Самое читаемое в номере

Обнальное дело. Подробности

A A A

В Железнодорожном районном суде г. Пензы начался допрос свидетелей по так называемому обнальному делу, фигуранты которого, по версии следствия, незаконно обналичили больше 3 млрд руб., а несколько ключевых свидетелей погибли при загадочных обстоятельствах.

КОГДА ВЗРОСЛЫЕ ДЯДИ ИГРАЮТ В ПРЯТКИ
Первые задержания по обнальному делу прошли в ноябре 2015 г.
Сотрудники Управления ФСБ и Следственного Комитета провели одновременные обыски у 14 подозреваемых. По словам бывшего офицера ОБЭП Максима Климова, «маски-шоу» приехали в его квартиру в 6 часов утра.
«Я открыл дверь, там стоят оперативники в масках, и дуло автомата, – вспоминает Максим Климов. – Я спросил: «Что надо?» Они говорят: «Мы хотим посмотреть». Я говорю: «Ну смотрите, только ребёнка не пугайте». Ребёнку на тот момент было 6 лет. Они нормально к этому отнеслись. Сказали, что поиграют в прятки, и он успокоился. Обыск длился порядка 4 часов. Изъяли 5 тыс. руб. из кошелька жены и 2 кольца».
По версии следствия, Максим Климов являлся руководителем одного из подразделений крупнейшей структуры, которая базировалась в Пензе и обналичивала деньги примерно для 2 тысяч организаций со всей страны.
На пресс-конференции 10 марта 2017 г. тогдашний руководитель СУ СКР по Пензенской области Олег Трошин заявлял, что в уголовном деле насчитывается больше 500 томов и 24 подозреваемых.
В криминальных схемах фигурировали в том числе бюджетные деньги, в связи с чем были разбирательства по строительству перинатального центра, Агентству ипотечного кредитования и МУП «Пензалифт».
Со слов генерала Трошина следовало, что среди фигурантов уголовного дела могут оказаться люди с очень известными фамилиями. Однако по факту на скамье подсудимых оказались в основном люди, которые, по версии следствия, занимались техническими моментами. Так называемые «няньки», следившие за сохранностью чужих капиталов в процессе обнала.
А вот имена «родителей» этих больших денег по-прежнему держатся втайне. Говорят, будто ниточки уходят в Москву.
С учётом того, что пресс-службы региональных управлений ФСБ и Следственного Комитета категорически отказались от комментариев по данному уголовному делу, «Улица Московская» подготовила статью на основе той информации, которую смогла собрать. Разумеется, она является неполной. Но интересной и достойной внимания общественности.

sud

 Участники процесса у здания Железнодорожного районного суда г. Пензы.
Фото Е. Малышева

КАК ЭТО РАБОТАЛО
15 мая в Железнодорожном районном суде г. Пензы были озвучены показания бывшего сотрудника ЧОП «Сура» Ивана Хрулёва, который является одним из 260 свидетелей обвинения.
Иван Хрулёв принимал непосредственное участие в работе обнальной структуры. Ещё в конце 2013 г. он по совету знакомого оформил на своё имя 10 банковских карт, которые вместе с документами и пин-кодами передал нужным людям. Впоследствии через эти карты выводились деньги, а Хрулёв получал небольшой процент, порядка 2 тыс. руб. в месяц.
Из показаний Ивана Хрулёва и других свидетелей следует, что подобная подработка являлась всего лишь первой ступенькой в мир теневой экономики. Срок жизни таких электронных карт был, как правило, небольшим. Уже через 2-3 месяца банковские специалисты могли заблокировать их в связи с подозрительными переводами.
Поэтому структура, занимавшаяся обналичиванием крупных сумм, постоянно искала новых людей, которые хотели лёгкого заработка.
Ну а тем, кто хорошо зарекомендовал себя на первой стадии, могли предложить должность генерального директора в фиктивной организации. За это, как следует из показаний Ивана Хрулёва, платили от 10 до 20 тыс. руб. в месяц.
«Создавались несколько обнальных фирм, на их счета поступали деньги, после чего директора подписывали чековую книжку и обналичивали их», – сообщал Иван Хрулев на допросе у следователя 4 апреля 2016 г.
Он также вспомнил, что лично привлек клиента в лице генерального директора ООО «Международная машиностроительная компания», что находится на ул. Титова, и получил процент с трёх миллионов, которые обналичил для него за полгода.
Для того чтобы незаметно выводить огромные суммы, несомненно, нужны знания и талант. По словам Хрулёва, у обнальной структуры было несколько офисов, где работали порядка 100 человек. В основном бухгалтеры и юристы, функция которых заключалась в бумажном прикрытии сложных финансовых операций. Самым главным в этой структуре, по данным Хрулёва, являлся Игорь Чертов (в настоящий момент он проходит одним из подсудимых).
А всего, по оценкам Хрулёва, в обнальной структуре числилось больше тысячи человек с учётом всех фиктивных директоров.
Из показаний Хрулёва следует, что в целях конспирации сотрудники фирм пользовались псевдонимами. Поэтому материалы уголовного дела изобилуют такими словами, как «Шерст», «Гибон», «Алёнушка», «Офицер», «Ляля», «Кукла», «Дудка», «Буратино», «Москва», «Горгуля», «Иностранец».
Перечислением денег на расчётные счета занимались так называемые «пилы». А люди, отвечавшие за непосредственный обнал и сохранность чужих денег, назывались «няньками».
15 мая судье Дмитрию Мышалову потребовалось почти полтора часа, чтобы зачитать показания Ивана Хрулёва. За это время 21 обвиняемый и 16 защитников смогли уяснить 3 главных правила обнальщика.
Для любого «няньки» выгодно дружить с «пилой».
Чем больше подконтрольных фирм, тем больше счетов.
Чем больше электронных карт, тем меньше вопросов у банков.
Заодно участники процесса смогли в очередной раз услышать досадные опечатки, которые закрались в протоколы допроса многих свидетелей и наводят тень на работу следствия.
Например, в протоколах допроса разных людей говорится, что «физлица открывали на своё лиц банковские карты» и что «банков-ская деятельность вязана с денежными оборотами и деньгами».
Обвиняемые с защитниками ссылаются на Европейскую конвенцию и требуют, чтобы свидетели лично приходили в суд и отвечали на вопросы сторон.
А вопросов по уголовному делу и работе следователей действительно много. Это подтверждает допрос свидетеля Дениса Савосина, который также состоялся 15 мая в Железнодорожном районном суде г. Пензы.

СЕКРЕТЫ СЛЕДСТВИЯ
В 2014 г. Денису Савосину было 23 года, и он работал в лотерейном клубе «Победа» на ул. Володарского.
Как-то из разговора коллег он услышал про лёгкий способ заработка. Дескать, надо помочь одному строительному бизнесу, которому требуются банковские карты для закупки стройматериалов.
По словам Дениса Савосина, в подробности он не вдавался, а деньги были нужны. Оформив на своё имя несколько банковских карт, он отнёс их вместе с пин-кодами в один из офисов на ул. Бакунина и уже через 2 недели получил 3 тыс. руб.
«За 2 месяца мне платили 3 раза, – рассказал суду Денис Савосин. – А потом сказали, что банковская карта заблокирована, и моя помощь пока больше не требуется. Ну а потом следователь меня вызвал и сказал, что обналичивали деньги».
По словам Дениса Савосина, однажды он видел в обнальной конторе Олега Мусаткина, с которым был лично знаком и бригада которого выполняла ремонтно-строительные работы в лотерейном клубе.
«Они реально делали ремонт в клубе на Володарского и двух других офисах, привозили стройматериалы и рабочих», – рассказал Денис Савосин суду.
При этом государственный обвинитель Екатерина Хрупова напомнила, что в январе 2016 г. Денис Савосин давал следователю совсем другие показания. Из них следовало, что именно Олег Мусаткин уговорил его оформить банковские карты и даже зарегистрировать подставную фирму на своё имя.
«Вы такие показания давали следователю? Да или нет?» – требовала ответа Екатерина Хрупова.
«Нет, не давал», – ответил ей Денис Савосин.
«Откуда тогда взялись эти показания?» – настаивала государственный обвинитель.
«Я сначала не знал, зачем меня следователь вызвал, – пояснил Савосин. – Он мне объяснил, что какие-то противоправные действия совершались. Начал спрашивать, с кем я был знаком и кто мне это предлагал, кого я видел в офисе.
Я сказал, что видел Мусаткина, и следователь сразу заострил на этом внимание: откуда я его знаю, сколько мы знакомы, что он мне предлагал, что это с его подачи и прочее».
«Почему-то все свидетели говорят, что их показания…», – попытался вмешаться в разговор кто-то из адвокатов.
«Потом комментировать будете, а сейчас у меня вопросы! – оборвала его государственный обвинитель и продолжила допрос свидетеля. – Вы такие показания давали следователю?»
«Я лично – нет», – отвечал Денис Савосин.
«Откуда они взялись? – продолжала Хрупова. – Сам следователь написал?»
«Да, сам следователь», – ответил свидетель по уголовному делу. При этом он так и не смог вспомнить в суде, регистрировал ли фиктивную фирму на своё имя.
«Почему тогда Вы подписали показания, которые не соответствуют действительности?» – спросила государственный обвинитель у человека, который с лёгкостью отдавал чужим людям банковские карты, зарегистрированные на своё имя.
«Потому что я не знал, как на самом деле обстоят дела, – отвечал Денис Савосин. – Следователь мне говорил очень убедительно, что всё это идет со стороны Мусаткина, другие ему стали уже неинтересны. Следователь сказал: давай сейчас напишем вот так, и больше я тебя вызывать не буду».
«Вы сейчас понимаете ответственность, да? – уточнила Екатерина Хрупова. – Что в отношении Вас можно вынести рапорт соответствующий, и будет решаться вопрос…»
«Давление на свидетеля и извращение закона! – возмущались адвокаты. – Свидетель говорит правду! Уголовной ответственности за правду нет, и никакой рапорт заводиться не может!»
«Давайте успокоимся!» – призвал к порядку судья Дмитрий Мышалов.
По его словам, совершенно очевидно, что свидетель дал ложные показания под присягой: «Мы сейчас пытаемся выяснить, он сейчас даёт ложные показания или тогда давал, у следователя?»
«С этим человеком по поводу банковских карт и подставной фирмы у меня вообще никакого диалога не было!» – возражал Олег Мусаткин, который находится в числе обвиняемых.
«Ситуация по делу непростая и неодно-значная», – согласился судья.

РУКИ В КРОВИ
25 апреля Октябрьский районный судг. Пензы частично удовлетворил исковое заявление Максима Климова, который в ноябре 2015 г. был задержан в рамках обнального дела и на полтора года помещён в следственный изолятор.
Прокуратура и суд согласились с тем, что сотрудники СИЗО оказывали давление на Климова. По его словам, это делалось с целью выбить нужные для следствия показания. Но он их так и не дал.
«Когда я попал в СИЗО, у меня началось сильное раздражение кожи на кистях рук, – рассказал Максим Климов в интервью «УМ». – Сразу пошла аллергия, болячки, кровь. Это подтверждается справкой врача.
Однако сотрудники СИЗО, видя проблему с кожей на моих руках, стали заставлять меня мыть полы, в том числе в карцере. И если в обычной камере был хотя бы кипятильник, при помощи которого я мог подогреть воду, то в карцере это приходилось делать только ледяной водой. И когда я опускал туда руки, то ощущал реальную нестерпимую боль.
На мои жалобы мне отвечали: будешь мыть полы, пока не дашь нужные показания».
Суд оценил моральные и физические страдания Максима Климова в 8 тыс. руб. Но это случай, когда важна не сумма, а победа. По мнению Климова, она свидетельствует о том, что давление со стороны следствия всё-таки было, а многие доказательства сфальсифицированы.
«Когда я до 2011 г. работал в ОБЭП, я вообще не мог себе представить, что фальсифицируются доказательства, – говорит Максим Климов. – Да, были какие-то перекосы в нашей работе, но чтобы до такой степени фальсифицировать, в открытую, ничего не предоставляя, а тупо продавливая… Для меня это был реальный шок».
Максим Климов допускает, что криминальный след в работе обнальной структуры имеется. Однако на скамье подсудимых, по его мнению, сидят совсем не те люди.
«200 процентов, что в этой схеме присутствовали люди непростые, – считает Климов. – Но эти люди из уголовного дела выпали.
Проще закошмарить и укатать девчонок из бухгалтерии. Потому что у серьёзных людей будут серьёзные адвокаты и защита. А если следствие начнёт копать наверху, то может и прилететь в обратку».
По мнению Климова, подавляющее большинство подсудимых скорее всего просто не понимали, что совершают преступления. Это были технические работники, выполнявшие приказы своего начальства.
Ну а те, кто мог рассказать про реальные механизмы работы или показать на тех, кто стоял за большими капиталами, ничего уже не скажут. Таковых, по данным Максима Климова, уже трое.
Так, 19 ноября 2015 г. пропал генеральный директор ООО «Пенза-Ипотека» Василий Трапезников, которого искали почти месяц. Его тело обнаружили 14 декабря, оно висело на верёвке в лесополосе на берегу Сурского водохранилища. Рядом был портфель и личные вещи. По официальной версии следствия, Трапезников покончил жизнь самоубийством.
«Он мог сказать, куда, когда и на какие цели уходили деньги, – считает бывший капитан ОБЭП Максим Климов. – Конечно, я не верю, что он сам повесился».
Из жизни ушли Вахтанг Кухаашвили и Наиль Хаметов, которые занимались строительным бизнесом и могли рассказать о том, что среди так называемых фиктивных фирм были всё-таки те, кто выполнял реальную работу.
В том числе возводил жилые дома, физкультурно-оздоровительные комплексы и даже имел отношение к строительству четвёртого этажа над Пензенским областным судом и ремонту здания СУ СКР на ул. Ростовской. Однако Вахтанг Кухаашвили застрелился из ружья, несмотря на то, что был глубоко верующим православным человеком и соблюдал все церковные посты.
Наиль Хаметов, по версии следствия, упал с лестничной клетки, находясь в состоянии алкогольного опьянения.

НАЛИЧНЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА
Тем, кто находится сегодня на скамье подсудимых в рамках обнального дела, грозит от 4 до 20 лет лишения свободы. Возможно, что самые везучие получат условку.
При этом необходимо понимать, что среди подсудимых находятся не только технические исполнители в лице бухгалтеров, но и, например, реальные строители.
Дело в том, что в условиях российского законодательства не так-то просто заниматься строительным бизнесом или даже банальным ремонтом квартир. Чтобы делать это в законной плоскости, необходимо состоять в саморегулируемых организациях, отчислять взносы, оформлять лицензии.
Небольшим бригадам это просто не под силу. Вот и сложилась практика держаться в составе сторонних организаций, которые, по сути своей, оказывают консалтинговые услуги или занимаются аутсорсингом.
«Экономическая ситуация на тот момент была такова, что так работали практически все, – считает Максим Климов. – Наличные деньги всегда нужны, и все знают, что за нал купить проще, чем за безнал.
В той же строительной отрасли экономия может составить от 30 до 50%. И я уверен, что если бы государство законодательно установило, что обналичивать деньги запрещено, то все эти подсудимые не работали бы в этих организациях и не сидели в зале суда».
«Улица Московская» намерена следить за ходом судебного процесса и готова предоставить слово любому из его участников. В том числе опубликовать позицию следствия.

Прочитано 6350 раз

Поиск по сайту