Маркин Дмитрий Васильевич – студент Ленинградской Лесотехнической Академии, 1936 г.
Дядя Митя – это кровоточащая рана в моей душе, да и всех Маркиных, наверное. По оценке всех знавших его и нашей мамы Васиной Анастасии Никитичны, это был самый толковый представитель рода Маркиных.
Молодой выпускник Ленинградской Лесотехнической Академии, призванный в Ленинграде 28.07.1941 г., прошедший подготовку в Магнитогорске, младший лейтенант, командир танка 21 танкового батальона 149 стрелковой бригады Сталинградского фронта, защищающий Сталинград в районе поселка Сталинградского тракторного завода с апреля 1942 г., выжил в подбитом горящим танке, но 13.10.1942 г. был пленен немцами и до 26.01.1943 г. находился в лагере для военнопленных под деревней Орловка Городищенского района Сталинградской области (3,5 месяца).
Какое- то время исполнял обязанности помощника начальника лагеря (внутрилагерная администрация по внутреннему хозяйственному управлению и возведению оборонных сооружений немцев и других хозработ).
После освобождения из плена, 16.02.1943 г. был арестован Особым отделом НКВД. Осужден 09.03.1943 г. на 10 лет лишения свободы и 5 лет поражения в гражданских правах. 10.04.1943 г. сгинул в возрасте 28 лет.
Ни кола, ни двора, ни жены, ни детей. Даже окропить могилу слезами некому. И самое страшное, что и могилы-то нет. Не известно где. Невозможно поверить, но даже Дело осужденного до сих пор засекречено.
***
В приватной беседе мне удалось выяснить, что крови на его руках нет.
13 июля 2006 г. я участвовал при повторном рассмотрении дела Дмитрия Васильевича Маркина в Самаре.
В зале – генерал-майор, четыре полковника, секретарь. Со стороны обвинения выходит врио заместителя военного прокурора Приволжско-Уральского военного округа полковник юстиции Бахтадзе Г. Э. и докладывает: «По имеющимся в деле материалам, вина Маркина Д. В. доказана, поэтому реабилитации не подлежит». Следом выходит член президиума окружного суда полковник юстиции Терентьев Е. А., который повторяет версию обвинения.
На мой вопрос, как представителя защиты: « Могу ли я ознакомиться с делом? С составом преступления?» получил отказ: «Дело секретное, а у вас нет допуска».
Суд удаляется на совещание и председатель Президиума Приволжского окружного суда генерал-майор Сирота А. М. оглашает постановление об отказе в реабилитации.
И это через 60 лет после окончания войны.
Можно представить, как это было в 1943 г. Я понимаю: законы военного времени жестоки. Война есть война.
Но через 60 лет должно быть по-другому?! Ну и потом, какая небрежность в формулировке постановления: «сдался в плен немецким войскам», «был захвачен в плен немецкими войсками». Так сдался или был захвачен?
***
Только в оборонительный период с 17 июля по 18 ноября 1942 г. людские потери под Сталинградом с нашей стороны составили 644 тыс. человек. Среднесуточные потери составляли 5150 человек.
Вот в такой мясорубке с апреля по октябрь 1942 г. (6 месяцев) участвовал и танковый экипаж Дмитрия Васильевича Маркина.
***
Осужденный 9 марта 1943 г. на 10 лет исправительных лагерей и 5 лет поражения в правах и переданный 11 марта 1943 г. в тюрьму г. Сталинграда, он сгинул 10 апреля 1943 г. А это еще одна страшная трагедия и тайна.
Ведь это не во время боевых действий. В тюрьме, в освобожденном городе, где каждый человек на строжайшем учете. И никакой информации добиться невозможно. Тоже секретно?
Мне уже не нужно никакой реабилитации от власти. Но знать-то я имею право о последних днях, часах своего дяди. Я должен знать, где упокоен его прах, чтобы по-родственному, по-человечески привезти горсть земли с родительских могил. Ведь документы на последние этапы жизни его где-то имеются?
***
Теперь немного о морально-этических и юридических проблемах плена. Вольно или невольно возникает вопрос вины Дмитрия Васильевича, выполнявшего обязанности помощника начальника лагеря.
Прикинуться шлангом и затеряться офицеру среди солдат в лагере невозможно. Даже форма одежды не позволит.
Давайте и мы примерим «френчик» судьбы Дмитрия к своей персоне.
Прежде чем давать оценку поступкам людей, находящихся в критической ситуации, давайте представим мысленно картину лагеря для военнопленных.
Чистое поле, где вместо крыши – осеннее небо с дождем и снегом. А на улице осень, и зима впереди. Закопаться в землю нечем. Жратвы нет. Воды нет. Дров для костра нет. По нужде только под себя или рядом с собой. По соседству – раздетые трупы умерших.
А если трое суток, неделю, месяц? Можно представить себе, как опустятся люди. Озвереют. Будут собачиться за еду, грызться друг с другом за одежду, имущество умершего, будут рыгать и поносить.
Что делать в этой ситуации нормальному человеку, не потерявшему самообладания?
Самоорганизоваться для выживания. Подбирать управляемых людей, чтобы идти к немцам за водой, едой. Приносить ее, распределять как-то, чтобы не передрались и всем хватило. Собирать трупики в отдельную кучу. Определить отхожее место. Просить у немцев лопаты (готовить землянки к зиме).
Но немцы в первую очередь позаботятся, чтобы пленные возвели забор из колючей проволоки. То есть заставят работать и только потом за это покормят.
***
Главная и обязательная задача человека в плену – выжить, сохранить свою жизнь, если можешь – помочь сохранить жизнь другим. Это морально во всех цивилизованных армиях мира, где цена человеческой жизни на первом месте. Для командира нет важнее задачи, чем организовать людей на выживание в условиях плена, физически сохранить жизнь.
Нам, не нюхавшим пороха, не знавшим жуткого голода, холода, унижений, истязаний, не прошедшим этих кругов адовых, этого понять не дано.
***
Что касается физического принуждения, мордобоя в условиях плена.
Если озверевшие люди в плену отнимают друг у друга еду, одежду, не зарабатывают на похлебку, то других способов просто не существует.
Я не осуждаю Дмитрия Васильевича, который в тех жутких условиях взял на себя эту жертвенную миссию (или заставили взять). Как брали ее мужики – старосты деревень, оккупированных немцами (дуло в грудь и дуло в спину). Не каждому под силу такая ноша.
Я что-то не знаю, не слышал о существовании в нашей армии памятки о правилах поведения военных в плену, хотя знаю, что для командного состава культивируется «бравая смерть» от собственной пули в висок.
Это еще раз говорит о цене жизни в нашей стране.
Нельзя стыдливо прикрывать глазки перед такими проблемами. Войны были и будут. Значит, будут и плененные, и они будут делать то, что им прикажут, даже вещи аморальные в гражданских условиях.
Их судьба не защищена никакими документами государственного уровня.
В справедливости принятых решений сейчас уже никто не разберется. Нет живых свидетелей. А как добыты свидетельские показания, одному богу известно.
***
Перейдем к нашему случаю.
Экипаж танка младшего лейтенанта Маркина Дмитрия Васильевича был заранее обречен на гибель или плен. Танк был закопан в землю и использовался как дот (то ли по причине технического состояния, то ли для того, чтобы не отступали, то ли для маскировки).
После прямого попадания один – убит, второй – ранен, Дмитрий – контужен. Раненого немцы добивают, а Дмитрия берут в плен. Все произошло, как запланировали военные стратеги.
И вот за это Дмитрий Маркин зимует в лагере за колючей проволокой в чистом поле с 13 октября 1942 г. по 26 января 1943 г., для того чтобы потом свои сгноили его в Сталинградской тюрьме.
***
Это частный пример. А таких осужденных 1млн человек. Этот миллион человек стал жертвой, заложником обстоятельств, поведения государства перед войной и военных стратегов во время войны. Хотя мертвые срама не имут, но им негоже носить это клеймо.
Поэтому после войны, через какое-то время (лет через 25), необходимо проводить сплошную реабилитацию осужденных военных (кроме военных преступников).
Виктор Маркин
