Между русским и персидским президентами Владимиром Путиным и Эбрахимом Раиси есть немало общего. Оба относятся к той небольшой кучке вождей, против которой Америка ввела личные санкции. Оба мало путешествуют, но при этом оба в последние годы посещали Китай.
Оба всё более нежно относятся друг к другу. В декабре они встречались в Кремле для обсуждения войны в Газе. А 18 марта Раиси быстро поздравил Путина с его «решительной» победой на выборах.
На протяжении большей части своей истории Россия, Иран и Китай не были друзьями. Все три страны по природе своей являются империалистами. Они вмешивались в дела соседей друг друга и боролись за установление собственного контроля над торговыми путями в Азии.
Но потом всё изменила Америка. В 2018 г., спустя три года после впечатляющего соглашения об ограничении ядерной программы Ирана, она вновь ввела против этой страны торговое эмбарго. В январе этого года последовали новые наказания в ответ на поддержку Тегераном ХАМАС и повстанцев-хуситов.
Россия попала под санкции со стороны стран Запада в 2022 г. после своего вторжения на Украину. Недавно они были вновь ужесточены. Тем временем Китай тоже столкнулся с ограничениями, которые могут быть ужесточены, если в ноябре Дональд Трамп будет избран президентом.
Объединённая общим врагом, эта троица поклялась проводить единую внешнюю политику: бороться за многополярный мир, в котором больше не будет американского господства. Все трое считают основой своего альянса укрепление экономических связей друг с другом.
Китай пообещал «беспредельное» товарищество с Россией и в 2021 г. заключил «стратегическое соглашение» с Ираном сроком на 25 лет. Все три государства являются членами ряда международных клубов (например, БРИКС). Объёмы двусторонней торговли растут. Разработаны планы создания зон свободной торговли, новых платёжных систем и прокладывания новых торговых путей для того, чтобы обойти те места, что контролируют страны Запада.
Процветающая антизападная ось может обходить санкции, выигрывать войны и привлекать в свои ряды новых действующих лиц. Это сердечное согласие охватывает как области, где связи уже прочны, так и сферы, где сотрудничество является лишь частичным и имеются нерешённые вопросы.
Как будет выглядеть этот альянс лет через 5–10?
Начнём с зон процветания. Китай давно был крупным покупателем нефти у таких стран, как Иран и Россия. Но раньше обе эти страны одновременно поставляли много нефти и в государства Европы, которые находятся недалеко от основных русских месторождений и до которых легко добраться из района Персидского залива.
С тех пор как Европа начала пренебрегать ими, Китай стал скупать их нефть по очень выгодной цене. Поставки чёрного золота из западных русских портов выросли до 500000 баррелей в день, тогда как до войны не превышали 100000 баррелей. Такова оценка Рейда л’Ансона из Kpler (компании, занимающейся обработкой данных).
Если 2 года назад Китай импортировал из России 1,5 млн баррелей сырой нефти в день, то в декабре прошлого года – уже 2,2 млн баррелей. Это 19% общего объёма китайского импорта сырой нефти. Во 2-й половине прошлого года Иран экспортировал в Китай в среднем 1 млн баррелей в день, что на 15% больше, чем в тот же период 2021 г.
Санкции со стороны стран Запада позволяют всем, кто не входит в «Большую семёрку», продолжать импортировать русскую нефть. А на персидскую энергетическую отрасль наложены ещё и т. н. вторичные санкции, ограничивающие третьи страны.
Однако с 2022 г. правительство Байдена ослабило надзор за соблюдением санкций и не обращает внимания на их нарушение, если это способствует падению мировых цен на нефть. Итогом этого стал стремительный рост импорта Китаем персидского топлива. Причём главными выгодополучателями являются не китайские государственные компании, которые рискуют в один прекрасный день оказаться под санкциями, а маленькие «чайные» нефтеперерабатывающие заводы, почти не связанные с внешним рынком.
Китай также получает дешёвый газ из России. С момента вторжения Путина на Украину поставки по газопроводу «Сила Сибири» удвоились.
У России и Ирана нет иного выбора, как поставлять топливо в Китай. Напротив, Пекин подвергается ограничениям только в области импорта технологий из стран Запада. Иных финансовых запретов или торговых эмбарго против него не вводилось. Поэтому он спокойно покупает нефть из России и Ирана, навязывая им свои условия на переговорах.
Китай получает чёрное золото из России и Ирана со скидкой в 15–30 долл. за баррель от мировых цен, а затем перерабатывает его в дорогостоящие нефтепродукты. Производственные мощности его нефтехимической промышленности за последние 2 года выросли больше, чем у всего остального мира за период после 2019 г.
Торговля, а не помощь
Увеличение торговли сырьём между тремя странами всегда было самой простой задачей. Нефть нужна всем. Только залей её в танкер и гони его куда хочешь. Впрочем, у Китая есть неписанное правило: на долю каждого из его поставщиков должно приходиться не более 15–20% импорта данного вида сырья. Россия уже близка к этому пределу. 
Слева – динамика экспорта сырой нефти (в млн баррелей в день) из России в Китай в 2020–2024 годах, а справа – из Ирана в Китай в 2020–2023 годах. На графике с русским экспортом отдельно выделены объёмы поставок по трубопроводу и морем. Иран поставляет нефть в Китай только по морю. Источник: Kpler.
Погружаться в большую зависимость от поставок русской нефти Китай не хочет. Тем не менее Пекин покупает достаточно сырья, чтобы поддерживать на плаву народные хозяйства России и Ирана. Только польза от такой торговли для этих стран будет, если они смогут потратить заработанную валюту на импорт других товаров. А это ведёт к развитию иных видов торговли.
Китайский экспорт в Россию взмыл вверх. Карантин, введённый во время пандемии COVID-19, просто душил китайскую экономику. Поэтому Пекин постарался возместить свои потери за счёт расширения экспорта промышленных товаров. Вместо обуви и футболок теперь он старается продавать такие товары с высокой добавленной стоимостью, как промышленное оборудование и приборы.
Россия оказалась неплохим полигоном для их обкатки. В прошлом году главным импортёром китайских автомобилей стала вовсе не Европа, куда идут в основном электромобили, а Россия. Она увеличила закупки в Китае машин с двигателем внутреннего сгорания в 3 раза по сравнению с довоенным периодом.
Опросы управляющих по закупкам показывают, что персидским компаниям постоянно не хватает любых комплектующих и материалов: от микросхем до пластиковых деталей. Это препятствует развитию обрабатывающей промышленности Ирана, которая столь же велика, как и его нефтяной сектор.
Китай экспортирует в Иран не так уж много промышленных товаров. Например, его ежемесячные поставки туда автомобилей равны всего 300–500 машинам, тогда как в соседний Ирак китайцы ежемесячно экспортируют порядка 3000 машин. Дело в том, что очень немногие китайские экспортёры промышленных товаров, много продающие в страны Запада, готовы рисковать на фоне угрозы возмездия со стороны Америки.
Теоретически Ирану могло бы помочь укрепление деловых отношений с Россией. Две страны поставляют друг другу немало полезных товаров. С 2022 г. Иран продаёт России беспилотники и другие системы вооружений, способные наносить ущерб Украине. (Между прочим, это первые персидские поставки вооружений в немусульманскую страну после революции 1979 г.)
А в этом году Иран впервые поставил на танкере в Россию 1 млн баррелей сырой нефти. Но санкции затрудняют дальнейшее укрепление экономических связей. Россия прекратила публиковать подробную статистику по внешней торговле.
Однако данные по судоходству в Каспийском море показывают, что по сравнению с 2022 г. двусторонняя торговля увеличилась незначительно. А ведь два года назад были поставлены весьма высокие цели в области увеличения русско-персидского товарооборота.
Это означает, что из-за санкций у Ирана и России нет общих банковских каналов и платёжной системы. Несмотря на давление со стороны правительства, как СФПС (русская альтернатива SWIFT – мировой системы банковских сообщений), так и «Мир» (русский ответ американским сетям кредитных карт) мало используются персидскими банками. Усилия по дедолларизации торговли привели к созданию в 2022 г. механизма обмена рубля на риал, однако объём сделок при этом остаётся низким.
Для долгосрочного сопротивления санкциям Иран и Россия нуждаются в инвестициях, а это самое слабое звено в их сотрудничестве на данный момент. Китайские прямые инвестиции в Исламскую Республику с 2014 г. не увеличиваются, хотя при этом Пекин деятельно вкладывает средства в народные хозяйства других развивающихся стран. 3 млрд долл. инвестиций – это ничтожно мало для народного хозяйства такого размера, как Иран.
Во время последнего посещения персидским президентом Пекина были согласованы инвестиции в размере 10 млрд долл. Но всё это пустяки на фоне 50 млрд долл., которые в 2022 г. Китай пообещал вложить в экономику Саудовской Аравии – главного соперника Ирана.
Китай вовлечён в такие проекты в России, как «Арктик СПГ» (предприятие по сжижению природного газа на Севере). Однако, отмечает Рэйчел Земба из CNAS, Пекин не скупает активы, брошенные западными компаниями, и не строит в России новые предприятия.
Россия всё ждёт, что Китай профинансирует строительство газопровода «Сила Сибири – 2», по которому в Поднебесную должны поставляться 50 млрд куб. м (это почти столько же, сколько Россия поставляла по своему крупнейшему газопроводу в Европу). А пока без китайской поддержки этот проект находится в подвешенном состоянии.
Немного помощи от друзей
Этому альянсу уже удалось добиться одной важной вещи: он спас от краха перед лицом западного эмбарго двух младших товарищей Китая. Но сможет ли он полностью раскрыть свои возможности? Всё зависит от способности его членов преодолевать внешние и внутренние препятствия.
На разных форумах продвигается идея сотрудничества и взаимных инвестиций. В июле прошлого года Иран стал 9-м членом Шанхайской организации сотрудничества (возглавляемого Пекином альянса, в который входит и Россия).
В декабре Тегеран подписал соглашение о свободной торговле с Евразийским экономическим союзом, который возглавляет Россия и в который входят многие государства Средней Азии. В январе Иран вступил в БРИКС (группу развивающихся стран, куда входят Китай и Россия).
Такие связи дают этой троице больше возможностей пообщаться. На последних встречах персидских и русских министров возобновились переговоры о расширении Международного транспортного коридора (МТК) «Север – Юг» (это маршрут длиной в 7200 км, связывающий Россию с Индийским океаном через Иран).
Сейчас русское зерно попадает на Ближний Восток через контролируемый НАТО Босфор. Это предложение, включающее строительство сети портов, шоссейных и железных дорог, может превратить Иран в окно для выхода русских товаров на мировой рынок.
Но у персидских и русских бюрократов слишком мало опыта работы друг с другом, а объём необходимых для реализации этого проекта инвестиций огромен. По оценке Евразийского банка развития, за спиной которого стоит Москва, только в России и Иране он потребует 26 млрд долл. Найти такие деньги в двух странах, не отличающихся дружелюбием к инвесторам, было непросто даже в лучшие времена, что уж говорить о нынешней эпохе санкций. Тем не менее эта идея набирает обороты.
1 февраля представители двух стран обсудили дальнейшие шаги по строительству железной дороги Решт – Астара. Это проект стоимостью в 1,6 млрд долл., призванный облегчить грузовое сообщение с Северным Ираном. В прошлом году Россия впервые использовала МТК «Север – Юг» для поставки своих товаров по железной дороге в Иран.
Ещё одна трудность связана с тем, что народные хозяйства Ирана и России слишком похожи друг на друга, чтобы быть естественными торговыми товарищами. Если взять 15 основных статей экспорта каждой из этих стран, то 9 из них совпадут. То же самое произойдёт с 10 из 15 основных статей их импорта. Только 2 из 15 основных статей русского импорта совпадают с основными статьями персидского экспорта. Персы нуждаются в автомобилях, электронике, промышленном оборудовании, но здесь производственные возможности России ограничены.
В условиях санкций отношения между этими двумя странами обречены на соперничество, особенно в области энергетики. С тех пор как страны Запада ввели эмбарго на русскую нефть, Москва борется с Тегераном за долю на китайском рынке, что вылилось в ценовую войну.
В этой битве Иран потерпел поражение. Россия более крупный производитель нефти. К тому же против неё не вводились вторичные санкции. А часть её сырой нефти поставляется в Китай по трубопроводу. А это более дешёвый вариант.
Динамика китайского экспорта (в млрд долл.) в Россию и Иран в 2001–2023 годах. Данные за 2023 г. – оценка. Источник: Главное таможенное управление Китая.
Победив Иран, Россия потеряла интерес к сотрудничеству с ним. В начале войны сторонники Украины опасались, что Москва и Тегеран объединятся для обхода санкций. Вместо этого Россия создала свой теневой танкерный флот и не позволила воспользоваться им персам, говорит Есар аль-Малеки из MEES. Иран стремился использовать русские деньги и технологии для освоения своих огромных запасов газа, но Россия пока не предоставила ему никакой помощи.
В других областях соперником Ирана стал Китай. До недавнего времени важной причиной устойчивости Исламской Республики были её внушительная обрабатывающая промышленность и большой внутренний рынок. Благодаря девальвации своей валюты эта страна могла успешно торговать за рубежом орехами и туалетными принадлежностями, говорит Эсфандьяр Батмангелидж из фонда «Биржа и базар».
Со временем она надеялась вскарабкаться вверх по цепочке создания стоимости и начать экспортировать кондиционеры и, может быть, даже автомобили. Все эти мечты разрушил Китай. Он просто наводнил персидский рынок более дешёвыми и высококачественными аналогами.
Страны Запада не особо рвутся вводить полноценные вторичные санкции. Но и уже введённых мер достаточно, чтобы вызвать большие трудности. В декабре Америка объявила, что накажет каждого, кто будет сотрудничать с предприятиями обрабатывающей промышленности России. Это напоминает санкции, введённые против Ирана в 2011 г. и приостановленные после подписания ядерного соглашения в 2015 г. Тогда это привело к обрушению китайского экспорта в Иран. Есть сведения, что некоторые китайские банки уже начали отказываться от сотрудничества с русскими компаниями.
Новые санкции не направлены против энергетического сектора России, но всё равно могут помешать русскому экспорту нефти (за исключением поставок в Китай), если банки решат приостановить отношения с энергетическими великанами.
В октябре Америка также ввела санкции против 50 танкеров, нарушающих ограничения, введённые против России. Около половины из них с тех пор прекратили перевозки русской нефти. Всё это делает для России всё более необходимым (но и всё более трудным) экспорт в Китай, что только усиливает её конкуренцию с Ираном.
Америка могла бы плеснуть ещё больше масла в костёр, если бы побудила Малайзию перекрыть персидские поставки нефти через её территориальные воды. Да и сам Китай находится под растущим давлением. В феврале ЕС ввёл санкции против 3 китайских фирм, что, по его мнению, помогают России.
Всё это означает, что на данном этапе антизападное сердечное согласие вселяет определённую тревогу, но всерьёз его бояться не стоит.
Что станет с ним в будущем? Скорее всего оно останется механизмом обслуживания интересов Китая, так и не став подлинным товариществом.
Китай будет использовать его лишь в той степени, в какой это отвечает его целям, но будет воздерживаться от его полной поддержки. Чиновники из этой страны уклоняются от участия в прокладывании альтернативных торговых путей или создании альтернативных платёжных систем, не желая ставить под угрозу интересы своих предпринимателей на западных рынках.
Положение может измениться в случае второго пришествия Трампа в Белый дом. Тогда Америка может попытаться вытеснить Китай с западных рынков. Если Китай окажется в положении, когда ему нечего больше терять, он вполне может вложить больше средств в создание альтернативного блока. Но от этого пострадает обрабатывающая промышленность его младших товарищей, ведь Китай перенаправит именно на их рынки свой экспорт, ныне поглощаемый американскими потребителями.
Америка тоже пострадает: её гражданам придётся больше платить за импорт. Со временем её вожди придут к пониманию, что благодаря такой политике их господству в мировой торговой системе был брошен первый серьёзный вызов.
The Economist, 23 марта 2024 года.
