Самое читаемое в номере

После взятия Рейхстага бои прекратились

A A A

Фрагмент из воспоминаний Льва Сучкова, офицера связи 135 Краковской дивизии, впервые полностью опубликованных в журнале «Земство» (1995, № 2). Лев Сучков рассказывает о том, как ему довелось выступить парламентером при взятии Берлина.

suchkov1

Вид на Берлин с Рейхстага. 1945 г. Фото Николая Павлова. Из фондов ГАПО


После взятия Рейхстага бои прекратились. Наступила поразительная тишина. На улицах не видно людей, транспорта. Мы радостно вздохнули. Кончилось кровопролитие. Даже не верилось, что дождались этого дня и часа.
Прошли сутки. Выяснилось, что на некоторых улицах города, в отдельных зданиях и подвалах, засели отборные части СС «Мертвая голова», верные Адольфу Гитлеру, которые не сложили оружия и не сдались в плен.
Наше командование предъявило им ультиматум, в котором говорилось: «Если вы в течение суток не сложите оружия, не сдадитесь в плен, то будем вести огонь до полного уничтожения».
Они попросили по рации два часа времени для согласования. После этого переговоры вновь возобновились. В результате переговоров было решено:
– Завтра, в 12.00 дня, к каждому дому подойдет без оружия советский офицер-парламентер с белым флажком. Все находящиеся в доме и подвале солдаты и офицеры добровольно должны выйти, сложить оружие, построиться в колонну и следовать за советским парламентером.
Наш командир части обязан выделить шесть парламентеров. На другой день, утром, построил всех офицеров перед штабом и сказал: «Для сопровождения пленных немцев нам надо выделить шесть офицеров-парламентеров. Сегодня,
в 12.00, истекает срок их сдачи в плен. Белые флажки уже подготовили».
Все офицеры стояли и молчали. Командир полка стал ходить вдоль строя и показывать пальцем на офицера, чтобы тот вышел из строя и повернулся лицом к строю. В числе таких «счастливцев» оказался и я.
Когда стояли перед строем, то на нас было неприглядное обмундирование: кирзовые (солдатские) сапоги, солдатская гимнастерка и брюки. Один из офицеров сказал: «Лучше послать офицеров, которые одеты в более приличное обмундирование».
Командир полка позвал начальника ОВС (обозно-вещевое снабжение) и сказал: «Подберите им всем приличное обмундирование. Как только переоденетесь, немедленно приходите в штаб полка за получением адреса для выполнения боевой задачи».
На складе нам повезло. Мы подобрали себе все обмундирование. Я впервые за всю войну, как офицер, надел хромовые сапоги, офицерскую гимнастерку, брюки и ремень. Другие офицеры тоже обменяли обмундирование на новое, офицерское.
Пришли в штаб полка. Каждому парламентеру уже был заготовлен адрес и сделан небольшой инструктаж. У начальника штаба по карте города еще раз уточнили свои адреса. Мне выпал адрес на одной из улиц города, дом № 13.
Я вышел из штаба, огорченный тем, что достался дом под таким несчастливым номером. Перед выходом из штаба мы все – парламентеры – обнялись и попрощались до скорой встречи.
По пути из штаба я зашел в свою батарею взять сигареты и спичек (я сильно курил) и попрощаться. Все солдаты и офицеры с удивлением смотрели на меня, и все молчали. Я пошел по улице выполнять задание. Шел и размышлял о том, что конец войны для меня не наступил.
В голове сразу всплыло снова все за всю войну, что пришлось пережить – ранения, тяжкие бои. А тут – сам иду к немцам без всякого оружия.
Наступил самый ответственный, роковой час в моей жизни. Шел я, не спеша, сильно курил и не заметил, как ко мне подбежал старшина батареи и предложил выпить стакан чистого спирта – для «храбрости и смелости». Я выпил, как воду, этот спирт и ничего не почувствовал. Закурил сигарету, поблагодарил старшину и пошел к «своему» дому. Идти надо было примерно полтора километра.
У меня было самое близкое расстояние от штаба до этого «несчастливого» дома для меня. Признаюсь, чем меньше оставалось расстояние, тем более напряженно я себя чувствовал. Сердце сильно колотилось в груди.
Подошел к этой улице, несколько раз прочитал название и пошел по тротуару по нечетной стороне. Подошел к этому дому, остановился, три раза перекрестился и произнес вслух: «Боже мой, спаси меня». Сердце снова стало сильно биться в груди.
Я сразу вспомнил свой крестик на шее и, убедившись, что он на шее, вспомнил мать, которая просила: «Крест никогда не снимай и вернись домой с крестом».
Я остановился около этого дома и стоял около двух-трех минут.
Около дома никого не было. Я снова подошел к табличке с номером дома, чтобы еще раз удостовериться, что это и есть «мой» дом с таким номером. Я подошел к середине дома и встал, поднял флажок. Стоял около одной-двух минут. Никого нет. Я пошел взад и вперед около дома.
Когда я повернулся идти обратно, то не заметил, как ко мне подошел старший команды пленных – немецкий офицер в чине капитана, резко правой рукой вытащил парабеллум из кобуры и быстро протянул его мне. Дуло пистолета он повернул к себе. В то время считалось, при сдаче в плен должны так поступать.

suchkov2

Берлин, 1945 г. Фото из коллекции Николая Павлова. Из фондов ГАПО.

Но я ничего сначала не понял, я считал, что он стреляет в меня. Я не в состоянии описать того, что я почувствовал в этот момент. Потом сообразил и мгновенно ему показал, чтобы он положил пистолет на землю. Потом тихо и спокойно сказал по-немецки:
– Складывайте все оружие сюда, стройте колонну и следуйте за мной.
Он меня понял, взял руку под козырек. В это время я почувствовал какое-то облегчение, бодрость.
Смотрю, как из подвала дома выходят до зубов вооруженные, отборные солдаты и офицеры. Когда они строились в колонну, я старался много на них не смотреть. Но их было 100-120 человек, не более.
Ни один из них не сложил оружия. Я не стал на этом настаивать.
Когда колонна построилась, я капитану так же спокойно сказал:
– Следуйте за мной.
Стояла жаркая солнечная погода. Вся колонна шла в шинелях, в касках, с автоматами и боевыми ручными гранатами.
Прошли метров двести пути. Я шел и старался не оборачиваться назад (так нас инструктировали в штабе). Потом услышал по звуку, как солдаты выбрасывали на обочину дороги автоматы, каски и гранаты. Дошли до поворота улицы под прямым углом. Я посмотрел на колонну и увидел, что все солдаты сняли шинели и держали их в руках, шли спокойно, как на прогулке. Они были все вспотевшими от жары.
Я почувствовал снова какое-то облегчение, бодрость и уверенность в себе. По всему телу у меня выступал пот.
С лица также текли капли пота, голова была мокрая. Не доходя до своей части 50-60 метров, вижу своего старшину и еще нескольких человек, которые стояли и смотрели в мою сторону.
Когда я стал ближе подходить к старшине, то у меня ноги стали чувствовать то какую-то тяжесть, то легкость. Когда я подошел к старшине, то начал как-то за него заходить («прятаться» от этой колонны).
В это время из штаба полка вышлинесколько офицеров, командир полка и несколько вооруженных автоматчиков. Я все-таки набрался силы воли и доложил командиру полка:
– Товарищ полковник, Ваше приказание выполнено! Колонна немцев из дома № 13 приведена в Ваше распоряжение.
Командир спросил меня:
– Где они сложили оружие?
Я ответил, что старший офицер свое личное оружие оставил около дома № 13, а остальные по дороге его побросали. Полковник через переводчика громко колонне сказал:
– Кто имеет при себе оружие и гранаты, требую немедленно выйти из строя и сложить вот здесь – на землю.
Человек 15-20 вышли из строя и сложили оружие. Оказалось, я привел колонну немцев первым. После этого я обратился к командиру полка, сказал о том, что я нездоров, и попросил меня отпустить в казарму.
Он мне сказал:
– Идите отдыхайте. Вы заслужили это.
Я пришел в казарму. Пот все еще выступал по моему телу.
Я срочно принял душ. Лег в постель и почувствовал, как мое тело еще дрожит. Старшине сказал, что если я засну, то пусть меня никто не трогает до утра.
Утром я проснулся. Встал, почувствовал какую-то боль в мышцах ног и рук. Умылся. Позавтракал и почувствовал бодрость. Я ходил, молчал. Офицеры и солдаты нашей батареи смотрели на меня и радостно приветствовали, хлопали по плечу. Но вскоре старшина мне рассказал.
Пока я спал, из шести парламентеров двое были убиты у дома, к которому они подходили с белыми флажками.
Когда колонны без парламентеров явились сами и подошли к штабу полка, то командир полка через переводчика спросил:
– Где парламентеры?
Гитлеровцы стояли и молчали. Тогда поехали и привезли двух наших офицеров-парламентеров. Полковник сказал:
– Кто стрелял в парламентеров, пусть выйдут из строя!
Колонны молчали. Никто не вышел. Колонны были окружены ротой вооруженных автоматчиков. Тогда полковник сказал через переводчика:
– Если убийцы не выйдут, то обе колонны будут расстреляны до единого солдата и офицера.
Тогда из одной колонны вышли три солдата и один офицер. Из другой – два солдата и один офицер. Тут же полковник приказал:
– Расстрелять их перед строем этих колонн!
Приказ тут же был выполнен без промедления. Два дня готовились к похоронам. За эти два дня я немного отошел, пришел в себя, стал чувствовать уверенность в себе.
Перед похоронами мы – парламентеры – несли почетную вахту и стояли у гроба. Из всех подразделений были выделены солдаты и офицеры, которые несли круглосуточную почетную вахту.
Во время похоронной процессии все солдаты, офицеры шли с горечью, досадой – до глубины души были разволнованы этим нежданным случаем. У некоторых были слезы на глазах.
С кладбища мы – четверо парламентеров – шли отдельно и долго рассуждали. Нас ведь тоже могла постигнуть та же участь. Больнее всего отразилось для каждого солдата и офицера – это конец войны.
Источник: Лев Сучков. Бог стерег меня. Воспоминания артиллериста, 1941-1945 гг. Журнал «Земство», 1995, № 2.

ВЫПИСКА ИЗ НАГРАДНОГО ЛИСТА ОТ 11 МАЯ 1945 ГОДА

suchkov3

Сучков Лев Иванович, гвардии лейтенант, командир взвода 45 мм пушек 396 стрелкового Катовицкого полка, 1922 года рождения, русский, беспартийный, в Красной Армии с 1940 г., призван Ленинским РВК г. Свердловск, в Отечественной войне с декабря 1941 г.
Краткое конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг.
«Лейтенант Сучков, работая на должности офицера связи дивизии с февраля 1945 года, за это время безукоризненно выполнял все приказы и задания командования, не считаясь ни с какими трудностями, все силы и способности вкладывал только для быстрого и точного выполнения задания.
В любых условиях держал связь с полком, точно и в срок доставлял пакеты с приказами и распоряжениями.
Лично интересуясь обстановкой на переднем крае, точно и своевременно докладывал командованию, сам ходил в боевые порядки роты, выясняя истинное положение.
Когда дивизия вела тяжелые уличные бои, связь с частями временно терялась, лейтенант Сучков в самые горячие бои, не считаясь с опасностями для своей жизни, под сильным артиллерийским и минометным огнем держал непрерывную связь с полком, уточняя обстановку на переднем крае.
Лейтенант Сучков за проявленную отвагу, смелое и мужественное выполнение заданий командования достоин правительственной награды орденом Красной Звезды».
Наградной лист подписал командир 396 стрелкового Катовицкого полка майор Назаров.
16 мая наградной лист согласовал командир 135 Краковской дивизии генерал-майор Ромашин. И в этот же день приказом по дивизии гвардии лейтенант Сучков был награжден орденом Красной Звезды.
Публикацию подготовил Валентин МАНУЙЛОВ

Прочитано 1162 раз

Поиск по сайту