Самое читаемое в номере

Дотации, застой, подавление

A A A

Спустя 5 лет после захвата его Россией Крым остаётся заброшенным.  Власть Москвы принесла этому региону мегапроекты, застой и аресты.

Бронзовый памятник Екатерине Великой возвышается над парком в Симферополе – столице Крыма. Впервые его воздвигли в 1890 г. в ознаменование 100-летия захвата полуострова Екатериной. После русской революции он был низвергнут.
После распада Советского Союза, когда Крым оказался частью обретшей независимость Украины, восстановление памятника было заблокировано. Лишь после присоединения Крыма к России в 2014 г. фигура императрицы вновь оказалась на постаменте.
«Она – Путин XVIII века», – говорит Андрей Мальгин, директор местного краеведческого музея.
У подножия вызывающая надпись: «Памятник возрождён в честь воссоединения Крыма с Россией в 2014 г. навсегда».
Захват Россией Крыма разрушил её отношения с Украиной и странами Запада. Затем последовали новые кризисы: войны в Восточной Украине и Сирии, вмешательство в выборы в Америке. Украина всё ещё хочет вернуть себе эту землю. Владимир Зеленский, новый президент этой страны, назвал Крым в своей инаугурационной речи «украинской землёй».
Но Россия твёрдо удерживает контроль над полуостровом. На словах западные чиновники – за территориальную целостность, но на практике они смирились с новым положением.
Русские чиновники радостно говорят, что привели полуостров в порядок после того запустения, в котором он находился при власти Киева. В самом деле федеральное правительство щедро: две трети региональных бюджетов Крыма и Севастополя формируется за счёт трансфертов из федерального бюджета.
По оценке Сергея Алексашенко, бывшего заместителя главы Банка России, за последние 5 лет Москва потратила на Крым 1,5 трлн руб. Эта сумма равна национальным расходам на здравоохранение за 3 года.
Мегапроекты преобразовали крымский пейзаж. 19-километровый мост протянулся через Керченский пролив, связав Крым с материковой Россией. Ровное шоссе ведёт от моста к Севастополю. Рядом с Симферополем появился новый лощёный аэропорт.
Москва теперь считает Азовское море, находящееся к северу от моста, своим. Прошлой осенью Россия захватила три украинских судна, пытавшихся пройти в него. С тех пор 24 украинских моряка находятся за решёткой в России.
Тем не менее патриотический восторг по поводу присоединения утих. «Эйфория полностью прошла», – говорит Олег Николаев, известный предприниматель.
Регион преследуют те же проблемы, что и остальную Россию: коррупция, низкое качество государственного управления, инфляция, снижение реальной зарплаты, репрессии и запреты.
«Мы строим дорогу, затем разрушаем её, чтобы проложить трубы. Затем мы строим дорогу снова, но забываем про фонарные столбы. Тогда мы снова разрушаем её и начинаем заново», – сетует Николаев.
В Севастополе городской голова, присланный Путиным со стороны, вызвал раздражение местных жителей.
Поддержка присоединения остаётся высокой. Однако недавнее исследование, проведённое Владимиром Мукомелем из Российской академии наук, обнаружило разочарование «русской бюрократической машиной, кадровой чехардой и коррупцией». Требования устойчивости уступили место жажде перемен.
Спорный правовой статус Крыма является вызовом местному населению. Западные санкции мешают предпринимательству. Крупных частных инвестиций мало. Это удел дон-кихотов.
Группа инвесторов из Санкт-Петербурга надеется превратить пыльное архитектурное бюро советской эпохи на окраине Севастополя в русскую Кремниевую долину.
«Что нужно технарю? Он сам, компьютер и вдохновение, – говорит Олег Королёв, управляющий директор парка. – И почему не на берегу моря?»
Это взгляд сквозь розовые очки. Он не упомянул о том, что предприниматель не найдёт в Крыму после присоединения связей с внешним миром, доступа к иностранному капиталу и власти закона.
Из нового аэропорта можно улететь только в другие города России.
Жители Крыма сталкиваются с проблемами при получении въездных виз в другие стран, из которых немногие признали присоединение. Пересечение сухопутной границы с Украиной – каждый месяц, согласно оценке, это делают 200000 человек, – это длинные очереди и назойливо любопытные пограничники.
Большинство банков, в том числе русские государственные гиганты, считают этот регион ядовитым. Лишь несколько небольших банков напрямую работают здесь. Чтобы заказать по интернету товары, крымчане пользуются услугами виртуальных частных сетей, которые позволяют скрыть их местоположение.
Местные компании сотрудничают с фирмами в материковой России, чтобы избежать проблем с поставками. Появилась целая индустрия по доставке товаров через пролив из IKEA и других универмагов в Краснодаре.
Как говорит Мукомель, материально от присоединения выиграли только чиновники и пенсионеры. «Теперь новые правила игры, и, возможно, не все приспособились к новой действительности», – говорит Мальгин. Как директор государственного музея, он относится к числу выигравших.


НОВЫЕ ПРАВИЛА
«Мы встали пораньше, чтобы помолиться, и тут услышали стук в дверь», – говорит Зера Сулейманова. 27 марта русские службы безопасности задержали её сына
и еще два десятка крымских татар. Это был крупнейший массовый арест. Кампания репрессий ширится.
Татары – это мусульмане-тюрки, которые контролировали этот полуостров до того, как сюда пришла Российская империя. Потом их на несколько десятилетий депортировал Сталин. Большинство из них выступили против присоединения к России. Деятельность Собрания – их руководящего совета – и его вождей запрещена в Крыму.
Аресты, избиения и похищения стали привычным делом. Один татарский активист рассказывает, что полиция угрожала им: «Будете неправильно себя вести – станете потеряшками». Активисты создали группу «Крымская солидарность» в поддержку политических заключенных.
Украинцы – сокращающееся этническое меньшинство – сталкиваются с таким же давлением.
«Всё, что осталось от Украины, стирается», – сетует архиепископ Климент, глава Украинской православной церкви в Крыму. До присоединения у неё здесь было 49 зданий, 25 действующих приходов и почти 20 священников. Теперь осталось только 9 зданий и 4 священника. «Язык умирает, – шепчет мне один украинский активист. – Для 5-6-летних детей украинский такой же чужой, как и английский».
Новые власти вычёркивают из истории полуострова всё, что не связано с Россией. Когда я спросил, что здесь было до Екатерины, то экскурсовод в одном севастопольском музее ответил, махнув рукой: «Какие-то тюрки».
Климент говорит, что в этом нет ничего нового: русификация Крыма началась задолго до того, как Путин сожрал его. «Происходит ли это в последний раз, – задумчиво говорит он, – одному Богу известно».
The Economist, 8 июня 2019 г.

Прочитано 1307 раз

Поиск по сайту