Самое читаемое в номере

Альтернативный Кислов: кайф и упование

A A A

В свет вышла книга пензенского журналиста и общественного деятеля Александра Кислова «Дураки и хлеборезы». Вниманию читателей «Улицы Московской» предлагается интервью с автором.


Как Вы определяете жанр Вашей книги? Как долго Вы ее писали?
– Когда в 2003 г. меня немножко побили, я лежал в больнице и осмысливал произошедшее. Тогда я решил, что нужно обо всем этом написать. Когда выписался, начал писать книгу. Жанр у нее получился скорее публицистический. Ведь я все-таки журналист, а не писатель, до писателя мне далеко.
В то время я написал основной «кусок» книги. Потом неоднократно возвращался к ней. А затем меня «торкнуло»:
ё-моё, а ведь в августе будет 25 лет со времени путча 1991 г. И тогда я решил собрать все в кучу – повесть, очерки, фельетоны. И получилась такая книжка.

kislov


25 лет августовских событий – это понятно. Но не связана ли дата выхода книги еще и с переменами в Пензенской области, в частности, с тем, что у нас теперь новый губернатор?
– Безусловно, связана. Я не стану лукавить.
Но, если говорить по большому счету, я не очень-то опасался гнева прежнего губернатора, когда он был при своей должности, и я «прохаживался» по нему в очерках и фельетонах. Они публиковались, в частности, и в «Улице Московской». То есть его уход не является главным обстоятельством. Нужен был, как говорим мы, газетчики, «оперативный повод». И этим поводом стало 25-летие августовских событий.
Я не считал себя готовым выпустить книгу без повода. Когда он сложился, книга вышла.


– Почему «Дураки и хлеборезы»?
– По моей иронической классификации, социально активная часть общества (примерно 30% от общего числа) делится на две основные категории: романтиков и прагматиков.  В данном случае – на дураков и хлеборезов. Вспомним классиков. Марк Твен: «Всегда говорят правду только дети и дураки». А образ хлебореза дал нам Сергей Довлатов в «Зоне».
Между ними – океан, так называемые народные массы. О них убедительно писал Николай Бердяев: «Русский народ как будто бы хочет не столько  свободного  государства, свободы в государстве, сколько свободы от государства, свободы  от  забот  о земном устройстве.
Русский народ не хочет быть мужественным строителем,  его природа  определяется  как  женственная,  пассивная  и  покорная   в   делах государственных, он всегда ждет жениха, мужа,  властелина.  Россия  –  земля покорная, женственная…
 Никакая   философия   истории, славянофильская  или  западническая,  не   разгадала   еще,   почему   самый  безгосударственный   народ   создал   такую   огромную   и    могущественную государственность, почему самый анархический народ так  покорен  бюрократии, почему свободный духом народ как будто бы  не  хочет  свободной  жизни?  
Эта тайна связана с особенным соотношением женственного и  мужественного  начала в русском народном характере...»
В советское время общество вела идеология, в которой, что бы ни говорили, но присутствовал духовно-нравственный императив. Он связывал нашу женственность и покорность с великими задачами.
Идеология была первична, на ее основе выстраивались все экономические и социальные действия. Как бы тут ни спорили, но в основе литературы, кино и театра были те же нравственные императивы.
Потом ценности постепенно сместились, и на сцену  вышли новые герои. В ходу стали соображения прибыли, главным героем на НТВ, к примеру, стал мент. Причем, до майора он чист и предан делу. Если выше, то это преимущественно оборотни и подонки.
А книжка – так, пустячок. Я старался не мудрить, не литературить, писать предельно просто. Но если ее внимательно прочтут люди сведущие, то они поймут, что в ней много чего зашифровано. Тут, как в известном рассказе Довлатова, «все на подтексте».
Это мой взгляд на эпоху.  Здесь есть несколько типажей, они, на мой взгляд, очень характерны для нашего времени.
Но главная мысль – она, в сущности, не нова: белые всегда начинают, черные всегда выигрывают. Белые снова и снова оказываются в дураках. Но на то они и белые, чтобы опять начинать борьбу. За народное благо. Хотя народ их об этом не просит. Народ привык обращаться к власти. А там хлеборезы.


– Одна из тем книги, насколько я понял, – водораздел в среде социально активной части общества.
– Именно так. Дураки и хлеборезы в нашем обществе представлены примерно в одинаковых пропорциях. Исследования социологов свидетельствуют, что демократическим идеям привержены 15-18% населения.
Примерно столько же – хлеборезов, представленных в разных эшелонах власти и бизнеса. Это сугубые прагматики, для многих из них понятия партийных идеалов весьма условны. Качнется маятник, и они станут демократами. Потом одномоментно преобразуются в консерваторов-единороссов. Придут сталинисты – они будут за Сталина. Главное – был бы прибыток.
А по центру – собственно народные массы. Покорный электорат.
Самое любопытное, что вышли и те и другие из советского времени, которое учило нравственности, преданности идеалам, показывало лучшее в человеке. Это ведь чистая правда, так и было. Действительно учило.
Потом случился момент истины, и прошел четкий водораздел. Одних увлекли идеи народовластия, других кинуло в денежно-властный омут. Бубновый вирус легко овладел мозгами миллионов. Нынче 1% населения в России владеет 70% всех национальных богатств.


Книги всегда имеют определенное соотношение с реальностью. Если прикинуть, то сколько в Вашей книге описано реальных событий (в процентах), а сколько – художественно переосмысленных?
– Все 100% – чистой воды беллетристика (смеется). Прошу относиться к ней как к безыскусному вымыслу.
Есть общее место: литератор всегда пишет о себе. И, тем не менее, это беллетристика. Если кто-то здесь себя угадал, то это его проблемы.
Пензенский философ Андрей Мясников «угадал» здесь мою исповедь. Хотя исповедоваться я и не думал. Ему не понравился эзопов язык. Возможно, это потому, что ему, позиционирующему себя либералом, в жизни сказочно повезло: его не таскали по судам и допросам.


Мой редактор Валентин Мануйлов отрекомендовал мне Вашу книгу как веселое произведение, с юмором. Он сказал: «Ты обхохочешься». Но я не нашел в Вашей книге ничего для себя смешного. Вероятно, я просто «не понял прикола».
В связи с этим возникает вопрос: наверное, Вы адресовали свое произведение тем, кто способен понять весь запрятанный там подтекст? И как Вы считаете, много ли в Пензенской области людей, способных прочитать между строк все, что там есть?
– Во-первых, я согласен, что хохотать тут не над чем. Можно говорить о языке, который ироничный. Но ирония вызывает улыбку, ухмылку или легкое приятное ощущение, которое возникает, когда читаешь удачно построенную фразу.
Что касается людей, способных понять подтекст, то я думаю, что таких много. У меня не остывает телефон. Мне звонят со всех концов области. 15 минут назад я получил звонок из Иссы. 20 минут назад – из Никольска. Вчера мне звонили и приезжали за книгами из Заречного, а еще звонили из Нижнего Новгорода. 1000 экземпляров книги я отпечатал, из них сто я, наверное, уже раздал. При этом рекламы особой не было.
Даже по этому обстоятельству можно судить о том, что в обществе есть востребованность на слово, альтернативное официальной пропаганде. С этим, кстати, связан и успех «Улицы Московской».
Учитывая это обстоятельство и учитывая интерес к моему скромному труду, можно говорить о том, что в среде интеллигенции, в среде бомонда и чиновничества есть интерес к такого рода информации.
Что бы мы ни говорили о пофигизме и разочарованности общества, процентов 15 людей находятся в состоянии, которое Венедикт Ерофеев называл «упованием».
Я отношусь к категории людей, которые еще уповают. В нас живет вечная надежда, что все равно будет лучше, все равно будет правда, все равно будет народоправство. Хотя и классики нас учат, что вряд ли такая пора настанет в скором времени.


События, описанные в Вашей книге, происходят в неведомой Пенской области, фамилии персонажей там тоже зачастую незнакомые. Однако Вы же понимаете, что это довольно зыбкая отговорка: кому надо, тот все равно узнает себя среди Ваших персонажей, узнает и обидится. Так, может, ради этого книга и писалась? Или же она написана с другой целью? Тогда – с какой?
– Когда я писал книгу, я не чувствовал себя журналистом, а все-таки претендовал на роль литератора. Журналист обычно преследует цель, что после прочтения этого материала будут приняты какие-то меры.
Я в данном случае не рассчитывал на какие-то меры. Я, собственно, ни на что не рассчитывал. Рассчитывал, что люди прочтут и им будет интересно.
Не скрою, я получал удовольствие от того, что я пишу. Если сложится удачно какая-то фраза, я, естественно, кайфую.
А что касается, «узнает себя» – может быть, кто-то и узнает. Но, может быть, и кто-то другой узнает знакомую ситуацию. И у того, кто прочтет книгу, может возникнуть мысль о том, что он раньше жил с другой информацией. Может быть, прочтение этой книги позволит как-то скорректировать свою точку зрения на происходившее, а также изменить мнение о самом авторе.
Эдвард Радзинский писал: «Все равно об эпохе будут судить так, как я о ней напишу». Я, безусловно, не ставлю себя рядом с Радзинским, но, тем не менее, ничто не проходит бесследно.


– Когда выйдет Ваша книга, и как ее можно будет приобрести?
– Сейчас я отдохну недели две, потом вернусь и пойду со своим литературным агентом по магазинам, буду им предлагать свою книгу. Если ее примут – можно будет там купить.
Еще я хотел бы сделать презентацию, мои друзья обещали мне в этом помочь. Наверное, придется поездить по районам. Вчера позвонили из Каменки и сказали, что человек сорок для презентации там соберут. Если кому-то сильно хочется почитать, пусть звонят, приходят – подарю.


– Напоследок еще пара вопросов. Вы сменили имидж?
– Никогда в жизни не было растительности на лице. Надо же когда-то… Домашним нравится. Особенно старшему внуку.
А если серьезно, то пора. Похоже, дураки скоро снова востребуются. Отрастим «бороденки» (помните высказывание нацлидера?) и станем говорить, что думаем. Я буду писать.


– Новую книгу?
– Уже начал. Название придумал: «У меня была собака». Книга про надежды и разочарования. Про удивительные свойства характера нашего человека, который сегодня может подвиг совершить, а завтра предаст с потрохами.
Книгу Александра Кислова «Дураки и хлеборезы» можно приобрести в магазинах:
«Лексикон» (Кулакова, 10 и К. Маркса, 18), ТЦ «Проспект»
(пр. Строителей, 49а), Универсам № 175 (пр. Строителей, 90),
«Лента» (ул. Антонова, 18в), «Ветеран» (пр. Победы, 89а),
ТЦ «СПАР» (ул. Терновского, 183).

Прочитано 1981 раз

Поиск по сайту