МИФ О «ГРАФЕ»
На личности владельца усадьбы В. Н. Воейкова (1868-1947), казалось бы, нет смысла останавливаться подробно: о нём в последнее время много сказано и написано, а в сентябре 2018 г. в ПГУ прошла научно-
практическая конференция, посвящённая его 150-летию и вкладу в развитие российского спорта.
В 1911 г. он стал почётным председателем только что основанного Российского олимпийского комитета (РОК). В 1913 г. занял вновь учреждённую должность Главнонаблюдающего за физическим развитием народонаселения Российской империи, т. е., говоря современным языком, он был первым министром спорта России. Напомним лишь необходимое по нашей теме.
Владимир Николаевич Воейков – пензенский землевладелец, Почётный гражданин Нижнего Ломова, сын Николая Васильевича Воейкова (1832-1898), генерал-адъютанта Императоров Александра II и Александра III, тамбовского помещика. Матерью нашего героя была княжна Варвара Владимировна Долгорукова (1840-1909), фрейлина, дочь знаменитого московского генерал-губернатора кн. В. А. Долгорукого. В течение всей жизни Владимир Николаевич входил в ближайшее окружение Императорской семьи и последнего Императора России Николая II (вплоть до его отречения, при котором присутствовал). Был крёстным отцом Цесаревича Алексея. Женился на дочери министра Двора баронессе Е. В. Фридерикс, что ещё более упрочило его положение.
Род Воейковых – старинный дворянский, основные их вотчины находились в соседней с нами Тамбовской губернии, внесён в шестую часть Дворянской родословной книги, куда вписывалось нетитулованное дворянство, происхождение коего теряется во глубине веков.
По материнской линии титулование не передавалось, если к этому не было особых обстоятельств (например, прекращение рода в связи с отсутствием потомков мужского пола и пр.), которые изъяснялись в прошении к Государю. Право ношения титула присваивалось Императорским указом. В. Н. Воейков упоминается в многочисленных мемуарах, наконец, он сам написал книгу «С царём и без царя: Воспоминания последнего дворцового коменданта государя императора Николая II» (первая публикация: Гельсингфорс, 1936; в России неоднократно издавалась после перестройки). Ни о чём подобном там и речи нет.
Откуда же взялся самозванный «граф», фигурирующий, например, в новом путеводителе по Пензенской области, в экспозиции популярного «Музея живой воды» в с. Кувака, в многочисленных статьях? Для меня это неведомо!
Добро бы хоть князь (поскольку его мать – урождённая княгиня). Нельзя же в качестве причины предположить невежество и незнание авторов. Книга воспоминаний В. Н. Воейкова в очередной раз переиздана совсем недавно (2016) популярным московским издательством «Захаров». Есть её полнотекстовый вариант и в интернете.
Возможно, пензенским краеведам захотелось сделать нашу историю более «аристократической»? Или, по простоте душевной, предположили, что, находясь столь близко от императора и будучи весьма предприимчивым человеком, Владимир Николаевич не мог не отхватить себе ещё и какого-никакого титула?
Сам В. Н. Воейков гордился своим нетитулованным родом. Было бы и нам весьма поучительно и целесообразно последовать его примеру.
ИСТОРИЯ УСАДЬБЫ
Усадьба расположена в западной части г. Каменки, бывшего села Дмитриевское, Каменка тож Нижнеломовского уезда, на южном склоне, обращённом к реке Атмис. Эти земли были владением княгини Варвары Васильевны Долгоруковой, урождённой Нарышкиной, жены московского генерал-губернатора, они перешли к их дочери Варваре Владимировне, вышедшей в 1864 г. замуж за Н. В. Воейкова. Через этот брак тамбов-ский род Воейковых укрепился в Пензенской губернии.
В декабре 1890 г. Николай Васильевич с детьми внесён в VI часть Пензенской дворянской книги. Отец будущего дворцового коменданта способствовал экономическому развитию имения, проведя в 1874 г. ветку Сызрано-Вяземской железной дороги по своей земле (подарив её государству) и построив на свои деньги вокзал станции Воейково (с 1918 г. носит название Белинская).
В начале 1900-х, после смерти отца и раздела наследства с братьями в 1899 г., пензенское имение (более 14400 десятин земли) переходит к третьему сыну – Владимиру, – при котором экономическое развитие продолжалось.
Имелось стадо тонкорунных овец около 5 тысяч голов, конный завод, 2 мельницы и пр. В 1913 г. Владимир Николаевич организовал производство воды из источника Гремячий ключ в с. Кувака в промышленных масштабах. Её подавали при Дворе, так как считали полезным профилактическим средством для больного цесаревича, были организованы поставки во многие российские города.
Воейков смог сделать ей рекламу, создать тренд и соответствующий промоушен, т. е. всё, чему теперь учат в институтах, а в доперестроечных книжках и статьях характеризовалось как «выколачивание барышей» и «нечистоплотные махинации». Вышеуказанные барыши использовались не только для «личной наживы царского прихвостня».
Владимир Николаевич состоял попечителем Покрово-Николаевского женского монастыря в с. Вирга (Нижнеломовского уезда), открыл в своём имении мастерские по художественному рукоделию для крестьянок, в Первую мировую войну организовал в усадьбе лазарет.
Свою Каменку Воейков любил и бывал здесь довольно часто: летом 1886 г., были приезды в 1900-1910-х годах. С одним из таких приездов (вернее, с проездом через станцию Воейково в свите Императора, приезжавшего в Пензу на смотр войск) связан эпизод с поднесением деревянного резного подарочного блюда от крестьян села Каменки в июне 1904 года. Без сомнения, в организации эпизода принимал участие В. Н. Воейков.
Ныне блюдо находится в частных руках в Германии. О его обнаружении сообщали пензенские СМИ в апреле 2015 г.
В октябре 1913 г. Владимир Николаевич открывал в Каменке памятник Императору Александру II. Заезжал и в Первую мировую войну, во время приездов в Пензу по организации госпиталей, в том числе в здании Дворянского собрания. Последний приезд в усадьбу был в августе-сентябре 1916 года. Направлялся сюда Владимир Николаевич и в марте 1918 г., после отречения Николая II, но был арестован в Вязьме.
Из всего этого неоспоримо вытекает, что пензенскую усадьбу Воейков думал сделать своей основной резиденцией, местом жизни и источником экономического благосостояния. Именно этими обстоятельствами и объясняется строительство усадебного комплекса, которое он затеял.
Заметим, дворцовым комендантом Воейков стал только в 1913 г. А до этого – полковой командир, правда, самых аристократических полков. Начинал службу в привилегированном Кавалергардском полку. В августе 1907 г. назначен командиром лейб-гвардии Гусарского полка.
Кстати, он был уникальный в своём роде гусар: не употреблял спиртного, вёл здоровый образ жизни, разработал и внедрял гимнастику для солдат и офицеров, устраивал полковые спортивные соревнования.
При Владимире Николаевиче в 1910-1914 гг. строится усадебный ансамбль, который не был закончен. Это был именно ансамбль, дворец и парк, что видно на плане 1911 г.
Фото Ларисы Рассказовой, 2010 г.
Каменская усадьба – одна из красивейших в области. Отличительная её особенность – она мастерски вписана в окружающую природу. Композиция комплекса максимально учитывает ландшафт. На гребне склона на одной оси поставлены дворец, видный издалека при подъезде к усадьбе, северный корпус и конюшня, вогнутый фасад которой завершает планировку центральной части.
Двухэтажный на высоком цоколе дворец состоит из центральной части и западного крыла, протяжённого с юга на север. Возможно, планировалось и восточное.
С южной, парковой стороны, круглый в плане объём центральной части с невысоким куполом имеет в 1-м этаже портик-галерею с арочными проёмами в торцах, в центре – с полуротондой с шестью колоннами тоскан-ского ордера и с двумя лестницами-спусками в парк.
На фасаде западного крыла этому соответствует полукруглый ризалит с лоджией с двумя квадратными колоннами во втором этаже и аттиком над ней.
С северной стороны к круглому объёму центральной части примыкает прямоугольный, протяжённый с запада на восток, с портиком, оформляющим вход, и с четырьмя сдвоенными колоннами по центру.
Взаиморасположение объёмов и плоскостей подчинено созданию условий для
обозрения видов парка из окон овального зала и галереи, и далеких речных пейзажей из окон верхнего овального зала и с открытой террасы.
Весь ансамбль спроектирован в стиле неоклассицизма весьма профессиональным архитектором. При желании в архитектуре центральной части дворца можно найти отголоски-реминисценции Зубриловского дворца князей Голицыных, тонкую стилизацию. Та же полуротонда со спуском, обращённая в парк. И в интерьере ей соответствует овальный небольшой зал с колоннами, отсылающий к чудесной круглой комнате Зубрилов-ского дворца. 
Кирпичный одноэтажный северный корпус с двухэтажной центральной частью южного фасада, обращённого к дворцу, состоит из двух протяжённых, параллельно расположенных помещений, соединённых в центре.
Парк разбит террасами на склоне со значительной крутизной, с подпорными стенками, обсаженными сиренью, и лестницей по центру. Это уже не романтический парк, а характерное для эпохи серебряного века сочетание строгой монументально-дворцовой архитектуры неоклассицизма с живописными пятнами цветущих кустарников и зеленых насаждений.
После революции усадьба, конечно, была разорена. Затем в ней какое-то время была районная больница, дом отдыха железнодорожников (1950-1954), ПТУ (до 1975), ЛТП (до 1992), Сердобская КЭЧ (квартирно-эксплуатационная часть района) Министерства обороны. При приспособлении под дом отдыха дворец и северный корпус отделили оградой от парка, построили хозяйственные здания, обезобразившие территорию.
Особая страница в истории усадьбы – годы Великой Отечественной войны. Как и в Первую мировую, когда В. Н. Воейков организовал в усадьбе лазарет, здесь находился эвакогоспиталь.
Кроме того, усадьба была одним из мест дислокации 10-го запасного авиационного полка. Известный каменский краевед В. Г. Гришаков пишет: «Многим в своей истории обязана Каменка дворцу и его хозяину, для многих государственных учреждений уже в советское время «дом Воейкова» стал оплотом и пристанищем.
Не стал исключением и 10-й запасный бомбардировочный авиационный полк. Командование, кадровый состав полка, а также аэродромная рота были расквартированы в старых воейковских казармах. А вот для новых маршевых полков, формирующихся на базе 10-го ЗАП, отводились графские усадебные постройки».
Он же приводит фрагмент из книги лётчика М. П. Одинцова «Испытание огнём»: «…Было трудно всем… – … Летчики и штурманы, инженеры и техники, политработники и всевозможные авиаспециалисты, … все с большими трудностями размещались в уже переполненных казармах и переделанных под жилье конюшнях. Устраивались, объединялись и брались на скромный тыловой кошт. 
Разместились на отшибе, в давно заброшенной небольшой барской усадьбе. Теперь в старом барском гнезде кипела жизнь… В тесноте и холоде, на полуголодном пайке люди не испытывали чувства безнадежности, потому что всех живущих связывала фронтовая дружба, объединяли память о погибших и общая ненависть к врагу».
«Орлиным гнездом» прозвали свое жилье люди нового полка. С 1941 г. до ноября
1944 г. Орлиное гнездо стало родным для нескольких тысяч лётчиков.
В Каменке должен был формироваться 587-й женский авиационный полк ближних бомбардировщиков на самолетах СУ-2, но в итоге он был сформирован в Энгельсе Саратовской области.
Однако сохранились воспоминания о приезде в Каменку легендарной лётчицы М. М. Расковой. Видимо, она посещала и дворец. Из дневника Ю. А. Сильванского, механика 144-го гвардейского штурмового авиационного полка: «Личный состав нашего 226 СБАП разместился в здании бывшего дома отдыха. Место, надо признаться, хорошее.
Гора сплошь заполнена густым лесом. На макушке этой зелёной вершины стоит, как дворец, красивый большой дом. Весь белый, с куполом и высокими, тоже белыми, колоннами, а вниз опускаются широкие ступеньки лестницы. Если смотреть издалека – вид великолепен... Располагались мы в центральной части здания, в большом круглом зале».
В январе 1942 г. он записал в дневнике: «Как-то в 10-й ЗАП прилетала Марина Раскова. Низенького роста, чёрная, симпатичная, в реглане и унтах и чёрной шапочке. Она величаво, спокойно и с достоинством передвигалась по земле».
А уже после войны, в 1953 г., В. Ф. Быковский (1934-2019), будущий космонавт № 9, окончил 6-ю военную авиационную школу первоначального обучения летчиков, располагавшуюся за Каменкой, всё в тех же воейковских казармах. Незадолго до смерти Героя Советского Союза с ним удалось поговорить по телефону представителю Каменской администрации, оказалось, что и дворец Валерий Фёдорович помнил.
Вот так сплелись военные биографии владельца дворца и его последующих «насельников» уже в советские времена.
МИФ О ПРИЕЗДЕ НАСЛЕДНИКА И «АЛЕКСЕЕВСКОМ ДВОРЦЕ»
Итак, у усадьбы своя захватывающая история, со своими героями. Она реальна и подтверждается документами. Но есть история другая, сказочная: о создании курорта, о приезде царевича, о строительстве дворца для него, даже о переименовании Каменки в Алексеевск.
Заметим, что у села уже было два названия, как почти у всех сёл в дореволюционной России: по престолу церкви – Дмитриевское – и народное, общеупотребительное.
Как представляют пензенские краеведы замену имени святого, в честь которого названо село и есть храм, в православной России? Есть ли в истории нашей страны до 1917 г. примеры подобных переименований? Или Пенза и здесь, по мнению авторов легенды, была бы «впереди планеты всей»?
Само собой разумеется, что ни в книге В. Н. Воейкова, ни вообще в каких-либо известных на сегодняшний день мемуарах и дневниках людей из императорского окружения о подобных грандиозных прожектах нет ни слова, ни намёка
Зачем же было утаивать от потомков столь грандиозные (или лучше, одиозные) замыслы? Полагаю, за полным отсутствием таковых.
Понятно, что и в дневниках императора и императрицы, их переписке, мемуарах императорского окружения, в камер-фурьерских журналах и прочих многочисленных документах, сопровождавших жизнь царской
семьи, нигде не упоминается не только о поездке, но и даже намерении посетить воейковское имение.
Откуда же сказки?
Я предлагаю читателям «УМ» свой ответ.
Года два назад учёный секретарь лермонтовской библиотеки Дмитрий Мурашов обратил моё внимание на брошюру П. О. Никишина «Как рождался Октябрь», изданную в 1927 г. Пензенской губернской комиссией по празднованию десятилетия Октябрьской революции.
Задача этого труда – разъяснить народу смысл великих завоеваний Октября, убедить в том, что не слишком было видно в 1927 г.: что до революции было очень плохо, а теперь стало хорошо, и будет ещё лучше.
Автор труда Пётр Осипович Никишин (1890-1978), журналист, родился в с. Долгоруковом Сердобского уезда тогда Саратовской губернии, ныне Пензенской области.
О. М. Савин, автор статьи о нём в «Пензенской энциклопедии» и в книге «Судьбы и память», добавляет «краевед». На мой взгляд, точнее сказать, «официальный краевед», пишущий не как было, а как должно было быть в соответствии с официальными положениями Истпарта.
Именно в этой юбилейной агитке и содержатся сказочные сведения о замыслах царского сатрапа и эксплуататора В. Н. Воейкова, столь полюбившиеся пензенским краеведам. Поскольку имя автора было весьма авторитетно, то в дальнейших публикациях сведения из этой брошюры стали пересказываться как исторические факты. Они же попали и в книжку Г. И. Крылова «Каменка» из серии «Города Пензенского края», изданную Пензенским отделением Приволжского издательства в 1980 г.
Справедливости ради надо заметить, что в те доперестроечные времена источники для изучения реального положения дел были весьма труднодоступны. Если бы и удалось до них добраться, это было бы невозможно опубликовать. Но ведь тогда! В наши времена ничто никому не препятствует узнать реальные факты!
Лариса Рассказова, кандидат
культурологии, заслуженный работник культуры Пензенской области
