Год назад Сюэ Ли попала на минное поле. Она узнала об этом, только когда взорвалась первая мина, но было уже поздно.
Китайцы называют неудачные капиталовложения «взрывом мины». В случае с Сюэ Ли взорвался продукт, предложенный ей компанией по управлению активами Hywin, что обещала доход в 8% годовых.
Hywin – крупная шанхайская фирма. Она зарегистрирована в Сянгане и Нью-Йорке. Сюэ Ли вложила в дело 300000 юаней в феврале прошлого года, а спустя несколько месяцев – ещё 500000 юаней. Но в декабре стало ясно, что фирма едва справляется со своими обязательствами. Теперь неизвестно, сможет ли Сюэ Ли когда-нибудь вернуть хотя бы часть своих вложений.
В последние месяцы по всему Китаю тысячи богачей подрываются на таких «минах». В декабре обанкротилась инвестиционная компания Zhongzhi. Она задолжала 150000 своих клиентов 36 млрд долл.
Взрываются не только компании по управлению активами. Самыми распространёнными в Китае были вложения в недвижимость, а цены на неё падают вот уже почти 3 года подряд.
Рушится и фондовый рынок. Индекс Shanghai Composite упал с момента достижения своей высшей точки в 2021 г. более чем на 20%. Если раньше на помощь инвесторам приходило правительство, то теперь оно не выказывает никакого желания спасать их.
Китай почти не публикует статистики по распределению богатства. Возможно, он поступает так из страха показать, сколь велик уровень неравенства в его обществе.
Но The Economist изучил данные двух общенациональных исследований 2018 и 2020 г., в ходе которых их участникам задавались вопросы о доходах и вложениях. Мы сделали поправку на демографию.
Это позволило нам понять, кто владеет большей частью финансовых активов страны, которые сейчас так быстро теряют в цене, и сделать вывод о том, что нынешний обморок на рынках будет означать для китайских экономики и общества.
Год избиения
Как оказалось, огромная часть богатства Китая находится в руках именно таких людей, как Сюэ Ли. Именно на них обрушиваются удары от потрясений на рынках при очевидном безразличии властей. Это должно на долгие годы изменить их инвестиционные предпочтения.
В свою очередь, это нарушит намерения властей в области развития финансовой системы и замедлит экономический рост Китая в будущем. 
На диаграмме показана структура (в %) финансовых активов «тех, кто разбогател первыми» в Китае в 2018 г.: ценные бумаги, инвестиционные фонды, срочные вклады, иностранная валюта. Учтены данные лишь по лицам с состоянием от 1 до 10 млн юаней. Данные получены в результате обследования домохозяйств. Источники: проект «Доходы китайских домохозяйств»; The Economist.
Данные исследования показали, что около 50% богатства Китая находятся в руках примерно 113 млн человек. Это 8% населения страны. При этом размер состояний у большинства из них колеблется в промежутке от 1 до 10 млн юаней. Но в действительности влияние этой когорты на финансовые рынки ещё больше. Они владеют 64% всех ценных бумаг, обращающихся на бирже, и 61% активов инвестиционных фондов.
Эта группа – главные выгодополучатели продолжавшегося более 40 лет стремительного роста китайской экономики. Они родились в 1960-е – начале 1980-х годов. Они первыми начинали заниматься мелким частным предпринимательством.
Когда в 1990 г. открылась Шанхайская фондовая биржа, они оказались среди первых инвесторов, работавших на ней. Они способствовали взлёту китайского рынка недвижимости после того, как в 1986 г. один из государственных банков выдал первый ипотечный кредит. Многие из них заработали на приватизации жилья в 1990-е годы, покупая за ничтожные суммы квартиры, которые сейчас стоят целое состояние.
Их образ жизни претерпел поистине чудесные изменения: из квартир с общими кухнями они перебрались в собственные загородные дома. В конце 1970-х годов Дэн Сяопин заявил, что Китаю следует отвергнуть маоизм и «позволить кое-кому разбогатеть первыми». Именно это и сделали эти люди.
Сюэ Ли – типичная представительница этой группы «разбогатевших первыми». Она пекинка. Ей под 50. 25 лет она занималась рекламным делом и сейчас подумывает о том, чтобы уйти на покой. Она много вкладывала и много накопила.
Ей принадлежит кое-какая недвижимость, в том числе коммерческая, которую она сдаёт в аренду. Около 20% её сбережений вложены в ценные бумаги. Все эти инвестиции сейчас теряют в цене. В Китае существует жёсткий надзор за движением капитала. Там крайне сложно и дорого перевести деньги за рубеж.
Дальше всего в этом направлении Сюэ Ли продвинулась, застраховав часть своего имущества в Аомыни («особом административном районе»), где действуют другие финансовые правила и существует собственная валюта.
Для китайских богачей нынешнее смятение на рынке беспримерно. Оно просто сбивает их с толку. Цены на недвижимость уверенно росли на протяжении нескольких десятилетий, за исключением непродолжительного обвала в 2008 г. Хотя цены на акции были не столь устойчивы, правительство раньше всегда вмешивалось, чтобы предотвратить большое разорение на фондовом рынке.
На рынке управления активами вкладчики тоже всегда могли положиться на помощь правительства, если дела шли плохо, получая при этом хорошие дивиденды. Недавно американский управляющий активами Чарлз Шваб провёл опрос среди богатых китайцев. Оказалось, что более половины из них ожидают годовой прибыли в 20–40%.
Драконье болото
Такие ожидания выглядят всё менее правдоподобными. Во время первого срока Си Цзиньпина (2013–2018) среднегодовой рост личных доходов от инвестиций равнялся 10,8%. Во время второго срока (2018–2023) он упал до 7%. За последние 2 года он опустился ниже отметки в 5%.
Отчасти это связано с намерением Си Цзиньпина предотвратить появление пузырей на рынке и сделать финансовую систему более устойчивой. Ради этого он стремится развеять предположение, что государство придёт на помощь любой финансовой компании, испытывающей трудности.
Например, в 2018 г. он способствовал подавлению платформ для кредитования в интернете, уничтожив таким образом отрасль с непогашенными кредитами на сумму в 1 трлн юаней. Это стало частью начатой в 2016 г. кампании по ограничению кредитования вне банков.
Похоже, что власти всё ещё привержены идее защитить бедняков от потрясений финансовой системы. Например, в этом году центральное правительство попытается организовать слияния среди более чем 2000 сельских банков с активами на сумму в более чем 6 трлн долл., чтобы укрепить учреждения, обслуживающие тех, кто находится на самой нижней ступеньке экономической лестницы Китая. С богатыми другая история.
Когда в 2022 г. обанкротилось несколько мелких банков, государство не стало возмещать вклады на сумму более чем в 500000 юаней. По той же причине государство не стало спешить со спасением тех, кто купил ещё не построенное жильё у обанкротившихся застройщиков: многие из этих покупателей были достаточно богаты. Логика правительства такова: состоятельные инвесторы могут сами покрыть свои убытки и должны лучше понимать рыночные риски.
Вот только рыночные риски далеко не прозрачны, а многие вложения гораздо теснее связаны друг с другом, чем может поначалу показаться. Если в китайских социальных сетях сделать запрос «вложения в минное поле», то вы получите бесконечное число сообщений о трастах и других продуктах из сферы управления активами. Так обычно осуществляется переток средств от богачей к тем заёмщикам, что готовы платить высокие проценты.
Трастовая индустрия привлекла уже 2,9 трлн долл. от 1,3 млн частных лиц и компаний. Около 30% этих займов используется для покупки облигаций, акций и прочих активов инвестиционных фондов. Ещё четверть идёт на кредитование обычных предприятий. Более 7% достаётся застройщикам, которые сейчас все находятся в тяжёлом положении.
Родителей Ван Юна, которые принадлежат как раз к числу тех, кто разбогател первыми, заверяли, что их средства не будут вкладываться в недвижимость. Они тогда решили инвестировать в один трастовый фонд.
Отец Ван Юна долгие годы вкладывал средства в ценные бумаги. Его мама в последние годы баловалась вложениями в управление активами, часто следуя советам сотрудника одной компании из этой отрасли. В прошлом году она решила сыграть всерьёз, вложив 3 млн юаней в трастовый продукт, выпущенный одним государственным промышленным предприятием.
Позднее выяснилось, что её деньги были даны в кредит какому-то застройщику, который вскоре обанкротился. Государственная компания заявила, что трудности будут преодолены в течение 2 месяцев. Этот срок истёк в начале января, но ничего не изменилось. Тогда Ван Юн начал жаловаться в социальных сетях.
Десятки тысяч людей делают сейчас то же самое. Банкротство трастовых фондов ведёт к росту тревожных настроений. Как ожидается, многие другие трастовые компании в ближайшие месяцы пропустят платежи по своим обязательствам.
Правительство пока отказывается прийти им на помощь. Большинство клиентов не имеют возможности вернуть свои деньги. Юристы утверждают, что судебные иски здесь бесполезны.
Для многих вкладчиков настоящим минным полем стал рынок недвижимости. Долгие годы китайские средства массовой информации взахлёб рассказывали о «взрывном росте» цен на жильё в городах и побуждали людей вкладывать в это деньги.
Сю – финансовый директор. Ей за 50. Она не хотела, чтобы её имя было раскрыто полностью. 20 лет назад она переехала в Шанхай, но часто возвращается в свой родной город, что расположен в глубине страны. Там она вложила деньги сразу в две квартиры. К 2021 г. их цена выросла более чем вдвое.
В прошлом году, когда усилился экономический кризис, она выставила на продажу обе квартиры в надежде получить хоть какую-то прибыль, прежде чем цены упадут ещё ниже. Но продать их она так и не смогла. В этом городе застройщики снизили цены на новые квартиры более чем на 10%. Возможные покупатели не торопятся, ожидая дальнейшего падения цен.
Половина (по стоимости) жилья в Китае принадлежит тем, кто разбогател первыми. Общенациональных данных о ценах на жильё нет. Официальная статистика по отдельным городам, похоже, преуменьшает падение цен. Правительство утверждает, что цены в Шанхае практически не изменились.
Однако местные экономисты говорят, что в ряде центральных районов города они уже упали на 20–30% и могут рухнуть ещё больше в 2024 г. В не столь крупных городах люди говорят о 30–40%-х «скидках» на новые квартиры.
В 2021 г. китайцы потратили на покупку жилья около 16,3 трлн юаней. Аналитики полагают, что до нынешнего года около 30% квартир приобретались в инвестиционных целях, а не для того, чтобы там жить. Это значит, что игроки вложили в недвижимость, когда рынок находился в своей высшей точке, около 5 трлн юаней. Большая часть этих накоплений теперь потеряна.
И вновь правительство не выказывает признаков беспокойства. Центральный банк в январе отказался снижать ставку, несмотря на то, что в стране вот уже несколько месяцев свирепствует дефляция.
Власти уже давно хотели подавить спекуляцию на рынке недвижимости и предотвратить надувание там новых пузырей. Они обеспокоены тем, что слишком большая доля имущества китайских домохозяйств (около 80%) приходится на стоимость жилья. В Америке этот показатель равен всего 30%.
При этом правительство мало чем рискует. С капитализацией банков всё в порядке. Ипотечные кредиты составляют относительно небольшую долю их активов. Тем временем местные власти получают возможность дёшево приобрести множество квартир, которые будут использованы для обеспечения жильём малоимущих.
Но этот благостный взгляд на состояние дел не учитывает, в каком унынии оказались те, кто разбогател первыми. Помимо всего прочего, они видят, как падают их доходы, в частности зарплаты высокооплачиваемых сотрудников. По данным компании по поиску работы Zhaopin, около трети служащих говорят, что в прошлом году им сократили зарплату. Это самый высокий показатель за последние годы.
Как утверждает один из высокопоставленных сотрудников одного из банков, заработная плата таких, как он, была сокращена на 30% в рамках политики Си Цзиньпина по избавлению финансовой индустрии от западной расточительности. Как сообщает Национальное бюро статистики, в 2022 г. зарплаты в частном секторе выросли всего на 3,7%, тогда как раньше ежегодно повышались более чем на 10%.
По мере того как падают их доходы и истощаются их активы, те, кто разбогатели первыми, начинают осторожнее подходить к своим расходам. Такой «отрицательный эффект богатства» бьёт по экономике.
Согласно оценке исследовательской компании Oxford Economics, в IV квартале 2023 г. сбережения домохозяйств подскочили до отметки в 32,4% располагаемого дохода. Избыточные сбережения, которые можно было бы использовать для потребления или инвестиций, равны примерно 4 трлн юаней (это 3,2% ВВП).
Становясь всё более осторожными, те, кто разбогател первыми, преобразуют китайские рынки. Управляющий одной из компаний по управлению активами говорит, что банкротство Zhongzhi оказало катастрофическое влияние на эту отрасль. Клиенты замучили его требованиями вернуть им их деньги. «Теперь им нужны доказательства, что мы не мошенники», – говорит он.
Взаимные фонды, которые занимаются долгосрочными вложениями в акции, в прошлом году получили самый маленький за целое десятилетие доход. Напротив, фонды денежного рынка, имеющие дело с высоколиквидными активами, увеличили свою капитализацию с 8,1 трлн юаней в 2020 г. до 12,3 трлн в июле прошлого года.
С невиданной скоростью богатство Китая перемещается в высоколиквидные и безопасные активы.
Срочные вклады в банках – один из самых надёжных и доступных видов капиталовложений – в прошлом году росли быстрее, чем когда бы то ни было с момента своего появления в 2015 г.
По тем же причинам активы тех немногих фондов, которым разрешено инвестировать за рубежом, выросли в 4 раза за период с 2020 г. по июль 2023 г., достигнув отметки в 400 млрд юаней. А продажи страховых полисов, подобных тому, что приобрела Сюэ Ли, в Аомыни и Сянгане (ещё одном особом административном районе с собственной валютой и финансовым регулированием) тоже резко увеличились.
Всё это оказывает зловещее воздействие на финансовую систему и экономику в целом. Раньше правительство поощряло интерес мелких инвесторов к акциям, облигациям и инвестиционным фондам в надежде отвлечь их от одержимости вложениями в недвижимость.
Сейчас эта тенденция обращена вспять. В долгосрочной перспективе это сократит приток капитала в экономику. Те, кто первыми разбогател, будут теперь осторожнее вкладывать средства и в своё собственное дело.
Как говорит Ли Вэй из Высшей школы предпринимательства Чжун Кун (Пекин), бизнесмены, родившиеся в 1960–1970-е годы, на протяжении десятилетий были движущей силой создания компаний и накопления богатства. Но вот уже 7 месяцев подряд исследования, проводимые его вузом, обнаруживают падение ожиданий по доходу. За 12 лет, что проводятся такие исследования, так было всего один раз – во время пандемии.
«Минные поля» приводят к тому, что среди этой в целом не интересующейся политикой группы населения растут протестные настроения. Те, кто разбогатели первыми, всегда были склонны хорошо относиться к правительству, которое долгие годы так здорово им помогало.
А теперь такие люди, как Сюэ Ли и Ван Юн, превращаются в общественных деятелей в надежде привлечь внимание к своим проблемам. После того как Сюэ Ли обнародовала в социальных сетях видеозапись с рассказом о том, как она «подорвалась на мине», ей стали приходить отклики от жителей разных городов, потерявших деньги в результате точно таких же вложений. Она убеждает их обращаться в полицию. Она также привела небольшую группу протестующих к конторе Hywin в Пекине.
Посещения Сюэ Ли полиции закончились предупреждением «не подстрекать» других жаловаться. Си Цзиньпин верен своей идее сделать финансовые рынки более устойчивыми. В то же время он не хочет, чтобы Коммунистическую партию обвиняли в неспособности действовать.
Протестующие могут чувствовать себя в безопасности, если жалуются на деятельность отдельных компаний. Но если их поведение будет истолковано как критика правительства, они рискуют быть задержанными.
Клевещущие на дракона
Даже если большинство разбогатевших первыми предпочитают молчать, нынешние волнения свидетельствуют о разрушении взаимопонимания, что так долго царило в отношениях между правительством и наиболее производительными гражданами. Раньше казалось, что преуспевающие китайцы и власти находятся по одну сторону баррикад в противостоянии с избалованной молодёжью.
А теперь государство выказывает безразличие, если не враждебность, к трудностям наиболее богатых слоёв населения. Те, кто первыми разбогатели, «только сейчас начинают понимать, что стали врагами», говорит один инвестиционный управляющий. Это значительный сдвиг, который будет иметь мрачные последствия не только для них, но и для всего Китая.
The Economist, 10 февраля 2024 года.
