– Публикация, которая вышла в «УМ» 25 октября, готовилась еще летом. Читатели среагировали просьбой добавить аргументов в пользу версии о стагнации экономики. Наверное, они и сами видят процессы стагнации, но полагают, что, может быть, не все так плохо.
– Мой прогноз – будет стагнация. Исчерпаны все те механизмы роста, которые работали у нас после 2000 г. По импортозамещению сейчас явных резервов нет. По государственным инвестициям, которые были драйверами в последние годы, тоже деньги потихонечку заканчиваются. Государство сжимает свои инвестиционные программы.
Деньги из экономики выжимаются, а мультипликатора большого роста нет. Для того чтобы был хороший мультипликатор, эти объекты должны с высокой степенью эффективности использоваться и после соответствующих мероприятий.
Еще раз повторю: по импортозамещению нет большого потенциала для роста. Рост цен на нефть остановился.
А нам нужен не просто высокий стабильный уровень цен, а именно постоянно растущие цены. Тогда у нефтяников появляются мотивы к дальнейшему инвестированию, освоению труднодоступных месторождений, да и просто денег.
А сейчас, если взять выручку наших крупных компаний, Газпром, Сургутнефтегаз, она последние 2 года практически стоит на месте.
Внешний рынок мы не научились эффективно осваивать, поэтому экспортный потенциал тоже не развивается. Государство не инвестирует, потребитель тоже.
Потребительский спрос упал, наверное, потому, что достигнута некоторая точка насыщения. Доходы граждан не растут. Тот рост, который был за счет расширения потребительского кредитования, он тоже исчерпан.
На сегодняшний день по потребительскому кредитованию мы обгоняем почти все развитые страны. Если брать общую задолженность населения банкам, то здесь мы отстаем не только от Западной Европы, но и от восточной. Но у нас иная структура кредитования.
Если в Западной Европе основные кредиты приходятся на ипотеку, то у нас – обратная картина. На ипотеку приходится от 15 до 20% всех кредитов, выданных населению. А отношение средней задолженности к доходам заемщика – уже более 100%. То есть в среднем заемщик должен отдавать в месяц полтора своих месячных дохода.
Критично ли это? Не знаю, но это больше, чем в Европе. Тут влияет много факторов. Если доходы быстрорастущие, то это совершенно не критично. Если доходы не растут, наверное, уже критично.
– В этой ситуации какие есть перспективы у малого и среднего бизнеса? Некоторые говорят, что вообще основа экономики в стране – это малый и средний бизнес.
– Мы живем в очень необычном городе. Он совершенно нетипичен для России.
Основа благосостояния государства на сегодняшний день – это крупные корпорации. Именно они в основном пополняют федеральный бюджет. В Пензе же нет ни одного крупного предприятия или его филиала. У нас нет ни металлургического комбината, ни автомобильного завода, ни добывающей промышленности.
В Пензе есть только малый и средний бизнес. И в этом смысле мы сильно отличаемся от всех остальных.
Государство сегодня не занимается интенсивным развитием малого и среднего бизнеса. Да, есть льготы. Но они явно недостаточны для того, чтобы народ пошел и начал заниматься бизнесом.
А чтобы народ пошел, нужно давать беспрецедентные льготы. Например, освободить малые предприятия от налогов на 3 года, сильно снизить для малого бизнеса выплаты в пенсионный фонд, уменьшить социальные налоги.
Но это рискованная политика, потому что доходы бюджета могут провалиться. Этого опасаются.
– Одно из двух: либо бюджет формируется за счет крупных корпораций, либо за счет малого и среднего бизнеса.
– Да, бюджет формируется за счет крупных корпораций. Но доходы местного бюджета формируются за счет отчислений с зарплаты. А пенсионный фонд исключительно с зарплаты.
Я же говорю: если бы были простые решения, их бы уже точно применили.
Современная экономика – очень сложная штука. И нет простого рецепта – съел эту пилюлю, и все стало хорошо.
– Нужно ли продолжать сдерживать инфляцию или, наоборот, насыщать экономику деньгами, увеличивать денежную массу в обращении?
– В разное время в разных странах и тот, и другой рецепты давали как хороший, так и нехороший результаты. А вообще я бы не здесь копал. Я бы все-таки попробовал резко снизить налоги.
Если брать консолидированный бюджет, то там основа – все-таки отчисления с корпораций. Я бы уменьшил налоги на малый и средний бизнес с одновременным поднятием налогов для крупных, особенно добывающих корпораций, с тем, чтобы для крупных фирм особо ничего не поменялось.
Просто сегодня они платят НДС, завтра платят налог на добычу полезных ископаемых. А налоги на малый и средний бизнес можно опустить, попробовать таким способом простимулировать экономику.
– За 3 года это получится сделать?
– Здесь нужно уточнить, что именно получится. Начнется ли рост? Да, думаю, что начнется. Но этот рост не будет фантастическим, он не будет выражаться двухзначными числами. Можно будет выйти на 5-8%.
Самое главное, что бы я сделал: на 10 лет поднял пенсионный возраст для женщин и на 5 для мужчин. По-моему, все бывшие республики СССР, кроме двух, подняли возраст минимум до 60 лет. Это дает резкое снижение нагрузки на бюджет.
Ведь Пенсионный фонд сейчас дотируется из федерального бюджета. Это даст увеличение рабочих рук в экономике. Ведь многие пенсионеры вполне себе молодые и здоровые. И треть населения у нас выходит на пенсию раньше прочих.
Соответственно, можно будет снизить налоги. Снижение налогов – это всегда благо, если бюджет остается сбалансированным. У экономики появляется стимул. Вот кто-нибудь, условный Волков, думает: «Открыть мне новое предприятие или нет?» Считает – не сходится.
А налоги снижаем, считает – сходится.
Я, как промышленник, могу сказать: самый тяжелый налог у нас – это ЕСН, отчисления в пенсионный фонд.
– Есть и другая проблема: молодое поколение не хочет заниматься предпринимательством, а хочет получить образование юриста-экономиста и устроиться в крупную гос-организацию, госкорпорацию, и получать деньги только за то, что приходит на работу. Снижение налогов на малый бизнес способно изменить ситуацию таким образом, что молодежь туда ломанется? Или нужны и другие меры?
– Если говорить о предпринимателях, то этот слой не может быть более 5-10% от всего населения. 12% максимум. Но это всего-навсего каждый десятый или каждый восьмой.
Большая часть населения все равно будет работать или наемными работниками, или чиновниками. Поэтому здесь нет противоречия. Если сейчас каждый двадцать пятый идет в предприниматели, то после снижения налогов пойдет каждый десятый. Но это рост прослойки в 2,5 раза.
– Как ты оцениваешь попытки последних лет повысить зарплату бюджетникам?
– Думаю, что это хорошо. При том уровне коррупции, что у нас есть, только высокие доходы могут от нее защитить. Если человек богат, ему взятку дать невозможно, она ему не нужна. Мы не берем патологических воров, они всегда есть. Но обычный нормальный человек, если у него все есть, совершено точно не будет вымогать взятку.
– Не кажется ли тебе, что строительство технопарков – это выброшенные на ветер деньги?
– Технопарк технопарку рознь. На мой взгляд, технопарком должна стать некая оборудованная площадь, куда должны быть подведены все коммуникации, где сделан ремонт, и предприятие может там не слишком дорого взять в аренду площади. Может быть, площади с оборудованием. Но на самом деле покупать оборудование, то есть думать за предпринимателя, смысла я не вижу.
Бизнесмену надо дать площадь, на которой ему будет удобно работать, и все коммуникации. Чтобы там были связь, интернет, возможность хорошего подъезда, складские площади, офисы. При этом комплекс должен быть достаточно гибким.
– Насколько ты оцениваешь эффективность технопарков? Я был на территории трех бизнес-инкубаторов и одного технопарка. У меня ощущение, что там все тухло. Может быть, я не очень понимаю, как это должно выглядеть, но там тишина полная.
– А почему тишина, почему туда люди не идут? Я сейчас приведу одну аналогию. Есть магазин, а есть магазин. Один – битком, с арендаторами и покупателями. А второй – пустой.
Почему так? И там, и там современные отделанные площади. Но один магазин сразу заполняется, а второй стоит полупустой.
Я здесь не специалист и не могу дать конкретных рекомендаций. Но как это происходит в американских технопарках: это стандартные квадратные коробки одной длины, и там каждый занимается своим делом. Они все встроены в кластеры, между ними выстроены кооперационные связи, им удобно работать друг с другом. Видимо, в создании технопарков, как и в работе магазинов, есть некие правила, которые обязательно надо выполнить.
Про некоторые магазины я знаю: должен быть правильный якорный арендатор, а лучше не один. Должно быть правильное месторасположение, правильная парковка.
И при строительстве технопарках тоже есть правила, которые просто надо выполнять. Просто дело это в России еще молодое, поэтому правила нам либо не известны, либо не выстроены. Скорее всего, для каждой страны эти правила различны.
– Вмешательство государства в регулирование экономических процессов сегодня нужно оставить на прежнем уровне, увеличить или сократить?
Если в целом говорить о влиянии государства, то его, наверное, надо оставить. Вопрос только в том, в каких отраслях его нужно ужесточить, а в каких ослабить.
В силу того, как у нас спроектированы электрические и газовые сети, как Газпром устроен, смысла их демонополизации нет никакого. Сети были построены в советское время под монополию, и быстро их перестроить невозможно.
Поэтому желательно использовать в лучшем виде то, что есть сейчас. Там все надо оставлять под присмотром государства.
Такой стратегический ресурс, как распределительные электрические сети или газопроводы, и добывающие месторождения,
однозначно надо оставлять централизованными.
Тем более что все следующие крупные месторождения расположены у нас в стране в труднодоступных местах. Если государство примет решение, что надо их разрабатывать, то кроме государства этого никто не сможет сделать, просто денег ни у кого не хватит.
Скорее всего, на железной дороге надо оставлять все, как есть. У нас нет параллельных путей, не получится конкурировать. Единственные, с кем может конкурировать железная дорога, это с автотранспортом, воздушным и морским транспортом.
Но это будет в любом случае, и если они будут находиться в государственных руках, и если будут у частников. Если же задумываться о децентрализации железных дорог, то это будет программа, рассчитанная на десятилетия.
– Насколько экономика России включена в мировую экономику, насколько от нее зависима? Та стагнация, которая есть сегодня в России, – это чиста внутренний продукт или нет?
– В первую очередь это, конечно, внутренний продукт. А то, что российская экономика включена в мировую, это однозначно. Мы зависим от цен на энергоресурсы, от соотношения мировых валют, от соотношения цен на продукцию обрабатывающих производств и сельского хозяйства.
Наши цены на сырье и продукты питания сильно привязаны к мировым. Если завтра будет полнейшая засуха в США и Канаде, и сразу же цены на пшеницу взлетят. На нас это совершенно точно отразится, нашим фермерам будет выгодно сажать на следующий год пшеницу. А уже тем, кто ее посадил в этом году, ему вообще будет счастье.
Другое дело, что у нас до сих пор слабо выстроены кооперационные цепочки с другими странами. Разделение труда существует и на уровне стран. И если с точки зрения добычи сырья мы уже хорошо включены, то обрабатывающая промышленность пока включена плохо.
– Вернемся к Пензе. Ты говорил, что благосостояние Пензы зависит в основном от малого и среднего бизнеса. Это результат проводимой государственной политики или результат усилий самих бизнесменов?
– И то, и другое. Предпосылки к этому были. У нас нет полезных ископаемых. Советский Союз нам ничего полезного не оставил, никакого промышленного гиганта. Оборонные НИИ – это не гиганты.
Публикацию подготовили Валентин Мануйлов и Антон Инюшев
