Самое читаемое в номере

Удар очень большой силы?

A A A

Новые подробности о работе Следственного управления СКР по Пензенской области на современном этапе.

emelyanov
АЛЕКСАНДР БАСТРЫКИН В НЬЮТОНАХ
30 августа 2019 г. Башмаковский районный суд вынес приговор Владимиру Емельянову. Ему дали 7 лет колонии строгого режима и признали виновным в совершении «удара очень большой силы», который повлёк смерть потерпевшего ещё в ноябре 2013 г.
По версии следствия, сила удара Владимира Емельянова превысила 5 тысяч ньютонов. Это почти как удар Майка Тайсона.
Разница лишь в том, что Тайсон является профессиональным боксёром, а Емельянов – инвалидом третьей группы, который страдает подагрой и в кулаке которого не хватает двух пальцев.
Уголовное дело, породившее массу вопросов, входит в число так называемых висяков, что были подняты из архивов Каменского межрайонного отдела СКР по личному распоряжению Александра Бастрыкина.
«Улица Московская» напоминает, что в октябре 2016 г. глава Следственного Комитета России возмутился работой каменских следователей и взял на личный контроль уголовное дело о поджоге 10-летнего Михаила Опря (см. «УМ» № 654 от 21 октября 2016 г., «Дело о поджоге ребёнка тонет в бензиновой луже»).
В ходе дальнейшей проверки сотрудники Центрального аппарата СКР обнаружили в работе районных следователей многочисленные нарушения уголовно-процессуального законодательства. В том числе они выявили признаки фальсификации доказательств по другим уголовным делам, которые расследовались не только в Пензенской области, но и в соседнем Саратове.
По информации «УМ», именно в этой связи попрощался с должностью следователь из Каменки Рамир Карамышев. А следователь Владимир Шведов, перешедший на работу в г. Энгельс Саратовской области, попался на подделке подписей и получил 3 года условно (на стр. 8 читайте статью «Как следователь Шведов подрывал авторитет СКР»).
Есть основания полагать, что на фоне таких разоблачительных проверок следователи межрайонного отдела в Каменке попытались реабилитировать свою репутацию в глазах вышестоящего руководства и стали демонстрировать ударные темпы работ.
Обвинительный приговор Владимиру Емельянову, несомненно, улучшил статистику раскрываемости тяжких преступлений. А заодно породил новые вопросы по поводу работы следственных органов в Пензенской области.
О том, что не так в этом уголовном деле, читайте в собственном журналистском расследовании «Улицы Московской».


ЕГО ЗВАЛИ ЛЁХА
Ранним утром 7 ноября 2013 г. личный состав отдела, который обеспечивал охрану нефтепровода «Дружба» в Башмаковском районе, поехал на экзамены в Пензу.
Уже к полудню все сотрудники благополучно прошли проверку по обращению с огнестрельным оружием и взяли курс домой. Как минимум двое из них (Мишин и Снадин) начали отмечать успешную сдачу экзамена ещё в Каменке, закупив спиртное.
Из показаний свидетелей следует, что в Башмаково к ним присоединились коллеги: Алексей Зубаков и Сергей Земенков. Они начали распивать водку и пиво прямо у магазина, напротив районной больницы.
В какой-то момент Сергей Земенков увидел автомобиль своей бывшей жены, которая за 3 месяца до этого подала на развод и стала жить с владельцем мясного цеха Владимиром Емельяновым.
Телефонный разговор Земенкова с бывшей супругой начался с просьбы подвезти его и приятелей, поскольку они были «сильно пьяные». Получив отказ, компания взяла такси и отправилась продолжать веселье в гараж Дмитрия Шурыгина, который работал начальником охраны нефтепровода, то есть являлся их непосредственным руководителем.
Дальнейшая детализация телефонных соединений свидетельствует о том, что бывшие супруги созванивались ещё 6 раз на протяжении часа. При этом свидетели вспоминают, что активное участие в этих задушевных беседах принимал 36-летний Алексей Зубаков. Он высказывался в отношении бывшей жены своего друга нецензурно и называл её проституткой.
«Я тогда ещё сказал Зубакову: куда ты лезешь?» – уточнил в своих показаниях начальник охраны нефтепровода Дмитрий Шурыгин.
Параллельно с этим мобильный оператор зафиксировал ещё 4 телефонных звонка с номера Владимира Емельянова, который был возмущён оскорблениями в адрес своей гражданской жены.
Свидетели вспоминают, что Зубаков успел пообщаться и с ним. В частности, он сказал Емельянову: «Подъезжай. Если надо – разберёмся». На вопрос: «Ты кто такой?» Зубаков ответил: «Меня зовут Лёха».
К месту попойки Владимир Емельянов приехал вместе со своим водителем Сергеем Гречихиным и начальником изолятора временного содержания Владимиром Кладовым.
Хозяин гаража Дмитрий Шурыгин вышел встречать гостей на улицу. Вслед за ним отправился Алексей Зубаков, который встал за его спиной.
«Кто здесь Лёха?» – задал вопрос Владимир Емельянов.
«Лёха – это я», – ответил Зубаков, и эти слова стали последними в его жизни.
Дальше показания свидетелей расходятся.
Хозяин гаража Дмитрий Шурыгин утверждает, что Емельянов дважды ударил Зубакова правым кулаком по голове, после чего тот повалился на землю.
Однако эти показания опровергает действующий сотрудник полиции Владимир Кладов и водитель Сергей Гречихин. По их словам, ударов не было. Емельянов и Зубаков просто сцепились и держали друг друга за верхнюю одежду.
После того как их растащили в разные стороны, оба стояли ещё несколько минут и разговаривали на повышенных тонах.
А затем Алексей Зубаков пошатнулся, упал на землю и перестал дышать.


СТАРАЯ СМЕРТЬ В НОВОЙ РЕАЛЬНОСТИ
Сотрудники полиции, прибывшие на место происшествия, видимых телесных повреждений на трупе Алексея Зубакова не обнаружили.
Не смог этого сделать и судебно-медицинский эксперт Вадим Коньков, который осматривал тело на следующий день в присутствии следователя Олунина и двух понятых.
«При наружном осмотре трупа каких-либо телесных повреждений не обнаружено, – зафиксировано в протоколе. – Неестественной подвижности костей черепа и лица не устанавливается».
Результаты вскрытия также стали свидетельством того, что в гибели Алексея Зубакова отсутствует криминальный характер.
По мнению сотрудников Пензенского областного бюро судебно-медицинской экспертизы, смерть была спровоцирована самопроизвольным разрывом доброкачественного образования в головном мозге – хориоидной папилломы.
Кровоизлияние произошло внезапно, из-за чего Зубаков быстро утратил способность совершать активные действия. Так указано в официальном заключении от 3 декабря 2013 г.
В этой связи старший лейтенант юстиции Олунин не усмотрел причинно-следственной связи между смертью Зубакова и его потасовкой с Емельяновым. Предварительное расследование было прекращено «за отсутствием события преступления», а уголовное дело задвинули на дальнюю полку.
Там оно и пылилось почти 4 года, пока не вернулось в новую реальность, где следователь Олунин был уже капитаном юстиции, а кабинеты Каменского межрайонного отдела СКР содрогались из-за служебных проверок Центрального аппарата.
Изучить обстоятельства смерти Алексея Зубакова было поручено московским специалистам из Российского центра судебно-медицинской экспертизы Минздрава РФ. Для этого им отправили материалы уголовного дела и образцы внутренних органов погибшего, которые хранились несколько лет в формалине.
На низкое качество этих образцов ещё в феврале 2014 г. указывали специалисты Ульяновского областного бюро судебно-медицинской экспертизы, которые так и не смогли достоверно ответить на вопрос, от чего умер Алексей Зубаков: от болезни или от травмы.
«В препаратах большое количество зёрен формалинового осадка, существенно затрудняющего просмотр, – отмечалось в экспертном заключении. – При попытке убрать осадок картина существенно не улучшается».
Эти же эксперты указали, что на исследование представлены образцы далеко не всех отделов головного мозга, что также помешало ответить на вопрос о наличии или отсутствии доброкачественной опухоли и установить причину смерти.
А вот экспертам из Москвы не помешало. В своём заключении от 9 января 2018 г. они соглашаются, что все образцы «низкого качества вследствие различных дефектов их приготовления».
Однако приходят к однозначному выводу о том, что хориоиодной папилломы у Зубакова не было, а его смерть наступила от закрытой черепно-мозговой травмы.
Примечательно, что официальное заключение поступило к следователям только в ноябре 2018 г., то есть через 11 месяцев после его изготовления. Почему так получилось, московские специалисты ответить суду не смогли.
Тем не менее их труд, пусть и запоздалый, можно сравнить со спасительной соломинкой, которая помогла следователям реабилитировать старый висяк.
Начальник межрайонного отдела СКР по Каменскому району Румис Магдеев зацепился за эту соломинку так быстро, что даже нарушил нормы Уголовно-процессуального кодекса.
Об этом свидетельствует постановление за подписью первого заместителя руководителя СУ СКР по Пензенской области Рустама Тугушева от 19 декабря 2018 г. В нём подчёркивается, что производство по уголовным делам с таким большим сроком давности возобновляется по решению суда, а не по решению начальника отдела.
В результате пришлось отменять постановление Румиса Магдеева как незаконное и выходить в суд с ходатайством о возобновлении производства по вновь открывшимся обстоятельствам.
11 апреля 2019 г. Владимир Емельянов был взят под стражу, однако на следующий день Башмаковский районный суд счёл эту меру слишком жёсткой и поместил его под домашний арест. В этом статусе Емельянов и пробыл до вынесения приговора.


НЕ ХВАТАЕТ ПАЛЬЦЕВ
Московские эксперты не рискнули заявить о причинно-следственной связи между действиями Владимира Емельянова и смертью Алексея Зубакова. За них это сделали специалисты Пензенского областного бюро судебно-медицинской экспертизы.
В экспертном заключении от 24 апреля 2019 г. стоят подписи Татьяны Молчановой и Эльвиры Заливновой. Оба специалиста заявлены как судебно-медицинские эксперты, однако последняя таковой не является. По словам адвоката Александра Федулова, для статуса судебно-медицинского эксперта Заливновой необходимо как минимум высшее медицинское образование или специальный сертификат.
«У Заливновой нет ни того, ни другого, – отмечает Александр Федулов. – У неё математическое образование и 3 месяца курсов по медицине. Это равноценно тому, что эксперт-автотехник будет исследовать головной мозг». Однако Башмаковский районный суд отказался признавать экспертизу за подписью Заливновой недопустимым доказательством. На допрос в суд её также не вызвали.
Суть экспертного заключения за подписью пензенских специалистов сводится к тому, что смерть Зубакова могла наступить «при очень большой силе удара». Далее Зубакова и Молчанова ссылаются на классификацию, предложенную доктором медицинских наук и заслуженным врачом РФ Анатолием Капустиным.
«Следует учитывать, что сила удара кулаком мужчины, даже не занимающегося физической работой, может быть более 5-6 тыс. ньютонов, – цитируют они выдержки из монографии Анатолия Капустина, изданной в 1999 г. – В связи с чем при ударе кулаком могут возникать повреждения оболочек и вещества головного мозга, причём при ударах в область лица и быстром наступлении смерти потерпевшего повреждения мягких тканей лица могут и не возникнуть».
Примечательно, что судебно-медицинские эксперты дают только ту часть цитаты, которая выгодна следствию.
По каким-то неведомым причинам они забывают сказать о возможном возникновении «кровоподтёков, поверхностных небольших ушибленных ран и ссадин».
Кроме того, они совсем забывают процитировать слова доктора медицинских наук Анатолия Капустина о том, что удары с очень большой силой более 5 тыс. ньютонов сопровождаются переломами костей черепа или трещинами в них. Вплоть до образования дыры в голове.
Однако в результате осмотра трупа Зубакова телесных повреждений обнаружить не удалось.
Исследуя вопрос о природе такого сильного удара, эксперты Молчанова и Заливнова приходят к выводу, что он мог быть «нанесён кистью, сжатой в кулак».
Однако на правой руке Владимира Емельянова, которой он якобы убил Зубакова, отсутствуют 2 пальца. Он потерял их ещё в 90-е годы, когда работал в гараже на строгальном станке. Именно из-за этой травмы Емельянов был вынужден оставить профессию лётчика и уйти из «Оренбургских авиалиний», где пилотировал пассажирские самолёты.
Наряду с отсутствием пальцев Емельянов страдает подагрой и невритом лучевого нерва правой кисти. В этой связи его правая кисть не может сжиматься в полноценный кулак.
Однако эти доводы, по словам защитника Федулова, Башмаковский районный суд принимать во внимание отказался. Такой же отказ последовал на просьбу исследовать возможность нанесения Емельяновым удара силой больше 5 тыс. ньютонов.
«В качестве свидетеля мы пригласили в суд даже ту медсестру, которая в 90-е годы зашивала рану на месте отрезанных пальцев Емельянова, – говорит Александр Федулов. – Суд заявил, что она не является специалистом. Хотя, на мой взгляд, специалист тут вообще не нужен. Достаточно быть просто зрячим человеком, чтобы констатировать, что у Емельянова отрубило пальцы на строгальном станке».


ПРОТИВОРЕЧИЯ
Вынося обвинительный приговор, судья Бушуев отказался верить показаниям действующего сотрудника полиции Владимира Кладова, который утверждал, что Емельянов не наносил удары Зубакову. По мнению судьи, Кладов является другом Емельянова и ездит с ним на рыбалку.
При этом судья Бушуев поверил показаниям Сергея Земенкова, который прямо в заседании суда заявил про свои неприязненные отношения к Емельянову, поскольку тот увёл его жену.
В основу обвинительного приговора также легли показания охранников Снадина и Мишина, которые употребляли алкоголь в гараже незадолго до смерти Зубакова. По их словам, они были настолько пьяны, что ничего не помнят. Снадин узнал о смерти своего друга только на следующий день, от коллег.
Тем не менее суд отнёс эти показания к «последовательным и логичным», приняв их за основу при разрешении уголовного дела.
Из приговора следует, что ключевым свидетелем обвинения стал Дмитрий Шурыгин. По его словам, Владимир Емельянов нанёс Алексею Зубакову два удара кулаком правой руки. При этом свидетель не видел, куда именно пришёлся первый удар.
Показания, которые Шурыгин давал следователям и суду, содержат множество противоречий. Например, свидетель поначалу заявлял, что Зубаков спиртное не употреблял и выглядел трезвым.
Потом он вспомнил, что в тот вечер вообще не хотел встречаться с Зубаковым и не отвечал на его телефонные звонки, поскольку «знал, что тот выпивает спиртное и хотел употребить спиртное со мною».
Стоит подчеркнуть, что в крови и моче погибшего был обнаружен этиловый спирт в концентрации 1,6 и 2,6%, что соответствует алкогольному опьянению средней степени тяжести.
Несмотря на то, что жена и мать Зубакова рассказывали о нём как о человеке непьющем, вскрытие зафиксировало «хроническую интоксикацию организма алкогольной природы», признаки цирроза печени, заболевание сосудов сердца и головного мозга. По мнению независимого эксперта Тагира Бараева, эти признаки могли спровоцировать самопроизвольный разрыв доброкачественной опухоли.
Показания Дмитрия Шурыгина о том, как Емельянов наносил удары, не подтвердились и на следственном эксперименте. На видеозаписи чётко видно, что ни он, ни статист не могут нанести удар правым кулаком, шагнув при этом вперёд правой ногой.
Жена Владимира Емельянова полагает, что свидетель был заинтересован в даче именно таких показаний. Во-первых, погибший являлся его другом. Во-вторых, Дмитрий Шурыгин являлся в тот момент начальником охраны, получал очень хорошую зарплату и вряд ли хотел расстаться со своей должностью.
«Смерть произошла рядом с гаражом начальника охраны, где до этого его подчинённые употребляли спиртные напитки, – говорит Ярославна Емельянова, жена Владимира Емельянова. – Для сотрудника такой серьёзной корпорации как «Транснефть» это капитальный залёт.
Поэтому, видимо, потребовалось придать этой смерти криминальный характер. Шурыгин, кстати, раньше тоже работал следователем. Поэтому знакомых в этой среде у него много».
По словам защитника Александра Федулова, по итогам инцидента со смертью сотрудника корпорация «Транснефть» проводила служебное расследование, однако его материалы почему-то не сохранились.
«Сотрудник в момент смерти был пьян, его начальник тоже пьян, – резюмирует Александр Федулов. – Так началась эта сказочная история, по результатам которой инвалид третьей группы нанёс удар, сопоставимый с ударом Майка Тайсона».
Апелляционная жалоба на приговор Башмаковского районного суда подана в Пензенский областной суд.
«Улица Московская» намерена следить за развитием ситуации.

В любом из ближайших выпусков «УМ» готова опубликовать позицию сотрудников Следственного управления СКР по Пензенской области, родственников погибшего Алексея Зубакова и свидетеля Дмитрия Шурыгина.
Кроме того, «УМ» обладает информацией о том, что после ценных указаний от Александра Бастрыкина были реабилитированы и странным образом расследованы уголовные дела в отношении некоторых жителей Белинского и Нижнеломовского районов. Они (или их родственники) также имеют право поделиться своими историями с редакцией (электронная почта Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.).
«УМ» напоминает, что в соответствии со ст. 49 Конституции РФ каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.
«УМ» просит считать данную публикацию официальным обращением к председателю Следственного Комитета РФ Александру Бастрыкину и генеральному прокурору РФ Юрию Чайке.

Прочитано 3601 раз

Поиск по сайту