На официальном сайте ОАО «Пензадизельмаш» вы прочитаете, что со дня своего основания в 1949 г. завод превратился в «крупное современное промышленное предприятие, оснащённое современным оборудованием и высокой технологией, позволяющей обеспечить производство сложной продукции стабильного высокого качества».
Завод выпускает дизели, турбокомпрессоры и запчасти для них. Его продукция используется в железнодорожном транспорте и судах морского и речного флота. ОАО «Пензадизельмаш» входит в состав ЗАО «Трансмашхолдинг», крупнейшей российской компании, объединяющей ведущие предприятия транспортного машиностроения.
Не так давно на дизельном заводе трудилось под две тысячи работников. В 2014 г. завод потерял свыше 400 человек: более 100 сократили, остальные уволились по соглашению сторон или по собственному желанию. Почти такое же сокращение завод пережил в 2015 г.
В комментариях официальных лиц звучало: ситуация изменится, в конце 2015 г. – начале 2016 г. планируется снова увеличить количество работников. («Улица Московкая» писала об этом в начале 2015 г. в статьях «Сокращения на дизельном: виноваты РЖД» и «Реально уволенных вчетверо больше»).
За три года на заводе сменился третий исполнительный директор. (Генеральный директор руководит двумя заводами, его постоянное место пребывания в Коломне, по информации «Улицы Московской».)
Один исполнительный директор проработал почти полтора года, другой – один год. Действующий исполнительный директор, Михаил Скуратко, был назначен в декабре 2016 г. До того он работал на одном из заводов холдинга в Новочеркасске.
С 1 мая 2017 г. завод вновь перешёл на полную рабочую неделю, а в разделе вакансий на официальном сайте написано, что ОАО «Пензадизельмаш» срочно примет 16 видов специалистов: рабочих, инженеров, экономистов, технологов, включая руководителей среднего звена и их заместителей.
О кадрах и оборудовании
В то же время сокращения на ОАО «Пензадизельмаш» продолжаются. По сведениям «Улицы Московской», в мае этого года сократили порядка 100 человек, ещё столько уже получили официальные уведомления и будут сокращены летом.
Значительная часть людей под давлением администрации соглашается уволиться по соглашению сторон, устав ждать повышения зарплаты (и теряя в размере выплат по сравнению с сокращёнными работниками). Кроме того, работников вспомогательных производств уведомили, что их уволят в связи с ликвидацией производственных участков.
Всё это делается при молчаливом согласии профсоюза.
И без того напряжённая ситуация усугубляется характером нового директора. Как рассказали работники дизельного завода «Улице Московской», практически каждый день кто-нибудь увольняется по собственному желанию, особенно среди управленческого персонала.
Причина, по их словам, в том, что спорные с технической точки зрения приказы выдаются в режиме «эй ты, чтоб завтра сделал». Якобы чужое мнение директор слушать не желает и взгляда, альтернативного его собственному, для него просто не существует. Якобы на попытки объяснить технические аспекты люди слышат один ответ: «Я сказал – делать».
Глухое раздражение вызывает хозяйственная деятельность директора.
Людям объясняют низкую зарплату убытками. В этих условиях несколько миллионов рублей потрачено на ремонт полов в цехах (что, по мнению трудящихся, не было первоочередной задачей).
После недавних ливней цеха затопило, а денег на ремонт крыши уже не осталось. Зато осталось на то, чтобы обновить газоны и посадить цветы, что воспринимается рабочими как издёвка.
Вот что рассказали «Улице Московской».
Зарплата рядового технолога – 8 тыс. руб. Мастера на участке – 12 тыс. руб. (при этом у мастера в подчинении находится до 30 человек). Иногда бывает премия размером 15-20%. Высококвалифицированный станочник может получать 50 тысяч в месяц, но таких единицы, в каждом цехе больше десятка не наберётся. В среднем и рабочие, и начальники цехов получают 20-40 тыс. руб. в месяц.
Зарплату на заводе не поднимали более пяти лет, даже индексации на уровень инфляции не было. Но работники не роптали, потому что завод участвовал в федеральной программе, изготавливал опытные образцы продукции. За это шла доплата в размере около 10 тыс. руб. ежемесячно, да ещё премия в размере нескольких окладов в конце года.
В декабре 2015 г. программа закончилась.
Чтобы как-то прокормить семью, мастера после рабочего дня вставали к станку, чтобы заработать ещё 15-20 тыс. руб. Но новый директор запретил такое совмещение, обещая прибавить зарплату. Мотив, как сказали работники: «Мастер должен быть руководителем».
При такой постановке вопроса у мастера должна быть соответствующая зарплата. А после полугода одних только обещаний мастера просто «забили на всё»: за 12 тысяч работай, и ещё подрабатывать нельзя. Среди мастеров распространяется наплевательское отношение к работе.
К тому же всех вспомогательных работников давно сократили. Раньше были те, кто мог мастеру помогать: транспортировщики, распределители работ. Сейчас никого из них нет. Мастер сам и наряды пишет, и за дисциплиной должен следить, и производство должен вести. «Одному физически невозможно с этим справиться», – объясняют люди с большим стажем работы на заводе.
По словам работающих, на дизельном заводе практически отсутствует техническая служба, т. е. среднее звено, обеспечивающее производственный процесс. Многие единицы сократили, но и оставшиеся не все заняты.
Не хватает мастеров, контролёров, технологов: «Если раньше в отделе главного технолога было 80 человек, потом 50, то сейчас осталось, наверное, 20. Из них 15 пенсионеров. В отделе главного конструктора чуть побольше, но всё то же самое». Один мастер добровольно-принудительно ставится на три участка, а фактически работа на самотёке.
Объявления о приёме на работу висят, но никто не идёт, потому что слухи о плохом разносятся быстрее, чем о хорошем. С кадрами полный ноль.
Как рассказали «УМ», новый директор самоуверенно полагал, что с лёгкостью наберёт новых молодых специалистов в нашем политехническом институте. Однако потерпел неудачу. Умненьких ребят не так уж много, и уже с 3-го курса их разбирают ведущие предприятия. По их просьбе преподаватели рекомендуют наиболее толковых студентов, так что к 5-му курсу они все уже распределены.
Если на дизельном заводе такой специалист получит 10-12 тыс. руб., то, например, в Заречном может рассчитывать на почти втрое большую зарплату.
Многие молодые конструкторы и технологи уходят, набравшись чуть-чуть опыта. В Пензе есть предприятия, где в чистых, хорошо кондиционируемых помещениях люди работают в белых халатах на современных станках с програм-
мным управлением. И работать интересно, и зарплата интересная.
На дизельном заводе тоже приобретают новые станки, но их единицы. По словам работающих, 80% оборудования выработало свой ресурс. Продолжают эксплуатироваться даже экземпляры 1955 года выпуска. Ремонтировать оборудование стоит дорого, потому что запчасти дорогие, и «всё равно из гнилых «Жигулей» никогда не сделаешь «Мерседес».
Машиностроение в загоне
В результате того, что на заводе среднее звено фактически отсутствует – не хватает действительно грамотных технологов, конструкторов и даже начальников цехов – рабочим не с кем посоветоваться по техническим вопросам.
Рассказывает источник «УМ»: «Делают один брак, который потом возвращается. Естественно, это убытки. А брак гонят из-за отсутствия квалифицированных кадров.
Если сделать все детали годные, всё будет работать. По литейному производству брака, наверное, на миллион в месяц. Проверить деталь некому, контролёров знающих нет. Ремонтировать оборудование некому, ремонтников нет. Наладить некому, наладчиков нет...
Вот насколько рука взяла у рабочего, настолько он и сделал. Сборщики тоже не виноваты, им что дали, то они и собрали. Хотя должен быть контролёр и мастер, которые не разрешали бы это собирать.
А в итоге отправили продукцию в другой город – и через неделю везут обратно, перебирают. Возвращают, бывает, до половины готовых агрегатов. А переборка стоит денег – сборщики ещё раз получают за эту переборку (теперь хотят это запретить). Вот, говорят, прибыли нет – её всю брак съел.
Работать некому. Сейчас один рабочий заболел – полцеха может встать. В каждом цехе есть человек пять-десять, на которых всё держится (остальные так, средние). Но они все солидного возраста, некоторые уже на пенсию ушли.
Это те, кто закончил институт где-то в 1980-х гг. Тогда инженер получал 120 руб., а рабочий на станке – до 300 руб. И некоторые инженеры уходили работать на сложные станки. Такому ничего не надо объяснять, он всё сам знает: чертёж дали, и всё, пошёл делать».
Раньше, т. е. ещё в советские времена, на заводе была выстроена система взращивания кадров. Например, на каждом участке были старший мастер, опытный работник и мастер – молодой парень после института или техникума. Если уходил начальник цеха, его мог заменить старший мастер, на освободившееся место назначали молодого. В других службах существовал аналогичный порядок.
Теперь производство лихорадит: «Один человек заболел – заменить некем. Ну нет никого совсем. В цехах начальник цеха и за кладовщика, и за носильщика, и за инструментальщика, и за распреда. Заготовки сам носит, на каре сам ездит, потому что больше никого нет. На весь цех начальник, заместитель и один или два мастера, хотя раньше было десять человек. Заместитель директора по производству сам бегает между цехами, как диспетчер».
Меньше месяца назад на заводе объявили, что принимают учеников, причём директор обещает доплачивать сверх ученических 3800 руб. чуть не до 20 тыс. руб.
Но многоопытные работники сомневаются, что заявится много желающих. Потому что после трёх месяцев обучения ученик сдаст максимум на 2-й разряд, следовательно, по существующим расценкам зарабатывать будет гораздо меньше 20 тыс. руб. в месяц, пока не наберёт необходимую квалификацию.
За несколько месяцев обучения высококвалифицированного рабочего не получишь. Хорошо, если останутся двое из десяти, потому что на завод приходит немало случайных людей: «Вот ему дали дырки сверлить, а больше он ничего не умеет. Он не может даже инструмент заточить. Рядом с ним стоишь – делает, что говоришь. Отвернулся – всё, запорол. Но к каждому же не приставишь...
Такая ситуация не только у нас, это практически везде так. Машиностроение в загоне. Кадры никто не готовит по-настоящему. Потому что в машиностроении лёгких и быстрых денег не бывает. Это не торговля – купил-продал, быстренько получил. В машиностроении деньги тяжёлые, их непросто заработать».
Непонятная стратегия
Можно предположить, что сокращения на заводе проводят, имея в виду определённую стратегию развития.
Но работники настроены скептически: «Мы разговоров наслушались всяких. Много чего говорят, а дел пока никаких. Давно идут разговоры, что мы будем заниматься ремонтом нашей продукции. То, что мы сейчас ремонтируем, это капля в море. Если делаем 10-15 дизелей в месяц, то отремонтировали 2 за полгода.
Но заниматься ремонтом ещё сложнее, чем делать. Потому что старое изделие сначала надо помыть. А куда грязь слить? Экологи сейчас очень строго следят. Потом агрегат надо разобрать, все детали перемерить и сказать: какая деталь годная, какая нет, какую надо новую, какую можно оставить старую. А кто это скажет? Чтобы задефектовать, нужны серьёзные специалисты».
О сокращении количества людей у работников тоже есть своё мнение: «У нас уже пять или семь сокращений было, а директорский корпус никто не сокращает. Если у рабочих зарплата от 20 до 40 тыс. руб., то у директорского корпуса от 200 тыс. руб., и их десять человек: генеральный, исполнительный, технический, директор по производству, директор по качеству, директор по режиму, директор по маркетингу, коммерческий директор, финансовый директор, директор по персоналу. И у них ещё есть заместители. Так что с руководителями у нас хорошо, их никто не сокращает.
Хотя раньше был один директор, главный инженер, заместитель по производству и начальник отдела кадров. И народу больше работало на заводе.
А когда доходит дело до сокращения, сокращают уборщицу, распреда, подсобников, кладовщиков – у них зарплата 4,5-5-6 тыс. руб. Вот сколько их надо сократить? Мы говорим: одного директора сократите, и не надо сокращения делать. Нет, отвечают, нужно сокращать единицы, количество, а не деньги. Кому это рассказывают?
В итоге убирать некому: одна уборщица на цех, а его площадь несколько тысяч квадратных метров, плюс бытовки, плюс коридоры, плюс кабинеты, плюс туалеты. Разве один человек в состоянии такое сделать? Ему платят 5-10 тыс. руб. Это достойная зарплата, чтобы стружку грязную кидать.
А деваться некуда, семью кормить надо. Технологи, бухгалтеры, у кого дома нет поддержки, вечером приходят, моют полы, стружку гребут и так далее. Вот так и живут.
И каждый месяц проводят собрание от представителей коллективов, одно и то же говорят: мы скоро заживём, мы перестраивать будем... Люди сейчас есть хотят».
С большим скепсисом воспринимаются квалифицированными рабочими предложения директора зарабатывать в выходные. Они хотят нормально заработать за свою смену.
Простоять целый день за станком, да потом ещё работать в выходной или после основной смены – надо быть сделанным из железа. Люди не железные, они реально устают, им нужен отдых. Кстати, и по трудовому законодательству переработка ограничена.
Новое модное слово, звучащее на дизельном заводе, это аутсорсинг (передача части производственных задач сторонним исполнителям).
Новый директор постановил избавиться от вспомогательных производств, как убыточных. Это несколько участков, где занимаются подготовкой производства, заготовками для деталей. Как объяснили «УМ», на этих участках производится порядка нескольких сотен разных наименований заготовок и метизов, которые нужны для сборки и обработки дизелей и турбин.
Работают на этих вспомогательных участках в основном женщины от 40 лет и старше: «На токарных и фрезерных станках рубят, режут, строгают. Целый день у станка, руки в стружке, в масле – за 10 тысяч, потому что такие расценки. Это нормально? Где вы таких найдёте, которые бы за 10 тысяч делали бы эти детали?»
По словам знающих людей, ликвидировать вспомогательное производство невозможно по двум причинам. Во-первых, закупать на стороне обойдётся в несколько раз дороже. Во-вторых, на значительную часть номенклатуры нет альтернативного производителя.
Но людям сказали, что их участок будет расформирован через месяц. У них на руках уже уведомления с печатью. Тогда как несколько сотен наименований из того, что делается на вспомогательном производстве, никто до сих пор не взялся делать на стороне.
Люди на дизельном заводе доведены до крайности: «Порядок, конечно, нужно наводить, но скоро наводить его будет не с кем. Надо людей заинтересовать.
Есть такая давняя поговорка: человек нюхает розы тогда, когда у него сытый желудок. Когда он голодный, ему не до роз. Вот нам сейчас не до роз. Да, правильно хотят газоны сейчас делать, хотят посадить цветы. Их нужно, конечно, делать, но не такими методами...
Люди озлоблены, они на нервах, они на пределе. Им жрать нечего, а директор газонами занимается».
