Экстремист или настоящий демократ?

Каждая новая эпоха правления в России заставляет по-новому смотреть на прошлое и переоценивать многие  значимые события и их героев. Ярким примером может служить личность и творчество нашего земляка Александра Радищева.
Так, для Екатерины II  после опубликования своего известного «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищев стал злейшим государственным преступником, а для её сына Павла I – демократическим, прогрессивным деятелем, которого он досрочно освободил из ссылки.
На протяжении всего XIX в.  Радищев считался российскими властями опасным революционным демократом, сочинения которого были под запретом. При Советской власти он стал культовой фигурой революционно-освободительного движения, символом свободомыслия и русского Просвещения.  
В начале XXI в., в постсоветской России, имя Александра Радищева находится в некотором полузабытьи, также как и имена Белинского, Герцена, Бакунина, позднего Толстого.
По моему мнению, Радищев «ждёт» новых оценок, которые могут быть помещены в такой условный диапазон: от экстремизма до подлинного демократизма. Для проведения такого оценивания я хотел бы использовать программное и многим известное по названию сочинение Радищева – оду «Вольность».
Почему я предлагаю именно такой диапазон оценивания? Для этого есть определённые основания.
Согласно свежему российскому законодательству (Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности» от 2002 г., с существенными поправками 2006 и 2014 гг.), великий русский мыслитель при большом желании может быть объявлен «экстремистом» посмертно.
При тенденциозном подходе в его оде можно найти такие признаки экстремизма, как публичные оправдания насильственного свержения государственного строя и терроризма, а также  рассуждения о целесообразности разделения страны.
Уже этих признаков достаточно для осуждения оды и её запрещения. Не будем забывать, что впервые она была полностью опубликована только в 1905 г., а написана в 1783 г.
Неужели до сих пор мы должны бояться мыслей Радищева, высказанных более 200 лет назад?
Не стоит ли спокойно, вдумчиво  и честно подойти к размышлениям нашего отечественного просветителя и увидеть в них подлинную заботу о людях, о своих согражданах, и оценить действительный гуманизм мыслителя?
Думаю, это и нужно сделать. Перечитывая оду «Вольность», я был поражён её титаническим пафосом, напоминающим титанизм эпохи Возрождения. Не менее поразительна  и глубокая  проницательность русского мыслителя.
У меня сложилось впечатление, что Радищев обращается не к своим современникам, и даже не к нам – людям постсоветского времени – а к россиянам ХХII в.  
В его мыслях столько надежды на лучшее, столько энергии свободы, что они  легко пронзают толщину веков и светятся тем внутренним светом разума, который не имеет границ в пространстве и времени. И в ХХI в. эти мысли сохраняют  мощный «свет разума» и оттого не перестают нас удивлять.
Мне хотелось бы поделиться с читателями теми мыслями-идеями, которые я увидел в оде «Вольность». По моему мнению, последовательность этих мыслей имеет завершённую логическую структуру и в целом задаёт смысловое поле практической философии Радищева.
Мысль первая – обвинение. Суть обвинения: царей-тиранов ждёт божий суд на земле, и это будет страшный, кровавый суд народа, веками ждавшего отмщения за своё рабство.
Эта мысль сильно напугала Екатерину Великую и на протяжении всего ХIХ в. пугала российское самодержавие. Этот судебный процесс над тиранами детально описан в строфах 15-22. В итоге приговор:
Единой смерти за то мало,
Умри! Умри же ты сто крат! (22 строфа).
От такого приговора, наверное, вздрагивают не только живущие, но и души умерших тиранов.
Мысль вторая – пояснение. Каждый человек предназначен жить по своей  воле, в согласии с другими людьми, по закону истины и справедливости, запечатлённому в  его разуме  (строфа 2, 3).  
Здесь явно просматривается приверженность Радищева к теории естественного права и общественного договора,  которые он усвоил во время учёбы в Германии.
Любить могу и быть любимым;
Творю добро, могу быть чтимым;
Закон мой – воля есть моя (строфа 2).
И далее:
Во власти всех своей зрю долю,
Свою творю, творя всех волю;
Родился в обществе закон (строфа 3).  
Республиканский идеал общественного устройства предполагает добровольное согласование личных и общественных  интересов. Этот идеал вдохновлял Радищева, давал
ему мужество, ослаблял своекорыстие и благоразумие, требовал «лезть на рожон» против всей деспотической «властной вертикали».
Третья мысль – разоблачение.  Россия остаётся страной рабов и господ, потому что государственная власть и церковь «союзно общество гнетут»: власть деспотически подавляет волю подданных, а церковь сковывает и затуманивает разум (строфа 10):
Возрим мы в области обширны,
Где тусклый трон стоит рабства.
Градские власти там все мирны,
В царе зря образ божества.
Власть царска веру охраняет,
Власть царску вера утверждает;
Союзно общество гнетут;
Одно сковать рассудок тщится,
Другое волю стерть стремится;
На пользу общую, – рекут.
Радищев ясно видит все страшные последствия общественного рабства в виде лени, апатии, зависти, коварства и всеобщего страха (строфа 11).
Мысль четвёртая – очищение. Народное возмущение против рабства (революция) есть божий промысел, который должен очистить осквернённую истину и справедливость от обмана и насилия, ибо у порабощённых народов есть высшее право на отмщение царям (строфа 13-15). Он пишет:
Ликуйте, склепанны народы,
Се право мщенное природы
На плаху возвело царя (строфа 14).
Радищев имеет в виду не только политическую революцию, не менее важной он считает революцию в умонастроении, в вере, изменение в духовной власти. Реформацию, подобную той, что совершил М. Лютер в Европе:
 Подъял луч Лютер просвещенья,
 С землею небо помирил (строфа 26).
 Новая Реформация должна очистить религиозную веру от обмана и заблуждений и привести к подлинному гуманизму на земле, к признанию достоинства и величия каждого человека, а не только избранных.
Требуя Реформации в русском православии, Радищев затронул очень больную тему, которая до сих пор пугает российское общество. Жизнь и учение Льва Толстого – яркий тому пример.
Мысль пятая – предсказание. Пожалуй, это самая «страшная» мысль русского прорицателя: необъятная деспотическая империя распадётся на отдельные части, и «возникнут малые светила», самостоятельные республики, в которых  не будет духовного обмана и государственного насилия:
Из недр развалины огромной,
Среди огней, кровавых рек,
Средь глада, зверства, язвы темной,
Что лютый дух властей возжег,
Возникнут малые светила (строфа 51).
Он объясняет неизбежность этого распада тем, что чем дальше подвластная территория от своего центра, тем слабее внутренняя связь частей и тем больше беспорядка на местах:
Но дале чем источник власти,
Слабее членов тем союз,
Между собой все чужды части,
Всяк тяжесть ощущает уз (строфа 49).
Труден и тернист этот путь, по словам мыслителя, но таков закон природы: всё живое тянется к «вольности», а люди особенно тяготеют к праву жить по своей воле.
Мысль шестая – об идеальном обществе. Это общество свободных и честных тружеников, самостоятельно обеспечивающих своё благоденствие, живущих в любви и в радости взаимопонимания (строфа 32-36).
Он любит, и любим он ею;
Труды – веселье, пот – роса,
Что жизненностию своею
Плодит луга, поля, леса;
Вершин блаженства достигают;
Горячность их плодом стягчают
Всещедра бога, в простоте,
Безбедны дойдут до кончины,
Не зная алчной десятины,
Птенцев что кормит в наготе (строфа 33).
Такое личное, семейное счастье каждый свободный труженник, по мнению Радищева, должен быть готов защищать с оружием в руках и даже ценой собственной жизни ради того, чтобы новые поколения не оказались в рабском положении. Ведь состояние «вольности» требует больших усилий и, прежде всего, разумной самостоятельности.
Итак, я обратил внимание именно на эти 6 мыслей, потому что они, по моему мнению, не только составляют внутреннюю структуру оды, а в них заключено смысловое ядро мировоззрения великого российского просветителя, настоящего революционера духа.
Конечно, кроме этих мыслей, Радищев  говорит ещё о многом. Говорит непросто, местами замысловато, так что подчас приходится разгадывать  его мысль за нестройными словами.
Но эти усилия, на мой взгляд, могут окупиться большим удовольствием от понимания неуходящей своевременности  и «светлости» поэтических  размышлений.
230 лет назад Александр Радищев позволил себе так подумать о жизни, о назначении человека, о России и её будущем. Позволено ли так думать сейчас? Думаю, что можно, ведь мы живём в свободной стране, в которой много разумных и честных людей.
Если  же кто-то испугается «мыслей» Радищева, того я могу успокоить тем, что закон «вольности» неодолим.
P. S.
В качестве эпиграфа мною неслучайно взяты слова известного советского партийного деятеля и идеолога  М. Н. Покровского, которые выражают назначение официальной истории в России – оправдывать существующий политический режим.
Отношение к Радищеву является очень показательным, своего рода лакмусовой бумагой, позволяющий увидеть степень общественной и личной свободы.
Как только политическая власть начинает бояться «вольности» Радищева, причислять его к государственным преступникам или экстремистам, значит, в стране усиливается деспотизм, и военно-полицейское государство начинает лихорадочно искать внутренних врагов.
Поскольку Радищев на сегодняшний день не запрещён, можно сделать вывод, что со свободой  в России не так всё плохо, как может кому-то показаться.
Андрей Мясников,  
доктор философских наук, профессор ПГУ, председатель Пензенского отделения Российского философского общества
«УМ» напоминает, что 31 августа исполнится 265 лет со дня рождения Александра Радищева.