Первый директор

A A A

13 марта 2019 г. Николаю Рящину, первому директору АО «Радиозавод», исполнилось бы 90 лет.
Сегодня на страницах «Улицы Московской» о нем вспоминают его коллеги по работе, бывшие сотрудники Пензенского радиозавода.

Свою историю АО «Радиозавод» ведет с 6 августа 1975 г. В этот день министр радиопромышленности Петр Плешаков подписал приказ № 241 о создании в нашем городе Пензенского радиозавода.
Радиопроизводство было фактически и юридически выведено из состава Пензенского велозавода им. Фрунзе.
Первым директором нового пензенского предприятия был назначен Николай Васильевич Рящин.
* * *
ryshin radiozavod

 

На переднем плане Николай Рящин, за ним Анатолий Галенко и Николай Куприёв.
1 мая 1982 г.


 

Биографическая справка
Рящин Николай Васильевич родился 13 марта 1929 г. в с. Богдановка Куйбышевской области.
В 1951 г. окончил Пензенский индустриальный институт.
В 1953-1954 гг. – инженер монтажного бюро Ленинградского завода «Линотип» (полиграфических машин).
В 1952-1953 гг. и 1954-1975 гг. – на ВЭМе: инженер-технолог, начальник участка, старший мастер, старший инженер, начальник цеха, заместитель начальника 1-го производственного отдела, начальник производства, заместитель директора по производству.
В 1975-1987 гг. – директор Пензенского радиозавода.
Награжден орденом Трудового Красного Знамени, медалью «За доблестный труд.
В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина».
* * *
Хотя радиопроизводство существовало в Пензе с 1959 г., нельзя сказать, что Николай Рящин, возглавив вновь образованный завод, пришел на все готовое.
Вот что вспоминает Николай Куприёв, бывший заместитель директора по общим вопросам Радиозавода:
«Мы ходили по площадям корпусов, освобожденных велозаводчанами: черные прокопченные стены и окна, полы скользкие, промазанные утечкой нефтепродуктов, изуродованные трубопроводы, каналы конвейера накопления и транспортировки металлической стружки, забитые всяким хламом и наполовину заполненные отработанным маслом.
Санитарно-бытовые помещения в таком состоянии, что заходить туда было очень неприятно. Повсеместно горы давно не убиравшегося мусора и промотходов. Сколько же сюда нужно вложить сил и средств, чтобы все это довести до состояния, которое соответствовало бы нормам промышленной эстетики радиотехнической отрасли?
Рящин отдавал себе отчет, что одного нашего желания, чтобы осилить такой пласт проблем, без поддержки и материальной помощи вышестоящих организаций совершенно недостаточно.
Ему удалось убедить министра радиопромышленности П. С. Плешакова посетить завод и на месте оценить ситуацию. Увидев состояние нашего завода, он принял положительное решение о начале реконструкции нашего предприятия.
Это означало, что нам совместно с Минрадиопромом необходимо было в уже сверстанный и утвержденный Постановлением Совета Министров СССР список важнейших народохозяйственных строек на 1976-1980 гг. включить Пензенский радиозавод. Каким образом? Кто на это пойдет? Мало кто верил в успех этого начинания».
(Е. П. Белохвостиков. Ступени роста. Пензенскому радиозаводу – 30 лет. ИРП.
2005 г.)
Но команда Рящина добилась того, чтобы в этом списке нашлось место для Пензенского радиозавода. И засучила рукава.
Геннадий Леонов, секретарь парткома Радиозавода в 1975-1983 гг., заместитель главного инженера в 1983-1985 гг.
– Николай Васильевич понимал, что первоочередной задачей является создание коллектива, способного преобразить радиопроизводство в эффективный завод.
И ему удалось создать такой коллектив при поддержке партийной, профсоюзной и комсомольской организации.
Задача эта была непростая. Но мудрость и выдержка Николая Васильевича позволили создать настоящий работоспособный коллектив.
Николай Васильевич правильно выбрал направления развития завода.
Это реконструкция цехов и отделов, приобретение современного оборудования, повышение в целом культуры производства, создание нормальных бытовых условий для сотрудников Радиозавода, прежде всего рабочих.
Он плотно занимался вопросами строительства жилья, пионерлагеря, столовыми. Создавал магазины. Иными словами, в центре внимания Николая Васильевича всегда был человек.
Николай Васильевич был терпеливым воспитателем. В коллективе не было нервозности. У руководителей всех уровней была уверенность в будущем. Профессионализм, выдержка, терпеливость, порядочность позволили Николаю Васильевичу ставить очень сложные задачи. И в основном они решались.
Николай Васильевич мог быть нерасположен к работнику, но он его не съедал.
В личном плане был очень скромным. В его комнате отдыха были лишь сахар, печенье и чай.
Он умел выбирать кадры из молодых специалистов. Они и сегодня занимают должности на Радиозаводе на уровне заместителей директора.
У Николая Васильевича было очень уважительное отношение к общественникам. Он понимал, что у них была, кроме общественной, еще и основная работа, за которую они получали зарплату.
Мне было с ним комфортно работать: он понимал роль и важность парткома в жизни коллектива и выполнял все те поручения, которые были на него возложены и как на члена парткома, и как на директора.
Юрий Усов, слесарь Радиозавода в 1975-2018 гг.
– В 1975 г. радиопроизводство отсоединили от велозавода. Мы стали самостоятельными. Пришла на Радиозавод новая администрация во главе с молодым перспективным человеком – Николаем Васильевичем Рящиным.
Новый директор пошел по заводу: осматривал наши цеха, знакомился с коллективом. Я работал в то время бригадиром.
Хороший он был парень. Ему тогда было 46 лет, молодой. Самый расцвет сил. Спортивный был, крепкий, закаленный: он даже осенью в Суре купался.
 Конечно, он очень много сделал для становления Радиозавода. С его приходом у нас повысилась производительность. Нам ввели расчетно-технические нормы труда. Все было нормировано: что сделать, сколько и в какой срок. Все было точно. Не то что раньше, на велозаводе. И рабочие стремились зарабатывать. Знали, за что работают. Зарплата у нас стала другой, другие премии появились.
Я, конечно, с ним мало общался. Я же рабочий. Но раза 2 в неделю он обязательно ко мне, как к бригадиру, подходил. Проверял, как идет выполнение плана. Подсказывал, как надо работать, чтобы план выполнить. Все ему было интересно. Молодец он был насчет этого.
Но и ругал, если что. Не без этого. Работы в то время у нас было много. Если не выполняешь план, и рабочим доставалось, и начальству. Особенно начальству.
Приходилось и в субботу, и в воскресенье выходить. Но все равно справлялись.
И у него, как у директора, работы было невпроворот. Ему надо было новое производство поднимать. Уходил он с работы часов в 10 вечера.
Безусловно, Николай Васильевич был человеком авторитетным. И отзывы о нем среди рабочих были хорошие. Он ведь и сам был из простых, не из интеллигентной семьи.
Внимательный был к рабочим. Лично мне помог в 1976 г. квартиру получить.
Юрий Болотников, начальник цеха, главный технолог, заместитель директора Радиозавода.
– В 1975 г. я работал начальником механического цеха на радиопроизводстве на ЗИФе. И, когда стал образовываться Радиозавод, я автоматом вместе с цехом перешел туда.
Рящин к нам пришел с ВЭМа. Как специалист он был очень подготовленным. Пришел к нам с уже солидным опытом производственной работы.
Думаю, ему было сложно. Это же было время становления завода. Не было многих служб: инструментального отдела и цеха, централизованной бухгалтерии, транспортного цеха, коммерческой службы. Их нужно было формировать. Кроме того, нужно было формировать новые направления производства.
Я считаю, что самый его большой вклад как руководителя – он сумел кадры подобрать, организовать их. Это он сумел людей разглядеть. Сформировал коллектив.
Не хапуг каких-то поставил, а людей, которые тянули завод, болели душой за дело и умели работать столько, сколько было надо. На конечный результат, на благо завода. Не просто так Радиозавод до сих пор существует. Если задуматься, в этом есть большой вклад Николая Васильевича Рящина.
Еще очень важное его качество – положительное отношение к людям. Даже если дела шли не очень хорошо. А такое бывало. Потому что перегруз в работе бывал жесточайший.
У него было одно  требование – нормально работать и делать план. Были и недочеты. Не без того. И нагоняи были. Но они были без обиды. Потому что, когда ты получаешь за дело, это необидно.
С моей точки зрения, самое плохое, когда человек, пользуясь властью, может сорвать зло на подчиненном, оскорбить его словом или поступком ни за что. За Рящиным такого не было ни разу.
Я о нем очень высокого мнения как о человеке.
Так случилось, что у меня скоропостижно умер сын, в 18 лет. И он меня не бросил в моем горе и на похороны пришел поддержать. Не подумайте, мы не были с ним друзьями. Николай Васильевич был старше меня на 10 лет. Он пришел ко мне как к подчиненному. А ведь мог бы и не приходить. Я до сих пор ему за это благодарен. Не каждый бы так поступил.
Я думаю, Николай Васильевич оставил Радиозаводу хорошее наследие: коллективные традиции и костяк руководящих кадров.
Анатолий Галенко, первый заместитель директора по производству в 1975-1986 гг.
– Я был знаком с Николаем Васильевичем Рящиным еще в то время, когда он работал на ВЭМе.
С ВЭМом у нас тогда были отношения по кооперации. Они нам делали кое-какие детали и узлы.
У нас, на ЗИФе, не было своей столовой, а на ВЭМе – прекрасное кафе. И мы ходили к ним обедать, пересекались с ним там и решали рабочие вопросы.
Первое впечатление о нем: спортивный, крепкий человек. А я таких очень уважаю.
С марта 1975 г. я стал исполнять обязанности заместителя главного инженера радиопроизводства ЗИФа. Мой предшественник Ефимов перенес инфаркт и находился на больничном.
В конце апреля в Пензу приехал заместитель начальника по производству 7-го главного управления Радиопрома Демченко Юрий Яковлевич.
Он вызвал меня к себе, сообщил, что принято решение о передаче радиопроизводства из Министерства машиностроения в Министерство радиопромышленности и организации нового завода. Кого ставить директором?
Демченко предложил эту должность моему предшественнику Ефимову. Тот отказался, сказал: после инфаркта не потяну.
«Кого рекомендуешь?» – спрашивает Демченко. И Ефимов назвал Николая Рящина.
 Демченко отвечает: «Это 8-е управление. Они редко нам отдают свои кадры».
Я говорю: «Юрий Яковлевич, надо разбиться, но забрать его. Его примут в нашем коллективе: он грамотный, системный, спортивный. Давайте уговаривать».
Конечно, Рящин был не единственным кандидатом, которого рассматривали на должность директора радиозавода. Но утвердили в итоге его.
Начали формировать кадровый состав радиозавода. И надо отдать должное Рящину: он не старался привести своих людей с ВЭМа. Прежде всего, особенно производственные цеха, заполнялись кадрами с ЗИФа. Считанные люди пришли с ВЭМа. И подобрал он их не по блату, а кто тянуть может эту работу.
Первое, с чего начал Рящин, это модернизация производства.
У нас узким местом был литейно-пластмассовый цех № 7.
Он размещался на двух участках, которые находились друг от друга на значительном расстоянии. Кроме того, этот цех целый год пользовался оборудованием совместно с подразделением ЗИФа.
Мы провели перепланировку корпусов, перевели цех № 7 на другие площади и поставили туда новое современное оборудование. Через полгода на заводе были замечательные литейные машины.
Еще одно узкое место – гальванический цех. Там много было ручного труда.
Например, сверловка отверстий в контактных площадках плат осуществлялась на ручных сверлильных станках. Монтажница должна была вручную попасть в разметку с точностью до 0,1 см. Это какое надо иметь зрение и сноровку?
Мы ушли от ручной сверловки, оснастили цех станками с ЧПУ «Шмоль». В последующем разместили в цехе автоматизированное гальваническое оборудование для изготовления печатных плат «позитивным методом».
Позже модернизация коснулась всех цехов и служб завода.
Второе. Рящин внедрил на Радиозаводе новую систему планирования производства.
Раньше у нас, на радиопроизводстве ЗИФа, было планирование на основе «товарных комплектов». Эта система давала сбои. Все цеха просто производили необходимые узлы и детали без привязки к срокам и этапам изготовления конечных изделий.
А у нас в изделии № 16 было, например, порядка 10 тысяч деталей. В итоге какие-то детали производились в избытке и лежали потом годами на складах, другие были в дефиците, их не успевали изготовить к нужному времени. В общем, нерациональная была система.
В сентябре 1975 г. Николай Васильевич организовал обучение всех руководителей служб и подразделений завода новой системе планирования и оперативного управления производством. Ранее он лично внедрил эту же систему на заводе ВЭМ.
Если говорить простыми словами, суть ее состояла в том, что вся работа предприятия была привязана к циклу изготовления наших конечных изделий.
Наши специалисты рассчитали, какие детали, в каком объеме и к какому сроку
необходимо изготовить, чтобы обеспечить непрерывное производство выпуска изделий.
Потому что наше конечное изделие было очень громоздким. Его собирали около полугода. И соответственно, разные детали монтировались в разное время.
Плановики, диспетчеры, технологи завода к январю 1976 г. рассчитали технологические циклы каждого выпускаемого заводом изделия, размеры партий запуска каждой детали и сроки подачи их на сборку в соответствии с планом.
Не только цеха основного производства, но и службы обеспечения завода работали по этой системе. Они знали, к какому времени должны обеспечить цеха конкретной технической документацией, материалами, комплектующими, оснасткой, инструментами и т. д.
Другими словами, Рящин ввел централизованное диспетчирование.
За план Николай Васильевич спрашивал жестко. Контроль был плотный.
ЭВМ тогда у нас еще не было. Система эта была достаточно громоздкой. Людям пришлось к ней привыкать. Но, когда ее внедрили, все увидели, что она действительно работает. Каждый сотрудник знал, какой вклад он вносит в выполнение плана, и понимал свою ответственность.
Нас, производственников, стали уважать. До Рящина такого не было.
Игорь Медовщиков, начальник сборочного цеха в 1975-1978 гг., начальник производства в 1978-1983 гг.
– «Истинный инженер – это не тот, кто создает хитроумные изделия, а тот, кто кроме этого знает и умеет организовывать серийное производство этих хитроумных изделий, чтобы их могли делать малоквалифицированные работники». Это слова Уолтера Перси Крайслера, выдающегося менеджера, основателя корпорации Chrysler.
Николай Васильевич Рящин был именно таким инженером, настоящим производственником.
Но кроме этого, Рящин – историческая личность не только в судьбе двух заводов – ВЭМа и Радиозавода, – но и в министерствах промышленности и радиоэлектроники.
Рящин занимался выпуском всех разработок НИИ математических машин: от «Урала-1» до «Урала-14» и европейских машин ЕС. Не говоря уже о том, что были еще специзделия для оборонных нужд, модернизацией которых он тоже занимался.
Но Николай Васильевич смог не только выстроить производство на Радиозаводе.
Он создал коллектив, инфраструктуру завода. Он был не только талантливым инженером-технологом, но и настоящим хозяйственником.
Он начал модернизацию завода, строительство очистных сооружений, филиала завода в р. п. Земетчино. Он построил столовую «Флора» на 530 посадочных мест, жилой дом на 36 квартир, детский сад и  пионер-ский лагерь для детей сотрудников.
Николай Васильевич поддерживал любую здравую идею на благо завода.
Производственных площадей на момент начала работы завода не хватало. И я в своем цехе решил построить антресоли – 2 этаж. Рящин разрешил. Выделили мне бетон. Остальные материалы я добывал сам.
Построил. Перевел потом туда с 1-го этажа радиомонтажниц.
Рящину эта идея понравилась. И когда я стал заместителем главного  инженера, мы построили антресоли во всех корпусах завода. Производственные площади увеличили таким образом на 10%.
К 1985 г. Радиозавод был единственным в Пензе предприятием, где соблюдались санитарные норма по метражу производственных площадей. Даже на ВЭМе этого не было.
В каждом цехе постепенно появились нормальные туалеты, душевые, питьевые колонки и даже сауны.
Мы не были с Рящиным друзьями. Но, когда строился филиал в Земетчине, мы с ним раз в две недели ездили туда, чтобы контролировать ход работ. А это 3 часа в дороге туда и 3 часа обратно. О чем-то же надо разговаривать. Он мне рассказывал о своих увлечениях, а я ему – о своих.
Он был заядлый рыбак, а я – дачник. Как-то раз в Земетчине мне даже довелось попробовать уху его собственного приготовления. Знатная была уха!
В этих поездках Николай Васильевич вспоминал иногда о своем детстве, юности. Как 14-летним подростком работал в деревенской кузнице, как студентом-практикантом на заводе «Счетмаш» отливал сковородки.
Помимо государственного мышления ему были свойственны житейская мудрость и смекалка.
Наши дети учились в одной школе. Как-то я ему рассказал, что у моего старшего сына неприятности – затяжной конфликт с завучем, который никак не удается разрешить.
«Отремонтируй им крыльцо. Оно у них течет», – посоветовал Рящин.
Я отремонтировал. Естественно, бесплатно для школы. Отношение к моему сыну сразу изменилось.
 Николай Васильевич был порядочным и выдержанным человеком, прекрасным инженером и организатором производства, но он не был оратором и не был силен в кулуарной борьбе.
Может быть, именно этих качеств ему не хватило, чтобы отстоять самостоятельность радиозавода. В 1982 г. наш завод объединили с НИИММ, было образовано НПО «Рубин».
* * *
Во главе НПО встал Василий Никишин. Как и Рящин, он начинал свою карьеру на ВЭМе.  Свидетели тех событий рассказывают, что заводчане, конечно, подчинились такому решению московского руководства, но в душе не согласились с ним, не приняли его.
Два директора не сходились во мнениях по многим принципиальным вопросам. Это противостояние длилось несколько лет и закончилось тем, что сначала свой пост директора НПО «Рубин» вынужден был оставить Никишин, а в мае 1987 г. пост директора Пензенского радиозавода покинул Николай Рящин.
В 1990 г. Пензенский радиозавод вновь приобрел самостоятельность в виду того, что  НПО «Рубин» прекратило свое существование.
Люди, знавшие Николая Рящина, рассказывают, что он очень болезненно переживал свой уход с поста руководителя предприятия.
Первый директор Пензенского радиозавода ушел из жизни в 1992 г. Ему было 63 года.

Прочитано 2347 раз

Поиск по сайту