Самым ярким моментом поездки на обширное нефтяное поле Шайба в пустыне Руб-эль-Хали в Саудовской Аравии стала прогулка на вершину гряды песчаных барханов. Солнце садилось над гордостью саудовской нефтедобывающей промышленности. Муэдзин в мечети созывал прихожан на молитву.
Увы, сотрудники Saudi Aramco – государственной нефтедобывающей компании – вызвали Вашего корреспондента на соревнование по бегу. К тому моменту, когда мы добрались до вершины, я так задохнулся, что пропустил закат, а шутки заглушили пение муэдзина. «Если бы только мы могли превратить весь этот песок в кремний для солнечных панелей, – сказал кто-то. – Мы бы тогда разбогатели».
Как и во многих других нефтяных государствах, в Саудовской Аравии – крупнейшем в мире экспортёре нефти – боятся, что когда-нибудь спрос на нефть упадёт из-за распространения солнечных панелей, электромобилей, более бережливого потребления или чего-нибудь ещё в этом роде.
Но насколько серьёзно крупнейшие производители нефти относятся к этому?
Ответ будет состоять из двух частей. Первая касается их реакции на натиск американских производителей сланцевых газа и нефти. Вторая – перспективы «пика нефти» в ближайшие десятилетия (за которым последует падение мирового спроса на этот энергоноситель).
Пока первая проблема занимает их гораздо больше, чем вторая. А ведь «пик нефти» может оказаться «матерью всех нефтяных кризисов».
Начнём с влияния добычи сланцевых нефти и газа. Стремительный рост нефтедобычи в Америке в период до 2014 г. застал традиционных производителей нефти врасплох и привёл к резкому увеличению запасов в нефтехранилищах по всему миру.
Последовавшее падение цен на нефть жёстко отозвалось на нефтедобывающих странах, которые до этого щедро тратили деньги на социальные программы. Им пришлось действовать быстро.
Пошатнувшаяся было Саудов-ская Аравия объявила о намерении продать 5% акций крупнейшей в мире нефтедобывающей компании Saudi Aramco, чтобы пополнить двумя триллионами долл. государственный инвестиционный фонд. Это была часть так называемой стратегии «Мечта-2030», разработанной наследным принцем Мохаммадом бин Салманом.
Она призвана ограничить зависимость страны от нефти и диверсифицировать экономику, чтобы создать рабочие места для молодёжи в других отраслях. Но собрать необходимую для этого сумму невозможно без высоких цен на нефть.
В конце 2016 г. ОПЕК во главе с Саудовской Аравией и не входящие в ОПЕК производители нефти во главе с Россией договорились снизить общий объём добычи на 1,8 млн баррелей в день (это 2% мирового производства), чтобы вызвать рост цен. Пока этот план не просто работает, но и стал основой «оси любви» между русским президентом Владимиром Путиным и принцем Мохаммадом.
Сейчас они ведут переговоры о совместных долгосрочных проектах, в частности связанных с русским природным газом. И это несмотря на то, что два государства поддерживают разные стороны в гражданской войне в Сирии, а Россия является давним другом Ирана.
Труднее ответить на вопрос, насколько серьёзно они подготовлены к более долгосрочной угрозе – падению спроса на нефть из-за перехода человечества к использованию электромобилей. На публике вожди Саудовской Аравии и России отметают её. Они предсказывают, что и в середине столетия будет продолжаться рост потребления топлива автомобилями, самолётами, а также сырья – производителями пластика и других продуктов.
Однако некоторые наблюдатели полагают, что их всё же беспокоит проблема «пика нефти». Поэтому эти страны уже не полагаются только на неё. Возможно, именно с этим связана продажа части акций Aramco.
Бури, дорогой, бури!
Что делать нефтяным государствам, если спрос на нефть станет падать?
Теоретически им следует качать её изо всех сил сейчас, чтобы накопить как можно больше средств на будущее. Но это приведёт к схватке за долю на рынке между производителями, что вызовет новое падение цен.
Производители с низкими издержками, вроде Саудовской Аравии, которая может получать прибыль и при цене барреля нефти в 6 долл., могут решить, что способны победить в такой борьбе.
Однако доклад, обнародованный в январе Спенсером Дэйлом из BP и Бассамом Фатту из Оксфордского института энергетических исследований, заставляет с сомнением отнестись к этой идее.
Там говорится, что ближневосточным производителям нефти следует держать в уме не только себестоимость добычи, но и «социальные издержки», то есть их
социальные обязательства вроде здравоохранения, образования, занятости в государственном секторе.
Авторы делают приблизительный подсчёт, какой должна быть цена нефти, чтобы сверстать бездефицитный бюджет. Это примерно 60 долл. за баррель. Дэйл и Фатту утверждают, что пока эти страны не ликвидируют свою зависимость от нефти, им придётся учитывать социальные издержки в своей политике. Так что вместо того, чтобы вести борьбу за долю на рынке, им выгоднее создавать долгосрочные альянсы, подобные нынешнему соглашению.
Впрочем, раньше подобные пакты всегда разваливались из-за мошенничества с квотами. Да и инвесторы Aramco могут не захотеть жертвовать текущими прибылями ради долгосрочных целей.
Так что возможно, что первое публичное размещение акций Aramco ознаменовало собой высшую точку готовности Саудовской Аравии к сотрудничеству.
Если производители не способны контролировать рынок, значит, требуются неотложные реформы. Но с ними большие проблемы. Саудовская «Мечта-2030» опирается почти исключительно на волю наследного принца, который пошёл на разрыв с долго существовавшей моделью управления страной на основе всеобщего согласия.
Последствия этого непредсказуемы. Его настойчивость не подкреплена опытом. Предпринимаемые шаги носят непоследовательный характер. Включение акций Saudi Aramco в биржевой список заняло больше времени, чем предполагалось.
Другие ближневосточные производители нефти, вроде Объединённых Арабских Эмиратов (ОАЭ), тоже перестали делать ставку только на нефть. Они всё больше говорят о чистой энергетике.
В то же время ОАЭ заверяют, что по меньшей мере до 2050 г. половина необходимой им энергии будет вырабатываться из минеральных энергоносителей.
Как и в Саудовской Аравии, здесь всё больше думают о солнце и собственном географическом положении, которое идеально для строительства как парков солнечных фотоэлектрических панелей, которые поглощают солнечное излучение в дневные часы, так и гелиоконцентраторов, которые позволяют сохранить тепло солнца с помощью расплавов солей и использовать его в виде электроэнергии в любое время дня и ночи.
Правда, сейчас ближневосточные производители нефти рассматривают возобновляемую энергию лишь как способ снизить внутреннее потребление нефти и газа, высвободив их дополнительные объёмы для экспорта. Они не рассматривают чистую энергетику как угрозу собственному существованию.
Россия ещё более слепа в отношении перспектив развития энергетики. О возобновляемых источниках энергии здесь принято упоминать мелким шрифтом. Помимо нефти и газа, здесь обращают внимание лишь на ядерную энергетику. Здесь всё ещё основную ставку делают на нефть.
Отчасти благодаря глобальному потеплению, в прошлом году здесь начали бурение скважин за полярным кругом в море Лаптевых. И это несмотря на низкие цены на нефть и суровый климат, которые заставляют западные нефтедобывающие компании держаться подальше от таких проектов.
Для производителей нефти главный момент непредсказуемости связан с будущим спроса на нефть и газ в развивающемся мире, в частности в Китае.
В прошлом году Китай опередил Америку и стал крупнейшим в мире импортёром нефти. Предполагается, что объёмы импорта будут быстро расти на протяжении как минимум ближайшего десятилетия. Пока энергетические связи Китая с Ближним Востоком и Россией остаются прочными.
Государственные компании из всех трёх углов этого треугольника интенсивно инвестируют в активы друг друга. Китайские средства помогают России финансировать проекты по бурению новых скважин, несмотря на западные санкции.
То же самое может произойти и с персидским газом. Saudi Aramco инвестирует в нефтеперерабатывающий завод в китайской провинции Фуцзянь. Россия предлагает продавать арктический газ в Саудовскую Аравию.
Конец эры нефти не будет линейным. Если цены на нефть резко упадут, то электромобили станут менее привлекательными. Опасения по поводу чрезмерных инвестиций в нефтедобычу могут вызывать неожиданные падения цены.
Если производители нефти не проведут необходимые реформы, то вскоре они могут обнаружить, что оказались в крайне тяжёлом положении.
Достаточно взглянуть на Венесуэлу, чтобы увидеть, как быстрое падение нефтяных доходов может вынудить государство отказаться от сделки с народом, что в свою очередь приведёт к беспорядку в экономике, социальной нестабильности и региональной напряжённости.
The Economist,
17 марта 2018 г.
