Самое читаемое в номере

Танковая промышленность СССР накануне 1941 года: рост брака и ненадежность

A A A

На основе фундаментального исследования «Танковая промышленность СССР в годы Великой Отечественной войны» (автор Никита Мельников) исторический обозреватель «Улицы Московской» Юрии Ган рассказывает о том, с каким потенциалом подошла танковая отрасль к началу войны.

Чтобы понять процесс функционирования танковой промышленности в годы войны, необходимо кратко осветить процесс создания танковой промышленности в нашей стране в годы сталинской индустриализации.
В 1920-е годы Красная Армия была технически отсталой, но в середине 1920-х годов в СССР не было ни производственной, ни конструкторской базы для массового производства танков.
Однако советское руководство в 1926 г. приняло трехлетнюю программу танкового строительства, по которой Красная Армия должна была получить около 300 бронированных машин.
Основной тип – Т-18 (МС-1) – переработанный вариант французского танка «Рено FT» образца 1917 г. Центром его массового производства определили ленинградский завод «Большевик», который имел опыт создания тракторов.
В декабре 1929 г. Политбюро ЦК ВКП(б) признало, что вся принятая танковая программа оказалась несостоятельной: решив строить танки, забыли про развитие производства брони и моторов, а также создание танковых КБ.
В общем, кроме скопированного Т-18, ничего создать не удалось. Так как признать собственную бездарность при принятии решений не хотелось, причину нашли во «вредительстве».
В мае 1929 г. бдительные чекисты вскрыли «контрреволюционную организацию в военной промышленности», по делу которой было арестовано около 100 инженеров, начавших карьеру еще в царской России (и это при наличии острейшей нехватки квалифицированных кадров), которые, оказывается, только и делали, что много лет «разрушали военную промышленность путем вредительства».
Однако, расправившись с инженерами-«вредителями», Сталин понял, что одно великолепное знание марксизма-ленинизма не дает возможности создать современную танковую промышленность.
Поэтому в январе 1930 г. была сделана ставка на закупку танков у западных капиталистов. В США, Францию, Чехо-словакию, Германию и Англию отправились советские комиссии, результатом деятельности которых стало освоение в 1931-1933 гг. серийного производства нескольких видов танков.
Интересно, что наших специалистов больше всего впечатлила продукция английской фирмы «Виккерс». Именно ее танки были скопированы под маркой Т-26 (стал самым массовым танком Красной Армии), Т-37 и Т-28.
Восхитились наши специалисты и танком американского инженера Д. Кристи, который у нас выпускался как БТ, который наряду с Т-26 стал основным танком РККА в 1930-е годы.
А тяжелый Т-38 имел в основе проект танка ТГ немецкого конструктора Э. Гротте.
Весь юмор заключается в том, что в это время советские газеты и радио несколько лет пугали обывателей «крестовым походом» объединенного фронта западных стран во главе с той же Англией против СССР.
Напугали так, что в 1927 г. народ в состоянии «военной тревоги» сметал гречку, соль, спички с полок магазинов (туалетной бумаги, я так понимаю, тогда не было, народ для этой цели использовал те же самые советские газеты).
И вот якобы главный враг СССР, который вот-вот нападет, вдруг продает нам современную технику.
Согласитесь, как-то странно вооружать страну, которую ты хочешь разгромить. Но надо же было товарищу Сталину как-то объяснить голодному народу, который был посажен на карточную систему, почему он вознамерился вместо еды и одежды все силы бросить на пушки, самолеты и танки.
Производство танков сконцентрировалось на четырех заводах, и что самое интересное, все они достались Сталину с царских времен.
Т-26 собирали на ленинградском заводе «Большевик» (бывший Обуховский завод, основанный в 1863 г. и являвшийся одним из самых передовых предприятий царской России).
Центром производства танков серии БТ и Т-38 стал Харьковский паровозостроительный завод (основан в 1897 г.).
Средний танк Т-28 осваивал ленинградский Кировский завод (бывший Путиловский завод, основанный в 1801 г. и являвшийся промышленным флагманом в царской России).
А плавающий танк Т-37 – московский завод № 37, основанный в 1916 г.
Распиаренное же детище сталинской индустриализации Сталинградский тракторный завод должен был подключиться к производству танков лишь в 1938 г.
Танковая программа была масштабной: к 1938 г., то есть к концу второй пятилетки, планировалось иметь 10-15 тыс. танков (больше, чем имели все западные страны, вместе взятые).
Однако гладко было на бумаге, да забыли про овраги.
К концу 1932 г. стало ясно, что программа освоения сборки танков серьезно провалена. Харьковский завод выпустил к 1 сентября всего 76 БТ из запланированных 482. При этом качество машин было столь низким, что все они пошли в учебные части.
Ленинградский завод выпустил 362 Т-26 при плане 1200 машин, при этом 19 ушли в учебки как некачественные, а 22 приняли без башен.
Первые 12 танков Т-28, выпущенные в начале 1933 г., гордо прошли в первомайском параде и сразу отправились на завод для ремонта и доработки.
Т-38 в этот момент был еще в планах.
Причины провала типичны для времен сталинской индустриализации.
Во-первых, затягивание сроков ввода мощностей из-за отсутствия необходимого оборудования (так, на ХПЗ механическому цеху не хватало 140 станков, а остальные были построены на 50%).
Во-вторых, из-за отсутствия комплектующих: только два завода освоили к концу 1932 г. выпуск брони (при этом Ижорский завод выполнил план на 38%, а Мариупольский – на 25%).
Отдельная песня – танковые моторы. С легкими Т-26 было проще: 90-сильные движки худо-бедно делал ленинградский завод им. Ворошилова, хотя уровень брака зашкаливал – 70-88% в 1932 г., что, естественно, сказывалось и на выпуске танков.
А вот с двигателем для БТ была катастрофа. Планировалось, что советские инженеры к 1933 г. создадут собственный дизельный танковый мотор. Но его разработка затянулась до 1939 г.
На чем же тогда ездили БТ до этого?
Стали использовать авиационные суррогаты. В 1932 г. их обеспечили закупленными американскими двигателями «Либерти», а затем переданными из авиации бэушными советскими М-5 (теми же скопированными «Либерти», к тому времени снятыми с производства), которые требовали предварительного ремонта.
В 1934 г. решили пока ставить авиационный двигатель М-17, но Рыбинский завод в 1934 г. мог дать только 300 танковых М-17.
Непонятно было, каким двигателем оснащать Т-38. То есть танки начали выпускать, а моторная база под них не просто не была создана, но и не было представления о том, где и какие двигатели можно производить.
И это была типичная картина для сталинской экономики. Потому что вдобавок никак не удавалось наладить производство собственных подшипников и электрооборудования в объемах, способных удовлетворить растущие планы по выпуску танков.
Два советских завода могли обеспечить только 10-15% потребности танкового производства в подшипниках. Та же картина по электрооборудованию.
До октября 1934 г. так и не были определены постоянные производители радиаторов для танков. Ярославский завод по производству резинотехнических изделий обещал дать продукцию только в 1935 г. В результате выпуск танков во многом зависел от импорта этих важных комплектующих.
Но кого это волновало: в сталинской экономике главным был план по количеству, причем взятый с потолка, а не в результате серьезных межотраслевых согласований.
В 1933 г. Ворошилов подвел итоги первой пятилетки и победно рапортовал о том, что РККА имеет 5600 танков (больше, чем во всех капиталистических странах, вместе взятых). Но забыл упомянуть, что в это число входило 2500 танкеток, которые и танками то назвать было трудно.
Да и с остальными непонятно было, как воевать. 620 танков БТ из 710 изготовленных не имели пушечного вооружения, поскольку нужного количества танковых пушек не было изготовлено.
Да и остальным стрелять было нечем, так как производство снарядов для танков было в зачаточном состоянии и, по словам самого же Ворошилова, не обеспечивало «даже текущую боевую подготовку войск».
Моторная база для БТ отсутствовала, подшипники и электрооборудование в основном импортировались.
Вдобавок в любой момент вся эта масса танков могла стать небоеспособной, так как при низком качестве узлов и деталей план по выпуску запчастей выполнялся на уровне 25-30%.
Однако товарищ Сталин эти проблемы упорно не замечал и ставил перед танкостроением новые задачи: к концу второй пятилетки промышленность должна была выпускать 35 тыс. танков в год.
Партия сказала: «Надо!», промышленность ответила: «Есть!» Газеты печатали передовицы о выполнении и перевыполнении планов. Все новые заводы переводились на выпуск броневой стали. Танки шлепали сотнями и тысячами.
Но что это были за танки!
В сентябре 1936 г. командование 6-й отдельной танковой бригады провело масштабные испытания серийных танков Т-28.
И тут выяснилось, что штатный радиатор на максимальных оборотах не справляется. При движении по выбитой дороге элементы ходовой части начинали разрушаться (в общем, танк мог двигаться только по ровному шоссе).
В 1937 г. Комиссия советского контроля отметила, что срок службы танка – 1000-1300 км при гарантии 2000 км, а во время боевого использования «танк должен часто останавливаться для устранения мелких и крупных дефектов».
Да и устранять дефекты было нечем. В 1934 г. Кировский завод план по производству запчастей для Т-28 выполнил на 26%, в 1935 г. – на 62,5%, в 1936 г. – на 10-20 %. Фактически танк надо было масштабно модернизировать, но пресловутый план не позволял это сделать.
В похожем состоянии находились производства всех серийных советских танков. Ленинградский завод им. Ворошилова за 5 месяцев 1937 г. сдал лишь 17 Т-26 вместо 400-500 по плану.
Ни один двигатель, выпущенный в январе-феврале 1937 г., на полигонных испытаниях не дал гарантийного срока работы, из-за чего пришлось прекратить их приемку. Объемы брака были огромны: так, в апреле 1934 г. по картеру двигателя для Т-26 они доходили до 60%, по поршням двигателя – до 55%.
Но все вышеуказанные проблемы сталинское руководство списывало на деятельность «вредителей». Оказывается, все недостатки Т-28 – это деятельность «контрреволюционной троцкистско-зиновьевской группы» под руководством арестованного в 1936 г. директора Кировского завода К. М. Отса.
Такая же группа была «вскрыта» и на заводе «Большевик» (теперь всем были понятны проблемы с Т-26). Потом грянул 1937 г. с чистками танковых предприятий и в Наркомате оборонной промышленности.
«Вредителей» ликвидировали, но проблемы танкостроения никуда не делись.
В третьей пятилетке в 1938 г. ожидалось начало танкового производства на Сталинградском тракторном заводе на базе бронекорпусов, изготавливаемых тоже сталинградскими заводами.
Однако 1938 г. опять прошел в крайне напряженном состоянии, типичном для сталинской экономики: СТЗ так и не смог организовать производство танков, остальные заводы в очередной раз провалили плановые задания по многим позициям.
Но тут забрезжил рассвет на танковом небосклоне. В течение 1939 г. были завершены работы по созданию опытных образцов новых танков для РККА – КВ и Т-34, которые советские руководители танкостроения позиционировали как танки, «равных которым еще нет».
Наконец был создан новый танковый дизель В-2, который тоже превозносился как «наиболее совершенный из всех известных двигателей».
В действительности все опытные модели обладали уникальными тактико-техническими характеристиками, но реальность начала развиваться совершенно в другом направлении.
В конце 1930-х годов КВ являлся самым неуязвимым танком в мире: его 75-мм броня не пробивалась тогдашней противотанковой артиллерией.
Но уникальность его принятия на вооружение заключалась в том, что его серийное производство на Кировском заводе началось без нормальных полигонных испытаний.
Эти испытания обычно проводят до принятия на вооружение, так как на них вскрываются дефекты, которые устраняются до серийного производства.
В результате из войск посыпались рекламации, и заводу пришлось параллельно и выпускать, и дорабатывать танк (в течение III квартала 1940 г. в конструкцию танка было внесено 1671 изменение).
Естественно, завод сконцентрировался на плане производства, так как в командной экономике это главный показатель эффективности предприятия: план был перевыполнен (вместо 230 выдали 243), но танк был совершенно «сырой», с кучей технических проблем.
А тут еще мудрое сталинское руководство в 1940 г. решило исполнить свою давнюю мечту – сформировать танковую производственную базу на Урале. Для этого выбрали Челябинский тракторный завод (производство КВ и топливных насосов ТН-12), а танковые корпуса для него поручили выпускать челябинскому заводу № 78.
Серийное производство КВ в Челябинске должно было начаться в 1941 г. Но все прекрасные планы разбились о советскую реальность.
За первое полугодие 1941 г. завод выпустил 26 танков, сорвав все планы, а производство топливных насосов для дизелей так и не началось. Причины типичны для того времени: во-первых, острейшая нехватка квалифицированных кадров на ЧТЗ, во-вторых, даже в конце июня 1941 г. все танковые цеха заводов находились в стадии строительства.
Ну и типичный советский бардак: из Кировского завода чертежи поступали крайне плохого качества, поэтому плохо читались, а самостоятельно вносить изменения в чертежи ЧТЗ строго запрещалось. На согласования чертежей уходила масса времени, отсюда и задержки в производстве.
А завод № 78 вплоть до начала войны так ни одного бронекорпуса и не выпустил, находясь в перманентной стадии строительства.
Т-34 полностью повторил судьбу КВ. Без всяких серьезных полигонных испытаний принят на вооружение, а заводы (Харьковский паровозостроительный и Сталинградский тракторный) получили высокие планы на 1940 г.: ХПЗ – 500, СТЗ – 100 танков.
Но все как обычно – все планы сорваны: ХПЗ сделал 117, СТЗ – 23 танка. Гонка за планом резко снижала качество. Так, 95 танков на ХПЗ были оснащены муфтами сцепления, которые не прошли термической обработки, т. е. в войсках эти танки очень быстро должны были сломаться.
Сразу же вскрылись недостатки машины (ненадежность отдельных узлов, теснота для экипажа), что потребовало параллельно с началом серийного производства заниматься глубокой модернизацией машины.
Никак не получалось наладить выпуск новых легких танков. Ленинградский завод № 174 до начала войны выпустил всего 50 штук танка Т-50, а московский завод № 37 из-за недопоставок корпусов и двигателей сорвал программу 1940 г.: из 100 запланированных плавающих танков Т-40 выпустил только 41.
В конце 1930-х годов специалисты НИИ-48 разработали великолепную броню 8С для Т-34, которая вдобавок не требовала сложных технологических процессов, что для сталинского СССР было очень важно.
Но у брони была одна загвоздка: склонность к образованию трещин. Избежать этого можно было только строгим выполнением технологии производства, но с этим у нас всегда была беда.
Поэтому уже в 1940 г. в войсках на Т-34 трещины стали появляться и расти в размерах буквально в первые часы эксплуатации. До войны эту проблему так и не решили.
Для производства без преувеличения уникального танкового дизеля В-2 в Харькове был создан завод № 75.
Это была находка: вместо дорогого авиационного бензина можно было использовать дешевое дизельное топливо. Завод тут же получил высокие плановые задания, но все как обычно: завод план не выполнил.
Дизель более сложен в изготовлении, чем бензиновый двигатель, а одна из важнейших деталей дизеля – топливный насос – стала ахиллесовой пятой советской промышленности: их выпуск в нужном количестве никак не удавалось наладить вплоть до войны.
Вдобавок производство дизелей сопровождалось, по признанию наркома средмаша В. А. Малышева, «множественным браком» и нарушением технологии производства.
Только через год выяснилось, что установленные в двигателе воздухоочистители не обеспечивают нужной очистки от пыли, что вело к поломкам двигателя. Кроме этого, и система охлаждения двигателя не справлялась со своими задачами.
В общем, долгожданный В-2 пошел в серию с откровенно неработающими системами фильтрации воздуха и охлаждения двигателя. В результате серийные В-2 имели крайне низкий ресурс работы.
Следовательно, требовалось огромное количество запчастей, а с ними беда. Например, если за 11 месяцев 1940 г. завод № 75 худо-бедно выполнил план по дизелям на 65,4%, то по запчастям – всего на 13,3%.
Интересно, что в 1942 г. в США проходил испытание танк Т-34. Естественно, туда послали эталонный, тщательно собранный танк. И что же?
Через 72,5 ч работы танк вышел из строя в связи с поломкой мотора. И это специально подготовленный двигатель. Сколько же тогда работали серийные двигатели? Но именно с этими двигателями СССР встретил Великую Отечественную войну.
С качеством других узлов было не лучше. Гусеничные траки вместо положенных 3 тыс. км начинали разрушаться через 1,5 тыс. км эксплуатации. К 1940 г. СССР достиг полного импортозамещения в производстве подшипников, но качество их было крайне неудовлетворительным.
Таким образом, советские конструкторы на рубеже 1939-1940 гг. разработали принципиально новые модели танков с революционными характеристиками. Резко расширилась география танковой промышленности.
Но между опытной моделью танка и его серийным образцом существовала огромная пропасть. В условиях, когда «сырые» машины требовали доработки, сталинское руководство сделало ставку на количественный рост производства танков.
А рост брака и ненадежность выпускаемой техники стали своеобразной закономерностью советской танковой промышленности все предвоенные годы.
Немалую роль в этом сыграла борьба с «вредительством», так как она привела к обрыву обратной связи между властью и исполнителями.
Инженеры, конструкторы и директора заводов понимали всю нереальность государственных планов, но не могли влиять на решения власти относительно направления развития танковой промышленности, тем более критиковать властные решения, поскольку это означало конец карьеры, если не конец жизни.
Со всем этим багажом и вошли в Великую Отечественную войну.
Юрий ГАН,
учитель истории,
ст. Динская Краснодарского края

Прочитано 1815 раз

Поиск по сайту