Новая психиатрическая клиника с чистыми комнатами и зелёным двориком, а также гериатрическим и дерматологическим отделениями стоит 19 млн долл. Но в этой больнице в Быдгоще, в Северо-Западной Польше, не хватает медицинских сестёр и сиделок. Поэтому она может использовать лишь половину из своих 236 коек.
Подобный дефицит рабочей силы – обычное дело в Восточной Европе. Строительные и промышленные компании отчаянно борются за рабочих. И их нехватка будет только усиливаться, поскольку население стремительно стареет.
В то же время восточноевропейские правительства оказались среди самых яростных противников планов распределения беженцев по всему ЕС.
Поляки и чехи, объединившись с венграми, отказываются принимать мигрантов, многие из которых молоды и образованы. Они игнорируют логику экономики.
Исследование консалтинговой компании Manpower Group показало, что две из пяти польских компаний не в состоянии закрыть все свои вакансии.
В Венгрии почти половина фирм не может заполнить весь штат. В Чехии и Словакии таких фирм меньше (18% и 28%), но их доля все последние годы постепенно увеличивается.
Больше всего страдают компании из сферы информационных технологий, сталкивающиеся с трудностями по всей Европе. Их лучшие работники уезжают в Западную Европу и Америку, соблазнённые высокими зарплатами.
Польша, процветающая в качестве новой производственной площадки для европейского бизнеса, в 2014 г. столкнулась с нехваткой 50000 работников в сфере информационных технологий.
В Словакии 50-тысячный сектор информационных технологий легко бы мог создать ещё 10000 рабочих мест, да только некому работать. «Система образования хорошо справляется с подготовкой учёных, но поставляет мало программистов», – говорит Радован Дурана, экономист из Института экономических и социальных исследований в Братиславе.
В Венгрии особенно не хватает как раз инженеров. Хотя жизнь в Будапеште дешевле, чем в Берлине, многие выпускники университетов уезжают в Германию, где зарплата выше на 150%.
Однако дефицит квалифицированных кадров не мешает народным хозяйствам этих стран продолжать расти. ВВП в Польше и Венгрии увеличится в этом году на 2,8-3,3%. Хотя они могли бы показать лучшие результаты. Их ВВП на душу населения в 2014 г. составил лишь 68% от среднего по ЕС уровня.
Нехватка рабочей силы приводит к росту дефицита пенсионных систем и способствует образованию прорех в государственных бюджетах.
Многие восточные страны не в состоянии полностью раскрыть свои возможности. Словакия производит почти 1 млн. автомобилей в год. Это больше всех в мире в расчёте на душу населения.
В августе Jaguar Land Rover объявил о планах открыть к 2018 г. близ Нитры свой первый завод в континентальной части Европы стоимостью 1,4 млрд евро. Местные поставщики могли бы стать главными выгодополучателями от этого, но, согласно исследованию консалтинговой компании PwC, около 80% из них уже сталкиваются с нехваткой рабочей силы.
В общественном секторе ситуация не лучше. В Польше на 1000 пациентов приходится 5 медицинских сестёр, тогда как в Германии – 13. Из них лишь 1% моложе 25 лет, а 29% должны уйти на пенсию к 2022 г. Средний возраст врачей-специалистов – 55 лет. Мацей Хаманкевич, президент Высшего медицинского совета Польши, предостерегает, что пациенты, возможно, не получают необходимой помощи.
В Венгрии кризис в системе здравоохранения зашёл ещё дальше. Около 40% врачей старше 60 лет, а в более чем 200 медицинских учреждениях, главным образом в бедных восточных и северных провинциях, вообще нет врачей. В больнице имени Паала Олмааши Болога в Оозде 55 врачей работают не покладая рук, чтобы обслужить город с 80-тысячным населением. Главный врач больницы говорит, что никто не откликается на объявления о приёме на работу.
Проверка
реальностью
Было бы слишком наивно ожидать, что беженцы из далёких стран смогут мгновенно ликвидировать дефицит рабочей силы. Надёжной информации о том, что умеют делать мигранты, слишком мало.
Однако есть много свидетельств того, что сирийцы – самая крупная группа прибывающих – относительно хорошо образованы. Многие сирийские врачи учились в Советском Союзе и свободно говорят по-русски.
В течение нескольких минут на одном из железнодорожных вокзалов Будапешта корреспондент The Economist смог найти среди сирийцев юриста, инженера-механика, агронома и учителя физики. Причём все они хорошо говорили по-английски.
Даже менее способным беженцам есть из чего выбирать работу.
Польский министр труда обнаружил самую острую нехватку рабочих рук в сельском хозяйстве и строительстве. Венгерский министр экономики указывает на большой спрос на плотников, продавцов, садовников и пекарей. Польша уже ввозит тысячи сезонных рабочих из соседней Украины.
По мере старения населения численность рабочей силы продолжит сокращаться. В Венгрии уровень рождаемости падает, а продолжительность жизни всё увеличивается. Много молодёжи эмигрирует. Ожидается сокращение численности населения к 2035 г. на
8 %, а в Польше – на 6%.
И эти оценки преуменьшают остроту проблемы, поскольку официальные прогнозы отталкиваются от данных переписей, тогда как многие уже живут за рубежом и, возможно, не вернуться.
Некоторые восточноевропейские чиновники настаивают, что смогут справиться с дефицитом квалифицированных кадров, привлекая работников из таких соседних стран, как Болгария и Румыния, чья культура больше похожа на их собственную. Эти страны являются членами ЕС, но ещё не входят в Шенгенскую зону.
Но это, похоже, лишь попытка выдать желаемое за действительное. Болгары и румыны уже свободно разъезжают по всей Европе, правда, при условии предъявления паспорта на границе, и лишь немногие из них направляются в страны бывшего Варшавского договора. К тому же население обеих стран быстро стареет.
На Балканах зарплаты обычно ниже, чем в более северных странах, и работа в Польше или Венгрии может показаться привлекательной. Но население в бывшей Югославии старое, его численность сокращается; много молодёжи тоже уезжает.
В Боснии в 1991 г. жило 4,4 млн человек, а сейчас – 3,8 млн. К
2050 г., по прогнозу ООН, оно сократится на 1/5, до 3,1 млн человек.
Критики иммиграции правы в том, что интеграция чужестранцев в странах с трудными языками и хрупкими государственными институтами трудна. Но за эти усилия воздастся сторицей.
«Польша вряд ли нагонит Запад, не открывшись для иностранных рабочих», – говорит Марцин Пянтковский, экономист Всемирного банка.
The Economist,
19 сентября 2015 г.
