Следствие полагает, что эти люди были членами организованного преступного сообщества и незаконно обналичили больше 3 млрд руб.
Адвокаты считают, что обвинение в создании ОПС «притянуто за уши», а подсудимые «явно не тянут на роль профессиональных преступников».
Кому принадлежали три миллиарда? И почему в материалы уголовного дела не вошли факты мафиозной связи с представителями власти? Эти вопросы по-прежнему остаются открытыми.
ПРО БАНДИТОВ И СЛЕДОВАТЕЛЕЙ
По мнению государственного обвинителя Екатерины Хруповой, на скамье подсудимых находятся люди, которые входили в состав организованного преступного сообщества (ОПС) и за несколько лет обналичили деньги примерно для 2 тыс. организаций со всей страны. В том числе бюджетные средства.
Из Уголовного кодекса следует, что ОПС является наивысшей формой преступного объединения в нашей стране. За участие в нём предусмотрено максимально строгое наказание, вплоть до пожизненного лишения свободы.
Раскрытие таких дел всегда находится на особом контроле, а вынесение обвинительного приговора благоприятно отражается на статистических показателях работы следственного органа.
Как правило, ликвидация ОПС является хорошим поводом для доклада московским министрам и генералам. Или для проведения пресс-конференции, на которой журналисты с раскрытыми ртами слушают о зверствах бандитов.
Самой известной ОПС для жителей Пензы по-прежнему остаётся «Олимпия». Её участники совершали убийства, вымогательства, грабежи, крышевали бизнес и держали под контролем практически всю область.
Приговор в отношении 12 участников ОПС «Олимпия» был оглашён Пензенским областным судом в июле 2014 г. А общий срок, к которому были приговорены 12 участников ОПС, составил 281 год лишения свободы. При этом подсудимые были довольны оглашённым приговором и обнимались друг с другом.
В распоряжении следователей, которые вели дело по «Олимпии», имелся полный набор признаков ОПС, предусмотренных ст. 210 УК РФ. В частности, у членов банды изымали оружие, обнаруживали их причастность к совершению тяжких и особо тяжких преступлений, а также коррупционную составляющую, прямые связи с депутатским корпусом, представителями власти и органов правопорядка.
В так называемом «обнальном деле» эти признаки ОПС напрочь отсутствуют.
«Единственный признак, на который указывает Следственный Комитет, – это наличие некоей структурированности, – говорит Сергей Махров, защитник одного из подсудимых. – Однако этого явно недостаточно для предъявления обвинения по ст. 210 УК РФ, поскольку признаки структурированности свойственны вообще для любой организации, в том числе для Следственного Комитета».
Сергей Махров подчёркивает, что практически все подсудимые работали в бизнес-структурах под эгидой ООО «КонсалтСервис», где оказывали услуги по регистрации фирм и документальному сопровождению их деятельности.
«Не все люди, которые планируют заняться предпринимательской деятельностью, являются бухгалтерами и юристами, – поясняет Сергей Махров. – Между тем для регистрации юридического лица необходимо подготовить пакет учредительных документов, написать устав, пройти регистрацию в налоговой и открыть счёт в банке. Сделать это без специальных познаний крайне сложно».
Он также напоминает, что для занятия определёнными видами деятельности (например, строительством) необходимо состоять в саморегулируемой организации, получить лицензию, что очень непросто для небольшого предприятия. Все эти услуги и предоставлял «КонсалтСервис».
«Его работники, которые сейчас находятся на скамье подсудимых, были официально трудоустроены, их зарплаты облагались подоходным налогом, начислениями в Пенсионный фонд, соцстрах и ОМС, – отмечает Сергей Махров. – Более того, сотрудников набирали по объявлениям в СМИ. Где вы видели банду, которая набирает членов по объявлениям в газете?»
Защитник обращает внимание, что в последнее время во многих регионах страны статья 210 УК РФ применялась необоснованно. Об этом говорил даже президент Владимир Путин в ходе прямой линии 20 июня 2019 г.
«Сегодня юридическая техника такова, что под преступное сообщество можно подвести совет директоров любой организации, где кто-то из членов замешан в нарушении закона», – заявил Владимир Путин и подчеркнул, что это недопустимо.
НА ЧЁМ ПОСТРОЕНО ОБВИНЕНИЕ
На скамье подсудимых по обнальному делу находится 21 человек. По словам Сергея Махрова, никто из них не тянет на роль профессионального преступника и не имеет судимости.
«Обвиняемыми оказались совершенно случайные люди, – считает Сергей Махров. – Это бухгалтеры, юристы и лица предпенсионного возраста, дорабатывавшие до пенсии. Никакого отношения к криминальной среде они не имели. Но когда следствие спрашивало у них про функции, выполняемые в «КонсалтСервисе», то любой ответ неизбежно указывал на их виновность и причастность к совершению преступлений».
Материалы уголовного дела позволяют проследить, как конструировались вопросы следствия и как ответы подозреваемых «подгонялись» под нужную статью.
Сначала человек, работавший юристом, бухгалтером либо обычным завхозом, вызывался на допрос и там вынужден был отвечать на вопросы следователя о своих должностных обязанностях.
При этом из протоколов допроса следовало, что указанные обязанности человек исполнял не в ООО «КонсалтСервис», а в ОПС.
На этом основании Следственный Комитет делал вывод о причастности допрашиваемого лица к ОПС.
«Обвинение в создании ОПС притянуто за уши, – считает ещё один защитник, Андрей Никифоров. – Некорректно связывать мафиозную группу с уличными хулиганами во дворе. А здесь так и получается».
Один из ярких примеров – подсудимый Сергей Галкин, который работал завхозом в «КонсалтСервисе». Сотрудники обращались к нему с просьбами поменять перегоревшую лампу или починить сливной бачок в унитазе. По материалам уголовного дела он прошёл как организатор, поскольку обеспечивал нормальное функционирование ОПС.
Среди руководителей банды числится и учитель музыки Лариса Портнова, которая, по версии следствия, дирижировала работой финансово-аналитического отдела ОПС.
Сегодня этому лидеру банды приходится выращивать кур и кроликов на своей даче на Барковке, чтобы хоть как-то заработать на жизнь. Вы можете встретить её на Терновском рынке, за мясным лотком.
В интервью «Улице Московской» Лариса Портнова рассказала, что занялась предпринимательской деятельностью в 1991 г. За 10 лет у неё получилось создать сеть лотерейных киосков «Лот миллион». А потом правила игры поменялись, городская власть сделала ставку на магазины, и киоски пришлось сносить.
Последним ударом стал ответ Пенсионного фонда, который заявил о потере данных по Ларисе Портновой.
«Я делала все отчисления, но мне сказали, что нашли только 700 руб. , – говорит Лариса Портнова. – По словам сотрудников Пенсионного фонда, у них на тот момент не велась электронная база. А бумажные платёжки у меня не сохранились».
Чтобы заработать на пенсию, Лариса Портнова ушла из частного бизнеса и примерно в 2008 г. устроилась в «КонсалтСервис». Сначала была курьером, потом выросла до бухгалтера.
«В материалах уголовного дела много придумано и притянуто, – говорит она. – Например, написано, что я приискивала клиентов, делила преступные доходы и принимала решения. Но я никогда никаких клиентов не приискивала, а деньги делила только на калькуляторе, поскольку это входило в мои должностные обязанности. Принимать решения я тем более не могла: это мог делать только наш начальник».
По словам Ларисы Портновой, она была в курсе того, что в рамках работы «КонсалтСервиса» обналичивались банковские карты.
«В любой организации есть какие-то хитрости, но я никогда не считала это преступным бизнесом, – признаётся Портнова. – Даже когда в детском саду работала, там тоже какие-то странные ставки проводились. Но тот ракурс, в каком это представило следствие, для меня вообще кошмар».
Обналичивание денежных средств, которое производилось сотрудниками «КонсалтСервиса», трактуется Следственным Комитетом как незаконная банковская деятельность. То есть по статье 172 УК РФ, принятой для борьбы с незаконными банками.
При этом, по словам адвокатов, уголовная ответственность за обналичивание денежных средств до сих пор отсутствует.
«Законодатель до сих пор не дал определение этому понятию, – отмечает Сергей Махров. – До сих пор не выведен состав преступления, не названы квалифицирующие признаки, характер и степень общественной опасности. Не определена объективная и субъективная сторона этого преступления.
Поэтому в работе следователей происходят перекосы, поскольку они вынуждены вменять обвиняемым какие-то пограничные статьи или вообще иные составы».
СЯДУТ НЕ ВСЕ
Уголовное дело по обнальной конторе насчитывает 450 томов. В них подробно рассказывается, как были обналичены 3 миллиарда. Но при этом отсутствует информация о тех, кому принадлежали указанные деньги.
В уголовном деле также отсутствует информация про коррупционную связь с представителями власти и органов правопорядка, которая является одним из квалифицирующих признаков по статье 210 УК РФ.
Оружия и тяжких преступлений тоже нет.
Есть только «структурированность» и 21 работник.
И есть вопросы по поводу того, как велось следствие и назначались виновные.
«Работали у нас 2 бухгалтера, – вспоминает подсудимая Лариса Портнова. – Одна выходила по чётным, а другая по нечётным. Садились за один компьютер, делали одну и ту же работу. В результате одна сидит на скамье подсудимых, а другая ушла работать в Сбербанк России. То же самое и с юристами. Кто-то пошёл обвиняемым, а кто-то – свидетелем».
В ходе следствия выяснилось, что среди тех, кто участвовал в обналичивании денежных средств и за определённое вознаграждение открывал на своё имя банковские карты, находится огромное количество граждан. Некоторые из них работают сегодня судебными приставами или учителями. И все они проходят свидетелями.
17 июля Железнодорожный районный суд допросил Марину Калинину, секретаря судебного заседания на одном из судебных участков. В 2014 г. она оформила на своё имя 5 банковских карт, по которым обналичивались деньги. По её словам, она получала за это 3 тыс. руб. в месяц.
А потом ей так понравился этот способ дохода, что она зарегистрировала на своё имя строительную фирму, которая, по её ощущениям, реальной деятельностью не занималась. Тем не менее это не напрягало Марину Калинину, и она продолжала получать определённое вознаграждение.
По словам защитника Андрея Никифорова, в обвинительном заключении содержится большое количество нестыковок, а по очень многим моментам и вовсе отсутствует конкретика.
«Тот же Сергей Галкин был принят на работу в апреле 2014 г., а обвиняется в совершении преступных действий с 1 января 2009 г., – отмечает Андрей Никифоров. – Кроме того, его преступные действия объективно не расписаны. Вместо этого только общие фразы: «проверял надёжность лиц, назначаемых директорами».
Каким образом проверял, по чьей просьбе и для чего – этого нет. Как хочешь, так и понимай. И защищаться от этого обвинения довольно сложно».
По словам защитника Сергея Махрова, многие свидетели так и не смогли пояснить суду значение спе-цифических терминов, которые указаны следователем в протоколе их допроса.
«Они не знают, что такое «подконтрольная фирма», «фиктивный договор», «обналичка», «фиктивное юрлицо», – говорит Сергей Махров. – А ведь это было записано следователем якобы с их слов».
«Когда возникают такие противоречия и судья начинает зачитывать протокол допроса, подавляющее большинство свидетелей признаются, что не говорили такого следователю, – отмечает один из подсудимых и бывший офицер ОБЭП Максим Климов. – Грубо говоря, в протоколе допроса написано, что «фирма фиктивная», «я знал, что фиктивная». Однако при допросе на судебном заседании оказывается, что такого никто не говорил».
Между тем, по словам Максима Климова, на основании указанных протоколов уже прошли налоговые проверки на ряде крупных предприятий, таких как завод «Элетех» или «Пенздизельмаш». И Арбитражный суд даже вынес решения, на основании которых вменил штрафы на десятки миллионов рублей.
«Один из следователей, который вел наше дело, имеет близких родственников в инспекциях по Ленинскому и Первомайскому району г. Пензы, – резюмирует Максим Климов. – То есть он, по сути, подделал показания и написал то, чего не было. А эти быстренько провели проверку, собрали налогов по нужной статье, и у всех всё замечательно. Непонятно только, что будет с нами».
* * *
При подготовке этой публикации «Улица Московская» обращалась за комментариями в Следственное управление СКР по Пензенской области, однако там от комментариев воздержались.
