Справка «УМ»:
Натан Фишман, ветеран химического машиностроения, родился 13 января 1950 г. в Киеве, окончил Пензенский политехнический институт по специальности «химическое машиностроение».
В 1972-1976 гг. работал на заводе «Пензхиммаш», в отделе внешнего монтажа.
С 1976 г. принимал участие в строительстве Тольяттинского завода по производству минеральных удобрений: занимал должность заместителя начальника по оборудованию Управления капитального строительства.
В 1983-1989 гг. работал заместителем директора по капстроительству химического завода в г. Менделеевске, Татарская АССР.
В 1989-1992 гг. – вновь заместитель генерального директора Тольяттиазот по капитальному строительству. В 1992 г. ушёл в коммерцию.
В 1997 г. переехал на постоянное место жительства в США. До 2008 г. занимал должность главного инженера жилищно-коммунального обслуживания микрорайона из 11 многоэтажных домов в Бруклине. В настоящий момент на пенсии, проживает в г. Нью-Йорке.
Тольяттинский завод по производству минеральных удобрений должен был стать крупнейшим в мире.
Мало кто знает, но Советский Союз строил его на деньги американского миллиардера Хаммера. За счёт его кредитов поставлялось оборудование с Запада, общая стоимость которого превышала 300 млн дол.
Взамен продукция после запуска завода поступала в полное распоряжение американца в счёт погашения кредита. И он через посредников продавал аммиак и карбамид в Европу, Южную Америку и другие страны, где имелся спрос.
Четыре агрегата по производству аммиака пришли из Соединённых Штатов. Стоимость – 50 млн долл. каждый. Два агрегата по производству аммиачной селитры пришли из Италии: 35-40 млн долл. за каждый.
На основе французского оборудования был построен склад жидкого аммиака общей вместимостью 28 тыс. т.
Кроме того, за счёт американских денег был проложен аммиакопровод из Тольятти в Одессу протяжённостью порядка 2 тыс. км. А на его пути за счёт этих же соглашений было построено ещё несколько производств аммиака.
Оборудование для нашего завода приходило на морских судах в Ленинградский морской торговый порт. На тот момент, когда я начал работать, там его накопилось целые горы. И моей первой задачей было наладить его отгрузку в Тольятти.
Везли на кораблях водоизмещением 5 тыс. т класса «Волго-Дон» по Волго-Балтийскому каналу и дальше – вниз по Волге.
Мало того, что всё это навалом пришло… Если бы его точно так же погрузили в баржи, то до Тольятти дошёл бы вообще металлолом.
Поэтому я 3 месяца работал арбитром в конфликте между командами кораблей и портовыми грузчиками. Работа нервная. Если я видел, что неправильно грузят, приходилось давать команду: «Закрывайте трюмы!» Я сидел на корабле круглосуточно, пока оборудование полностью на него ни погрузят.
Аппараты шли весом до 300 т, а один – колонна синтеза – весом 500 т.
Для доставки тяжеловесов на судоремонтном заводе под Ленинградом была переоборудована одна баржа-площадка водоизмещением 1000 т. Были усилены корпусной набор и палуба.
Довезти тяжёлые агрегаты до Тольятти в трюмах было невозможно: в городе не было мостовых кранов такой грузоподъёмности. Поэтому сначала корабли шли до Набережных Челнов, где до этого шло строительство КАМАЗа и в порту стояли два 250-тонных мостовых крана, которые могли поднять из трюмов оборудование весом до 500 т.
И уже с Набережных Челнов, на коротком плече, баржей-площадкой возвращали агрегаты в Тольятти, где их лебёдками стаскивали на берег. После чего грузили на автомобильные трейлеры и мощными тягачами буксировали до места монтажа. Часто приходилось снимать троллейбусные провода, чтобы пройти через некоторые улицы.
Для того чтобы были понятны масштабы западной помощи, скажу, что в определённые периоды в сутки мы принимали до 100 вагонов и платформ импортного оборудования.
Если собрать все дни, то получается порядка 3-4 месяцев. Или больше 10 тыс. единиц подвижного состава. Всё это мы приняли в период в 1977-1978 гг.
* * *
Строительство контролировалось очень жёстко. Наш завод входил в состав объединения КуйбышевАзот, которым руководил Красюк Иван Андреевич. Он проводил планёрки 2 раза в день в будние дни: в 11 и 20 часов, и в 11 часов по субботам.
При строительстве подобных объектов важно работать спокойно, без суеты. Однако ситуация часто заставляла торопиться: сроки ввода этих мощностей находились под контролем партийных органов. И планы, мягко говоря, не всегда выполнялись.
Была ситуация, когда американцы забыли привезти задвижку высокого давления
ДУ-250 весом в 1,5 т. На тот момент в Советском Союзе таких задвижек просто не делали. И была тяжба по поводу срыва сроков поставки, которая грозила американцам штрафом в 5 млн долл.
Этот скандал разруливался на высоких уровнях власти. Наш заместитель министра по капстроительству настаивал, что Советский Союз должен американцев оштрафовать. Однако Министерство внешней торговли говорило, что штрафовать не надо – лишь бы запустили агрегаты.
Первые импортные крупнотоннажные агрегаты аммиака производительностью
1360 т в сутки были японскими. Их поставили в Новомосковске в конце 60-х – начале 70-х годов.
* * *
Параллельно с этим Советский Союз делал попытки наладить выпуск аналогов. Это была длинная цепочка экспериментов. Сначала мы делали советско-японские агрегаты, потом – советско-чешско-японские.
И уж только потом, когда на Ленинградском заводе наладили выпуск сложнейшего компрессора синтеза аммиака со скоростью вращения ротора 11 тыс. оборотов в минуту, наладили выпуск толстостенных труб высокого давления, способных выдержать 320 атмосфер при температуре в 600 градусов – советско-чешские.
Во всё это было вложено очень много денег и сил. Хотя, на мой взгляд, гораздо дешевле было участвовать в международном разделении труда, которое практикуется во всём мире. Ведь если речь идёт о высочайшем уровне технологии, то какой смысл мне, американцу, осваивать производство агрегатов аммиака, если японцы выпускают их уже 25 лет?
Я лучше буду развивать какое-то другое производство, которое ни японцы, ни итальянцы, ни немцы не развивают на этом этапе или в котором у меня появилось ноу-хау, позволяющее мне радикально вырваться вперёд в части производительности и экономичности. И если я окажусь более конкурентным, то продолжу его развивать.
По этому принципу тогда работал весь мир. И только Советский Союз вместе со странами своего лагеря пытался догнать и перегнать Америку.
В итоге нам удалось оказаться впереди планеты всей только в области балета и
космоса. Ничего другого на международный рынок мы предъявить, к сожалению, не
смогли.
Те же агрегаты аммиака советского производства, как говорили, были интересны только китайцам, которые в те годы не очень беспокоились об экономичности производства в части затрат энергоресурсов и ручного труда.
