Она решила сохранить материальное наследие и воспоминания жителей города о временах Оттепели и застойных семидесятых, когда советские ученые были настоящим благополучным «средним классом».
За свои средства Анастасия Безносова-Близнюк выкупила квартиру и создала в ней музей, посвященный повседневности советской интеллигенции того периода. В квартире воссоздан интерьер той эпохи:, модернистская мебель того периода и другие предметы быта.
Но самое важное, что вокруг этого музея сложилось сообщество тех, кто сохраняет и интересуется историей Аакадемгородка и его жителей через семейные архивы, фотоальбомы и предметаы быта из прошлого. Уходит поколение тех, кто населял Академгородок в шестидесятые и семидесятые, кто работал в научных институтах, и кто жил в то время. Квартиры продаются наследниками, и многое из материальных свидетельств эпохи оказывается на свалках.
Но там же часто оказываются и письма, записные книжки, дневники, коллекции программок посещенных спектаклей, фотографии и все те милые мелочи, которые имели значение для владельцев, а потом воспринимаются как ненужный пыльный хлам. Многие экспонаты музея и часть его архива личных документов попали к Анастасии Безсоносовой-Близнюк именно таким образом: горожане находили их в контейнерах для мусора.
Теперь же музей-квартира стала пространством встреч горожан и частью «живой памяти» – - своего рода машиной времени, отправляющей во времена, когда на стенах во многих квартирах висели портреты «Старика Хэма» в свитере грубой вязки.
***
В Пензе нет ничего подобного. Когда-то я писал в «Улице Московской» о том, что расцвет города прежде всего связан с послевоенным научно-техническим бумом и «второй индустриализацией», благодаря которым Пенза и стала современным городом с разнообразным и образованным населением, развитой промышленностью и инженерно-техническим исследовательским кластером.
Теперь это быстро уходит в прошлое, и пятиэтажки вместе с НИИ и Домами культуры, возведенными в 1950–-70-х гг., теряются на фоне новостроек, переделываются, ветшают. Уходит и поколение инженеров и научных сотрудников, работавших в конструкторских бюро и исследовательских институтах того времени.
Получается, что память о советских 60–70-х стирается и исчезает, становится невостребованной, так как до сих пор кажется, что она еще с нами и рядом: – вот стоят пятиэтажки и девятиэтажки тех лет, еще можно найти квартиры с ремонтом и обстановкой того периода.
Однако то время всё больше становится пространством негативных или ностальгических мифов, а материальная культура экзотизируется. Между тем, многие пензенцы – дети и внуки инженеров, сотрудников НИИ и квалифицированных рабочих, трудившихся в Пензе промышленного роста и развитого научно-технического кластера.
Жаль, что эта часть городской и областной истории не обрела достойного места на карте города. Конечно, что-то есть в сохранившихся кое-где музеях организаций и что-то в Краеведческом музее, но вот инициатив, подобных той, что есть в Академгородке, – не наблюдается.
***
До недавнего времени бытописание Пензы 1950–-80-х гг. существовало в социальных сетях. Прежде всего, в известной зарубежной сети на страницах пензенского фотохудожника Александра Назарова, регулярно публикующего фото из своего архива, и группы «Всё о старой Пензе – фотоальбом».
Группа «Всё о старой Пензе» вообще стала важным сообществом сохранения истории города в воспоминаниях горожан, которыми они обмениваются, комментируя архивные фотографии, которые выкладываются участниками группы. Например, там я нашел массу фотоматериалов о местах своего детства: – об улице Ворошилова, где жили мои бабушка и дедушка, и о Западной Поляне и доме по ул. Мира, 1а (ныне на этом месте расположен квартал «Прилесный»).
Я думаю, что такого рода интерактивная память о прошлом, которая построена на частных воспоминаниях обычных горожан и которая подкреплена аутентичным визуальным рядом, является источником «живой» коллективной памяти о прошлом.
***
Сегодня в Пензе и области предпринимаются попытки создания собственных туристических продуктов, основанных на сочетании популярной истории, рекреационной санаторной инфраструктуры экотуризма и гастротуризма. Однако кажется, что пока эти усилия не принесли достойного результата даже в благоприятной ситуации для внутреннего туризма.
Почему? Кажется причин несколько.
Во-первых, в отличие от подходов талантливого «бренд-менеджера» туристической Пензы позднесоветского периода Георга Мясникова, сегодня отсутствует комплексный подход к брендированию территории.
Мясников умело использовал ресурсы естественной красоты природного ландшафта, встраивая Тропу здоровья, Памятник Первопоселенцу и другие объекты в областном центре и области в природную экосистему.
Теперь это просто невозможно: живописные виды Пензы исчезли в процессе неконтролируемой застройки многоэтажками в течение последних 10 лет. Пензу уже не назовешь «милым старым провинциальным губернским центром», так как действительно старая застройка уже практически не существует, а стилизованные «под классику» новоделы уже не могут воссоздать атмосферу настоящей старины.
Конечно, всегда есть аргумент, что сносятся ветхие и аварийные строения, но ведь они стали такими не в один день. Из новых площадок только набережная в Городе Спутнике стала точкой притяжения пензенцев. И то потому, что там еще остались те самые «живописные виды».
Во-вторых, проекты Мясникова, были чрезвычайно прагматичны и поэтому стали долгожителями на культурной и краеведческой карте пензенского региона.
Например, он понимал, что ставшая к концу 1960-х годов массовая мода на «деревенское», «народное» и «корневое» – это не только Дом народного творчества с соответствующими экспозициями артефактов народных ремесел, но и вполне материальные и практичные рестораны-трактиры в этом же «народном» стиле – «Золотой петушок» и «Засека». 
Георг Мясников и Евгений Евтушенко на фоне трактира "Золотой Петушок". фото Владимира Елшанского.
И многие вспомнят, что эта «брендовая линейка» была дополнена горькой настойкой «Золотой петушок», которая уже тогда позиционировалась в контексте локальной истории и была крайне популярна в 1970–80-е гг., в том числе в качестве «жидкого презента» у пензенских чиновников и снабженцев в 1970-80-е гг., выбивавших для своих учреждений и предприятий фонды в высоких московских кабинетах.
Сейчас, конечно, настойкой местного производства никого не удивить, но для того времени выпуск своей местной настойки, связанной с культурным брендом территории, – это была существенная новация.
***
О чем эти фрагментированные мысли?
О том, что развитие туристической отрасли в области и понимание истории как «живой практики», встроенной в повседневность жителей региона – это не красивые концепции, написанные по заказу чиновников непонятно кем и сразу же забытые.
Это понимание реальной исторической, культурной, социальной и материально-ландшафтной ткани места, в котором мы живем, и сшивание этой ткани часто невидимыми, но точными стежками продуманных решений и действий, которые будут востребованы и откликнутся в сердцах не только неких мифических «туристов», но в первую очередь жителей Пензы и области.
Именно так мыслил Георг .Мясников, и именно поэтому его воплощенные идеи до сих пор составляют образ нашего города и области.
Роман Абрамов, доктор социологических наук,
НИУ «Высшая школа экономики»
