Начало путиЯ помню себя лет с пяти – тревожный бой пожарного колокола. Он разбудил нас летним утром, солнце ещё только вставало. Смотрю в окно – горит дом в 50 шагах от нас.
Окна у нас распахивались. Я взял младшего брата, вылез с ним на завалинку и в ужасе смотрел на то, как деревня пробегала с вёдрами мимо нас.
Детство моё проходило в деревне Александровка Малосердобинского района. Отец часто брал меня в поле, поэтому уже к 6 классу я умел не только управлять комбайном, но и устанавливать навесное оборудование для него.
Эти годы запомнились духом соревновательности и рекордов. В один из дней мы с отцом намолотили 45 бункеров – порядка 70 тонн. За это нас наградили наручными часами с позолотой. По такому же сценарию в нашем доме появился холодильник, первый на всю деревню. И второй на деревне телевизор.
В школу я попросился с 6 лет. Сначала учительница не верила, что я смогу выдержать нагрузку. Первые две недели она пускала меня просто так – с карандашом и листком бумаги. А потом пошла к матери и сказала: «Покупай форму, у него получается».
В старших классах я грезил мечтой поступить в Самарский авиационный институт и конструировать самолёты. Однако взрослые люди осаждали меня. Они говорили: «Чего ты стараешься? Окончишь школу, и всё равно пойдёшь работать комбайнёром или трактористом».
Эти слова вызывали у меня внутренний протест. Впрочем, после окончания школы я всё-таки пошёл в комбайнёры.
Помню, как однажды работал на жатве и не заметил бороны, лежавшей в высокой пшенице. Как результат, поломал 7 сегментов ножа. Пришлось клепать его прямо в поле. Стояла жара, тёк пот, меня жрали слепни размером с полпальца.
А я клепал эти сегменты молотом, иногда промахивался, бил по руке и по пальцам. Но когда всё-таки заклепал, то почувствовал этот вкус – удовлетворение от работы, которую сделал. Эта маленькая победа до сих пор хранится в памяти.
А пришёл домой – сразу подумал: «Так ведь вся жизнь и пройдёт. Надо что-то делать. Надо двигаться дальше».
Разрешение на посадку
На следующий год девчонка из нашей деревни поступила в Саратовский политехнический институт. Я продолжал работать на комбайне, и меня это задело. Я дал себе слово, что не отстану. И в 1973 г. поехал поступать в Пензу. Отцу и матери ничего не сказал.
С русским языком у меня было неважно, поэтому сначала пришлось поступать на подготовительные курсы. Нашёл пятый корпус политеха, сдал документы. А жить-то негде!
Первые дни жил в зале ожидания аэропорта. Там был горячий пол, на котором хорошо спалось.
Но потом милиция стала проявлять ко мне интерес, потому что на пассажира я был не похож. Пришлось уйти на железнодорожный вокзал.
Такие скитания обернулись двухсторонним воспалением лёгких. Меня положили в больницу, недели на три. И я опоздал на начало подготовительных курсов.
К счастью, приёмная комиссия отнеслась с пониманием. Мне сказали: «Не переживай, парень. Неси больничный, дадим тебе общежитие, и будешь учиться».
Так я получил билет в городскую жизнь. А уже в следующем году поступил в Пензенский политехнический институт, на факультет радиоэлектроники и вычислительной техники.
Первые шаги по Радиозаводу
На Радиозавод я пришёл, когда учился на 3 курсе. Я сам изъявил желание проходить практику именно здесь. Это было совсем молодое предприятие, оно казалось интересным и новым.
Меня и других практикантов сразу распределили в отдел главного технолога и заставили обрезать чертежи по рамкам. Нас хватило на 2 дня.
Потом мы пошли к заместителю директора по кадрам Кулагину Виктору Николаевичу и стали требовать настоящей работы. Он сказал: «Будет вам работа». И отправил в литейно-пластмассовый цех – зачищать алюминиевые рамки для печатных плат.
Это была моя первая работа на Радиозаводе. Я даже запомнил номер этих рамок: ЛТ8 020 0000. Тогда я, конечно, не знал, где они будут использоваться. А теперь знаю: в противоракетных системах.
По итогам выполненной работы нам обещали зарплату. По нашим подсчётам, получалось 40 руб. на человека. А выдали всего по 10-15 руб. Мы опять возмутились и пошли разбираться.
Нам говорят:
– Вы в норматив по времени не укладывались, с заданием не справились.
– Хорошо. Тогда покажите, как зачищают ваши ребята.
Нас отвели в цех, стали показывать. И тут выяснилось, что качество нашей работы было выше. Меня до такой степени возмутили этот бардак и несправедливость, что я сам себе сказал: «Если будет возможность – вернусь в этот цех и стану здесь начальником».
И на распределении после 5 курса я сказал, что пойду на Радиозавод.
Мне говорят: «У нас нет жилья». В ответ мне пришлось соврать, что жильём обеспечен. Так я сюда и попал в 1979 г.
Заместитель директора по производству Анатолий Андреевич Галенко посоветовал начинать с самых азов – с должности мастера. Я согласился, и меня в тот же день поставили на вторую смену участка пластмассы. Хотя с пластмассой я, как конструктор, был вообще не знаком.
Пришёл на участок, там 22 человека, между ними надо как-то распределить работу. А я совершенно не знал, как это сделать. Хорошо, что помог наладчик Володя Терин.
А ещё через несколько дней – общественная нагрузка. Начальник цеха заставил меня организовать и вести курсы повышения квалификации прессовщиков.
Но как я могу вести, если сам не знаю?
Поэтому днём я ходил в библиотеку, читал про наполнители, смолы, опилки, стекло, условия прессования и формования. А вечером работал и закреплял практику. Раздаёшь работу прессовщикам и литейщикам – себе тоже берёшь пару пресс-форм.
Лестницы и ямы
За годы работы на Радиозаводе пришлось освоить очень много профессий. Сначала я двигался по литейно-пластмассовой линии: был мастером, энергетиком, начальником цеха.
А потом директор Николай Васильевич Ряшин говорит: «Есть идея назначить тебя начальником инструментального цеха». Я сразу отказался, потому что это совершенно не мой профиль – на него надо было снова учиться. Я сказал: «Нет». И он меня вроде бы понял.
Но вот Коммунистическая партия не поняла. Поэтому пришлось занять эту должность по заданию партии.
Ещё через несколько лет судьба дала ещё одну новую должность – заместитель директора по экономике и финансам. Тогда это казалось вообще не моим. До сих пор не знаю, с чьей подачи родилась такая мысль. Пришлось заочно поступать в Финансово-экономический институт. Сначала я злился, но теперь понимаю: все эти ступеньки подставлялись для того, чтобы я поднимался выше.
И даже ямы, в которые я падал, тоже помогали расти.
В 1994 г. тогдашний директор Сергей Степанович Кирсанов убедил меня стать главным инженером, а ещё через несколько месяцев уволил. Он сказал, что эта должность больше не нужна, и мне пришлось уйти с завода, которому посвятил 15 лет. Было тяжело, было обидно. Острая фаза депрессии длилась месяца полтора. Но надо было двигаться дальше. Надо было искать какую-то новую цель. Так я поработал в собственном бизнесе, на заводах ВТ и «Электромеханика». Это тоже расширило кругозор. И, как потом выяснилось, подготовило к главной должности в моей жизни.
Если держаться цели
Чтобы добиться цели, надо, во-первых, поставить её перед собой. А во-вторых, никому о ней не рассказывать. Если цель проговорена вслух, она может не сбыться. Это как пружина: если её отпустить, она разрядится и уйдёт в никуда. Холостой выстрел.
Сегодня я могу сказать, что ещё с советских лет ставил перед собой амбициозную цель – стать директором Радиозавода. И эта пружина всё время толкала меня вперёд.
Поэтому, когда в начале 2002 г. я узнал, что Сергей Степанович Кирсанов ушёл на пенсию и объявлен конкурс на замещение вакантной должности директора, я подал документы на конкурс.
Мне говорили, что Радиозавод переживает не лучшие времена. Однако когда я вошёл в должность, то понял: ситуация ещё хуже, чем о ней рассказывают.
Общий объём производства в 2002 г. составлял 150 млн руб. При этом задолженность по НДС была около 60 млн руб., а по зарплате – больше 10 млн руб.
Время было интересное. С одной стороны, требовалось срочно найти заказы и увеличивать объём производства.
А с другой стороны, требовалось избежать удавки в виде Уголовного Кодекса. Потому что за непогашенные долги возбуждалось уголовное дело. И я находился под следствием за то, что тратил деньги, грубо говоря, не на погашение всего долга по заработной плате, а на закупку материальных ресурсов.
Тем не менее, я был убеждён, что мы всё правильно делаем. Конечно, задержка в зарплате – это плохо. Но я объяснял следователю на допросах: если все деньги вогнать в зарплату, тогда не расширится производство, не будет денежного потока и возможности выполнить план производства. Не будет будущего.
Это дело дошло до суда и уже там развалилось. А Радиозавод снова вошёл в число ведущих предприятий оборонно-промышленного комплекса страны. По некоторым направлениям мы являемся уникальными и даже претендуем на статус головной организации по созданию комплексной системы огневого поражения для Сухопутных войск России.
