Самое читаемое в номере

Могла ли Россия начать успешную модернизацию в 1991-2003 годах?Версия Михаила Зелёва

A A A

Отклик на статью профессора Сергея Шенина «Американская помощь России: от позднего Горбачёва до раннего Путина. Версия профессора Шенина» (выпуск «Улицы Московской» от 5 июля 2019 г.).

Я полностью согласен с изложенными в этой блестящей статье фактами и сделанными в ней выводами.
Хочу, оттолкнувшись от неё, попытаться найти ответ на давно занимающий меня вопрос: если бы развитые страны в 1990-е годы своевременно оказали России всю необходимую помощь, смогла бы наша страна начать тогда успешную модернизацию?
В русских либеральных кругах популярна теория, согласно которой всю ответственность за наш провал в 1990-е годы несут проявившие историческую халатность развитые страны.
Если бы они в начале 1990-х годов предложили нам подкреплённый мощным финансированием план реконструкции экономики (новый «план Маршалла») и гарантировали наше вступление в НАТО и ЕС, то, по мнению либералов, Россия смогла бы провести успешную модернизацию и сейчас бы уже находилась на пороге вступления в развитый постиндустриальный мир.
Так ли это?
Итак, представим, что в 1990-е годы в области помощи со стороны развитых стран для России всё складывалось бы идеально.
Предположим:
1) что правящие круги развитых стран в 1990-е годы обладали трумэновскими мудростью и дальновидностью;
2) что они искренне хотели, чтобы Россия повторила послевоенный путь Италии и Японии и, проведя экспортоориентированную индустриализацию, вошла в число развитых постиндустриальных стран;
3) что они уже в 1992 году предложили России ориентированный на это новый «план Маршалла»;
4) что вся помощь оказывалась своевременно, в нужном объёме и на основе единой последовательной научной концепции;
5) что Россию принимают в ГАТТ (ВТО) не в 2012, а в 1992 году;
6) что в 1992 году России твёрдо и громогласно гарантируют вступление в НАТО и ЕС в случае выполнения ею всех условий членства.
Могла ли при таких обстоятельствах в 1991-2003 годах начаться успешная модернизация нашей страны?


ДОВОДЫ «ЗА»
Главный довод заключается в том, что в России 1990-х – начала 2000-х годов ещё существовала социальная база модернизации, доставшаяся нам в наследство от импортозамещающей индустриализации.
Это высококвалифицированные рабочие, инженеры, управленцы. Это та часть учёных и профессуры, что могла работать на уровне мировых стандартов. Это широкие слои высококвалифицированных учителей и врачей.
Они ещё в массе своей не успели состариться, эмигрировать или деквалифицироваться.
Почему именно эти слои являются социальной базой модернизации? Потому что модернизация предъявляет спрос именно на их таланты и квалификацию, ведёт к повышению доходов именно этих категорий населения.
Второй довод связан с тем, что развал наших науки и системы образования (и, что особенно важно, профессионально-технического образования) ещё только начинался и был вполне обратим.
Наконец, правящие круги тогда по инерции ещё сохраняли некоторую адекватность восприятия стоявших перед страной задач.
Как известно, даже легендарный Борис Ельцин мечтал об индустриализации.
Выступая перед парламентом 23 февраля
1996 г., он заявил: «У нас есть отрасли, способные наладить производство высокотехнологичной продукции и сделать её конкурентоспособной на мировом рынке.
От них зависит качество структуры экономики России как страны высоких технологий, а не источника сырья и энергии.
Здесь будем проводить политику прямой государственной поддержки – как политической (в форме продвижения наших товаров на мировой рынок), так и финансово-экономической. Уже сейчас ясно, что такая поддержка должна оказываться авиастроению, космическим программам, атомной промышленности, энергомашиностроению и некоторым другим отраслям».
В знаменитой программе «Стратегия-2010» (программа Германа Грефа, 2000) один из разделов назывался «Выход на мировые рынки с конкурентоспособной продукцией современного и новейшего технологических укладов».
Концепция «энергетической сверхдержавы», которая предлагала восхищаться тем, что на самом деле является нашим национальным позором – статусом сырьевого придатка, –будет взята на вооружение только в 2005 г.
Если бы развитые страны тогда подставили плечо России, смогла бы наша страна начать успешную модернизацию?
На первый взгляд, да. Но только на первый взгляд…


ДОВОДЫ «ПРОТИВ»
Во-первых, в 1991-2003 годах Россия оставалась сырьевым придатком. В 1990-е годы доля в русском экспорте минеральных ресурсов не опускалась ниже 42%.
Это означало, что в нашей стране существовали крайне влиятельные социальные слои, не заинтересованные в модернизации, поскольку в основе их (весьма высокого, по мировым меркам) дохода лежала природная рента. По своему политическому весу они значительно превосходили социальную базу модернизации.
Необходимо помнить, что кое-что от экспортно-сырьевой ренты перепадало и социальной базе модернизации. Мы привыкли относиться к России 1990-х годов как к очень бедной стране. Но всё познаётся в сравнении. Напомню, что, например, в 1999 г. по ВВП на душу населения, рассчитанному по паритету покупательной способности, Россия опережала Украину в 2,71 раза. За счёт чего? За счёт нефти и газа.
Это означало, что у нашей страны существовали возможности бесконечно оттягивать и выхолащивать согласованные с развитыми странами болезненные реформы, затрагивающие интересы политически влиятельных слоёв населения. Ведь индустриализация – это всегда трудно, а сырьевое гниение и деиндустриализация – это всегда легко.
Всё это способствовало бы консервации экспортно-сырьевой структуры экономики.
Во-вторых, реваншистские настроения в 1990-е годы не были уделом одной лишь оппозиции. Они с самого начала, с 1992 г., были присущи и правящим консерваторам.
Белоруссия, Молдавия, Чечня, Грузия, Армения, Таджикистан; концепции «многополюсного мира», сдерживания расширения НАТО, сохранения ядерного паритета с США; стремление быть учителями жизни для наших бывших колоний, добиться особого отношения к себе со стороны развитого мира («мы не какая-нибудь Румыния»); сохранение («на запасном пути») всей инфраструктуры холодной войны и, самое главное, готовность жертвовать во имя всех этих химер задачей модернизации страны – всё это и тогда лежало на поверхности.
Просто в 1990-е годы большинство наблюдателей относились к этому снисходительно, как к пережиткам прошлого, которые не мешают общему «прогрессивному» внешнеполитическому курсу России.
В действительности же во внешней политике консерватор Борис Ельцин отличался от консерватора Владимира Путина только одним: у первого было гораздо меньше средств, чем у второго, поскольку цены на нефть в его правление были очень низкими.
О том, что в 1990-е годы задачи модернизации не были приоритетными для руководства деградирующей России, лучше всего говорит знаменитый диалог президентов Бориса Ельцина и Уильяма Клинтона на переговорах в Истанбуле 19 ноября 1999 года:
«Ельцин: Я прошу Вас об одном: отдайте Европу России. США не в Европе. Европой должны заниматься европейцы. Россия находится наполовину в Европе, наполовину в Азии.
Клинтон: Так Вам и Азия нужна?
Ельцин: Конечно, конечно, Билл. В конце концов нам придётся согласовать всё это.
Клинтон: Не думаю, что европейцам это очень понравится.
Ельцин: Не всем. Но я европеец, я живу в Москве, Москва находится в Европе, и мне это нравится. Вы можете взять все остальные государства и обеспечить им безопасность, а я возьму Европу и обеспечу ей безопасность. Ну, не я, а Россия».
С такими подходами правящих кругов России трудно было рассчитывать на успешную модернизацию, даже если ей был бы предложен пресловутый «план Маршалла». Реваншистские настроения в Кремле могли привести лишь к дополнительному торможению реформ и отвлечению ресурсов и энергии общества на бесконечную демонстрацию собственного величия и военно-колониальные авантюры.
Гремучая смесь экспортно-сырьевого паразитизма и имперского реваншизма не позволила бы нашей стране заняться полноценной модернизацией в 1990-е годы, какие бы программы помощи не предлагали ей развитые страны.
В конце концов возможные умеренные достижения в области модернизации были бы смыты поднявшейся в 2003 г. волной высоких цен на нефть.
Мой последний довод связан со сравнением развития нашей страны с Китаем и Польшей, которые, как и Россия, вышли из плановой экономики.
У Китая с 1995 г. по 2000 г. доля в экспорте продукции машиностроения выросла с 25% до 38%. При этом Китаю никто не предлагал «план Маршалла». Эта страна вступит в ВТО только в 2001 г. При этом против Китая действовали американские санкции, введённые после зверского подавления волнений в Пекине в 1989 г.
У Польши с 1995 г. по 2000 г. доля в экспорте продукции машиностроения выросла с 21% до 34%. При этом Польше никто не предлагал «план Маршалла».
В 1989-2004 годах развитые страны помогали Польше лишь через частичное списание долгов. Массированная помощь со стороны ЕС начнёт поступать только после вхождения Польши в его состав в 2004 г.
Значение темы помощи со стороны развитых стран сильно раздуто. Те нации, что действительно хотят развиваться, делают это и без «планов Маршалла», и даже в условиях санкций.
Чем же отличались в 1990-е годы Китай и Польша от России?
Структурой экономики. У них отсутствовала возможность паразитировать на сырьевом экспорте. Это были новые индустриальные страны.
Для Польши и Китая единственным способом разбогатеть была решительная модернизация на основе экспортоориентированной индустриализации. Их гнал по дороге прогресса дувший им в спину ледяной ветер нищеты.
А Россия могла и может не развиваться и даже деградировать, экспортируя свои нефть и газ, и при этом сохранять относительно высокий уровень жизни.
Для решения проблемы модернизации России необходим демонтаж не только империи, но и экспортно-сырьевой экономической структуры.
Увы, такой вариант развития является утопией, поскольку за ним в нашей стране не стоит сколько-нибудь заметных социальных сил. В действительности никто здесь не хочет слезать с пресловутой нефтяной иглы. Хотя поговорить об этом любят все.
Если мы не демонтировали нашу сырьевую экономическую структуру в 1986-2003 годах, когда и цены на нефть были низкие, и у нас ещё существовала социальная база модернизации, то мы тем более не сможем сделать это теперь, когда эта социальная база уже отсутствует.
Мы не сможем сделать этого уже никогда, поскольку социальная база модернизации в России повторно не сформируется.
Михаил ЗЕЛЁВ,
кандидат исторических наук

Прочитано 1107 раз

Поиск по сайту