Мы уверены, что жители Пензенской области и их потомки хранят память о нем. Ведь, как утверждает мудрость, мы живы, пока живы в памяти наших последователей.
На эту мысль нас натолкнул рассказ средней дочери Н. А. Баулина Галины Баулиной, заведующей 1-м офтальмологическим отделением больницы им. Семашко.
«На протяжении всей моей врачебной деятельности на ниве глазной хирургии с регулярным постоянством выслушиваю рассказы моих пациентов о том, как мой отец или моя мама, Нина Федосеевна Баулина, спасли им или их родственникам жизнь. В нашей семье трепетно хранятся воспоминания о наших родителях. Кажется, что мы знаем много об их жизни и работе.
Но последняя история о спасении жизни меня покорила. Пациентка, пришедшая на операцию именно ко мне, так как я дочь Баулина (как она мне сказала), с порога заявила: «Мне Ваш папа жизнь спас». Уже держа выписку, стоя рядом со мной, собравшись в струну, она начала повествовать о том, о чем я даже подумать не могла, слыша слова о спасении жизни. Это была история длиною в полжизни.
Моя пациентка была воспитанницей Белинского детского дома. Накануне Нового года дети ждали гостей. В их числе был молодой, но уже знаменитый в городе врач Баулин. Детям накануне раздали новые ботиночки. И отец застал такую картину у елки: дети хороводят, сидят на стульчиках, а одна девочка в углу, уткнувшись лицом в стол, горько плачет.
Он подошел и поинтересовался, в чем беда. А она отвечает, что, мол, ботиночки ей выдали на одну ногу. Тогда он ее подбодрил, погладил по голове и даже походил с ней вокруг елки.
Я спросила: «Вы что же, в этих ботиночках и пошли?» А в ответ: «После такого внимания, доброго отношения и обещания помочь я и забыла, что они на одну ногу». А на следующий день девочке выдали правильную пару ботиночек.
Через 30 лет эта бывшая воспитанница Белинского детского дома оказалась пациенткой Пензенской городской больницы № 6 и узнала на фотографии в хирургическом отделении своего спасителя. Попросила подруг принести ей цветы и, взяв с собой для смелости соседку по палате, постучалась в кабинет теперь уже профессора Баулина. Спросила его, помнит ли он тот давний эпизод в Белинском с ботиночками.
А он отвечает: «Да, помню. Я тогда зашел к вашему директору и спросил его: «Вы бы своему ребенку купили ботиночки на одну ногу?» И, услышав отрицательный ответ, продолжил: «Если вы не поменяете ботиночки девочке, то я сам куплю и принесу».
Уже на середине рассказа пациентки у меня текли слезы.
Об этой истории отец нам не рассказывал».
Воспоминания воспитанницы детского дома побудили нас обратиться к ученикам профессора Баулина и продолжателям его дела с вопросом «Что вспоминаете Вы при упоминании имени профессора Н. А. Баулина?» И вот что мы узнали.
Рассказывает Александр Ивачев, доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой хирургии и эндоскопии им. Н. А. Баулина (2008-2021 гг.) Пензенского института усовершенствования врачей:
«В далеком 1976 г. я, студент 4 курса Саратовского мединститута, в медицинском халате и шапочке, оказался в 5-й городской больнице у своего родственника. Мимо проходил высокий, стройный, с фонендоскопом на шее хирург и, обратив на меня внимание, спросил: «Вы к нам на практику?» Я ответил, что пришел навестить родственника, а практику буду проходить по месту учебы, в Саратове.
Я не знал, кто он, и не мог предположить, что с этим врачом я буду работать более 35 лет. Поступив в интернатуру в Пензе, в течение месяца постоянно слышал от своих коллег, что скоро из отпуска выйдет Николай Афанасьевич Баулин. Хирурги советовали, когда он будет оперировать, мне, молодому хирургу, нужно чаще приходить в операционную и смотреть, как он оперирует, какие хирургические приемы использует при различных ситуациях, следить за техникой владения хирургическими инструментами.
Вскоре, через два месяца учебы в интернатуре, мне пришлось ассистировать Николаю Афанасьевичу. Было много волнений, переживаний и сомнений в моей готовности к такому испытанию, потому что я знал, что он оперирует очень быстро, много работает скальпелем, а старшие хирурги предупредили меня, чтобы «берег свои пальцы».
Видимо, от испуга я мало делал ошибок. В конце операции Николай Афанасьевич спросил, как меня зовут. С этого началось наше знакомство и совместная работа. Уже в то время я понимал, какой хирургический талант, огромная работоспособность и постоянное желание заниматься научным поиском сконцентрированы в этом человеке.
Работая преподавателем на кафедре под руководством Николая Афанасьевича, я постоянно учился у него лекторскому мастерству. Глубокая медицинская и литературная эрудиция профессора, красивые театральные движения рук, юмористические примеры из личной практики производили на обучающихся хирургов неизгладимое впечатление на каждом занятии.
Много работая с новой литературой, Николай Афанасьевич требовал от своих сотрудников постоянного пополнения профессиональных знаний.
Однажды я был удивлен, когда в общественном транспорте увидел у профессора в руках старые рефераты по фармакологии. На мой вопрос, почему он изучает реферат по фармакологии, а не по хирургии, Николай Афанасьевич ответил: «Стал забывать лекарственные дозы и механизм их действия. Решил повторить».
Удивляла его способность убеждать. Однажды я узнал, что через 3 дня мне нужно выступить с научным докладом, который по плану должен был состояться через 7 месяцев. Я был возмущен и пришел на работу с твердым намерением объяснить, что доклад подготовить не успею.
Через 20 минут беседы с Николаем Афанасьевичем, который меня убедил, что я «способный и грамотный», а поэтому мне будет достаточно 1,5-2 дней для подготовки, я вышел из его кабинета с уверенностью, что действительно «я такой способный», и подготовил доклад к сроку.
Сотрудники больницы и кафедры постоянно ощущали на себе отеческую заботу не только в работе, но и в быту. Не помню случая, чтобы им было отказано в просьбе при решении домашних вопросов. В случае болезни сотрудники всегда слышали обеспокоенность, готовность помочь и самые добрые пожелания выздоровления.
В последние годы, когда по причине здоровья Николай Афанасьевич перестал руководить кафедрой хирургии, он каждый день справлялся о кафедре, проводимых занятиях со слушателями, о состоянии тяжелых больных и планируемых больших операциях.
Этот человек дал мне в профессиональном плане очень много: учил меня оперировать, интересоваться наукой, учил меня писать и учил говорить, за что я ему благодарен по сегодняшний день. И заслуженно кафедра хирургии Института усовершенствования врачей носит его имя».
Рассказывают Сергей Середин, заместитель главного врача по хирургии Клинической больницы № 6, и Афанасий Баулин, руководитель аккредитационного центра Пензенского института усовершенствования врачей:
«В 1999 году мы пришли в ординатуру на кафедру хирургии. Отделение плановой хирургии городской больницы № 6 в то время располагалось на 4-м этаже. Там же находился кабинет заведующего кафедрой Баулина Николая Афанасьевича. Так случилось, что в это время он болел, и мы, начинающие ординаторы, интерны, только слышали о «шефе клиники».
Что было самым запоминающимся тогда? Каждодневная работа. Каждый день – операции. Дважды в неделю – дежурства. Мы молодые и полные энергии. Нам казалось, что эта батарейка мощная и никогда не сядет.
И вот наступает день, когда Николай Афанасьевич выходит на работу. Держится бодро, хотя болел тяжело. Сможет ли он пойти в операционную?
В ту же неделю, когда Николай Афанасьевич вышел на работу, в отделении к операции готовили больного. Диагноз – рак желудка. Планируется гастрэктомия. Лапаротомия, ревизия – и становится понятно, что радикальная операция невыполнима. Опухоль хоть и не дала видимых метастазов, но плотно фиксирована, прорастает в поперечную ободочную кишку. Что делать? Да фактически ничего уже нельзя сделать.
Высказано предложение пригласить Николая Афанасьевича на интраоперационный консилиум, но всем понятно, что это просто формальность, чтобы разделить горечь хирургического поражения и услышать слова, что хирурги в такой ситуации бессильны.
Николай Афанасьевич зашел в операционную, выслушал оперирующего хирурга, заглянул в рану и попросил приготовить стерильный халат. Мы стоим и ждём, что нам доверят ушить лапаротомную рану через какие-нибудь пять или десять ближайших минут.
Профессор надевает халат, перчатки, встает на место оперирующего хирурга. Заводит руку в рану, ощупывает опухоль. «Зажим, зажим, ножницы, вязать…» – фраза повторяется несколько раз, а через некоторое время становится понятно, что отступать уже некуда.
Бригада включается в работу, которая продолжается около пяти с половиной часов. Мы, ассистенты, тянем крючки и периодически что-то перехватываем, а через некоторое время начинаем ощущать свою полную измотанность. А профессору всё нипочем! Расширенная гастрэктомия с резекцией ободочной кишки. Опухоль отправляется на гистологическое исследование.
Николай Афанасьевич всех благодарит и бодрым шагом уходит из операционной. Ему тогда было почти 68 лет, и, наверное, каждый подумал о том, сможет ли он в свои 68 лет, выйдя после достаточно тяжелой и затянувшейся болезни на работу, в свой первый же визит в операционную пойти на такое? А каков же был профессор на пике своих физических возможностей?
Конечно, время никого не щадит. Всегда тяжело наблюдать, как силы постепенно оставляют наших учителей. Наш набор ординаторов и интернов, наверное, последний, кто застал Мастера в операционной. Повторяющиеся недуги заставили его отойти от активной хирургии.
Вспоминая Николая Афанасьевича, мы вспоминаем именно тот день, ту самую операцию и ту твердую поступь, которой он тогда зашел в операционную и вышел из неё победителем».
***
В январе 2016 г. заслуженный врач РФ Юрий Орлов написал: «Николай Афанасьевич – знаковая фигура для пензенского здравоохранения! Он посвятил спасению человеческих жизней всю свою жизнь. Хирург от Бога, он следовал врачебному принципу: «Светя другим, сгораю сам». Он всего себя отдал хирургии».
Нам хотелось бы пожелать, чтобы память об этом ярком и светлом человеке и неординарной личности еще долго не угасала в памяти жителей нашей области.
Подготовили Галина Баулина и Андрей Нестеров
