Россия не собирается воевать с Америкой или её союзниками. Вместо этого она будет действовать невоенными средствами, «чтобы ослабить общий политический и стратегический потенциал ведущих западных держав, подорвать чувство национальной самоуверенности, усилить социально-экономическую нестабильность, стимулировать все формы разобщённости…
Антибританские настроения будут распространяться среди американцев, антиамериканские – среди британцев. У немцев будет воспитываться чувство ненависти к англосаксонским державам. Там, где существуют подозрения, они будут раздуты; там, где их нет, они будут посеяны».
Так писал Джордж Кеннан, «мудрец» американской дипломатии, в своей знаменитой телеграмме из Москвы в 1946 г. Семьдесят лет спустя эта телеграмма кажется ещё более злободневной, поскольку сейчас происходит возрождение системы, которую описывал Кеннан.
Россия организует компьютерные нападения, распространяет ложные сведения и вмешивается во внутренние дела как своих соседей, так и далёких от неё стран. Её военные самолёты так и шныряют над кораблями НАТО и рядом с американскими самолётами-разведчиками в Европе.
Американское правительство официально обвинило Россию во вмешательстве в президентские выборы с помощью широкой кампании взлома электронных почтовых ящиков. В Сирии она срывает усилия Америки по нанесению поражения Башару аль-Ассаду и угрожает сбивать американские военные самолёты, если те атакуют его армию.
BND – немецкая служба внешней разведки – расследует деятельность России в Германии после того, как русское государственное телевидение выдумало историю о 13-летней девочке из числа русских немцев, якобы изнасилованной арабскими иммигрантами в Берлине. После того, как эта история распространилась через социальные сети, в стране вспыхнули протесты против Ангелы Меркель, немецкого канцлера.
Россия финансирует французскую правую партию Марины Лё Пен. RT – вещающий на иностранных языках кремлёвский пропагандистский телеканал – регулярно предоставлял трибуну Найджелу Фэражу, бывшему вождю крайне правой Партии независимости Соединённого Королевства. Поддержка Россией Доналда Трампа, кандидата республиканцев в президенты, который тоже появляется на RT, стала одной из главных обсуждаемых тем в предвыборной Америке.
В этом нет ничего нового. Подрывная деятельность, распространение ложной информации и подлог, наряду с использованием сил особого назначения, всегда находились в центре деятельности разведывательных служб Советского Союза. В КГБ существовала особая служба для проведения «активных мероприятий», направленных на ослабление и подрыв Запада. Она способствовала росту расовой напряжённости, публикуя поддельные письма Ку-Клукс-Клана, распространяла истории о том, что вирус, вызывающий СПИД, был выведен в Америке для использования его в качестве биологического оружия, и утверждала, что убийство Джона Кеннеди было заговором ЦРУ.
Юрий Андропов, глава КГБ в 1970-е годы и один из кумиров Путина, организовал специальные курсы для подготовки своих сотрудников к использованию активных мероприятий. На пике «холодной войны» 15000 офицеров были заняты ведением психологической и информационной войны. После падения Советского Союза эта служба не была распущена, но лишь переименована.
Современные технологии позволили придать ей ещё больший размах; Кремль теперь использует большое количество «троллей», чтобы распространять ложные сведения и вести пропаганду в Интернет-сообществах и в социальных сетях. Они также помогают России сеять смятение в умах, выдвигая множество разных версий событий.
Как говорит Элегзандер Вершбоу, заместитель генерального секретаря НАТО и бывший американский посол в Москве, это «бесконечно меняющаяся сюжетная линия, призванная сбить с толку и посеять сомнения, чтобы возникло впечатление, что нет никаких заслуживающих доверия фактов, а значит, невозможно докопаться до истины».
Это вызывает в памяти наблюдение Кеннана в 1946 г., что «недоверие русских к объективной истине – а точнее, неверие в её существование – приводит к тому, что они расценивают представленные факты как способ достижения той или иной тайной цели».
Если советская пропаганда стремилась к распространению коммунистической идеологии, то её современный русский аналог нацелен на то, чтобы представить западную политику столь же нечестной и лицемерной, как и политика России.
Оценить эффективность этих попыток России влиять на общественное мнение за рубежом очень сложно, поскольку они часто опираются на действительно существующие настроения: от разочарования в правящей элите до недовольства иммигрантами.
Однако исследование финского Института международных отношений пришло к выводу, что русская пропаганда оказывает незначительное влияние на ведущие западные средства массовой информации и никогда не приводила к каким-либо изменениям в политике. Однако здравомыслящие политологи обратили внимание на появление признаков «путинской паники» на Западе, которые позволили Путину заявить, что попытки Америки представить его страну как «империю зла» связаны «с растущим влиянием и значением России».
В глазах же собственного народа Путин вернул России то положение в мире, что было у Советского Союза. Согласно недавнему докладу Александрийского института в Финляндии, «ответ Запада на присоединение Крыма был точно таким, на какой рассчитывал Путин: продемонстрировав слабость Запада на фоне превосходства России в методах ведения «гибридной войны», он внушил чувство уважения и даже страха перед Россией как могущественной мировой державой».
Вторжение в Сирию осенью прошлого года было призвано укрепить образ России как великой державы. Оно позволило изменить ход событий, спасти Башара аль-Ассада от казавшегося почти неизбежным падения и резко ухудшить гуманитарную ситуацию в этой стране.
Но России мало дела до будущего Сирии. Для неё война – это способ заставить Америку признать территорию бывшего Советского Союза в качестве русской сферы влияния.
Слабость в силе
Войны на Украине, в Грузии и Сирии показали готовность и способность России использовать свою военную мощь для достижения политических целей. Но это не признак силы России; напротив, это свидетельствует о глубокой обеспокоенности по поводу собственной безопасности.
Как писал Кеннан: «В основе невротического взгляда Кремля на международные отношения лежит традиционное и инстинктивное для России чувство незащищённости… Данный тезис несёт в себе оправдание роста военной и политической мощи русского государства… В своей основе это лишь неуклонное продвижение тревожного русского национализма, многовековое движение, в котором понятия наступления и обороны невероятно запутаны».
Этот национализм продолжает и сегодня определять поведение России.
Путин видит в войнах, которые ведёт Россия, способ самообороны, вызванной необходимостью сдерживать Запад. Именно это он имел в виду, когда, собрав элиту страны в кремлёвском позолочённом зале 18 марта 2014 г., провозгласил «воссоединение» России с Крымом.
«В ситуации вокруг Украины, как в зеркале, отразилось то, что происходит сейчас, да и происходило на протяжении последних десятилетий в мире… Наши западные партнёры во главе с Соединёнными Штатами Америки предпочитают в своей практической политике руководствоваться не международным правом, а правом сильного». На Украине, заявил он, Запад перешёл красную черту. Действия Запада не оставили России иного выбора, кроме посылки войск в Крым.
А ещё за несколько дней до этого Путин сказал немецкому канцлеру Ангеле Меркель, что в Крыму нет русских войск. «Он живёт в другом мире», – как сообщают, сказала она Бараку Обаме. В его мире Запад пытается подорвать Россию. «Цветные» революции по всему бывшему Советскому Союзу и протесты в России зимой 2011-2012 годов были заговором Запада.
Хотя, как утверждают многие, изначально он не видел в Западе угрозу; Путин пришёл к подобным взглядам в результате тех перемен, что произошли в России и в бывших советских республиках.
Когда Путин стал президентом в 2000 г., он не выказывал явной враждебности к Америке или Западу, несмотря на недавние бомбардировки НАТО Белграда без резолюции ООН, вызвавшие душераздирающую антиамериканскую реакцию.
В своём первом интервью британской BBC Путин сказал: «Я не представляю себе своей собственной страны в отрыве от Европы... Поэтому с трудом представляю НАТО в качестве врага». Россия, сказал он, могла бы стать членом НАТО, если бы к ней относились как к равноправному партнёру. Даже когда три прибалтийских государства вступили в НАТО весной 2004 г., Путин настаивал, что отношения с этой оборонительной организацией развиваются «в позитивном ключе» и что он не испытывает «беспокойства по поводу расширения НАТО».
Переломными точками в отношении Путина к Западу стали два не связанных друг с другом события.
Первым стало расчленение и экспроприация нефтяной компании ЮКОС в 2003 г., которое придало храбрости и обогатило силовиков – выходцев из советского КГБ. При них пышным цветом расцвела идея о заговоре Запада и распространилось утрированное отношение к Западу как к врагу.
Вторым событием стало нападение террористов на школу в Беслане, на Северном Кавказе, когда были взяты в заложники 1200 человек, в основном дети.
После того как русские войска особого назначения взяли школу приступом, что привело к гибели 333 человек, Путин обвинил Запад в попытке подорвать Россию. Он отменил выборы губернаторов и передал ещё больше полномочий службам безопасности.
Зов свободы
Именно такой враг, как Запад, способствовал победе Оранжевой революции на Украине в 2004-2005 годах – народному восстанию против подтасовки результатов президентских выборов, на которых Путин поддерживал Виктора Януковича, коррумпированного головореза.
Его тогдашнее поражение (он был избран позднее) рассматривалось как унижение Кремля и зловещий признак американского вмешательства. Это доказывалось тем, что Джордж Буш приветствовал демократию в Грузии и на Украине, и его словами о том, что «рано или поздно зов свободы достигает ума и души каждого».
Путин увидел угрозу в успешных преобразованиях в Грузии и её решимости порвать с послесоветской системой и двинуться в направлении Запада, точно так же, как Советский Союз почувствовал угрозу себе в либеральных реформах в Чехословакии в 1968 г.
И точно так же, как Кремль ответил посылкой танков в Прагу, чтобы остановить распространение реформ по Советскому Союзу, так и Россия послала танки и самолёты в Грузию в августе 2008 г. Сразу же после той войны Путин распорядился начать модернизацию вооружённых сил России.
Америка предпочла ответить на войну в Грузии «перезагрузкой», предложенной новым демократическим президентом Обамой и его государственным секретарём Хиллари Клинтон. Но когда в 2011-2012 годах начались протесты, Путин обвинил в разжигании их Клинтон: «Она задала тон некоторым нашим деятелям внутри страны, дала сигнал. Они этот сигнал услышали и при поддержке Госдепа США начали активную работу».
Как писали Хилл и Гэдди, «Америка и Европа вдохновляют политические и экономические перемены. Это основа их внешней политики. Продвижение демократии и либеральных рынков за рубежом составляет само существо западной политической системы».
Но если западные правительства считали подобные усилия благотворными, то Путин рассматривал их как опасные. Они продолжают: «Западная демократия и открытые рынки являются прямой угрозой русской политической системе, где процветают закрытость и экономическое вымогательство».
В подписанной Путиным в конце 2014 г. новой военной доктрине России народные восстания против угнетателей рассматриваются как военная агрессия, требующая военного же ответа.
В январе 2013 г. Валерий Герасимов, тогда ещё только что назначенный на пост начальника Генерального штаба, рассказал о новом типе войны, с которым столкнулась Россия. «Всё больший вес при достижении военно-политических целей приобретают политические, дипломатические, экономические и другие меры, в том числе скрытого характера, такие как использование неправительственных международных организаций и частных военных компаний… Открытое использование силы, часто под видом миротворческих операций или кризисного управления, происходит только на определённой стадии, прежде всего, для того, чтобы достигнуть решительного успеха в конфликте».
Революция в Киеве зимой 2013-2014 годов, приведшая к свержению Виктора Януковича, была воспринята в Кремле как усиление враждебности «гибридными средствами».
Мощная пропагандистская кампания России, изображавшая украинское революционное правительство как фашистов, проложила дорогу в Крым её собственным силам особого назначения, позволила организовать с их помощью там переворот, свергнуть законное правительство, посадить на его место своих ставленников, которые быстро провели неконституционный референдум о присоединении к России.
По мнению Путина, действия России в Крыму и в Восточной Украине были просто зеркальным отражением западной «гибридной» тактики, включающей использование сил особого назначения, распространение ложных сведений и мобилизацию протестного потенциала местных жителей. Присоединение Крыма было бескровным.
В Восточной Украине задача была другой. Надо было не присоединять земли, а разжечь конфликт, который подорвал бы территориальную целостность Украины и её возможности двигаться по направлению к Западу. Если в Крыму Россия полагалась на разочарованное население, ностальгирующее по советской эпохе, то в Донбассе оно было поддержано ядром избирателей Януковича, которые рассматривали правительство в Киеве как незаконное.
Однако русские операции в Крыму и в Восточной Украине были ограничены по размаху и проводились в условиях вакуума власти в Киеве. Как писал Александр Невзоров, русский журналист, «если бы Крым взяли у сильной, богатой, храброй страны, это была бы благородная и честная победа. Но он был взят у истекающей кровью, раненой, обездвиженной страны».
Сэмюэл Харап из Международного института стратегических исследований замечает, что если бы Россия разместила своих «зелёных человечков» (солдат в зелёной униформе без знаков различия) в Западной Украине, например, «то они, скорее всего, висели бы на фонарях, а не возглавляли вооружённое восстание».
Даже в Донбассе России пришлось использовать свои обычные войска, чтобы предотвратить разгром украинской армией вооружённых Россией повстанцев. Тем не менее, говорит Харап, не стоит рассматривать украинскую операцию России как образец для возможного столкновения с НАТО.
Белоруссия – ещё одна славянская, говорящая на русском страна, бывшая одной из основательниц Советского Союза – тоже может стать целью России. Ею правит Александр Лукашенко, часто называемый последним диктатором Европы, которого пока Россия удерживает субсидиями на газ. Но стоит только Кремлю почувствовать, что хватка Лукашенка ослабла или что он разворачивается в сторону Запада, как легко будет организован переворот.
Русское военное превосходство основано на двух основных элементах, утверждает Александр Гольц, русский военный аналитик. Во-первых, на непредсказуемости, поскольку Путин не ограничен какими-либо формальными учреждениями или своей собственной командой.
Во-вторых, на способности России быстро размещать хорошо подготовленные, дисциплинированные и оснащённые всем необходимым войска, ставшей возможной благодаря модернизации армии и увеличению на 30% в реальном выражении её военных расходов по сравнению с 2008 г.
У России есть элитные части численностью около 80000 военнослужащих, которые могут быть введены в действие всего за несколько часов.
Увеличение русской армии ограничено демографическим фактором. Согласно русским оценкам, в этом году Россия будет способна увеличить численность своей армии всего на 10000 военнослужащих, то есть на одну дивизию. Ей так же надо стараться свести к минимуму военные потери, которые плохо воспринимаются населением, следящим за войнами как за телевизионным представлением. Число сторонников русского военного вторжения на Украину снизилось с 47% в июне 2014 г. до 25% год спустя, согласно данным Левады-центра.
Ядерный выбор
Русский военно-промышленный комплекс не способен даже приблизиться к тем объёмам выпуска вооружений, что были характерны для советских времён. Но экономическая и военная слабость страны, по сравнению с НАТО, не делает её безопаснее для окружающих; напротив, она воспринимается как большая опасность.
Единственным способом, с помощью которого Россия может возместить своё отставание в обычных вооружённых силах, – это обращение к угрозе нанесения ядерного удара. После присоединения Крыма Путин сказал, что был готов использовать ядерное оружие, чтобы защитить «историческую территорию» своей страны.
После того как Россия покрасовалась со своими крылатыми ракетами дальнего радиуса действия в Сирии, Путин заявил, что она готова использовать мощное оружие, если будут ущемлены её национальные интересы, намекнув тем самым, что на ракеты могут быть установлены ядерные боеголовки. «Наглое поведение» Америки может иметь «ядерные последствия», сказал один из главных пропагандистов Путина.
После смерти Сталина Советский Союз управлялся поколением вождей, вышедших победителями из Второй мировой войны, которые естественно питали отвращение к перспективе ещё одной большой войны и искренне боялись использовать ядерное оружие. Они также были ограничены коллективным руководством Политбюро, которое сместило Никиту Хрущёва вскоре после того, как он вверг Советский Союз в кубинский ракетный кризис.
Путин, напротив, не имеет никаких сдержек и не испытывает особого отвращения к войне. Изначально он завоевал популярность как президент благодаря войне против Чечни в 1999 г. Его провисшая популярность вновь пошла вверх в результате войны на Украине.
Хотя по идеологическим причинам он не хочет выглядеть стороной, развязавшей войну. Он продолжит изображать свои действия как оборонительные. В конечном счёте он стремится к новому соглашению по типу Ялтинского, что было заключено в конце Второй мировой войны, которое позволило бы создать буферную зону между Россией и Западом.
А пока такое соглашение не достигнуто, Путин продолжит противостояние со своими воображаемыми врагами, используя невоенные и военные средства. Западные санкции только усилили его решимость.
У Путина нет намерений завоевать весь мир. Он, возможно, глух к доводам логики или разума, но он крайне чувствителен к силе.
Он знает, что не может позволить себе вести обычную войну с Западом, но он мог бы быстро поднять ставки до уровня ядерной войны, будучи уверенным в том, что другая сторона всегда отведёт взгляд первой. За последние 16 лет Запад мало что сделал для того, чтобы убедить его в обратном.
The Economist,
22 октября 2016 года.
