Большую часть своей послесоветской истории Россия рассматривалась как периферийная страна, чья политика неизбежно развивается в том же направлении, что и политика Запада. Но после референдума о выходе Британии из ЕС и избрания Доналда Трампа в Америке всё перевернулось с ног на голову: политический стиль Владимира Путина стал распространяться на Западе.
От Средиземного моря до Тихого океана Путин воспринимается в качестве образца для подражания националистами, популистами и диктаторами всех мастей. «Мой любимый герой – это Путин», – заявил Родриго Дутерте, жестокий президент Филиппин. Трамп назвал Путина «вождём в гораздо большей степени, чем наш президент».
В Италии движение Пять звёзд Беппе Грилё приняло сторону Путина в борьбе с Западом, а антииммигрантская Северная Лига во главе с Маттео Сальвини восторгается Россией. «[В Москве] нет нелегальных иммигрантов, нет надоедливых торговцев, нет римских лагерей», – написал Сальвини во время своей поездки в 2014 г.
Во Франции Марина Лё Пен, чей Национальный фронт получил кредит в русском банке, нападает на Европейский Союз и Америку за то, что они слишком воинственны в отношении России. По словам Димитра Бечева, автора готовящейся к печати книги о политике России на Балканах, «Путин стал предметом поклонения у всех, кто недоволен Западом». Нигде это так незаметно, как у националистов из числа американских «альтернативных правых».
Мэтью Хаймбах, основатель Традиционалистской рабочей партии и борец против «антихристианского вырождения», заявил в интервью The New York Times, что рассматривает Путина как «вождя свободного мира». Он призывает к созданию «Традиционалистского Интернационала» по аналогии с Коммунистическим Интернационалом, основанным в 1919 г.
Последний раз Россия играла подобную роль в кристаллизации идей о подрыве социально-экономического строя в 1920–1930-е годы, после большевистской революции. Когда Сталин писал, что Советский Союз стал «открытым центром мирового революционного движения», это не было всего лишь пропагандой. В своей книге «Москва – четвёртый Рим» Кэтрин Кларк, историк, пишет, что Москва стремилась стать центром новой цивилизации, привлекая западных интеллектуалов и утверждая, что является единственной законной наследницей великих мировых художников. «Москва как понятие есть средоточие социалистической будущности всего мира», – писал в 1933 г. советский кинорежиссёр Сергей Эйзенштейн.
Сегодня, спустя 25 лет после падения Советского Союза, Россия вновь рассматривается как символ, на этот раз, националистичес-
кого имперского порядка. Как и в
1930-е годы её изоляционизм не предотвратил её вовлечения в мировое популистское течение, направленное на подрыв основ общественного строя.
Ставка Кремля на периферийные правые партии полностью оправдала себя после того, как они превратились в ведущие политические силы своих стран. Их подпитывают дезинформация и пропаганда, передаваемые как через официальные каналы, вроде RT и новостной сети Sputnik, так и через тысячи наёмных интернет-троллей.
Компьютерные нападения на западные страны позволили Кремлю сосредоточить в своих руках огромные массивы электронной переписки и документов, которые передаются иностранным средствам массовой информации. Это уже привело к дезорганизации президентских выборов в Америке, что сыграло на руку Трампу.
По словам Бруно Каля, главы немецкой службы внешней разведки BND, «Европа находится в центре» русских компьютерных нападений и дезинформации, в особенности Германия, где федеральные выборы пройдут следующей осенью. Французские разведчики говорят, что сторонники России могут также вмешаться в ход здешних президентских выборов. Такая деятельность напоминает так называемые «активные мероприятия» Советского Союза, нацеленные на подрыв и дискредитацию западных демократий.
В Западной Германии, говорит Антон Шеховцов, знаток европейских крайне правых движений, КГБ поддерживал не только коммунистические партии и боевиков из Красных бригад, но и крайне правые группировки.
В отличие от социалистов
1930-х годов, сегодня Кремль и его друзья ведомы не столько идеологией, сколько приспособленчеством (и, в случае России, коррупцией).
Главная цель Путина не предложить альтернативную политическую модель, а подорвать западные демократии, чьи модели политического устройства представляют угрозу существованию его режима.
Пережив падение Советского Союза, он усвоил, что поражению коммунизма помогла привлекательность процветающего, основанного на ценностях Запада. Отступление либерально-демократической идеи позволяет русским пропагандистам праздновать победу.
Путин слишком осторожен, чтобы напрямую выказывать поддержку своим почитателям, вроде Лё Пен, Трампа или радикальных националистических активистов. Президент провозгласил себя «самым большим националистом в России», но он имеет в виду скорее имперский, чем этнический национализм. Наличие в России почти 20 млн мусульман делает опасными любые официальные проявления религиозного или расового шовинизма.
Александр Верховский, знаток русского национализма, отмечает, что Кремль разжигает антизападный национализм и умело управляет им, но при этом оказывает беспримерное давление на низовые ультранационалистические группы в самой России. В августе русский суд приговорил Александра Белова, вождя запрещённого Движения против нелегальной иммиграции (ДПНИ), к семи с половиной годам заключения. Лозунг ДПНИ – «Россия для русских». В прошлом месяце националистическое шествие разрешили провести лишь на дальней окраине Москвы. Десятки демонстрантов были арестованы.
Кремль «противопоставляет этническим национализмам… свой вариант государственнического… национализма», пишет Верховский, который опирается на войны и другие достижения государства, а не на этническую принадлежность. С точки зрения Путина, нация должна объединяться вокруг событий, личностей и идей, продвигаемых Кремлём.
Правящий режим был напуган воинствующим стихийным собранием радикалов и футбольных хулиганов в Москве в 2010 г. и долгими антипутинскими протестами 2011–2012 годов, сплотившими воедино либералов и националистов. В ответ был поднят на щит имперский государственнический национализм, громогласно заявивший о себе присоединением Крыма и войной на Украине.
Это позволило успешно расколоть националистов. Многие националисты сплотились вокруг имперской идеи. Либеральные протестующие были деморализованы. Некоторые радикалы отправились сражаться в Донбасс, а потом объявились в Сирии.
Действия России за рубежом позволили Путину отвести националистический протест любого рода от собственной коррумпированной элиты. Однако, хоть Путин и признаёт возможности националистического популизма в деле дискредитации демократий Америки и Европы, он понимает всю опасность этих идей.
В конце концов победа Трампа может вдохновить противников Путина, которые считают его воплощением коррумпированного режима.
The Economist,
10 декабря 2016 г.
