Имена Пензы: Башир Рамеев

Не так давно я стал невольным свидетелем разговора двух молодых людей в автобусе. Мы проезжали в Терновке мимо технопарка «Рамеев», и один спросил другого: «Не знаешь, кто такой Рамеев?»–«Не знаю, наверное, какой-то писатель».
Мне стало обидно. Эти молодые люди, по виду студенты, почти наверняка знают, кто такие Билл Гейтс и Стив Джобс, а вот кто такой Рамеев – не знают. Хотя все могло бы сложиться иначе, и имя Рамеева стало бы таким же
знаменитым, по крайней мере в нашей стране.
История не терпит сослагательных наклонений, однако позволим себе небольшой экскурс.

Башир Искандарович Рамеев родился 1 мая 1918 г. Биография этого замечательного человека удивительна: внук золотопромышленника, сын горного инженера, в 17 лет принят во Всесоюзное общество изобретателей, отчислен с 3-го курса Московского энергетического института как сын врага народа (его отец был репрессирован), фронтовик, форсировал Днепр, изобретатель, автор (совместно с И. С. Бруком) первого в СССР изобретения в области вычислительной техники, лауреат Сталинской премии, премии Совета министров СССР, доктор технических наук (звание присвоено по совокупности работ без защиты диссертации, а диплом о высшем образовании он так и не получил).
Только этих фактов хватило бы на биографии нескольких людей.
Путь Башира Искандаровича как одного из отцов-основателей отечественной вычислительной техники берет свое начало в 1948 году, когда он из зарубежных источников узнал об ENIAC, первой программируемой электронной вычислительной машине, созданной в США, и буквально загорелся идеей создания отечественной ЭВМ, которая должна была стать лучше американской.
Пользуясь знакомством с академиком Акселем Ивановичем Бергом, который знал Рамеева как изобретателя и талантливого радиоинженера, он попросил академика помочь с реализацией своей мечты.
В результате по рекомендации Берга в мае 1948 года состоялся переход Рамеева из Центрального НИИ № 108, где он работал после демобилизации, в Энергетический институт АН СССР в качестве инженера-конструктора в лабораторию Исаака Семеновича Брука, в то время занятого проектированием аналоговой вычислительной машины. И вот уже в декабре 1948 года Брук и Рамеев (член-корреспондент АН и недоучившийся студент МЭИ) получили первый в СССР патент на изобретение автоматической цифровой электронной машины с хранимой программой.
Продолжить начатый с Бруком проект Рамееву не удалось. В 1949 г. Башир Искандарович был призван в армию – армия нуждалась в специалистах-радиоинженерах – и был направлен на Дальний Восток.
После демобилизации в том же году по решению министра машиностроения и приборостроения СССР Петра Ивановича Паршина Рамеев был направлен на работу в недавно созданное специальное конструкторское бюро СКБ-245 в качестве начальника лаборатории – заместителя главного конструктора ЭВМ «Стрела».
В 1953 г. разработка ЭВМ была успешно завершена, а коллектив разработчиков, в том числе Рамеев, был удостоен Сталинской премии. Тогда же под руководством Рамеева, теперь уже главного конструктора, была начата разработка ЭВМ «Урал-1» – первой в серии.
Заводом-изготовителем новой ЭВМ, массовое производство которой планировалось, был определен Пензенский завод счетно-аналитических машин – завод САМ (позднее завод ВЭМ, в настоящее время АО «ППО ЭВТ им. В. А. Ревунова»).
С целью внедрения в производство и сопровождения (оперативного решения возникающих в ходе производства вопросов) ЭВМ в Пензе был образован филиал СКБ-245 (затем НИИ управляющих вычислительных машин, далее НИИ математических машин, в настоящее время АО «НПП «Рубин»).
В 1955 г. главный конструктор «Урал-1» Рамеев был назначен главным инженером филиала и вместе с группой сотрудников СКБ – разработчиков ЭВМ переехал в Пензу.
Пензенский период творчества Рамеева был наиболее плодотворным.
1. Впервые в СССР Башир Искандарович сформулировал, обосновал и реализовал идею создания семейства программно и конструктивно совместимых ЭВМ.
Сам Рамеев писал: «Расширение и развитие идей глубокой унификации и стандартизации и привели меня к определению основных системных, структурных, логических, конструктивных и технологических особенностей будущих ЭВМ».
В результате был разработан, освоен в серийном производстве и внедрен ряд ЭВМ семейства «Урал», в числе которых:
•ламповые ЭВМ первого поколения: «Урал-1», «Урал-2», «Урал-4»;
•полупроводниковые ЭВМ второго поколения: «Урал-11», «Урал-14», «Урал-16».
2. С целью унификации схемотехнических решений был разработан и освоен в массовом производстве комплекс полупроводниковых модулей «Урал-10», своеобразный конструктор LEGO. Хотя первоначально комплекс предназначался для построения ЭВМ семейства «Урал» второго поколения, модули комплекса нашли широкое применение в создании ЭВМ и средств автоматизации других разработчиков и производителей.
3. Была создана мощная пензенская школа разработчиков ЭВМ: схемотехников, программистов и конструкторов.
Часть «птенцов гнезда Рамеева» после его отъезда остались работать в Пензе и внесли значительный вклад в создание средств и систем автоматизации на предприятиях города, в высшее образование в пензенских вузах.
Другая часть разъехалась по городам СССР, многие доросли до главных конструкторов и руководителей предприятий.
Удивительно и интересно, что основные черты нового поколения машин
были изложены в аванпроекте семейства ЭВМ «Урал-11», «Урал-14», «Урал-16» на полтора года раньше публикаций об IBM-360. Таким образом, идея создания семейства программно и конструктивно совместимых ЭВМ была высказана Рамеевым независимо от американских ученых и реализована практически одновременно.
Важно отметить и то, что в отличие от первых моделей семейства IBM-360 семейство «Урал» обеспечивало возможность создания систем обработки информации, состоящих из нескольких одинаковых или разных машин, было рассчитано на работу в сетях и, наконец, было открытым для дальнейшего наращивания технических средств.
К середине 60-х в СССР в области вычислительной техники сложилась критическая, в какой-то мере парадоксальная ситуация. Несмотря на наличие большого количества разнообразных ЭВМ – и производимых, и разрабатываемых, – их катастрофически не хватало в промышленности, науке, обороне. Причин тому было несколько.
Главная из них – несовместимость ЭВМ различных типов, в первую очередь программная. Она приводила к невозможности повторного использования ранее созданных программ, программного задела, а это, в свою очередь, – к резкому снижению эффективности использования ЭВМ как в техническом, так и в экономическом аспектах.
Вторая причина также связана с программным обеспечением (в те времена его называли математическим, хотя это не одно и то же). Было весьма скудное и разнородное системное программное обеспечение: практически полное отсутствие операционных систем (ОС) и трансляторов (компиляторов) языков программирования. ОС и трансляторы существовали для отдельных типов ЭВМ, но их применение было весьма ограничено по причине опять-таки программной несовместимости.
Идея необходимости создания отечественного семейства (ряда) конструктивно и, самое главное, программно совместимых ЭВМ третьего поколения с развитым системным программным обеспечением, отдельные модели которого различаются по производительности и вычислительным ресурсам, буквально носилась в воздухе.
Первым шагом к реализации этой идеи явилось составление, согласование и утверждение технического задания (ТЗ) на разработку аванпроекта создания семейства ЭВМ «Ряд» (1966 г.). В ходе работы над проектом «Ряд» получил название Единая Система ЭВМ (ЕС ЭВМ).
В 1967 году в Москве была создана головная организация для реализации проекта ЕС ЭВМ — Научно-исследовательский центр электронной вычислительной техники (НИЦЭВТ), которая была окончательно сформирована в следующем году – 4 ноября 1968 г. Директором НИЦЭВТ и генеральным конструктором ЕС ЭВМ был назначен Сергей Аркадьевич Крутовских.
Учитывая опыт создания семейства отечественных ЭВМ «Урал», идеологически подобных «Ряду», Рамееву предложили должность заместителя генерального конструктора ЕС ЭВМ. Башир Искандарович принял предложение, в 1968 году покинул наш город и переехал в Москву, где занял должность начальника отделения НИЦЭВТ по разработке системного программного обеспечения – так сказать, на острие главного удара.
Вокруг создания ЕС ЭВМ завязалась острая полемика: по какому пути идти? «как строить мост»? К великому сожалению, несмотря на несомненные преимущества таких отечественных ЭВМ, как БЭСМ-6, «Минск-32», «Урал-16», по ряду серьезных причин технического характера ни одна из них не годилась на роль прототипа ЕС ЭВМ. Одной из основных причин являлась система адресации.
В то время международным стандартом де факто стала байтовая адресация, которая актуальна и в наши дни (один байт – восемь двоичных разрядов). Соответственно, оценка важнейшего ресурса ЭВМ – памяти, как внутренней, так и внешней, – выполнялась в производных единицах (килобайт, мегабайт, гигабайт, терабайт).
Очевидно, необходимо было использовать зарубежный опыт. При этом мнения большинства специалистов склонялись в пользу семейства System/360 фирмы IBM (США), которое на тот момент захватило львиную долю рынка ЭВМ коммерческого класса (средней производительности) как в США, так и в Европе и Азии.
Немаловажным фактором в пользу IBM System/360 являлось наличие развитого системного программного обеспечения (СПО): операционных систем DOS/360 и OS/360, набора трансляторов (компиляторов) с популярных языков программирования.
Однако были и другие мнения. Против выбора IBM-360 в качестве прототипа ЕС ЭВМ с обоснованной серьезной аргументацией выступали академик Сергей Алексеевич Лебедев, заместитель министра Михаил Кириллович Сулим, Башир Искандарович Рамеев.
В частности, подчеркивалось, что система IBM-360, являясь разработкой 1963–1964 гг., в настоящий момент начинает отставать от уровня требований, предъявляемых к современным ЭВМ, что копирование зарубежных разработок исключает возможность использования собственного опыта, накопленного коллективами разработчиков, и в конечном итоге приведет к замедлению развития отрасли.
Однако мнение выдающихся ученых, имеющих колоссальный практический опыт создания отечественных ЭВМ, не было учтено.
На совместном заседании Комиссии по вычислительной технике АН СССР и Совета по вычислительной технике ГКНТ при Совете министров СССР, которое состоялось 26 января 1967 г., было принято решение при создании ЕС ЭВМ использовать как прототип логическую структуру и систему команд, принятую в IBM-360.
Несмотря на это, жаркие дискуссии сторонников и противников данного решения продолжались.
Точкой невозврата явилось совещание у министра радиопромышленности СССР В. Д. Калмыкова 18 декабря 1969 года, на котором было принято окончательное решение применить IBM System/360 как основу создаваемой ЕС ЭВМ, что было закреплено рядом правительственных документов.
Изменить нельзя было ничего. Против лома нет приема.
Лебедев и возглавляемый им Институт точной механики и вычислительной
техники (ИТМ и ВТ АН СССР) вышли из проекта, Сулим и Рамеев, как настоящие ученые и приличные люди, подали заявления об освобождении их от занимаемых должностей.
Так что же произошло?
Что конкретно предлагалось группами сторонников и противников принятого решения?
В чем заключались их принципиальные разногласия?
Почему руководство приняло именно такое решение?
И как оно отразилось на судьбе отечественной вычислительной техники?
Группой сторонников IBM System/360 (С. А. Крутовских, В. В. Пржиялковский, В. К. Левин, М. Р. Шура-Бура, В. С. Штаркман) предлагалась разработка технических средств ЕС ЭВМ в точном соответствии с архитектурой прототипа.
Что же касается СПО, в первую очередь ОС, то предлагалось его полулегальное копирование с использованием всех возможных источников информации и специальных средств, так как OS/360 была не защищена от копирования – адаптируй на здоровье.
Следует отметить, что фирма IBM отлично знала о наших намерениях, однако ни на какое сотрудничество не шла, эмбарго США на экспорт вычислительной техники в СССР действовало, а после ввода советских войск в Афганистан еще более ужесточилось. Группой сторонников альтернативного решения (С. А. Лебедев, М. К. Сулим, Б. И. Рамеев) предлагалась разработка ЕС ЭВМ в сотрудничестве (по крайне мере на первых порах) с фирмой ICL (Великобритания). В качестве архитектуры ЭВМ предлагалась архитектура System 4, по сути являющаяся клоном IBM System/360 с незначительными упрощениями в части системы команд.
Программное обеспечение, в частности ОС, предлагалось разрабатывать самим при помощи специалистов фирмы ICL, которая по результатам проведенных переговоров выражала готовность к широкомасштабному сотрудничеству.
Ожидаемым результатом такой работы была бы отечественная лицензионно чистая операционная система. Правда, в этом варианте не исключались финансовые затраты на покупку лицензий.
Надо отметить, что на тот момент времени фирма ICL была крайне заинтересована в сотрудничестве с нами, так как надеялась с помощью СССР существенно расширить европейский рынок и потеснить могущественного конкурента из США. Авторы некоторых публикаций сознательно или по недопониманию искажают суть конфликта групп, сводят его к схеме «архитектура IBM/360 versus архитектура ICL System 4».
На самом же деле это конфликт принципов создания ЕС ЭВМ – «копирование versus разработка».
Министр Калмыков принял решение в пользу копирования. Велик был
соблазн – никому ничего не платить, кроме своих разработчиков. Сроки
реализации проекта, обещанные руководством НИЦЭВТ, были рекордные.
К тому же вдохновлял тот факт, что в ГДР уже приступили к клонированию S/360 и достигли определенных результатов (ЭВМ ЕС-1040). Считалось, что немцы нам помогут.
В ближайшем будущем ожидался значительный прорыв, а о далекой перспективе никто тогда не думал. Забыли о местонахождении бесплатного сыра из известной поговорки. А зря! А еще забыли про диверсификацию – важнейший принцип создания критически важных систем.
Появился термин «разработка путем адаптации». Появилась шутка: «В каком объеме вы владеете английским?» Ответ: «В объеме ОС ЕС ЭВМ».
Далеко не все шло так хорошо, как обещали сторонники копирования – гладко было на бумаге, да забыли про овраги.
Как активный непосредственный участник освоения и внедрения старшей модели ЕС1050 и ее модернизированного варианта ЕС-1052, освоения и разработки отдельных компонентов ОС ЕС в период моей работы в 1974–1981 гг. на заводе ВЭМ, я знаю, о чем я говорю. Но это тема для отдельного
разговора.
Многие участники процесса отлично все понимали. Запомнился небольшой эпизод. В 1978 году мы с моим тогдашним шефом Аркадием Семеновичем Цофиным принимали участие в госиспытаниях очередной версии ОС ЕС (шестой, если мне не изменяет память).
Испытания закончились успешно, и хозяева (НИЦЭВТ) пригласили членов комиссии отметить это радостное событие на банкете в бронзовом зале ресторана «Прага».
Первым взял слово председатель комиссии, член-корреспондент Академии наук – моложавый, подтянутый, в демократичной клетчатой «ковбойке» (все остальные участники банкета – в костюмах, при галстуках): «Товарищи, выпьем за то, чтобы из нашего лексикона как можно скорее исчезли слова «прототип» и «адаптация».
Тишина... На разработчиков ОС ЕС было неловко смотреть. Но через несколько секунд все оживились и выпили. Дальше банкет пошел обычным путем.
После завершения эры мейнфреймов и начала эры персональных компьютеров (ПК) все опять пошло по накатанной колее. Попытки создать свой ПК и свою ОС оказались не очень-то успешны (надеюсь, пока). И мы опять подсели на зарубежную продукцию.
Было бы неверным упрекать сторонников копирования IBM.
На тот момент времени реализация ЕС ЭВМ дала несомненные преимущества. Но если бы мы тогда пошли по пути, предлагаемому Рамеевым и его единомышленниками, сейчас ни у кого не было бы возможности
«перекрывать нам кислород». У нас была бы своя отечественная
вычислительная техника, своя операционная система, свои компиляторы. Была бы достигнута так горячо желаемая технологическая независимость в компьютерной области, которая нам так необходима, особенно сейчас.
Вспомним Гераклита: «Нельзя дважды войти в одну и ту же реку». Нельзя. Но научиться не наступать на одни и те же грабли можно и нужно. Тот, кто копирует, не имеет шансов обогнать. Эта закономерность признана и в науке, и в искусстве. Копирование всегда ведет к отставанию, независимо от качества копирования.
Академик Лебедев пошел своим путем. У него в активе была лучшая на тот период советская ЭВМ – БЭСМ-6, по ряду параметров превосходившая зарубежные аналоги. Эстафету создания отечественных ЭВМ после
кончины Сергея Алексеевича подхватили его ученики и соратники в ИТМиВТ, носящем теперь его имя.
Под руководством члена-корреспондента АН В. С. Бурцева было создано семейство суперкомпьютеров «Эльбрус» с многопроцессорной архитектурой, которые нашли успешное применение в оборонной и атомной отраслях. М. К. Сулим вскоре после своей отставки с поста замминистра был назначен директором НИИСчетмаш – одного из ведущих предприятий отрасли – и внес значительный вклад в создание ЕС ЭВМ. В 1983 г. он был удостоен Государственной премии.
***
В 1971 г. Рамеев перешел на работу в Главное управление вычислительной техники и систем управления Госкомитета СССР по науке и технике. В должности заместителя начальника управления в течение последних лет своей жизни он занимался координацией разработок и применения отечественных ЭВМ, оценкой их технического уровня и эффективности, формированием научно-технических программ и Государственного фонда алгоритмов и программ.
Роль Башира Искандаровича в деле становления отечественной вычислительной техники огромна. Несмотря на то, что в расцвете творческих сил ему, как говорится, подрезали крылья, школа Рамеева дала стране сотни специалистов, его примером вдохновлены творческие коллективы отрасли, его идеи не потеряли актуальности.
Мы, жители Пензы, и особенно те, кто связал свою судьбу с ЭВМ, гордимся, что такой замечательный ученый долгое время работал в нашем городе и оставил нам богатое научное наследие.
Дмитрий Мякишев