Запад выстраивает свои санкции на несколько ходов вперед. У них всегда есть ход в запасе по любому из векторов нашего реагирования.
Россия прет вперед в горячках, бездумно, не глядя по сторонам, наступает во все расставленные капканы и ещё сама себе придумывает трудности.
Это метания. Мировая экономика уже несколько лет погружается в грандиозный системный кризис. Ситуация невероятно сложная, причем у всех стран. А мы опять принимаем простые решения.
У сложного уравнения всегда сложное решение, потому что очень много факторов. Сельское хозяйство – это источник еды, это и бизнес, и среда обитания. И очень наивно полагать, что введение ответных санкций (запрет на импорт продовольствия) само по себе обеспечит развитие всего этого.
Не обеспечит. Ответные санкции не являются ни достаточным, ни, тем более, необходимым условием развития сельхозпроизводства. Нет, они могли бы дать положительный эффект лишь как одна из мер при комплексном подходе к развитию сельского хозяйства.
Кроме роста цен, введение ответных санкций ничего не даст. Рост цен сегодня допускать нельзя, потому что нет роста благосостояния, который молча этот рост цен сможет переварить. И не надо никаких иллюзий в отношении чилийских или аргентинских заменителей.
Если Запад захочет, он легко объяснит чилийским аргентинцам (безо всяких международных соглашений, на уровне профильных ведомств): что если вы по-прежнему хотите продавать вашу говядину Западу, а это более 70% объемов, то хорошенько подумайте на счет нескольких процентов, которые можете заработать в России.
Быстро возместить отказ от западной еды не получится. Лишнего продовольствия в мире нет. Еду производят под потребителя.
Чтобы появилась дополнительная еда, нужно засеять дополнительные площади, вырастить дополнительное поголовье, построить дополнительные фермы. На это уйдет несколько лет, а кушать хочется сейчас.
Импортное продовольствие составляет от 40% до 50% всей нашей еды. Если будет рост цен, то он взбодрит наших сельхозпроизводителей. Только эффект будет двойной.
Сначала сельхозники порадуются и начнут строить планы, но вскоре почувствуют, что, находясь в самом начале ценовой цепочки, больше всех пострадают от раскручивания инфляции. Мы на эти грабли наступали уже дважды: в 1998 и 2008 гг.
Если роста цен не будет, например, западное мясо удастся заменить «восточно-американским», то для российского сельского хозяйства ситуация не меняется.
Кто раньше-то не давал нам развивать импортозамещение?
Разговоры на эту тему не прекращались никогда. Под эту прекрасную идею был разворован не один триллион государственных субсидий, а результат, как говорится, на лицо. Самое большое достижение – научились делать «пластмассовую» птицу из импортных анаболиков, и птица эта такая же несъедобная, как ножки Буша.
Россия 10 лет на бюджетные деньги закупает племенных нетелей по всему миру. На поверку оказывается, что эти телки только стоят как племенные и дохнут как племенные, а во всем остальном являются рядовой выбраковкой для мясокомбината. Поголовье коров падает. Мясного поголовья КРС как не было, так и нет.
Умные люди говорили, что нет в мире такого количества товарного племенного молодняка, которое Россия хочет купить, что вообще племенной молодняк ввозить нельзя. Не те условия – заболеет и передохнет. Вот он и передох.
Страны, которым удалось поднять продуктивность коров в последние 30 лет, делали это, развивая государственную систему ЭКО (экстракорпоральное оплодотворение). Но на ЭКО много денег не освоишь, поэтому в России государственной системы ЭКО нет.
Россия вместо сельхозтехники производит нелепых уродцев. Нет никаких стимулов, да и понимание, как это нужно делать, уже утрачено.
Россия не производит средств защиты растений, высокомолекулярных кормовых добавок, производство ГМО вообще под законодательным запретом, даже исследований в этой области не ведём.
Средний возраст академиков РАСХН (бывшей ВАСХНиЛ) – 90 лет. Инфраструктура сельской науки (институты и ОПХ) давно утрачена, и никто ее воссоздавать не собирается. В картофелеводстве осталось полтора селекционера, возраст которых не сильно моложе академиков.
Даже если комплексно взяться за сельское хозяйство, то результаты появятся не через год и не через пять.
Это надо людям объяснять.
А когда мы людям говорим, что, как только закроем импорт, наше сельское хозяйство сразу же возродится, это обман.
Сначала будет рост цен, потом борьба со спекулянтами, потом масло по талонам.
Причём существует много способов поставить Россию на колени.
Например, настоящую субстанцию для производства препаратов генноинженерного инсулина пролонгированного действия в мире делают 3 фирмы: ElliLilly, NovaNordisk и Sanоfi (бывший Aventis). Их штаб квартиры расположены в США, Дании и Франции соответственно. Вроде бы они конкуренты, но уж очень они единодушную ведут торговую политику. Налицо картельный сговор. А чего им не договориться?
Россия – страна пенсионеров и диабетиков. Свой инсулин вроде бы есть, но он такой же, как и свои комбайны. Все диабетики хотят импортный инсулин. Львиная доля инсулиновых препаратов закупается на государственные деньги. Та же картина с онкологическими препаратами и далее по списку.
Не будет хватать валюты, и одним только инсулином можно поставить страну на уши.
Я уже говорил, что почти все средства защиты растений импортные. И делают их не в Киргизии и не в Казахстане. Не будет защиты растений – не будет урожая. Сегодня без химии ничего не растет. Если курочку не кормить анаболиками, она будет стоить 1000 рублей.
Раньше можно было половину горожан бесплатно отправить на поля, чтобы они пололи лук и свеклу. Сегодня людей на полях нет. Другая жизнь, другая технология.
В основе урожая и привесов – достижения химической отрасли. В России этой отрасли нет.
У нас не только нет ни науки, ни школы молекулярной химии в современном понимании, у нас даже понимания этого нет на государственном уровне.
В России отсутствуют отрасли, которые делают страну современной: микроэлектроника, фармацевтика, генная инженерия. У нас даже современных пластмасс не делают, а про наши двигатели или станки лучше не вспоминать.
России жизненно противопоказаны резкие движения.
* * *
Санкции ничего не дадут. Вы вот поедете в село натуральным хозяйством заниматься, кур пасти всё лето, коров, чтобы осенью продать мясо и заработать целых 20 тысяч рублей? И никто не хочет. Все хотят жить в городском комфорте и зарабатывать побольше.
Я еще в 1999 г. с трибуны призывал не разбрасывать деньги на развитие сельских поселений, а сконцентрировать усилия, например, на райцентрах. Я говорил, что нам не нужна школа в деревне, где учитель информатики, математики, директор и истопник – одно и то же лицо. Нам не нужна школа, в которой на одного ученика в год расходуется миллион рублей, а на выпуске неграмотные и не готовые к жизни молодые люди.
Меня закидали гнилыми помидорами, коммунисты чуть не побили. И что же: прошло 15 лет, малокомплектные школы всё равно закрыли. Время потеряли, построили 30 бассейнов и ни одной полноценной современной школы.
Даже цели такой не стоит.
Российская деревня – это место, где люди живут вместе со скотиной, и перспективу этих людей определяют не нанотехнологии, а, как и 200 лет назад, то, как они накормят свою скотину.
В селе живут хорошие люди, но страну накормить досыта они сами не смогут никогда.
Если у нас все-таки рыночная экономика, нам надо конкурировать в мировом масштабе и производить продукцию, которую можно экспортировать.
* * *
Россия продаёт на экспорт нефть и газ, и ей, по большому счёту, больше ничего не надо: она может за эти деньги купить всё. Это одна из возможных стратегий, и почему-то не все внутренне с ней согласны.
Рыночная экономика – это прежде всего конкуренция. Наше государство под рыночные лозунги уничтожает конкуренцию во всём: в политике, экономике, культуре, даже в спорте. Государство считает, что чем меньше субъектов, и чем они крупнее, тем они сильнее, тем проще ими управлять.
Наши власти уверены, что все должны жить по закону, но лично им можно по встречке и на красный свет.
Почему в России население сокращается, а граждан совсем мало?
Потому что население не платит налоги. Я уже устал писать об этом. Если бы у нас человек получил свои 10 тысяч; 4600 – отдал государству, 2500 – за квартиру, 1000 – за образование детей, а остальное – себе. Живи и ни в чем себе не отказывай.
И тогда, если в захолустном городке у заместителя мэра вдруг появляется дворец, то у нормального гражданина, регулярно отдающего государству половину заработка, сами по себе возникают вопросы: а на какие-такие, собственно, это шиши?!..
Наше население искренне любит нашу власть. Чувства у них взаимные. Населению не нужно ломать голову над сложными решениями, а власти могут делать все, что им заблагорассудится.
* * *
Сегодня все расчёты нашей власти висят на одном гвозде: куда они (Европа) денутся без нашего газа. Может быть, эти расчеты и верны на каком-то историческом отрезке. Вопрос: на каком?
Я расскажу одну поучительную историю.
В 2010 г. Америка была крупнейшим импортёром сжиженного природного газа (СПГ). Это такой же газ, который мы продаём в Европу, только в Америку он поступал не по трубопроводу, а в танкерах. Газ на месте добычи сжимали в 200 раз, он превращался в жидкость, его заливали в большие танкеры и везли в Америку.
В мире для этого существовали целые отрасли: Южная Корея строила по нескольку танкеров в год. Саудовская Аравия строила газоналивные терминалы. И Россия успела построить такой терминал на Сахалине, потому что (несмотря на дорогую технологию) цена была выгодна. И были планы на развитие отрасли СПГ на десятилетия.
Но после 2008 г. в Штатах развернулись (с огромными государственными вливаниями) работы по освоению сланцевого газа.
У нас говорили, что это фейк, что никакого сланцевого газа нет, что горизонтальное бурение – это фигня, что добыча очень дорогая.
В 2012 г. Америка вообще перестала покупать СПГ.
И опять наши аналитики говорили: это ерунда, они нас хотят напугать, на самом деле никуда не денутся: газ в Америке стоит 500 долларов за 1000 куб. м. А мы продаём за 300, и всё классно.
В 2013 г. цена на газ в Америке снизилась, и они выразили готовность в случае-чего вывозить СПГ в Европу.
США никогда от нашего газа не зависели. Они способны обвалить цену. Они уже это продемонстрировали в 1980-х гг.
А ещё есть Польша, у которой полным-полно бурых углей, а там где бурые угли – там и сланцевый газ. В Эльзасе и Лотарингии 100 лет как все разведано и освоено. Сейчас у них зелёные выступают против добычи, но когда пойдут крутые дела, зелёных отодвинут в сторону.
Сегодня наш главный союзник в Европе – Германия. У неё 35% русского газа и ещё нефть. Но доля нашего газа в Европе постоянно падает. В советские времена в Германии доля нашего газа достигала 60%. Потом появилась Норвегия...
А сегодня, если снять санкции с Ирана и достроить трубу на Европу, а ещё надавить на Таджикистан, то с ценой российского газа произойдут печальные изменения.
Гвоздик, на котором всё держится, обломится. И жрать будет нечего.
