Самое читаемое в номере

Западно-восточный диван

A A A

Третье поколение мусульман на Западе создаёт для себя новый ислам. Как эта религия приспосабливается к западной жизни?

Имаму Али, зятю пророка Мухаммада и одному из его первых халифов (т. е. заместителей), приписывают следующие слова: «Существуют два типа людей: либо это твой брат по исламу, либо брат по человечеству».
Шиитская община «Собрание Али» на севере Лондона пытается превратить эти слова в дела. Службы здесь часто открывают своей молитвой женщины. Проповеди читаются на английском. В последнее десятилетие прихожане-мусульмане стали ходить в местную церковь на рождественское богослужение.
Но самое честолюбивое – это превращение скромной мечети в центр «Мир» стоимостью в 20 млн фунтов, где есть спортивные залы, ресторан, театр и публичная библиотека. «Мы хотим воспитать общину, которая воспитала нас», – говорит местный вождь.
По сравнению с теми временами, когда рабочие-иммигранты разворачивали молитвенные коврики в своих квартирах, западные мечети сильно изменились. Новое поколение соборных мечетей вывело ислам из мусульманских районов на публичную арену.
Вместо внутренних двориков архитекторы теперь проектируют в них широкие лестницы, выходящие прямо на улицу. Спортивные залы рассчитаны на молодых мусульман, которые, похоже, теряют интерес к вере, как и их немусульманские сверстники.
Исламский центр Большого Синсинэти, площадь которого равна 7 га, один из многих в Америке, что похожи скорее на загородный клуб, чем на мечеть. Здесь участвуют в соревнованиях по баскетболу христианские и еврейские команды.
Зарубежные организации, западные правительства и бойцы джихада хотят говорить от имени мусульман Запада и влиять на формирование местного ислама, но чем больше эта религия укрепляется в западных странах, тем меньше она хочет иметь дело с ними со всеми.
Из трёх поколений, что выросли с тех пор, как на Запад в ХХ в. прибыли мусульмане, последнее наиболее решительно выступает как против вмешательства правительств, будь то иностранных или западных, так и против пропаганды джихада.
Постепенно старые связи утрачиваются. В большинстве западных стран, в отличие от мусульманских, теперь не требуется разрешения на то, чтобы быть имамом. Вместо веры, привнесённой извне, молодые мусульмане создают что-то беспримерное – самодельный ислам.
Это делает эту религию удручающе беспорядочной, но в то же время разнообразной, деятельной и текучей. Она раздроблена на неисчислимое число толкований, разновидностей и сект. Каждая из них по отдельности может быть маленькой, но вместе они создают критическую массу для расширения границ веры.
Западный ислам охватывает весь спектр традиций: от самой консервативной до той, что рассматривает ислам как культуру, а не как религию.

 

Четыре школы западного ислама
Для постороннего человека салафитское направление кажется наиболее традиционным и нежелательным. Его последователи носят мусульманское платье и посылают своих детей в отдельные мусульманские школы.
Мальчики в белых туниках дрожат там от холода. Учителя сосредоточиваются на священном писании. Но салафиты настаивают, что многое из того, во что они верят, соответствует западному подходу к вере.
«Это как протестантская Реформация в христианстве, – говорит Ясир Кадхи, наиболее знаменитый в Америке проповедник, который учился у  знатоков салафии. – Это даёт личную прямую связь с текстом без посредничества священнослужителя. Это расширяет интеллектуальные возможности».
Хотя немецкие чиновники (и не только они) прервали диалог, новое поколение салафитов ставит опыты с большей открытостью. Стремясь найти союзников для того, чтобы сдержать наступление секуляризма, салафитские имамы широко участвуют в диалоге со сходно мыслящими консерваторами других вероисповеданий.
Большой приток новообращённых также заставляет их искать пути взаимодействия с их немусульманскими родственниками. За примером проповедники обращаются к первым мусульманам Мекки, жившим 1400 лет назад. Тогда тоже были новообращённые, сохранявшие тесные связи со своими родственниками-язычниками.
Когда мусульман  стали преследовать, они отправились на судне в первую эмиграцию и получили убежище у христианских правителей Абиссинии.
Кадхи в этом году намерен вести из своего дома в Мемфисе (Теннесси) новый исламский семинар, в котором будут выступать исключительно западные преподаватели. Обучение в нём будет «послесалафитским», сосредоточенным на основополагающих вещах.
«Если салафиты старой школы заняты мелочами исламского права, то их дети обсуждают, существует Бог или нет», – добавляет он.
Второе направление этой религии – политический ислам – давно отстаивает идею  сращивания с немусульманским обществом, не в последнюю очередь для того, чтобы защищать интересы мусульманской общины.
Его главная организация – Братья-мусульмане (террористическая организация, запрещённая в России – УМ) – положила начало вооружённому антиколониальному движению на Ближнем Востоке. Но, будучи изгнанными на Запад, её вожди создали много отделений, которые проповедовали верность ему и превозносили демократические системы (к ужасу изгнавших их мусульманских правителей).
Они могли быть прагматичными. В аудитории Европейского института гуманитарных наук в Париже – крупнейшего мусульманского колледжа Европы и оплота правоверных Братьев-мусульман (террористической организации, запрещённой в России – УМ) – женщина-преподаватель подчёркивает гибкость исламского права и его ведущего принципа интереса общины.
Другое учреждение Братьев-мусульман (террористической организации, запрещённой в России – УМ) – Европейский совет фетвы и исследований в Дублине – занят пересмотром правоверных предписаний.
Его юристы разрешают ипотечные кредиты, несмотря на существующий в исламе запрет на ростовщичество. Они говорят, что женщины, обращённые в ислам, могут оставаться в браке со своими мужьями-немусульманами, и всё больше склонны закрывать глаза на их прежний образ жизни.
«Я не Бог. Это его дело. Я не вмешиваюсь», – говорит Таха Сабри, имам одной из берлинских мечетей.
Если Братья-мусульмане (террористическая организация, запрещённая в России – УМ) придают исламу западный оттенок, то либералы – третье направление, – напротив, придают своему западному образу жизни мусульманский оттенок.
Уже несколько десятилетий Бассам Тиби, благочестивый учёный сирийского происхождения, работающий в Гёттингенском университете в Германии, борется за «евроислам», который, по его определению, уходит своими корнями в наследие Возрождения, Просвещения и Французской революции. Этой религии, говорит он, придётся приспособиться к новой среде, как она уже делала это, распространяясь по свету.
«Африканцы создали африканский ислам, индонезийцы – индонезийский, – замечает он. – Ислам гибок, и может быть европейским».
На Западе, вне академических башен из слоновой кости, уже появилось несколько религиозных объединений, где мечетями руководят женщины. Некоторые из них предназначены только для женщин, другие – для всех. Часто еженедельные богослужения проводят в субботу, поскольку в пятницу многие прихожане работают.
В 2008 г. Рабия Мюллер, бывшая католическая монахиня, перешедшая в ислам, создала Мусульманский либеральный союз, чья идеология сильно напоминает либеральный иудаизм, и стала вести богослужения. Вместе с Ламиёй Каддор, немкой сирийского происхождения, она заменила патриархальное мусульманское наследие равенством полов и приверженностью правам гомосексуалов.
Значительная часть их работы, говорит она, связана с привлечением смешанных пар, где один из супругов – мусульманин. В Twitter сообщается о проведении молитвенных собраний гомосексуальных приверженцев этой религии. Во Франции открылся центр подготовки имамов-гомосексуалов.
На самом крайнем конце спектра расположилось четвёртое направление, которое хочет распрощаться с религией вообще.
В ноябре шесть немецких учёных, один из которых немусульманин, создали Светский исламский почин, чтобы, как говорит один из его основателей Хамед Абдель-Самад, сын египетского имама и автор критической биографии пророка Мухаммада, продвигать «фольклорное отношение к исламу».
Это ещё не оперившаяся организация, но, возможно, именно она отражает взгляды удивительно большого числа мусульман, родившихся на Западе. Согласно одному исследованию, проведённому немецким правительством, только 20% мусульман Германии принадлежат к религиозным организациям. Большинство остальных ведёт светский образ жизни.
Во Франции бывших мусульман, возможно, даже больше, чем в Германии. Особенно их много среди потомков североафриканских берберов, многие из которых давно считали ислам фиговым листом, которым прикрывалась их арабизация.
Половина французов алжирского происхождения женаты на немусульманках, а 60% не исповедуют никакой религии.
В Америке, по оценке Исследовательского центра Пью, 23% мусульман утратили веру. «Мы сталкиваемся с той же самой проблемой ассимиляции, что и евреи», – говорит имам из Дирборна (Мичиган).

Думая о немыслимом
Мечетям, пытающимся омолодить свою паству, приходится приспосабливаться и к изменению сексуальной практики. Согласно одному исследованию, проведённому в 2014 г., половина американских студентов-мусульман вступали в сексуальные отношения до брака.
«Когда я начинала преподавать в 2003 г., ни одна девушка не признавалась в том, что у неё есть парень, – говорит Каддор, которая до недавнего времени вела религиоведение для мусульман в одной школе на Рейне. – Теперь некоторые открыто говорят о своей бисексуальности».
Сейчас полно мусульманских приложений для знакомств.
«Найди красивую арабскую или мусульманскую девушку на  Muzmatch», – предлагает одно из них, утверждая, что у него миллион пользователей. Если для знакомства нужна дуэнья, то есть и такая функция.
Женщины также всё громче требуют права голоса, не в последнюю очередь потому, что теперь они, как правило, лучше образованы, чем мужчины.
Число женщин в советах мечетей ещё невелико, но постоянно растёт, даже в правоверных общинах. В молитвенном зале мечети женщины, которым раньше отводилась галерея, теперь переместились в заднюю часть партера, а порою даже занимают его боковые части.
Во многих американских мечетях для чёрных мужчины и женщины молятся вообще вперемежку. Предубеждение против гомосексуальности остаётся сильным, но постепенно отступает.
Среди британских мусульман старше 65 за запрет гомосексуальных отношений выступают 76% опрошенных, а среди тех, кому от 18 до 24, – только 40%.
Приверженцы всех четырёх направлений часто меняют свои взгляды. Абдель-Самад недолгое время  был одним из Братьев-мусульман (террористическая организация, запрещённая в России – УМ), а уже потом стал приверженцем светских взглядов.
Многие проповедники-салафиты – это бывшие христиане, прошедшие обратный путь.
Такое перекрёстное опыление не всегда встречает понимание. Абдель Адхим Камусс, салафитский проповедник из Берлина, был изгнан из двух мечетей за то, что утверждал, что пророк не осуждал гомосексуальность, и за то, что пожимал руки женщинам.
Камусс – один из немногих героев этой статьи, в отношении которых была издана фетва, приговаривающая их к смерти за отступничество. В пригородах некоторых британских городов мусульмане-торговцы вынуждены закрывать свои лавки перед пятничной молитвой. А в таких консервативных анклавах, как Дьюсбери (Северная Англия), женщины всё ещё могут стать жертвами преступлений, связанных с оскорблением чести. Оптимисты говорят, что подобного рода насилие – признак отчаяния.
Во Франции последнее преступление, связанное с оскорблением чести, было зарегистрировано 20 лет назад. По всему Западу доля мусульман, ходящих на выборы, выше, чем в среднем по стране. Мусульмане всё больше взаимодействуют с немусульманами.
Для многих молодых мусульман деление на секты, этническое происхождение и религиозные обряды значит всё меньше. Мусульмане на Западе всё более рассматривают ислам как вопрос личного выбора, а не как вероучение, направляемое правительством – своим или зарубежным.
«Молодое поколение выиграло битву», – говорит Оливье Руа, французский автор, пишущий об исламе на Западе.
Правительства арабских стран порою бранят своих западных партнёров за то, что они плохо борются со сторонниками крайних взглядов. Под этим они понимают, как правило, борьбу с бежавшими на Запад инакомыслящими. На самом деле правительства западных стран пристально следят за призывами к разжиганию ненависти и террору. Но наблюдение за исламом сквозь призму безопасности искажает подлинное состояние отношений между мусульманами и немусульманами на Западе.
Включение мусульман в процесс принятия решений на местном уровне способно разрушить предвзятость, но часто наталкивается на сопротивление общин. Дженнифер Эггерт, мусульманка и специалист по борьбе с террором, объезжает лондонские мечети, убеждая прихожан активнее участвовать в противодействии террористам.
Отдел полиции Нью-Йорка преодолел недоверие общины, создав первое в Америке Общество офицеров-мусульман. Это помогло увеличить вербовку полицейских среди мусульман с менее чем десяти в 2001 г. до более чем 1000, говорит его основатель Адил Рана.
Вступление в должность в прошлом месяце первых в истории Америки двух мусульманок-депутатов Палаты представителей также может способствовать росту участия мусульман в общественной жизни.
Включение ислама в национальную историю тоже может сыграть свою роль.
В некоторых британских мечетях имамы прикалывали к груди красные маки, когда отмечалось столетие окончания Первой мировой войны, чтобы почтить память павших на ней сотен тысяч мусульман. Но об этой жертве редко вспоминают на национальном уровне, создавая у мусульман впечатление, что они посторонние.
Сейчас «мы создаём поколение не ино-странных бойцов, а иностранных граждан», – говорит Халид Шауки, бывший депутат итальянского парламента, который руководит самой большой мечетью страны в Риме.
Культурные программы тоже могут помочь преодолению границ между общинами.
Когда афинский музей Бенаки начал организовывать для школьников экскурсии для знакомства с его собранием мусульманского искусства, депутаты парламента обвинили его в распространении культуры террора. Прошло десятилетие, и музей расширил программу, включив в неё интерактивные экскурсии по Афинам османской эпохи.
«Мы заполняем огромный ров в нашей истории, через который многие школы просто перепрыгивают, – говорит Мария-Кристина Яннулату, глава отдела образования этого музея, имея в виду 450 лет правления мусульман в Греции, которые в этой стране просто не входят в школьную программу. – Мы хотим бросить вызов запретам и показать обычную жизнь, которую затмевает наша героическая история».
Религиозные вожди тоже ищут возможности для наведения мостов. Многие священники усердно работают над противодействием идеологии крайне правых, обвиняя политиков, выступающих против иммигрантов, в предательстве христианской этики.
Многие церкви стали убежищем для иммигрантов. Многие синагоги и церкви в Америке предоставляют мусульманам, у которых наблюдается нехватка храмов, возможность устраивать богослужения по пятницам.
И наоборот, после нападения в октябре крайне правого стрелка на питтсбургскую синагогу мусульмане устраивали ночные бдения, посылали через Twitter соболезнования и публично выступали с осуждением антисемитизма.
На выборах 2017 г. в Германии прихожане церквей голосовали за крайне правую АдГ в 3 раза реже, чем светские немцы.
Ислам пришёл на землю Запада третий раз в истории. На этот раз он пришёл не так, как в прежние времена, и, похоже, намерен здесь остаться. Пока его путешествие не назовёшь лёгким.
Но третье поколение мусульман, кажется, твёрдо намерено стать постоянной частью более разнообразного, более терпимого западного общества... до тех пор, пока это общество продолжает воспитывать эти добродетели.
The Economist, 16 февраля 2019 года.

Прочитано 1071 раз

Поиск по сайту