В конце 1920-х годов сталинское руководство начало осуществление грандиозной программы индустриализации СССР, которая в реальности означала создание в первую очередь военно-промышленного комплекса.
Она включала в себя строительство 500 новых и реконструкцию сотен старых заводов. При этом все это надо было сделать очень-очень быстро – за 10 лет. А вот сил и умения не хватало. В дефиците было все: квалифицированные рабочие, строительные материалы (прежде всего сталь и бетон), строительная техника, инструменты и прочая, и прочая.
Попытка собственными силами начать строительство первенца индустриализации – Сталинградского тракторного завода – провалилась: три года начиная с 1925 г. ушли на бесплодные попытки выполнить проект завода. Планы партии были под угрозой.
Осознав масштаб проблемы, сталинское руководство решило построить сотни заводов при помощи западных архитекторов. Далее будут использованы материалы исследований Б. М. Шпотова, М. М. Мееровича, Д. Хмельницкого, Е. В. Конышевой и других российских ученых-историков.
Решение о привлечении западных специалистов не было спонтанным. Дело в том, что советские руководители были в курсе новейших мировых разработок. Изучение зарубежного опыта строительства промышленных и жилых зданий на государственном уровне началось еще в 1925 г., когда по инициативе Госплана СССР состоялась Всесоюзная конференция по этому вопросу, на которой было решено начать масштабное изучение зарубежного опыта в виде многочисленных экскурсий за бугор.
И поехали наши строители и архитекторы косяком на Запад. Так, в первой заграничной строительной экскурсии 1927 г. принимали участие представители 15 советских строительных организаций, а на Всегерманскую строительную выставку 1931 г. было отправлено 93 человека из 34 трестов.
Одновременно строительные и архитектурные журналы СССР начали активно публиковать статьи и аналитические отчеты «экскурсантов» о зарубежном опыте (пик публикаций пришелся на 1927–1929 гг.). Кроме этого, знаменитые архитекторы Европы были тогда частыми гостями в нашей стране и делились своим опытом.
В Европе очень хорошо знали наших архитекторов-конструктивистов. В 1920-е годы в СССР проводились открытые архитектурные конкурсы, а также выставки (например, I германская художественная выставка 1924 г. или I выставка современной архитектуры 1929 г.). Из-за границы выписывались десятки профильных журналов, а в 1929–1930 гг. по заданию ВСНХ РСФСР Гостехиздат выпустил книжную серию «Библиотека по американскому и европейскому строительству».
Все это говорит о том, что в годы нэпа не было никакой закрытости СССР в этом вопросе. Европейские архитекторы активно участвовали в конкурсах на строительство зданий в СССР. Так, на конкурс проекта театра в Харькове в 1930 г. было представлено 68 проектов из Германии. На конкурс проектов Дворца Советов в Москве поступило 10 немецких проектов.
Первым западным архитектором, кто выиграл конкурс, был немец Эрих Мендельсон, который в 1925–1926 гг. спроектировал проект красильной фабрики «Красное знамя» в Ленинграде. В 1928 г. знаменитый Ле Корбюзье, выиграв конкурс, спроектировал и построил здание Центросоюза в Москве.
В общем, приступали к индустриализации не с завязанными глазами, а прекрасно зная потенциальных зарубежных исполнителей планов партии. Поэтому осознанно решили сделать ставку на американских проектировщиков и строителей. Дело в том, что к этому времени американцы добились выдающихся результатов в этой сфере, кардинально отличающихся от советской и европейской строительной практики. Посудите сами.
До сталинских пятилеток при строительстве заводов применялся так называемый хозяйственный способ: крупная строительная организация создавала на временной основе свое проектно-строительное управление для строительства конкретного завода, а затем нанимала рабочих.
Было принято строить фабрики в несколько этажей ради экономии площади. Несущие конструкции делались из дерева и чугуна, стены – из кирпича. Оборудование размещалось в зависимости от планировки здания, а не наоборот. Каждое предприятие в результате было уникальным архитектурным решением.
Поэтому проектировщики рисовали максимально подробные чертежи, переносили их с ватмана на кальку, что отнимало много времени, вело к ошибкам и повышало себестоимость работ. Кроме этого, им приходилось скрупулезно рассчитывать каждую ферму и балку по законам сопромата, чтобы экономить дефицитную сталь и бетон (они стоили в 6–8 раз дороже, чем в США).
Почти весь процесс изготовления материалов и объем работ выполнялся вручную. В результате на одного архитектора приходилось до 12 инженеров, разрабатывающих и обсчитывающих решения архитектора, а каждый проект превращался, по словам немецкого архитектора Эриха Мендельсона, работавшего в СССР в 1920-е годы, в своеобразный научный трактат, весивший «по нескольку сот пудов», занимая подчас кузов трехтонного автомобиля.
Американцы же научились быстрому проектированию и строительству за счет стандартизации процесса. Чтобы построить завод, заказчик заключал договор подряда с проектно-конструкторской компанией, которая имела, в свою очередь, подрядные договоры с различными строительными фирмами. Строительные фирмы выпускали различные типовые стандартные строительные конструкции.
Проектировщикам оставалось лишь, просматривая каталоги фирмы, собирать здание из стандартных деталей. Так как детали выпускались массово по стандартным размерам, то никакого смысла в подробных чертежах не было, при этом они выполнялись карандашом, а не тушью, а затем размножались на светокопировальных машинах. Снятие копий занимало несколько минут.
Различные этапы проектирования осуществлялись параллельно, бригадным методом, что позволяло уже на стадии изготовления чертежей начинать строительные работы. И самое главное, строительство зданий из стандартных частей не требовало привязки к конкретному месту или размещаемому оборудованию. Все это давало сверхскоростные темпы строительства заводов.
Наиболее известной проектной фирмой тогда была фирма Альберта Кана Albert Kahn, Inc. Дело в том, что, как говорил сам Кан, когда все архитекторы занимались музеями, театрами, храмами и памятниками, считая проектирование промышленных предприятий занятием ниже их достоинства, он занялся именно этим делом, тем самым опередив всех конкурентов.
Альберт Кан внедрил так называемый функциональный тип промышленного здания, планировка которого отвечала задаче установки в нем конвейера. Конвейер требовал выстраивания станков в длинный ряд на одном уровне. Поэтому требовались одноэтажные многопролетные постройки из сборного железобетона с остеклением вверху – для максимального естественного освещения. При этом вопрос о том, чтобы фасад здания выглядел эстетично, вообще не стоял. 
Альберт Кан и С. Г. Брон, президент "Амторга" (сидят). Во втором ряду - Мориц Кан (с сигарой).
Фото Albert Kahn, Inc
Типовым в проектах Кана было все: окна, двери, ворота, водостоки, душевые кабины, балки, фермы перекрытий, колонны и т. п. Все это не чертилось, не рассчитывалось и не изготавливалось применительно к каждому проекту, а поточно выпускалось строительными заводами по определенным размерам. А проектировщики лишь собирали здание, как в игре «Лего», из типовых элементов.
Кроме этого, его брат Джулиус придумал способ, как сделать железобетон еще более прочным. До него арматура имела прямолинейную форму, а это приводило к тому, что при изменении температуры воздуха стержни внутри бетона совершали крохотные перемещения, что ослабляло конструкцию.
Джулиус перед заливкой бетона изгибал арматуру особым способом, который свел ее перемещения внутри бетона к нулю. А это означало, что при строительстве промышленного здания можно было сократить количество опор, то есть работники перемещались в больших светлых помещениях, не натыкаясь на колонны и переборки.
Кана заметил знаменитый Генри Форд, так как он решил внедрить конвейер при производстве автомобилей. В результате Альберт Кан построил практически все автомобильные заводы Форда, включая тракторный и авиационный. А всего Кан спроектировал и построил тысячи зданий в 130 городах США.
Скорость строительства, которую демонстрировала фирма Кана, поражает воображение. 400 его конструкторов готовили проект за неделю, а завод строили за 5 месяцев!
Ярким примером работы Кана служит постройка в 1939 г. дополнительных цехов площадью 2,2 га на авиационном заводе в Балтиморе. В первых числах февраля группа проектировщиков начала работу, уже через сутки после этого были заключены договоры подряда на поставку и монтаж 2 тыс. стальных конструкций и 800 т арматуры.
Через три дня приступили к земляным работам и заключили договор на железобетонные работы. На выемку грунта (64 тыс. кубометров) силами 6 тракторов с прицепными скреперами ушло всего 8 суток.
14 февраля уже начали выкладывать фундамент, а стальные конструкции устанавливали четырьмя кранами. Монтаж оборудования шел параллельно строительству.
26 апреля новые цеха были запущены. Поразительно! От момента получения заказа до пуска цехов в эксплуатацию ушло всего 11 недель!
Теперь, я думаю, читателю понятно, почему советское руководство решило сделать ставку в первую очередь на Альберта Кана. Такие темпы проектировки и строительства как раз укладывались в сталинскую мечту о рывке за 10 лет.
Переговоры с Каном велись через знаменитую советскую фирму «Амторг». Формально это было частное акционерное общество, а по факту – неофициальный дипломатический и торговый посредник между СССР и США в условиях отсутствия дипломатических отношений между ними (США установит официальные отношения с СССР только в 1933 г.).
8 мая 1929 г. председатель «Амторга» Самуил Брон и Альберт Кан подписали договор о проектировании Сталинградского тракторного завода, первого такого завода в нашей стране и самого крупного на тот момент в мире.
Кроме изготовления чертежей фирма Кана должна была координировать действия более чем 100 американских фирм, поставляющих строительные конструкции, станки и оборудование. Все строительные конструкции были изготовлены в США, доставлены через Черное море в СССР, после чего сначала по Волге, а затем на 252 железнодорожных вагонах и длинными караванами верблюдов, лошадей, волов и грузовиков были доставлены в Сталинград.
Под наблюдением американцев завод был собран за немыслимо короткий по советским меркам срок – к февралю 1930 г. Менее чем за год!
Восхищенные большевики тут же предложили Кану проектирование еще одного тракторного завода – Челябинского. Уже в марте 1930 г. в Детройте (США) было образовано проектное бюро Chelyabinsk Tractor Plant, в которое вошли 12 архитекторов фирмы Кана и 40 приехавших сюда советских специалистов, которые пережили своеобразный культурный шок. 
Проектное бюро в Детройте за разработкой генерального плана Челябинского тракторного завода, 1930 г.
Во-первых, бюро находилось в 36-этажном здании – невиданной тогда для жителей СССР высоте, во-вторых, их поразила автоматика: например, в туалете дверь не открывалась, пока не спустишь воду в унитазе. Говорят, что один из советских инженеров, не понимая, что происходит, надолго застрял в данном помещении, пока не пришла помощь.
В общем, к июню 1930 г. проект был завершен. Он оказался настолько точным, что закладка фундамента не потребовала никаких изменений. Именно американцы предложили вместо 12 цехов построить 3 огромных здания, а вместо железобетонных колонн использовать цельнометаллические.
Это было намного дороже, но позволяло выпускать тяжелые танки. Это решение сыграет исключительную роль в Великой Отечественной войне, так как на ЧТЗ будет налажено производство танков КВ.
Да что там тракторные заводы. 9 января 1930 г. в Детройте Альберт Кан подписал договор о технической помощи СССР, по которому он официально стал главным консультантом советского правительства по промышленному строительству!
В результате за три года (с мая 1929 г. по апрель 1932 г.) фирма Альберта Кана спроектирует 521 завод, включая все четыре тракторных завода СССР, пять автомобильных заводов (в том числе в Москве), три станкостроительных завода, 8 литейных заводов, Ленинградский алюминиевый завод, два авиационных завода и прочая, и прочая.
В общем, Кан спроектировал значительную часть военно-промышленного комплекса сталинского СССР, неплохо при этом заработав – 2,5 млрд долларов (сейчас это 250 млрд долларов).
Но если бы только это. Договор о технической помощи предусматривал создание в Москве специальной проектной организации, для работы в которой приехали 25 кановских сотрудников во главе с его братом Морицом Каном. Эта контора была создана 5 марта 1930 г. и получила название трест «Госпроектстрой-1».
Цель – обучение советских проектировщиков поточно-конвейерному способу изготовления проектной документации. Эта организация начала работу столь стремительно, что вскоре стала самой большой проектной организацией в мире.
Первоначально обговаривалось, что в организации совместно с американцами будут работать 100 советских специалистов. Однако уже в 1932 г. в ней работали 2,5 тысячи сотрудников, причем состав постоянно обновлялся. В марте 1931 г. на базе советских специалистов, могущих самостоятельно проектировать по методу Кана, была создана другая организация – «Госпроектстрой-2».
Всего за три года через «Госпроектстрой» прошли около 4,5 тысяч советских инженеров и техников, впоследствии занимавших ответственные посты в государственной архитектурно-проектной системе. После отъезда американцев эта контора переименовывается в «Металлстройпроект» и начинает штамповать большое количество проектов военных заводов. 
Проект Челябинского тракторного завода, выполненный Альбертом Каном.
Интересно, что Кана никто не посвятил в истинную цель создания проектной организации. Ему было совершенно непонятно, почему в организации столь масштабная «текучка» кадров: вместо уже обученных приходили опять необученные, в том числе много студентов. В письме председателю «Союзстроя» Н. П. Комарову он жаловался: «Если бы какая-либо деловая организация в Соединенных Штатах или в какой-либо другой стране имела такой состав работников, то не прошло бы и нескольких месяцев, как эта организация потерпела бы банкротство».
Откуда ему было знать, что это была сознательная политика. Руководство СССР не собиралось сотрудничать с американцами вечно, им нужны были лишь американские технологии. Поэтому, готовясь к отказу от американской помощи, надо было массово натаскать советские кадры для самостоятельной работы.
Кроме Кана в СССР работали и другие проектные фирмы. Так, техническим консультантом «Днепростроя» была Cooper Engineering Company, за что ее директор Хью Купер был награжден советским орденом. Ведь известная всему миру дугообразная форма плотины Днепрогэса была предложена этой фирмой.
Генеральный план Магнитогорского металлургического комбината выполнила Arthur McCee Company, взяв за образец завод в штате Индиана, а Нижегородский автомобильный завод (будущий ГАЗ) спроектировала американская Austin Company.
В 1928–29 гг. зарубежные проектные фирмы по советским данным сделали 12,5% всех проектов, выполненных в СССР. Казалось бы, немного. Но, зная, что в тот момент они спроектировали 100% заводов искусственного волокна, 50% химических и половину (6 из 12) металлургических заводов, 80% горнорудных предприятий, становится понятным, что заслуга создания военной и высокотехнологической промышленности принадлежит во многом именно им.
Наши же тогда проектировали что попроще: например, 93% текстильных и 70% сахарных заводов.
При этом нужно понимать, что полностью скопировать американский опыт в условиях советской системы было невозможно, так как столкнулись две разные системы проектирования: частная и государственная.
Особенно западных проектировщиков поражал и раздражал полнейший волюнтаризм заказчика, то есть советского государства, которое постоянно меняло требования к проектам.
Так, на стройках «Новостали» в сезоне 1929–30 гг. задания менялись по 2, по 3 и по 4 раза. Причем, требования к изменению проекта поступали даже тогда, когда готовая проектная документация уже уходила на стройку. Так, в этом же сезоне на «Магнитострое» из-за изменения проекта пришлось снести ряд уже возведенных объектов. Кроме этого, от американцев постоянно требовали заменить дефицитный бетон и металл на дерево и кирпич.
К тому же советские специалисты, особенно с дореволюционным стажем, крайне недоброжелательно встретили новации Кана. Проектная философия была совершенно иной.
Как писал известный архитектор А. К. Буров, с архитектурой у американцев «совсем нудно», никакой творческой фантазии. Поэтому между американцами и нашими специалистами постоянно возникали споры.
Вот красочно о строительстве ГАЗа писали «Известия» 19 июня 1930 г.: все, даже студенты, «поголовно учат американцев, как строить… Каждое, даже пустяковое предложение американцев подвергается жестокой критике; дискуссии продолжаются по отдельным пунктам от 2 дней до 2 месяцев».
Но темпы строительства, заданные партией, заставляли советских специалистов все равно насколько возможно копировать опыт американцев.
Таким образом, активная работа западных проектных фирм пришлась на первую пятилетку (1929–1932 гг.). После этого советское правительство посчитало, что американский опыт промышленного проектирования и строительства освоен, и стремительно начало сворачивать контакты с зарубежными проектировщиками.
Что мы в результате получили от американцев?
Понятно, что всякие капиталистические «причуды» типа корпоративного менеджмента и маркетинга проектов нам были совершенно не нужны, так как господствовала система приказов организациям сверху. А вот технико-технологический и организационный опыт американцев очень даже сильно повлиял на советское проектное дело и строительство.
Во-первых, и это главное, копирование американских решений при разработке проектов промышленных предприятий позволило нам стремительно создать мощнейший ВПК. При этом заимствовали любые конструктивные решения американцев: от большепролетных ферм перекрытий и колонн до деревянных переплетов окон.
Как писал вышеуказанный А. К. Буров, находясь в США: «Сегодня мне удалось увидеть чертежи деревянных заводских окон. Вопрос, над которым и я, и мы все очень много бились. Узнал в один день кучу вещей простых, но очень существенных».
Во-вторых, советские специалисты на базе американских технических решений разработали первую серию типовых узлов и деталей промышленных зданий (серию ТД) для их массового производства на советских промышленных предприятиях. Естественно, с большими допусками, чем у американцев, в силу невозможности создания такой точности, как у них, на советских предприятиях.
В результате в СССР распространился новый тип промышленного здания – одноэтажное, многопролетное, собираемое из стандартных деталей.
В-третьих, вся система государственного массового проектирования в СССР с 1930-х гг. тоже была выстроена по образцу конвейерно-поточного американского метода. Были созданы специализированные проектные и строительные организации для работы подрядным способом.
В общем, американские методы стали национальным советским достоянием, воспринимаемым уже как часть советского опыта. Благодаря скоростным методам возведения типовых домов из стандартных частей заводского изготовления при Хрущеве и Брежневе стало возможным осуществить программы массового жилищного строительства: хрущевские пятиэтажки и брежневские дома в 9 и 12 этажей.
И не зря, узнав о смерти А. Кана в 1942 г., один из самых авторитетных тогда советских архитекторов Виктор Веснин написал следующие строки: «Альберт Кан оказал нам огромную услугу в проектировании большого числа заводов и помог нам приспособиться к американскому опыту в сфере промышленного строительства. Советские инженеры и архитекторы будут всегда и с большой теплотой вспоминать имя Альберта Кана, талантливого американского инженера и архитектора».
Юрий Ган, учитель истории, ст. Динская Краснодарского края
