Взрывы в ночи

В ночь на 2 июля загорелось здание на территории атомного предприятия в Натанзе (Центральный Иран).
Сначала чиновники назвали это несчастным случаем в недостроенном сарае. Но на фотографиях мы видели здание с оборудованием на крыше.
Спутниковые снимки только добавили сомнений: характер разрушений явно указывал на то, что там произошёл взрыв, а не пожар.
Завеса таинственности окутывала эту историю недолго. Представитель персидского ядерного ведомства вскоре признал, что там находился цех, где изготавливали центрифуги для обогащения урана. Нанесённый ущерб, заявил он, может привести к замедлению работ по подготовке производства новых моделей.
Этот взрыв оказался звеном в череде необычных происшествий в Иране этим летом.
26 июня взрыв произошёл близ военной базы Паршин к юго-востоку от Тегерана, где производятся баллистические ракеты. Он был столь мощным, что в ночной столице стало светло, как днём.
Пожары или взрывы произошли и на других атомных производствах, в медицинских и иных учреждениях. Некоторым из них давались безобидные объяснения: например, утечка газа.
Но другие явно были вызваны преднамеренными действиями. Взрывы в Паршине и Натанзе породили подозрение, что за этим стоит Израиль. В последние месяцы конфликт по поводу персидской ядерной программы был заслонён COVID-19. Теперь же, возможно, именно вирус привёл к обострению противостояния.
Неудачные действия президента Дональда Трампа по борьбе со вспышкой заболевания в Америке поставили под сомнение перспективы его переизбрания. Возможно, что Израиль почувствовал, что время нахождения у власти в Вашингтоне правительства, приверженного идее «наибольшего давления» на Иран, истекает.
Разумеется, никто не подтвердит это. За редкими исключениями Израиль никогда не берёт на себя ответственность за тайные операции в Иране.
Чиновники иногда роняют загадочные замечания, как, например, министр иностранных дел Габи Ашкенази, сказавший 5 июля: «Мы предпринимаем такие действия, о которых лучше не говорить».
В тот же день премьер-министр Биньямин Нетаньяху продлил срок полномочий шефа разведки Йосси Коэна. За 10 дней до этого армия наградила медалями «за проведение тайной операции» подразделение № 8200, которое ведает высокотехнологичными военными действиями. А в мае главный порт Ирана был парализован кибернападением.
Но даже не будь этих хитроумных ударов, взрывы всё равно приписали бы Израилю, который уже многие годы ведёт войну малой интенсивности против Ирана.
Вредоносная программа Stuxnet, которая, по-видимому, является совместным детищем американских и еврейских разведчиков, вывела из строя персидские центрифуги.
Считается, что именно Израиль уничтожил несколько персидских физиков-ядерщиков, устанавливая бомбы под днищем их автомобилей.
Соглашение, подписанное Ираном с мировыми державами в 2015 г. и известное как Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), позволило заменить эти тактические укусы прочным режимом контроля над вооружениями.
Два года назад Трамп вышел из него и вновь ввёл экономические санкции. Целый год Иран сдерживался, но прошлым летом приступил к решительным действиям. Он сбил американский беспилотник и напал на саудовский нефтеперерабатывающий завод.
Новый год начался с убийства американцами Кассема Сулеймани, высокопоставленного персидского военачальника, и ответного ракетного удара Ирана по авиабазам в Ираке. После этого всё затихло.
Нетаньяху очень хочет вновь привлечь внимание к Ирану, который начал уклоняться от выполнения собственных обязательств по СВПД. Он превысил оговорённые соглашением ограничения как по запасам тяжёлой воды, так и по уровню обогащения урана.
Согласно договору, разрешённый уровень обогащения равен 3,67%. Иран увеличил степень обогащения до 4,5%. Впрочем, это всё равно намного ниже уровня в 90%, когда уран становится оружейным.
Еврейский премьер-министр знает о меняющихся настроениях в Америке. Как говорит один сотрудник еврейской разведки, «Нетаньяху наконец-то понял, что Трампа скоро больше не будет рядом, так что важнее потратить оставшееся время для давления на Иран, а не на присоединение к Израилю Западного берега».
Он учитывает также, что сейчас Иран не сможет отомстить, поскольку все его союзники в этом регионе находятся в смятении. Башар аль-Ассад выиграл войну в Сирии, но проиграл мир: его режим не в состоянии даже прокормить собственный народ.
Ливан в марте объявил о банкротстве и едва держится на плаву.
Иракский премьер-министр Мустафа аль-Кадхими меряется силами с проперсидскими ополченцами.
Джо Байден, соперник Трампа, поддерживает идею возвращения в СВПД (если, конечно, Иран начнёт вновь соблюдать его условия). Хотя, даже если Америка выберет Байдена, Иран может двинуться в противоположном направлении.
Следующим летом своё кресло покинет президент Хассан Рухани, который по персидским стандартам считается умеренным. Избиратели разочарованы его лагерем из-за жалкого состояния экономики и ощущения, что «реформаторам» не разрешают много реформировать.
Это предвещает успех твердолобых в Иране, которые уже взяли под свой контроль две ветви власти.
Новым председателем парламента является бывший страж Революции, а верховным судьёй – противник Рухани на предыдущих выборах.
Когда 5 июля Мухаммад Джавад Зариф, прагматичный министр иностранных дел, выступал в персидском парламенте нового созыва, депутаты перебивали его. Некоторые даже стали скандировать: «Смерть лжецу!»
Когда Трамп покинул СВПД, критики опасались, что ему не удастся ничем его заменить. Если он покинет свой пост через 6 месяцев, то, похоже, они окажутся правы. Он ничего не добился, разве что обострил напряжённость до уровня, не виданного с 1980-х годов.
Байдену, скорее всего, придётся иметь дело с Ираном, не готовым идти на уступки. К тому же у него будет масса других, более острых проблем.
Так что вероятность возвращения к тайной войне сохраняется. И вновь по ночам будут греметь взрывы…
The Economist,
11 июля 2020 года.