Мирное время. Как мы мало ценим его. У нас свои заботы, какие-то дела бесконечные. А где-то далеко идет война кровавая, несущая боль и страдание.
В Пензе могли бы и не знать о войне, если бы не прилетал ночью «Черный тюльпан». Но он прилетал и привозил цинковые гробы, в которых лежали замурованные тела пензенских воинов. От гробов веяло холодом и какой-то жутью. «Хорошо, что я не там», – думалось многим.
Однако вскоре пронесся слух среди сотрудников пензенской милиции, что набирают в Афганистан «добровольцев». Кадры УВД орлиным взглядом окинули плотные ряды служителей порядка, и некоторые из тех, на кого взгляд упал, немедленно почувствовали себя больными со всеми доказательствами. Были даже случаи болезни, не имеющей еще официального признания медициной, – страх. Как говорится, кадры решают все. Был решен и этот вопрос, правда при увольнении в трудовой книжке болезнь была переименована в трусость.
Именно в этот период Еремей Ваханов был не вполне удовлетворен своей мирной однообразной жизнью. В армии не служил, мореходная школа, которую окончил в свое время, заменяла службу в армии, но не давала ему почувствовать себя как все.
Созревшее решение материализовалось в рапорте министру МВД. Ответ пришел неожиданно быстро. В УВД почему-то удерживать не стали, а только сообщили дату прибытия в МВД с вещами и выдали 700 рублей командировочных, огромные для Еремея деньги.
Шел 1982 год. В назначенный день Еремей обул свои единственные, на все случаи жизни, форменные полуботинки, которые уже не снимал два года, взял чемодан с продуктами и разными ненужными вещами и отбыл в Москву.
В министерстве не задержался, и с группой таких же новобранцев был отправлен в г. Ташкент, где военная подготовка должна была повысить его, не служившего в армии, военный статус и приблизить к боевой обстановке в Афганистане.
В школе сразу же одели, обули в военную форму, выдали оружие. Подготовка была ускоренная, поэтому напряженная, но очень полезная, по крайней мере для Еремея. Ему явно не хватало этих знаний: боевая техника, топография, стрелковое оружие, мины, гранаты и т. д. – все виды, которые применялись в Афганистане. И включала не только ознакомление, но и практическое применение в действии.
В напряженной учебе почти не было времени на знакомство с городом, зато волонтеры хорошо изучили путь до ближайшего гастронома. Как на диковину смотрели на банки с кофе растворимым, занимавшие витрины. В Пензе это по великому блату.
А местные, взглянув на кофе, всегда покупали чай. Каждый народ отличается своей психологией.
Наконец, военные знания, которыми наполняли головы и мышцы обучающихся, подошли к концу. Наступил торжественный день прощания с Родиной.
Мало кто раньше видел столько генералов одновременно – восемь человек. Начальник сборов, девятый генерал-майор, бегал между ними как бедный родственник.
Генералы убедительно говорили, что если бы СССР не откликнулся на просьбу о помощи правительству ДРА и не ввел войска в страну, то ее заняли бы американцы, заменили власть лояльной себе и поставили бы ракеты вдоль советской границы. Это означает контроль территории СССР до Ледовитого океана.
Действительность подтверждала сказанное: после того, как советские военные самолеты приземлились на аэродроме в Кандагаре, через десять минут стали садиться американские, но, увидев, что место занято, улетели. Поэтому все гордились доверием Родины.
После торжественной части и напутствия, вероятно, учитывая будущие большие заслуги, каждого одарили внеочередной звездой на погонах. Кому достались маленькие, ну а Еремею – одна большая.
Этот вечер высокие покровители превратили в настоящий праздник с обильным ужином и спиртными напитками. Кто прожил жизнь без погон, наверно, не поймет то ощущение счастья, когда на дне стакана сверкает очередная звездочка.
Утром на военном аэродроме уже дожидался ИЛ-76. Внутреннее помещение самолета напоминало паровозное депо. Новоиспеченные защитники афганского народа, одетые, как настоящие диверсанты, обвешанные оружием, в касках и бронежилетах, быстро сложив на пол «депо» ящики с боеприпасами и другое военное имущество вперемежку с личными вещами, расселись на откидных жестких стульях вдоль бортов и покорно предоставили себя судьбе.
Известно, что лететь до Кабула два часа и лететь через горы, в которых, как изучалось на занятиях, обретаются многочисленные бандформирования, оснащенные американскими ракетами «земля-воздух» с поражающим действием до трех км. Вдруг пропал шум моторов. Иллюминатора рядом нет, все сидят, как в захлопнутой мышеловке, на душе тревога, никто ничего не объясняет. Спрашивают друг друга намеренно бодрым голосом:
– Что случилось?
– Приземляемся на аэродроме, – разнесся слух. Сразу отлегло от сердца, спало напряжение – первое испытание позади.
Приказано выгружаться. Отсюда лететь вертолетом в провинцию Газни.
К вечеру, наконец, прилетел долгожданный вертолет МИ-6. Когда он перестал вращать лопастями, и они повисли, как огуречные плети, несколько человек обступили гиганта и спросили пилота, копавшегося около него.
– Сколько весит такая махина?
– 27 тонн, – ответил он. – Да еще 10 тонн топлива.
Будущие пассажиры с сомнением смотрели на пять длинных тонких лопастей винта, закрепленных наверху всего одной, правда, большой гайкой.
– Как же выдерживает единственная гайка такую тяжесть? – невольно вырвалось у Еремея.
– Сами удивляемся! – изобразив на лице отчаяние, ответил летчик.
Невзирая на свою огромную массу, вертолет довольно «нежно» приземлился на территорию советского батальона в г. Газни.
В роте, охраняющей вертолетную площадку и состоящей из одноэтажной казармы и территории, огороженной колючей проволокой, явно не были готовы к приему гостей. Разместили в каком-то большом грязном, неотапливаемом помещении, где ташкентские выпускники, уже будучи за границей, закончили напряженный и трудный день, расположившись кое-как на столах и стульях. Хорошо, если ты не забыл прихватить из дома теплые вещи.
Всю ночь автоматные очереди над головой, где на крыше казармы пост охраны тренировался в темноту, пытались разбудить, но глаза не открывались. Только вчера был сказочный день проводов – и такой контраст.
На другой день не выспавшиеся, небритые и хмурые гости залезли в два бронетранспортера (БТР) и покатили по первой афганской дороге. Дула автоматов торчат из бойниц движущейся крепости, а пулеметчик крутится на турели, лихорадочно высматривая в перископ в каждой складке местности притаившихся бандитов. Наверно, ощетинившиеся оружием БТРы нагнали такой страх на душманов, что они не посмели обстрелять их, и грозные воины, пока еще не овеянные боевой славой, благополучно прибыли в полк.
Группа прибывших делилась на три отделения. В каждом – по 3-4 оперативника из России и по два переводчика из Средней Азии, преимущественно таджики. Их язык наиболее близок к языку дари, на котором разговаривают афганцы. Остальные – охрана из милиционеров.
Переводчики тоже были сотрудниками среднеазиатских оперативных отделов УВД, однако самостоятельной работой не занимались. Казалось бы, чего проще, они и язык знают, и работу. В начале афганской компании, как рассказывали, их допустили до самостоятельной работы, но быстро отказались. Возможностей в Афганистане было достаточно. Средства значительные, а отчетность – под честное слово.
Чтобы удостоверить расписку, достаточно отпечатка пальца. У большинства «торжимонов», как называли афганцы переводчиков, всегда превалировали меркантильность, жажда власти и почета. Иногда эти качества приносили даже пользу в работе, когда за обещание представить к ордену переводчик начинал работать не за страх, а за совесть. За 2,5 года в Афганистане у Еремея было достаточно переводчиков, чтобы не ошибаться в правильности этих выводов.
Полк был конечной остановкой только для двух отделений, а третьему, в котором находился Ваханов, надлежало выдвинуться еще на 40 км восточнее. Переночевали в палатке две отвратительные ночи.
До места назначения отделение сопровождал командир группы, довольно смутно представлявший оперативную работу. Звание полковника он, как и все, получил авансом три дня назад. Свалившееся неожиданно звание на человека, не страдающего самомнением, только подхлестнет его к активной деятельности для пользы дела.
Человеку же тщеславному мир, окружающий его, кажется второстепенным, вращающимся только вокруг собственной его личности. Отсюда ошибки и просчеты, которые вредят делу и нередко приносят страдания и неудобства подчиненным.
Полковник приказал всем экипироваться по полной программе и, задраив наглухо люки, двинуться в опасный путь. Новичкам представлялось, что по всей дороге расставлены засады из бандитов, которые ждут их не дождутся. Еще не прозвучало в их сторону ни одного выстрела, поэтому все предстоящие ужасы встречи с врагом у каждого сильно преувеличены. Нет ничего страшнее самого страха. Все они были «сырые», как называли вновь прибывших из СССР.
Впоследствии, приобретя уже некоторый боевой опыт, вспоминали первый свой поход как анекдот. По афганским дорогам нельзя ехать в «броне» с наглухо закрытыми люками. Одно попадание гранаты из гранатомета создает внутри такой вакуум, что всех превращает в товар для «Черного тюльпана»; или подрыв на фугасе – результат тот же.
Позднее Еремею приходилось видеть следствие взрыва фугаса под полковым БТРом – куски мяса человеческого. Уцелел только командир, сидевший наверху, «катапультировался» метров на 30 – контужен, но живой. Поэтому в войсковых операциях всегда предпочтительнее верх брони. Наверху, конечно, может задеть шальная пуля, но внутри – смерть наверняка.
Продолжение следует
