Покушение на убийство губернатора как приём предвыборной технологии

A A A

По материалам повести Александра Фролова «Конец света».
Александр Фролов (1960-2002), поэт, писатель, журналист. Уроженец с. Русский Шуган Муслюмовского района Татарской АССР. Выпускник Казанского государственного университета. Корреспондент газеты «Рабочий КамАЗа» в Набережных Челнах и редактор отдела политики в газете «Вечерняя Казань», собственный корреспондент РТР в Татарстане и собственный корреспондент газеты «Российские вести», главный редактор газеты «Предприниматель». Участник неформального творческого объединения «Эскадрон имени поручика Ржевского». Повесть «Конец света» была опубликована в 2001 г. в альманахе «Чтобы, про ненависть помня, не забывать о любви».

Как попавшему в немилость губернатору вернуть к себе расположение электората и победить на очередных выборах? Как раскачать, расшевелить массы, вновь заставить себя уважать. Очень просто – заказать собственное убийство. Именно такой оригинальный пиар-ход предложил казанский поэт и журналист, автор повести «Конец света» Александр Фролов.
Сюжет повести довольно прост. Губернатор некоего Острова на Дальнем Востоке (между строк читаем – Сахалин), понимая, что переизбраться на новый срок ему не светит, решает инсценировать покушение на себя любимого: «Одно дело – губернатор на коне, постоянно окруженный свитой и детинами-телохранителями, разъезжающий в кортеже. И совсем другое – пострадавший от руки наемного убийцы, ставший жертвой сволочей-конкурентов. Сирых и убогих на Руси если не любили, то жалели всегда. Расчувствовавшаяся, пускающая слюни толпа попадется на эту удочку».
Доверять  такое ответственное дело местным умельцам народный избранник наотрез отказался: «Эти скоты и по-настоящему грохнут – недорого возьмут».
Поэтому поручает своему заместителю нанять профессионала из Москвы. Все бы ничего, вот только во время телефонного разговора прерывается связь, и киллер не успевает получить самую главную инструкцию: губернатора нужно лишь ранить.
А жертва покушения уже грезит, как будет купаться в народной любви: «Шарфутдинов представил себе, как он выходит к электорату с перебинтованной и подвешенной к шее рукой. Как к нему бросается чья-то мать-старушка. Как ее крик: «Да за что ж тебя, сынок?!» выбивает первую искру из энергетики толпы. И вот, наконец-то, оно – ни с чем не сравнимое ощущение власти…».
Автор продолжает иронизировать и теперь уже откровенно глумится над своим героем: «Он представил себе траурные строчки заголовков: «Зверское покушение на губернатора Острова! Пуля прошла в 15 сантиметрах от сердца!» «Сердца, отданного народу!» – поправил про себя губернатор и сентиментально всхлипнул».
sahalinТем временем получивший аванс киллер вылетает на Остров. Охота на губернатора  начинается.
Почему же Шарфутдинов так боится предстоящих выборов?
Чтобы ответить на этот вопрос, автор подробно отслеживает карьерный путь нынешнего губернатора и его ближайших соратников.
А начался этот путь с должности диспетчера на ТЭЦ, «больше похожей на кочегарку». Не верх мечтаний, конечно, но полезный опыт для будущего руководителя.
В кочегарке Шарфутдинов долго не задержался и дальше пошел уже по комсомольской линии. Бодро так пошел, в кратчайшие сроки дослужившись до председателя горисполкома. Заработав немалый авторитет и партийную кличку Шарфик, наш герой на достигнутом не остановился. И вот Эдвард Павлович Шарфутдинов – уже мэр Южно-Горска.
Лихие 90-е для кого-то подкрались незаметно, но не для людей, вроде Шарфика, стартовавших вверх по карьерной лестницы со скоростью разгонного блока ракеты «Союз»: «Губернатор Белояров объявил о своей досрочной отставке… Власть сама упала под ноги – наклоняйся и подбирай». Тут-то, как чертик из табакерки, и выскочил Шарф, «амбициозный, но управляемый, коррумпированный, но не засвеченный в прессе».
Злодейка-судьба сразу же устроила новоявленному губернатору испытание на прочность. На Острове произошло страшное землетрясение: «В течение какого-то часа на месте Нефтеграда возникло гигантское кладбище. Повезло тем, кто погиб сразу. Остальные – израненные, переломанные, покалеченные – по нескольку суток умирали в завалах. Не различая солнца и луны, на руинах днем и ночью по-волчьи выли островные псы, оплакивая хозяев».
Автор продолжает нагнетать атмосферу ужаса и безысходности, рисуя поистине леденящую кровь картину: «Шарфутдинов дал команду столкать остатки города и останки его жителей в котлован, глубиной метра три-четыре.
Обнажив голову, смотрели люди на работу бульдозеров. В котлован сталкивалось все, что осталось от Нефтеграда. В кучах мусора и хлама взгляд непроизвольно выхватывал обрубки рук, ног. Когда под ковшом оказалось тельце пяти-шестилетнего малыша, бульдозер остановился: сорокалетний мужик перегнулся через рычаги – его рвало прямо на грязные траки гусеницы.
– А губернатор распорядился здесь лес посадить,  – сказал кто-то тихо. – Добрый, наверное, вырастет лес…»
frolovТак, на руинах и костях, Шарфутдинов вступил в новую должность.
Под стать новоиспеченному губернатору и его ближайшее окружение.
Каждый чиновник из свиты Шарфа удостоился в повести отдельной главы. Первый в этом списке – «приблудный морячок» Кирюшка Махов, «выгнанный с флота со скандалом», но сумевший реализовать на гражданке свои неуемные амбиции, став вице-губернатором.
Это и «рука Москвы», господин Валошопенко, который не только уничтожил на пару с Шарфиком энергоструктуру Острова, но и умудрился выклянчить из федерального бюджета средства на реализацию абсолютно бесперспективного проекта – постройки «летающей» ТЭЦ. Детали для этого мифического объекта – четыре турбины от Ил-18, выработавшие моторесурс – ушлый чиновник заказал у земляков с Запорожья, «промышлявших воровством российского газа на территории «самостийного соседа»».
Упомянем также  бывшую комсомольскую активистку Любаню Пальто, которая, к слову, и усадила Шарфутдинова в губернаторское кресло. Махов вошел в анналы истории родного края как человек, устроивший заплыв во время нереста лосося.
С Пальто же была связана не менее «забавная и поучительная история». Однажды, в разгар рабочего дня, она вдруг пропала, прихватив с собой одну важную справку. Нашли ее лишь к вечеру в городской библиотеке, листающей  очередной номер модного и жутко дефицитного журнала.
Любаня таким поворотом событий была немало обескуражена, ведь справедливо полагала, что в этом «сучьем храме культуры» ее ни за что не найдут. Если читателю кажется, что хуже этой лихой троицы быть уже не может, то спешу возразить – самое интересное только впереди.
На десерт автор приберег еще одного крайне любопытного персонажа – «пьющего по-черному» первого вице-премьера Белого. Окончательно спившегося уже к тридцати годам горе-чиновника отправили на престижную должность в США: «Таких русских в Сиэтле еще не видели. Печать на документы, в том числе и документы государственной важности, ставилась исключительно за литр виски и двести баксов на опохмелку… Получив вожделенный литр и от двухсот до двадцати баксов, опаршивевший Белый доставал из-под грязной подмышки коробочку с печатью и, подышав на нее, как в трубку российского гаишника, ставил штамп».
Наслушавшийся подобных историй, а также своими глазами увидевший, во что превратили Остров Шарф и компания, киллер для себя твердо решает, что «губернатора убьет в любом случае.
Даже если ему не заплатят. Просто так, для удовольствия. Для того, чтобы хотя бы этим поступком оправдать свое существование на земле».
Но перед этим народный мститель хочет сломить, уничтожить свою жертву морально. Начинает с безобидного пиропатрона, подложенного под заднее сиденье губернаторского лимузина.
Взбешенный и обожженный Шарф требует у зама объяснений.
Тот, пытаясь замять неожиданный конфуз, докладывает, что его человек ни при чем и что, очевидно, за губернатором охотится кто-то еще.
Желая сохранить лицо, а заодно и прочие части тела, Шарфутдинов приказывает отменить «заказ», а внезапно возникшую угрозу устранить быстро, но без лишнего шума.
Заглянув в глаза смерти, невольно начинаешь переосмысливать прошлую жизнь. Вот и наш герой, раздумывая над тем, кто мог его заказать, приходит к неожиданному для себя выводу: «Убить-то меня, конечно, есть за что».
А далее следует уже что-то похожее на исповедь: «Вспомнилось собрание партхозактива, в начале которого он, Шарф, объявил собравшимся: «Я – Маргарет Тэтчер. Я в том смысле Маргарет Тэтчер, что в ближайшее время закрываю к чертовой матери все шахты на Острове… Закрыть шахты значило уничтожить энергетику Острова. Как-то само собой выходило, что вокруг стволов, ведущих к залежам каменного угля, обосновывались поселки, даже города. То есть угольная отрасль на Острове была градообразующей. Ликвидировать ее, кроме всего прочего, означало оставить десятки тысяч людей без работы…
– Шахтеры могут замочить. Они… злопамятные, – резюмировал губернатор»
* * *
«Под губернатором находилось около ста фирм-однодневок. Получив льготную лицензию на добычу морепродуктов и налоговые льготы, эти конторы исчезали так же быстро, как появлялись. Выловив, разумеется, не пять тысяч тонн рыбы или крабов, как предусматривалось документом, а тысяч пятьдесят. Разница аккуратно подсчитывалась людьми Шарфутдинова, он столь же аккуратно получал свою долю.
– Делюсь со всеми. Сколько дают, столько и беру, – заочно обиделся губернатор. – Неужто кому-то больше потребовалось?»
* * *
«Да, рыбаки тоже могут,  – пришел он к неутешительному выводу. – А вот из-за нефти вряд ли. Такой кусок, кроме меня, никто проглотить не сможет…
Речь шла о шельфе Острова. Из девяти разведанных месторождений Шарфутдинов успел продать только два».
Так что, опасался за свою жизнь Шарф отнюдь не безосновательно.
А тем временем начинается новая охота, но уже на киллера. Чтобы взять его тепленьким, Валошопенко сливает милиции информацию о местонахождении тайника с оружием, куда убийца непременно должен был заглянуть.
Однако правоохранители в тонкостях шпионской игры разбираться не стали и сделали по-своему: «генерал Алешин не стал томить людей в засаде на какого-то мифического киллера. Сотрудники управления по борьбе с оргпреступностью уже вечером изъяли тайник, приготовленный для киллера…
Следующий день чуть не стал для Валошопенко последним. Отхлебнув из чашки кофе, он развернул газету и поперхнулся горячей жидкостью. Долго откашливался, сквозь слезы глядя на газету, как на врага. Потом все-таки решился и прочитал текст на первой полосе еще раз.
«Целый склад оружия и боеприпасов изъят у двух неработающих граждан 25 и 23 лет в Южно-Горске… Как сообщили в пресс-службе УБОП, у задержанных по месту жительства были обнаружены: пулемет Калашникова, четыре автомата Калашникова, девять пистолетов различных марок, карабин «Сайга», винтовка СВД…
– Я просил только снайперскую винтовку и обойму к ней, – как на страшном суде взвыл Валошопенко. – Что же вы, козлы, со мной делаете?»
Такое бы служебное рвение да на раскрытие реальных преступлений. В одном можно быть точно уверенным: квартальный план по изъятию нелегального оружия ребята определенно выполнили.
Киллера такой поворот событий, впрочем, не смутил. Инсценировав собственную гибель, наемник решает временно залечь на дно, чтобы более тщательно спланировать убийство губернатора, которого он сравнивает с раковой опухолью на теле общества.
На первый взгляд, выбор наемного убийцы в качестве защитника слабых и обиженных кажется абсурдным. Ведь люди подобной профессии во все времена ассоциировались исключительно со злом.
Однако автор таким образом хочет показать, что есть в этом мире куда большее зло, бороться с которым иначе как «хирургическим» путем порой не получается. И все же убийство, как ни крути – это преступление, если не против общества, то против морали.
Вероятно, поэтому образ народного заступника с каждой главой становится все более живым и выпуклым. Безликий доселе герой получает и имя, и биографию.
Бывший капитан ВДВ Сергей Акимов – честный и беспринципный вояка, прошедший Афган и Чечню. Он давно перестал чего-либо бояться и не пасовал даже в безвыходных ситуациях, но лишь до того момента, пока «в мерное течение событий не вмешалась политика».
На бессмысленном парадном построении личного состава, где в одну шеренгу выстроили русских солдат, а напротив воевавших с ними чеченцев, вчерашний полевой командир устроил кровавую бойню: «Ручной пулемет в его руках заговорил неожиданно. Построенные для прохождения торжественным маршем шеренги валились как подкошенные».
После чего взорвал стоявшую поблизости школу:
«Вездесущие спасатели МЧС бережно доставали то, что на официальном языке называется «фрагментами человеческих тел». Это были фрагменты детских тел – мальчишек и девчонок, собравшихся в первый мирный день на показательный, как и общее построение кровников, урок русского языка».
Параллель с реальными событиями провести несложно.
Не сумевший предотвратить теракт капитан, чтобы хоть как-то загладить свою вину, выбирает путь кровной мести. Но для военного руководства он вскоре становится досадной помехой.
Преданный, лишенный наград и воинского звания офицер отныне вне закона. Теперь он волк-одиночка, убивающий за деньги.
* * *
Едва оправившегося после покушения Шарфа ждет новое испытание – визит на Остров президента. Впрочем, приезд главы государства у губернатора трепета не вызывает.
Ему это только на руку: «электорат подумает, что Путин меня поддерживает… Он представил себя выходящим из здания под руку с Президентом России и даже зажмурился от удовольствия. Вот это – да! Это PR-ход».
А уж возможности обогатиться за государственный счет матерый казнокрад никогда не упустит: «Теперь по поводу проектов. Мне нравятся два. Один, это вы знаете, еще Сталин придумал – тоннель под Татарским проливом. Правда, никто ни хрена ни на материке, ни здесь входа и выхода найти не может… Но это опять же информация не для президента. Они пусть деньги дают, а кого под землю гнать, мы найдем. Безработица же…
Главное, проекты денежные и, что еще важнее, долгоиграющие. Уйдет на них никак не меньше четверти века, мне тогда будет под восемьдесят. А в таком возрасте даже Пиночета привлечь не могут».
Пребывающий в блаженной эйфории Шарфутдинов даже не подозревает, что дни его сочтены, ведь киллер планирует казнить губернатора прямо на глазах у президента.
Но этим планам не суждено сбыться. Вот только на пути палача встают не спецслужбы, а одинокий фронтовик – дед Иван: «Чья-то рука не сильно, но цепко остановила годами отработанное движение.
– Не надо, сынок. Охрана и спецназ, москвичи и наши, не знают друг друга: откроют огонь на поражение – положат полгорода… Не бери греха на душу».
Устами мудрого старика глаголет сам автор, вынося приговор Шарфику и ему подобным: «Время? Оно всегда одинаковое. Равнодушная субстанция. Только люди живут разные. Иногда плохих больше, иногда – хороших… Сейчас мертвых много. Не тех, которых похоронили, они «сраму не имут», а тех, которые живут, но – мертвые. Ты возьми, к примеру, Шарфика. У него – пятаки на глазах, он, кроме денег, ничего не видит. А кому пятаки на глаза кладут? Мертвым! Тебе не надо было его убивать. Он сделал это сам – до тебя и без тебя».
Акимов внимает совету ветерана и оставляет «мертвого» губернатора в покое. На следующий день он покидает Остров, отправившись на поиски своего кровника.
* * *
Повесть «Конец света» – произведение довольно неоднозначное. С одной стороны, это неформат, не претендующий на роль бестселлера.
Суждено ли ему когда-нибудь стать классикой? Вопрос, конечно, спорный. Пусть потомки оценят. Однако нужно отметить, что написана повесть мастерски, в лучших традициях русской сатирической литературы.
Осмелюсь поставить ее в один ряд с такими бессмертными произведениями, как «Ревизор», «Мертвые души», «История одного города» и «12 стульев», хоть кому-то может это показаться кощунством. Аргументирую.
«Мост обрывался над пучиной. Дорога вела в никуда… Наверное, это иллюстрация к моей жизни, – больно кольнуло киллера. – И не только моей».
Лично у меня, после прочтения этого отрывка, сразу возникла ассоциация с гоголевской птицей-тройкой. Чем не образ современной России, размахнувшейся на полмира, но застывшей в нерешительности, оставшейся балансировать на краю пропасти.
Символизм играет в произведении ключевую роль, помогая наглядно раскрыть сущность явлений или героев, изобличая и высмеивая пороки общества. И пусть автор порой не стесняется в выражениях, картина от этого становится лишь ярче:
«В это время подтаявшая корочка льда соскользнула с лица покойника, открыв орангутаньи черты мародера. Валошопенко непроизвольно ухватился за полковничий рукав… Он никогда не сможет избавиться от этого кошмара: когда человек умирает, сползает маска, обнажается его подлинное лицо. И лица, до поры прикрытые словами и поступками, у большинства живущих – страшные».
* * *
«Президент летел над страной.
Если приходилось возвращаться из Западной Европы, а такое случалось часто, его всегда поражала одна и та же картина. Светится, переливается огнями Запад, в море света купаются города, соединенные дорогами, будто новогодними гирляндами огней. И вдруг – темнота. Ни единого всполоха за иллюминатором самолета. Значит, внизу Россия».
Несмотря на столь удручающее, а порой и ужасающее положение вещей, сам автор верит, что пресловутый свет в конце тоннеля существует.
И веру эту пытается передать читателю через монолог капитана Акимова, которым логично будет закончить разговор о повести «Конец света»: «боялся признаться даже себе, как ребенок  в детском грехе, что он верит. Он истово верит в эту проклятую, тысячи раз изнасилованную и любимую до боли страну. Не сегодня и не завтра, а может, через сто лет она все же поднимется с колен, перестанет просить милостыню, станет великой».


 

Уважаемый читатель! Если вы захотите приобрести книгу "Чтоб, про ненависть помня, не забыть о любви", в которой опубликована повесть Александра Фролова "Конец света", напишите на электронную почту редакции Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.  Стоимость книги - 200 руб.
Прочитано 2241 раз

Поиск по сайту