В политбюро не дураки сидятС партийной властью у Анатолия Аникеева отношения были натянутыми на протяжении почти всего срока его работы в районах Пензенской области. Дело в том, что Аникеев, человек по натуре исполнительный, все-таки задумывался над тем, чем приказы начальства могут обернуться для простых селян. А приказы эти зачастую были откровенно неграмотными.
Анатолий Аникеев: «Например, вызывает меня секретарь обкома по селу. Это для нас высший начальник. Он приказывает: «Полив многолетних трав нужно производить круглосуточно. Смотрите, будем проверять».
И действительно, был один засушливый год, когда партия даже подключала КГБ, чтобы следить за тем, как мы поливаем. Неужели надо было доходить до того, чтобы поручать контролировать нашу повседневную работу этим органам?
А насчет полива, я, как агроном, могу сказать: есть наука, в которой точно расписано, какую культуру и как нужно поливать. И если мы станем поливать 24 часа в сутки, то мы зальем растения, лишим их корневую систему воздуха.
Я пробовал возражать. «Ты что, – говорили мне, – самый умный? Члены облбюро, по-твоему, дураки?»
Возражения обходились нам дорого».
Еще один пример: в советское время были периоды, когда горожан – инженеров, научных работников и прочих непричастных к сельскому хозяйству людей – массово выгоняли в поля на сбор картофеля. Зимой их снова вызывали – уже перебирать собранную картошку. При этом значительная часть урожая выкидывалась, потому что была уже испорчена. Дело в том, что в области не было достаточного количества хранилищ для картофеля.
Возникал вопрос, почему бы не выделить вместо этой трудовой повинности людям дачные участки, чтобы они выращивали столько картофеля, сколько им нужно, а излишки сдавать в потребкооперацию? Но подобные вещи начальством запрещались. Участки людям стали давать значительно позднее, и то – по 4 сотки.
Похожую неповоротливость демонстрировало руководство и при внедрении новых методов агротехники, например, поверхностную обработку почвы. Метод этот был внедрен и испытан почвоведом Терентием Мальцевым уже довольно давно – в середине ХХ в. Но начальство упиралось: «Только глубокая вспашка с отвальным плугом, так нас учили».
Однако были и те, кто делал по-своему. Анатолий Шугуров из Мокшанского района начинал работать еще в советские времена. Он не очень-то слушал начальство, не применял глубокую вспашку. И сейчас он собирает богатый урожай даже в засушливые годы, и за зерном к нему едут из-за границы. «Безотвальная вспашка нам очень тяжело давалась», – вспоминает Анатолий Аникеев.
Были и совсем анекдотические случаи. Например, партийное руководство как-то всерьез затеяло внедрение кормов из куриного помета (так называемый «пудрец»). Подобные вещи Аникеев называет «полным маразмом».
Как понравиться начальнику
Партийному начальству в советские годы полагалось подчиняться, даже когда его указания носили характер непубличных рекомендаций. В Кузнецком районе процветал колхоз под названием «Гигант». Руководил им Владимир Цирулев, трижды депутат Верховного Совета РСФСР. И всех руководителей соседних районов обязывали сдавать свой скот на откорм в «Гигант».
В самый затратный период (до достижения веса в 250 кг) бычки выращивались в районах, а «Гигант» откармливал их уже до 500 кг и более. Соответственно, руководители совхозов получали за свой труд совсем немного денег, а Владимир Цирулев «снимал сливки» и щеголял производительностью.
Когда Анатолий Аникеев ослушался и начал выращивать бычков у себя, он получил нагоняй от начальства: «А как же! Он – депутат, у него откормочный комплекс, ему надо сдавать». В итоге Аникееву «поставили на вид».
Периодически начальство устраивало выездные семинары. Пыль при этом стояла столбом, но эффект не всегда соответствовал ажиотажу. Анатолий Аникеев: «Хорошо, если действительно покажут полезный метод. Но бывало, что показывали что-то хорошее, но что мы сделать не могли. Машин у нас для такого метода не было. Помню, гэдээровские косилки нам показывали. Зачем нам на них смотреть, если у нас в районе их нет? Или показывали, как вносить навоз на поля, да еще и зимой. Так разве это работа партийной власти? На это есть агроном».
«Хорошо было работать, когда никто не мешал», – говорит Аникеев. Но партийное начальство очень любило ездить в районы и учить работников хозяйств тому, что те и без них знали. При этом начальники полагали, что занимаются полезным делом.
Анатолий Аникеев: «А ведь когда руководители приезжали, их надо было встретить, накормить, время уделить. И их отношение к руководителям хозяйств зависело скорее от того, как их встретишь и проводишь, чем от того, как у тебя идут дела».
При этом начальство всегда требовало от подчиненных выполнения плана. Казалось бы, требование закономерное. Вот только планов было несколько, и становилось зачастую непонятно, какой именно выполнять – госплан, нархозплан, встречный план или еще какой-нибудь? А областные чиновники отвечали: «Все надо выполнять». При этом никто не мог ответить, что такое «встречный план».
«У власти ты никогда не будешь на виду, если станешь мыслить своими категориями, – говорит Аникеев. – У власти всегда надо быть послушным, коленопреклоненным, брать под козырек.
Но я не гребу все начальство под одну гребенку. Был у нас руководителем Лев Борисович Ермин – мудрый человек. Он учил нас уму-разуму грамотно и правильно, никогда по пустякам не наказывал, кадрами не разбрасывался. Был всегда очень конкретен и точен. Никогда не кричал, в приказном порядке не заставлял исполнять все подряд и бегом.
А что касается других – какие умные советы могли дать руководители, которые сами по земле не ходили, на земле не работали? Только командно-волюнтаристский стиль – вот их метод руководства».
За годы партийной работы Анатолий Аникеев снискал у начальства репутацию человека непослушного. А «непослушный» автоматически означало «неугодный». «Поэтому за 29 лет партийно-комсомольской работы я не имею ни одного значка от той власти, не говоря уж о медалях или орденах. Я и не жалею об этом, – говорит Аникеев. – Хотя награждали тогда очень обильно. Помню 1973 год – эти ордена тогда возили мешками».
Как менялось село
Период с 1970 г. по 1990 г. Анатолий Аникеев называет временем неудержимого подъема и высочайшего энтузиазма в деле благоустройства сельских населенных пунктов и подъема хозяйства. Развивалась химизация, проводились работы по мелиорации. За 10 лет в 80% колхозов были организованы пруды с орошением многолетних трав. Это, в свою очередь, благотворно влияло и на животноводческую отрасль Неверкинского района.
Но больше всего Анатолий Аникеев гордится все-таки своим вкладом в дело газификации и в соединение населенных пунктов района дорогами с твердым покрытием (этим он начал заниматься со дня приезда в район).
Анатолий Аникеев: «Помог мне в этом удивительной доброты, чуткий и отзывчивый человек – начальник областного объединения «Агропромдорстрой» Борис Ларин. Он помогал мне (причем бескорыстно) всем, чем мог – техникой, советом, своим огромным опытом дипломированного заслуженного дорожника. А я горел желанием как можно скорее покончить с бездорожьем, так как сполна испытал его на себе, работая на родине, в Пачелме, когда 25 километров до
Н. Ломова одолевали за 3-4 часа.
Видимо, мое большое желание, мой порыв в строительстве дорог и послужил для Бориса Ларина мотивом взять меня своим заместителем в «Агропромдорстрой» (позднее – дорожный департамент) во времена горбачевского раздрая. За это я до конца дней своих буду благодарен Борису Михайловичу.
Сейчас, будучи уже немолодым человеком, я часто размышляю, подводя итоги прожитых лет, чем я могу гордиться и за что мне стыдно. Я горжусь тем, что прожил эти годы в труде. Горжусь тем, что не одинок, хотя рано остался без родителей. У меня 2 дочери с высшим образованием и 3 прекрасные воспитанные внучки, а также добрая любящая супруга.
Горжусь тем, что оставил людям, с которыми работал: природный газ, дороги, новые школы, фельдшерско-акушерские пункты, пруды, магазины.
Сейчас трудно представить (особенно молодежи), что раньше все дома отапливались дровами, что до райцентра из сел добирались с трудом.
По рассказам старожилов, районное начальство, чтобы добраться до г. Кузнецка (40 км) зимой, ставило свою машину ГАЗ-69 на металлический лист, который цеплялся за гусеничный трактор. И этот трактор вез лист вместе с начальством. А сейчас эти 40 км люди легко преодолевают за 25-30 минут.
За что мне стыдно? За двуликость и предательство тех, в кого я поверил. Среди тех, с кем я работал рука об руку, были, к сожалению, и такие.
Видимо, это потому, что человек я от природы доверчивый. Увлекшись хозяйственными делами, в политику не лез, людей изучал мало, а сразу им верил. Но добропорядочными оказались далеко не все.
Предавали те, кто рвался к власти. Были жалобы, склоки, подстрекательство. Это пришлось выдержать, перенести. Пусть это останется на их совести. Тем более что многие из этих людей ушли в мир иной.
Главное, что люди поняли и разобрались, кто им только обещает, а кто делает. Народ всячески защищал меня от нападок, особенно в годы горбачевского словоблудия. И я искренне благодарен неверкинцам за их понимание и великодушие».
