Прорыв в никуда

Австрийский канцлер Себастьян Курц, возможно, высказал мнение целого ряда европейских правительств, когда заявил этим летом, что считает Турцию более подходящим убежищем для афганцев, бегущих от талибов (террористической организации, запрещенной в России – «УМ»). При этом он явно не поинтересовался ни мнением Турции, ни мнением самих афганцев.
Турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган заявил на прошлой неделе, что Турция не станет «европейским отстойником для беженцев». Большинство турок с ним согласны. В стране, уже принявшей более 4 млн мигрантов и беженцев, включая, согласно оценкам, и 200-600 тыс. афганцев, нарастает возмущение по поводу приезжих. При этом разочарование турок вызывает и то обстоятельство, что их страна, формально являющаяся кандидатом в члены ЕС, превратилась для Союза в буферное государство.
Долгие годы политические острословы для описания переговоров о членстве Турции в ЕС перефразировали старую советскую шутку: мы делаем вид, что ведём переговоры, а они делают вид, что реформируют свою страну.
Сейчас уже никто даже не делает вид. Процесс вступления Турции в ЕС мёртв. Его место заняло соглашение ЕС с Эрдоганом о том, что он будет удерживать у себя мигрантов и беженцев, стремящихся попасть в Европу. Теперь и эта сделка начала трещать от напряжения.
Когда-то отчёты ЕС о прогрессе Турции в деле подготовки к вступлению занимали первые полосы местных газет. В сегодняшней Турции ЕС воспринимается как уже отыгранная политическая сила.
Теоретически для того, чтобы исправить это положение, надо всего лишь сказать, что демократическая Турция, в отличие от полицейского государства Эрдогана, может стать членом ЕС, как только выполнит все необходимые условия. Находящимся сейчас в обороне турецким демократам пока не надо ничего больше. Возможно, что самому Эрдогану не надо ничего меньше этого.
Но как раз этого чиновники ЕС сказать не могут. Турция больше любой европейской страны. При этом большинство её жителей – мусульмане. Многие европейские избиратели относятся к перспективе приёма такой нации в свой клуб с ужасом. Так что ЕС не примет в свои ряды Турцию, сколь бы демократичной она ни была.
Признаки такого отношения были заметны с самого начала переговоров о вступлении в 2005 г., когда европейские лидеры стали настаивать, что это «процесс с открытым исходом», другими словами, они не могут гарантировать его успешного завершения.
В лице Эрдогана и его правительства они нашли прекрасный предлог для того, чтобы пустить под откос процедуру вступления. Турецкий вождь бросил за решётку курдскую оппозицию, преследовал ведущие оппозиционные партии, кастрировал печать и суды, вступил в столкновение с Грецией, Кипром и Францией в Восточном Средиземноморье.
Как заметил несколько лет назад немецкий министр иностранных дел, ЕС будет держать Турцию за дверями клуба до тех пор, пока у власти будет оставаться Эрдоган. Правда же заключается в том, что ЕС будет продолжать так делать, кто бы ни был в Турции у власти.
Пока и ЕС, и Турция решили, что лучше не делать ничего. Никто не хочет прекращать переговоры. Обе стороны видят выгоды в том, что они зашли в тупик. Европе не нужно заниматься делом, в успех которого она не верит, а Эрдогану не нужно подписываться на преобразования, которые ослабили бы его контроль над отдельными секторами народного хозяйства Турции и её политическими учреждениями.
Итогом этого стало превращение соглашения, заключённого в 2016 г., когда почти миллион мигрантов и беженцев достигли берегов Греции, в основной вопрос взаимоотношений между Анкарой и Брюсселем.
Турция получила тогда от ЕС 6 млрд долл. на помощь сирийским беженцам и расплывчатые обещания о предоставлении туркам права безвизового въезда в ЕС. В обмен правительство Эрдогана обуздало контрабандистские сети и согласилось принимать назад мигрантов, пытающихся пересечь Эгейское море.
ЕС это могло только порадовать. Число тех, кто пытался перебраться в Грецию по морю, упало с 850000 в 2015 г. до менее чем 10000 в прошлом. Кое-кто в Европе сейчас хотел бы распространить действие этого соглашения и на афганцев. Турции эта идея не по нраву.
Это соглашение поменяло сам характер отношений ЕС и Турции. Правительства стран ЕС, в особенности немецкое, теперь стараются не раскачивать лодку Эрдогана, говорит Майкл Ли, бывший чиновник ЕС. Те рычаги, что когда-то были у ЕС для давления на турецкого вождя, больше не существуют. Союз иногда поднимает шум о правах человека, демократии, необходимости урегулирования на Кипре, но Эрдоган не обращает на это никакого внимания.
Миграционное соглашение помогло сдержать популистскую волну в Европе, но разожгло огонь возмущения в самой Турции. Недовольство беженцами, усугублённое экономическим кризисом, порою перерастает в насильственные действия. В этом месяце толпа разрушила дома и лавки сирийцев в Анкаре – столице Турции – после того, как в драке между местными и беженцами погиб турецкий подросток.
Пока такие случаи редки, что само по себе примечательно, учитывая огромную численность находящихся в стране беженцев. Но напряжённость неизбежно будет нарастать по мере того, как в страну будут прибывать всё новые десятки тысяч иммигрантов. На этот раз это будут афганцы, прошедшие через весь Иран.

ВСЁ БОЛЬШЕ ЗЛОБЫ
До недавнего времени тема иммиграции не играла заметной роли в турецкой политической жизни. Но всё меняется. Оппозиция подхватила антииммигрантские настроения. Кемаль Кылычдароглу, вождь ДжХП – крупнейшей оппозиционной партии, – недавно пообещал выслать назад домой всех сирийских беженцев, когда придёт к власти. (Большинство турок, включая сторонников правительства, поддерживают эту идею, говорят опросы общественного мнения.)
Эрдогана и без того критикуют за то, что он столько лет держал открытой границу с Сирией. Теперь его начинают критиковать и за то, что он так мало сделал для защиты границы с Ираном. Там продолжается строительство стены. В преддверии выборов, намеченных на 2023 г., обсуждение становится всё более злобным. Под огонь критики неизбежно попадает и соглашение с ЕС.
Некоторые турецкие дипломаты хотели бы закрепить отношения с ЕС посредством ряда технократических манёвров. Среди них – модернизация таможенного союза ЕС и Турции, либерализация визового режима и сотрудничество в международной политике. Но даже такие меры кажутся сейчас невозможными.
Турция не хочет идти на такие необходимые уступки, как пересмотр драконовских законов в области борьбы с террором, а ЕС не хочет выглядеть стороной, вознаграждающей Эрдогана. Вряд ли прорыв произойдёт до того, как избиратели вышвырнут из президентского дворца Эрдогана и его коалицию. Но даже тогда членство Турции в ЕС обсуждаться не будет. Возможно, оно уже не будет обсуждаться никогда.
The Economist, 28 августа 2021 года.