Самое читаемое в номере

Собирая кубик Рубика

A A A

Начинаются переговоры по каталанскому противостоянию. Они должны вынести на поверхность все неразрешённые противоречия вокруг вопроса о том, как обустроить столь разнообразную страну.

Сейчас в Барселоне гораздо меньше красно-жёлто-голубых флагов независимости, чем два года назад, когда ими были украшены многие балконы.
Сегодня во втором по численности населения городе Испании наиболее спокойная обстановка с тех пор, как 10 лет назад националистические политики Каталонии взяли курс на независимость этого региона – одного из крупнейших и богатейших в стране. Его кульминацией стал проведённый в 2017 г. в нарушение конституции референдум и последующее провозглашение в одностороннем порядке независимости.
За этим последовали введение прямого правления из Мадрида и осуждение на длительные сроки заключения девяти вождей сепаратистов. Но пандемия усилила ощущение истощения, и противостояние, наконец-то, уступило место разрядке напряжённости.
В июне Педро Санчес, социалистический премьер-министр Испании, помиловал узников, чтобы утихомирить страсти. После региональных выборов в феврале власть в Каталонии сохранила сепаратистская коалиция, но ведущие позиции в ней теперь заняли Левые – самая прагматичная из трёх партий, входящих в неё. Санчес и Педро Арагонес, новый министр-президент Каталонии, на следующей неделе начинают переговоры о будущем этого региона.
Наиболее реалистичные из сепаратистов знают, что они переусердствовали. Общественное мнение в этом регионе глубоко расколото, и у сторонников независимости здесь никогда не было явного большинства.
«После 2017 г. Каталония переживает политический провал», – говорит Сальвадор Илья, вождь регионального отделения Социалистической партии.
Переговоры не будут ни быстрыми, ни лёгкими. У Арагонеса два требования. Он хочет полной амнистии. Ещё полдюжины вождей сепаратистов, включая Карлоса Пучдемона, министра-президента Каталонии в 2017 г., находятся в бегах. Их должны отдать под суд в случае возвращения в Испанию.
Ревизионный трибунал требует, чтобы бывшие каталанские чиновники вернули в казну 5,4 млн евро, незаконно, как он утверждает, потраченных на продвижение идеи независимости за рубежом.
Во-вторых, Арагонес хочет проведения нового референдума, на этот раз с согласия национального правительства. Большинство учёных-правоведов утверждает, что это запрещено конституцией. Оба этих требования для Санчеса политически неприемлемы. Вопрос заключается в том, возможен ли в этой ситуации компромисс и каким он может быть.
Это касается всей Испании. Как сказал недавно в одном из своих интервью Хорхе Пужоль, основатель современного каталанского национализма, сепаратистское движение «не настолько сильно, чтобы завоевать независимость, но вполне способно создать серьёзные проблемы для Испании».
Эта страна отличается от других государств Западной Европы наличием сильного националистического движения в периферийных провинциях. Не только каталонцы, но и баски, и даже в какой-то степени галисийцы сохранили свои собственные, отличные от испанского, языки.
Причины этому надо искать в истории. В XIX веке, когда философы-романтики изобрели современный национализм, испанское государство было слишком слабым, чтобы подобно Франции навязать всем своим гражданам единые язык и культуру. Центробежные силы были жестоко подавлены во время долгой диктатуры Франсиско Франко.
Но демократическая конституция 1978 г., похоже, окончательно решила этот вопрос, обеспечив широкую децентрализацию в пользу 19 регионов.
Авторы конституции сделали выбор фактически в пользу неограниченного асимметричного федерализма. Нуждаясь в поддержке в национальном парламенте, социалистические и консервативные правительства передавали всё больше и больше полномочий баскским и каталанским националистам, которые требовали признания долгой истории своих регионов и не хотели себя считать такими же административными единицами, как Ла-Риоха или Мурсия.
Несмотря на беспорядок, такая система неплохо работала, пока были деньги и политическая воля. Но после финансового кризиса 2007-2009 годов и с тем, и с другим возникли проблемы. Испанскую политическую жизнь потрясли три популистских движения.
В обращении каталанского национализма к идее сепаратизма видно мощное влияние самоопределенческого популизма. Крайне левая партия «Мы можем» отвергает некоторые положения конституции. Теперь она является младшим партнёром в коалиции во главе с Санчесом и выступает за превращение Испании в конфедерацию.
На правом фланге поднимается «Голос». Он требует рецентрализации. Нет никаких сомнений, что консервативной Народной партии (НП) придётся брать его себе в союзники, чтобы вернуться к власти.
Хуан Хосе Лопес Бурниоль, адвокат, близкий к капитанам каталанского бизнеса, уверен, что компромиссное решение должно включать признание Каталонии отдельной нацией в культурном, а не в политическом смысле; установление потолка налоговых отчислений в национальный бюджет; совместное управление налоговой инспекцией; расширение полномочий регионального правительства в области образования, языковой политики и культуры, включая создание средств массовой информации на каталанском языке. Этот пакет должен быть утверждён избирателями на референдуме.
Пужоль называет всё это «вздором». Илья и каталанские социалисты куда более осторожны, по меньшей мере в своих публичных заявлениях. Они полагают, что в центре переговоров должны находиться фискальные вопросы.
«Нам нужно уметь пользоваться уже имеющимися полномочиями», – говорит Илья. Испанскому государству следует расширять, а не сокращать своё присутствие в Каталонии, особенно в культурных вопросах.
Существуют три препятствия.
Во-первых, любое соглашение потребует молчаливого одобрения со стороны НП, которая набирает мало голосов в Каталонии, зато извлекает выгоду из антисепаратистских настроений в других регионах и хочет уменьшить использование каталанского языка в школах.
Во-вторых, потребуются долгие годы, чтобы левые и прочие сепаратисты согласились на такой компромисс.
В-третьих, остальные регионы Испании не будут пассивно наблюдать за всем этим.
«Мы не можем позволить, чтобы в рамках диалога по Каталонии был решён региональный вопрос для всей Испании», – говорит Чимо Пуич, социалистический министр-президент Валенсии, недовольство которой нынешним решением фискальных вопросов сильно недооценивается.
Впрочем, в остальных вопросах между периферийными регионами, включая Каталонию, существует полное единство. Все они уверены, что существующее положение выгодно прежде всего Мадриду.
В известном смысле каталанский сепаратизм – это реакция на постепенный упадок этого региона. Когда умер Франко, ВРП Каталонии был на 25% больше аналогичного показателя Мадрида. Но уже к 2018 г. Мадрид обошёл Каталонию. НП, которая правит Мадридом с 1995 г., относит это на счёт своей дружественной по отношению к бизнесу политики.
С 2004 г. региональное правительство снизило здесь налоги в общей сложности на 53 млрд евро, говорит Хавьер Фернандес-Ласкетти, мадридский министр экономики. «Мы считаем, что существует обратная зависимость между налоговым бременем и экономическим ростом», – говорит он.
Другие полагают, что Мадрид, где расположены почти все национальные ведомства и который является главным транспортным узлом Испании, получает непропорционально большой выигрыш от глобализации. Для того чтобы исправить положение, нужны политические решения.
Если бы Испания начинала с нуля, то лучшим ответом на её региональные проблемы был бы федерализм в немецком стиле. Но шансов на такое решение мало. Противостояние, расколовшее Каталонию пополам, не имеет какого-то определённого выхода.
Но искать компромисс всё равно нужно. Ведь от этого будет зависеть успех всей Испании.

The Economist, 11 сентября 2021 года.

Прочитано 994 раз

Поиск по сайту