Самое читаемое в номере

Наташа

A A A

14 декабря ушла из жизни Наталия Кугель, заслуженный деятель искусств РФ, создатель Центра театрального искусства «Дом Мейерхольда», художественный руководитель и главный режиссер «Театра Доктора Дапертутто».
Своими воспоминаниями о ней делится Любовь Цыбарева.

Первое слово, которое приходит в голову, чтобы охарактеризовать Наталию, это «яркая».
Яркая, не похожая ни на кого. Это и ее выразительная внешность, манера общения, голос, темперамент. Она не вписывалась ни в какие общепринятые мерки, каноны. Все, кто с ней общался, попадали под ее обаяние и уже вряд ли могли ее забыть.
Она была настоящей одесситкой – ее юмор, словечки делали ее центром внимания в любой компании. По молодости она невероятно красиво могла выразиться матом (среди своих). И это было просто художественным словом, и очень веселым – мы помирали со смеху, – ни в коем случае не грубым и не вульгарным.
Ее можно назвать человеком-оркестром, ведь все, что создавалось и происходило в Доме Мейерхольда, делалось под ее руководством и при непосредственном участии.
Она осуществляла общее руководство, писала пьесы, делала инсценировки, была режиссером-постановщиком спектаклей, художником декораций и костюмов, была завсегдатаем ближайших магазинов секонд-хенд, где отыскивала невероятные одеяния, шляпы и обувь, детали и ткани для будущих спектаклей. Знала в костюмерной каждый костюм, старые декорации списанных спектаклей, чтобы можно было их использовать в новых постановках.
Она была генератором идей, и, пожалуй, одной из самых важных черт ее была та, что эти идеи она умела воплощать в жизнь, реализовывать то, что казалось фантастическим и невыполнимым.
В музей приходили гости самого разного статуса и положения, и со всеми она находила общий язык, тему для разговора.
Одна из последних ярких встреч, о которой она рассказывала, это визит Дмитрия Быкова (известный российский журналист, поэт и писатель – «УМ»). Они очень легко сошлись, почувствовали симпатию и родство душ. Наталия предложила ему написать биографическую книгу о В. Э. Мейерхольде, на что он ей ответил, что лучше нее этого не сделает никто. Она об этом подумывала, но не сложилось.
К ней часто обращались за помощью в разных ситуациях, и она старалась никому не отказывать. Если была возможность помочь через Союз театральных деятелей, то она делала это очень активно: пробивала, звонила, договаривалась. Легко давала деньги взаймы, даже не самым близким людям.
Не любила пафос и официальщину.
Наблюдала я ее во время репетиций или спектаклей, когда она выглядела, а я думаю, и была совершенно счастливым человеком. Это происходило, когда ее мальчики работали азартно и точно. Очень любила своих мальчиков, хотя могла на них и наорать в творческом порыве, но и похвалить не забывала.
***
kugel1

1993 год. На переднем плане (слева направо): Наталия Кугель, Любовь Цыбарева, Сергей Долженков.
Фото из личного архива Любови Цыбаревой.

С Наталией Кугель я познакомилась где-то году в 1983, когда шла работа над созданием музея В. Э. Мейерхольда. В общей сложности экспозиция менялась три раза, и все три раза Наташа привлекала меня к этой работе.
В то время я работала в театре драмы, после окончания художественного училища. Она обратилась ко мне с предложением сделать несколько макетов по спектаклям Мейерхольда для нового музея. Как-то незаметно в процессе работы мы сошлись и подружились.
Помню, было какое-то сумасшедшее бурное время для всех, кого она позвала участвовать в этом деле. Как всегда, не хватало времени, что-то не получалось, не спали ночами, чтобы успеть все сделать вовремя. Но было здорово и весело. Мы были молодые, энергичные, и центром всего этого движения, естественно, была Наташа, умело направляя и организуя весь процесс создания музея.
Была забавная ситуация: уже скоро открытие, а доски с названием музея нет – то ли забыли заказать, то ли денег не хватило, – и Наталия попросила сделать временную, на скорую руку.
С моей приятельницей Ириной Сульменевой мы из гипса отливали буквы и на планшет из фанеры их наклеивали. Прописали масляными красками с добавлением бронзового порошка под старую бронзу. Скажу прямо, неожиданно получилось очень прилично. Так эта «временная» доска в итоге провисела на здании музея лет семь.
Первая экспозиция была посвящена истории всех зрелищных видов искусства Пензы: театра, музыки, кино и цирка. Непосредственно Мейерхольду был отведен всего один зал. Наташа считала это несправедливым по отношению к Всеволоду Эмильевичу. Ее это с самого начала не устраивало. Она считала, что этот мемориальный дом и то, что в нем находится, должны быть посвящены только Мейерхольду, и, как только появилась такая возможность, она затеяла переустройство музея.
Это давалось очень нелегко, с боями и с министерством культуры, и с высшим начальством, подключала к переговорам Марию Алексеевну Валентей – внучку Мейерхольда, доброго «ангела» музея, как она ее называла, – известных режиссеров и актеров из Москвы, со многими из которых ее связывали дружеские отношения.
Вторая экспозиция открылась в 1994 году.
Вспомнился такой случай. Наташа очень хотела, чтобы в новой экспозиции была копия блистательного портрета Мейерхольда кисти Б. Д. Григорьева. Была идея заказать копию в Русском музее в Петербурге, где и находится портрет. Оказалось, что денег на это в бюджете, заложенном на новую экспозицию, не хватает.
И она мне говорит: «А не попробовать ли нам с тобой сделать копию?!»
Я сначала опешила от такого предложения, но она меня убедила, что нам это по силам. Сказала: «Ты начнешь, а я закончу».
Холст достаточно большой, делала я его в театре драмы, где тогда работала. Основную работу сделала, но какие-то мелочи мне не давались, особенно руки. Наталья говорит: привозите в музей, я все доделаю. И действительно очень легко и играючи она довела то, что мне никак не давалось. Ведь по первому образованию она художник, окончила Одесское художественное училище.
Еще одна ситуация этого же периода.
Суматоха и суета, все при деле, до открытия остается 2-3 дня, а еще много всего надо сделать. Валентина Волкова, штатный художник музея – нарасхват, не успевает. Я приходила по вечерам, просто на подмогу. И тут Кугель спрашивает: кто сможет наклеить фотопортрет Мейерхольда на оргалит? Знаменитое фото в красноармейской форме в полный рост, размером где-то 80х180 см. Я вызываюсь, так как не раз выполняла похожую работу. Но то ли из-за спешки, то ли из-за суеты наклеиваю фотографию уже больше чем до половины на оргалит и соображаю, что я ее не смочила водой, а клею насухо, на хороший качественный ПВА. И фотография сразу намертво приклеивается, а в самом центре остаются пузыри, которые уже невозможно растянуть. Я в ужасе и панике – второй раз заказать такого размера фото не представляется возможным, до открытия не успеть. Боясь праведного гнева Кугель, показываю, что я натворила.
И тут она спокойно предлагает в том месте, где невозможно исправить, вырезать испорченный кусок в форме широкого штыка, а на это место вклеить кусок газетного текста. В итоге по мысли получилось интереснее, чем если бы это был просто портрет: фигура, разрезанная революционным штыком. Эмоционально это было как раз то, что нужно. Так иногда бывает, когда какая-то случайность приводит к интересному решению. Но ведь это решение надо было увидеть, притом в считанные секунды, пока клей не высох окончательно. Я, потом не раз глядя на этот портрет, думала: как удачно получилось! Очень выразительная получилась история.
***
kugel2

Наталия Кугель рядом с Домом Мейерхольда, 2014 год. Фото Любови Цыбаревой.

Очень теплые и дружеские отношения связывали Наталию Кугель с внучкой В. Мейерхольда Марией Алексеевной Валентей. Она очень помогала при открытии музея, да и потом всегда принимала деятельное участие в его жизни. Наташа обращалась к ней, если возникали сложные вопросы и их необходимо было решить, называла ее «тяжелой артиллерией».
90-е годы для всех были нелегкими, и все командировки в Москву из музея всегда сопровождались посылками для Марии Алексеевны, чаще всего это были продукты, которые Наташа покупала на рынке килограммами.
***
С Наталией нас связывали больше личные отношения, чем профессиональные. На многие вещи и события мы смотрели совершенно по-разному, вкусы наши часто не совпадали. Порой спорили до хрипоты, что не мешало нам оставаться близкими друзьями.
Она была частью моей семьи, а я – ее. Дни рождения, праздники часто проводили вместе. Наташа знала моих родственников, любила моих родителей. Я хорошо знала её маму – Валентину Алексеевну Лапуку. Она приехала из Одессы в Пензу после рождения Полины, дочери Наталии.
Валентина Алексеевна увлекалась поэзией и сама писала стихи. Как-то, к очередному дню рождения мамы, Наташа заказала на свои деньги книжку ее стихов.
Мы часто перезванивались, довольно часто виделись, много и о многом говорили за чашкой горячего крепкого чая у нее дома. Была она гостеприимной и щедрой на угощение. Сколько ее помню, в их доме всегда были собаки, она их очень любила и баловала.
И сейчас для меня очень странно, что уже нельзя ей позвонить, нельзя услышать ее голос и привычный текст в трубке: «Ну ты где там? Заходи…»

Цыбарева Любовь

Прочитано 1398 раз

Поиск по сайту