Самое читаемое в номере

Революция в умах

A A A

5 октября в России отмечали День учителя. «Улица Московская» решила узнать о проблемах современной школы из первых рук. На вопросы о школе, о детях и о себе отвечает Венера Прончатова, учитель истории Лицея современных технологий управления № 2, лауреат Всероссийского конкурса «Учитель года-2001».

– Венера, ты давно работаешь в школе?
– С 1991 г.. Семейный стаж – 124 года. Прабабушка учительствовала ещё при царе, тётя – на рабфаке, а мама 53 года преподавала литературу. Надеюсь, я последний учитель в династии.
 Почему?
– Потому что каждое слово, которое мы произносим, исполнено смысла. И даже если 5 человек из 30 его приняли, ты отвечаешь за сказанное. Представляешь, сколько ответственности на моей спине? Я бы не хотела этого для своего ребёнка.
 Не сожалеешь, что выбрала профессию учителя?
– Нисколько. Раньше, когда я училась в институте, думала: почему я не стала экономистом, врачом или судьёй... А сейчас я думаю: моё призвание – учитель. Что бы у меня ни болело, какие бы кошки у меня ни скребли на душе, я захожу в класс и обо всём забываю. Сердце школы – это дети, и чем дольше я в педагогике, тем больше я их люблю. Равно как, чем pronchatovaдольше живу, тем больше люблю Жизнь. Хочется много успеть, петь песнь женщины, быть рядом с сыном. Всё это возможно, если у тебя хотя бы 18 часов учебной нагрузки.
 18 часов – это ставка?
– Да. Сейчас у меня 30 часов. Это немыслимо, 30 раз в неделю отдать кусочек сердца, а по-другому я просто не могу. Очень тяжело физически. Когда в 15:05 звенит последний звонок, у меня появляется желание отгородиться от мира. Через 2 часа я снова живой человек.
– Если ставка 18 часов, почему бы ни принять ещё одного историка?
– Стратегию развития учебного заведения определяет администрация. Это педэлита, они видят больше, чем я вижу со своего места. Со своей стороны, я могу выразить несогласие и уволиться, но иногда надо уметь подчиняться.
Я знаю, что многие учителя набирают часов гораздо больше. Молодые берут и по 35, плюс классное руководство, общественные нагрузки. Возможно, у коллег больше ресурсов. Возможно, так решаются финансовые проблемы. Мне очень хочется быть классным руководителем (не из-за надбавок), но для этого нужна ещё одна жизнь.
– А сколько получает учитель за ставку?
– Предполагаю, что начинающий учитель может получать и до 10 тысяч, а так 12-15. Когда говорят, что у нас в государстве средняя зарплата учителя от 22 до 29 тысяч, хочется попросить пересчитать, сколько учитель будет получать за ставку.
– То есть зарплату в 25 тысяч можно получать, только если в школе днюешь и ночуешь?
– Что делает большинство учителей. И я делала, пока не родился ребёнок.
 Назови, пожалуйста, плюсы и минусы своей профессии.
– Все плюсы – дети и люди, а о минусах не хочется.
 Я слышала, что учитель сегодня, как между молотом и наковальней: администрация требует средний балл, мероприятия, повышающие престиж школы, качество знаний, рассчитанное по непонятной простому человеку методике. И с другой стороны – распальцованные родители: мой ребёнок уникальный.
– Дети, действительно, все уникальные. Родителей я таких не встречала. А молот и наковальня были всегда, в разных проявлениях.
Если человек работает в школе и не получает от этого удовольствие, а идёт, как на голгофу, это проблема сугубо этого человека. Он настолько наплевательски относится к себе и своей жизни, что ему так проще.
Трудно, конечно, я согласна. Но если мы взрослые люди, наверное, мы должны уметь расставлять приоритеты. Я не склонна пестовать те проблемы, о которых сейчас говорят.
 А как же развал образования…
– Да, в какой-то степени это так. Много изменилось не в лучшую сторону, что-то создается со смыслом, мне не всегда понятным. Но что изменится, если мы констатируем это уже который год?
Изменить что-то я могу только на уроке. Возьми любую профессию, везде будут свои проблемы. Если меня не устраивает что-то, я пишу заявление и перехожу в другое пространство.
У меня благодатная профессия, ко мне всегда приходят дети. Денег бы побольше, но это другой вопрос. Я была категорически против только одного: против налогообложения репетиторов.
Если бы учитель получал заработную плату в 50 тысяч, потребности подрабатывать просто бы не возникло. А если государство не может этого дать, задачу приходится решать нам самим.
 Говорят, учителям сейчас как никогда тяжело.
– Так было и будет, это не зависит от века. Я разницу вижу только в одном. Сейчас неимоверно высокий темп. Динамика событий такова, что всё то, что требуется и вменяется в функционал, выполнить физически невозможно.
Дети в школе с полдевятого до трёх, и даже позже. Это труд для ребёнка, не легче, чем в шахте. Такого раньше не было, человек, не только ребёнок, к темпу не успел приспособиться. Раньше так жили только мегаполисы. Это новая эпоха. И сейчас должна произойти переориентация.
 Какая?
– Ценностная. Успевают лишь очень организованные, дисциплинированные и внутренне стабильные люди, которые чётко умеют расставлять ценности и приоритеты. Ведь значимо ещё при всём этом остаться человеком.
– Какие минусы ещё?
– Я вообще не политик. Но минус, что было упущено за последние 25 лет, понемногу, по горошине: это патриотизм, это воспевание своих успехов, это российские многонациональные корни.
Я говорю детям: проблемы есть, их надо решать, но это не повод относиться плохо к своему народу и к своей Родине. Я исподволь доказываю, что лучше нашей страны нет. Трудно формировать патриотизм, когда на изучение истории России по программе отведено 44 часа.
 Твоё мнение об учебниках истории и о создании единого учебника?
– Меня всё устраивает. Я раньше детям говорила: покупайте самый дешёвый. В этом году, спасибо, государство обеспечило бесплатными учебниками.
Споры о едином учебнике вообще не понимаю. Пусть создают, у людей есть дело, они заняты, им интересно. Формулировка «безоценочный» мне очень нравится. История – это не кулинарное блюдо, не понравилось – заказал другое. История – это наука о людях, а людям, всем без исключения, нравится, когда их принимают такими, какие они есть.
Мне учебник не нужен на уроке. Мне нужны дети. Мы вместе с детьми из того, что есть в разных источниках, сложим макет исторического события, которое изучаем.
А оценивать? Я ребят учу аргументировать! Если они поинтересуются моей точкой зрения, я её, конечно, выскажу, но это только моя точка зрения. Гений или злодей Сталин? Изучай. Имей свою позицию, но не путай аргументы с эмоциями.
 Как дети реагируют на такой подход?
– По-разному. Например, я захожу в класс и даю задачу.
Условие: Ребенок родился в элитной семье, с богатым наследством. Судьба распорядилась достаточно жёстко, и он рано остался без родителей. В период раннего детства до него никому не было дела. Во время отроческого становления окружение заигрывало с ним с целью отвлечь подростка от наследуемого. Он рос, исходя из своих возможностей: много читал, размышлял о неискренности взрослого мира. В возрасте 16 лет принял решение о вступлении в наследство, оставленного ему его родителями.
Задание:
1.1. Спрогнозируйте, каким образом данный гражданин распорядится полученным?
1.2. Предположите, какие черты характера он, возможно, будет проявлять в процессе социального взаимодействия?
1.3. Какие чувства Вы могли бы испытывать к такому человеку, будь он государственным деятелем? Или вашим другом?
 А кто это?
– Неважно! Они могут сказать: Адольф Гитлер, Александр Македонский… И неважно, что я задумала Ивана Грозного. Главное, что они аргументируют, думают. Это всё длится у нас 2-3 минуты максимум.
 Это совершенно не вписывается в те уроки истории, к которым я привыкла.
– Зато дети понимают, что история – это не где-то и не что-то, а здесь и сейчас, это то, что переживает каждый из нас изо дня в день!
 Мне на родительском собрании сказали, что в школе не воспитывают, только знания передают.
– Школа – это социальный институт, который канализирует весь человеческий опыт. Как это сделать без воспитания ценностей?
Лет 10 назад, когда на школу упал рынок и его ценности, многие просто не знали, что с этим делать, и включили механизм самозащиты, и это нормально.
Но если мы посмотрим на образовательный процесс изнутри, хотим или не хотим, мы воспитываем своим образом.
 Значит, если учителя говорят, что воспитанием не занимаются, они врут.
– Ну вот, надо обязательно уличить кого-нибудь во лжи. Это не ложь, а желание защитить себя от непосильного. Сейчас прежнего инструментария человеку не хватает, чтобы решить связанные с новым темпом проблемы. Его надо приспособить. И ребенка в том числе. Снять часть психологической напряженности, невротических зажимов. Вижу – дети устали. Делаю с ними те движения, которые помогают мне.
Поскольку вся тяжесть у нас накапливается в груди – здесь слово не то сказали, там поругали – мы делаем так: встаём, плечи расправили, упираемся ладонь в ладонь перед грудью, всё, что накопили, концентрируем, вдыхаем, и … – резко раскрывает руки и громко: «Ха!»
 И как дети относятся к такой зарядке? Делают?
– Не все. Но большинство, процентов 70, делает с удовольствием. Но даже кто не делает, улыбаются! А это уже снятие напряжения.
 Я удивлена твоему позитивному настрою.
– Если ты в школе остаёшься, значит, у тебя есть ресурс для решения трудностей. Я против революций.
Революция (моё мнение) может быть только научной. Я сейчас разрабатываю методику формирования эмоционального интеллекта у выпускников на уроках истории. Кратко говоря, это формирование способа мышления, направленного на созидание.

Прочитано 2963 раз

Поиск по сайту