Жизнь Юрия Толстоухова нельзя назвать легкой и безоблачной. Трудное послевоенное детство. Ранняя смерть матери. Неплохо складывающаяся карьера рухнула в одночасье – из рядовой ситуации партийные руководители устроили показательный «перестроечный» процесс. В 40 лет пришлось начинать жизнь с нуля.
Однако Юрий Толстоухов смог сохранить себя. «Остался я самим собой» назвал он изданную в прошлом году книгу стихов и воспоминаний, посвятив её внукам. Это уже пятая книга Юрия Толстоухова.
После смерти матери ему, старшему сыну в большой семье, пришлось мальчишкой работать пастухом и конюхом в родном селе Большая Кавендра Наровчатского района Пензенской области. А в 16 лет, закончив семилетку, Юрий Толстоухов уехал к родственникам на Донбасс. Там закончил ремесленное училище и работал слесарем-монтажником на промышленных предприятиях. Потом проходил срочную службу моряком-подводником на Северном флоте. Организаторские способности Юрия Толстоухова проявились уже тогда – его избрали секретарем комсомольской организации подводной лодки.
Вернувшись после армии в родной колхоз, Юрий Толстоухов начал работать с моло-дежью: инструктором-методистом по физкультуре и спорту и одновременно секретарем комсомольской организации. Работать с людьми у него получалось хорошо. Через два года он стал уже секретарем парткома в колхозе, а затем его избрали первым секретарем райкома комсомола. В 1971 г. Юрия Толстоухова направили учиться в Высшую партийную школу в Ростове-на-Дону.
По возвращении Юрий Толстоухов, как говорили раньше, поднимал сельское хозяйство. Работал вторым секретарем райкома партии Наровчатского района. Потом председателем райисполкома Сердобского района. Затем вернулся в Наровчатский район первым секретарем райкома.
– Юрий Александрович, чем Вам приходилось заниматься в те годы?
– Главное – это строительство, не только производственных, мелиоративных сооружений, но и жилищное, социальное.
В Сердобском районе было 18 крупных колхозов и совхозов, в Наровчатском – 12 хозяйств. Строили дороги, клубы, школы. По 12 квартир на хозяйство в год сдавали. Целые поселки одно-двухквартирных полностью благоустроенных домов вырастали.
Колхозы и совхозы могли брать кредит под 3%, чтобы строить хозспособом, своими силами. И было, так сказать, финансирование сверху, выделялись государственные средства.
Где председатель колхоза пробивной – отстаивал интересы своего хозяйства перед районным начальством. Мы, в свою очередь, добивались, чтобы были запланированы средства на тот или иной объект на уровне области.
На уровне района мы следили за освоением выделенных средств и занимались тем, чтобы строительным организациям помочь: где-то газ подвести, транспорт, электричество.
Сейчас в районах строительство очень маленькое, а тогда эта система была пронизана снизу доверху. В то время стабильнее было на селе.
– Какие сложности были, когда Вы работали председателем райисполкома Сердобского района?
– Проблем много было.
Для свиноводческого комплекса надо было проложить газопровод длиной 6 км. Справились. Комплекс был построен и функционировал.
Важный крупный объект, имевший социальное значение, – подпорное сооружение на р. Сердобе, в районе с. Куракино. Плотина имела проезжую часть, сброс воды регулировался. Объект был введен в эксплуатацию.
Стабильно работали, все предприятия района успешно выполняли план. Четыре года проработал – сказал мне первый секретарь обкома КПСС: «У вас тут все хорошо, давай в другое место». Я ответил, что если посылать, то только в Наровчат.
В Наровчате избрали меня на пленуме первым секретарем. И начали мы очень активно заниматься райцентром. Делали и объездные дороги, и благоустройство. Начали строить школы, дом культуры.
– Вы так хорошо отстаивали интересы своего района на уровне области?
– Вот один случай. Сгорел в Наровчате дом культуры. Деревянный, аварийный был. Я прихожу к первому секретарю обкома партии Куликову и говорю: «Самая главная задача – в райцентре построить дом культуры». Он мне: «Да, ты задачку подкинул. Думаешь, ты один такой умный?» – «Без дома культуры, – говорю, – мне в Наровчате делать нечего».
И за два года, к 1986 г., построили дом культуры вместимостью 300 человек, с библиотекой, спортзалом.
Но мы и хозспособом много чего сделали. Я сам неспокойно себя чувствовал и покоя не давал руководителям хозяйств. Пригласил их, говорю: хотите, чтобы ребятишки отдыхали? Пионерский лагерь в районе в таком живописном месте, у пруда, а все домики ветхие. И распределили работу, каждое хозяйство по нескольку объектов построило.
И мы где-то в 1984 г. заняли одно из призовых мест по строительству в области. О производстве я уж и не говорю. В 1984 г. Наровчатскому району присудили переходящее красное знамя ЦК КПСС и Совмина СССР за организацию зимовки скота.
От руководителя зависит многое. Результаты там, где руководитель постоянно занимается, создает условия, организует работу и спрашивает.
– Как Вы строили отношения с председателями колхозов и совхозов, со своими подчиненными?
– Еще в Сердобске у нас родилась такая форма. За 2 недели делаем объявление в хозяйствах, что состоится встреча с ответственными работниками района. Районные организации готовятся и местные. И говорим: давайте, чтобы в конце художественная самодеятельность несколько номеров показала.
В зале меньше 100 человек никогда не бывало. Со всех основных участков представители были. Я открываю собрание. Потом председатель райпо говорит о торговле, главный врач – о медобслуживании, строители рассказывают, начальник РОВД, отдел культуры, начальник управления сельского хозяйства, отдел соцзащиты. Каждый говорит не больше 10 минут и потом отвечает на вопросы. На этих встречах рабочие и колхозники могли воочию увидеть, спросить, сказать.
– Это реальные собрания были или для отчетности?
– Встречи эти были очень действенны.
Сейчас я 10 лет уже руководитель управляющей компании. И скажу: ежегодно в домах мы отчитываемся о своей работе. Казалось бы, простое дело, но, к сожалению, не все УК это делают. Неприятные порой вопросы задают на собраниях. Все замечания потом обобщаем. И на еженедельных планерках спрашиваю главных специалистов, что сделано, что нет и почему. Не скажу, что все идеально в наших домах, но второй год нас заносят на областную доску почета ЖКХ. С людьми надо работать.
– Считается, что в советские годы люди были лишены возможности влиять на собственную жизнь, все спускалось сверху по разнорядке. Как соотносилось то, что люди в колхозах и совхозах действительно хотели, с планами, спускаемыми сверху?
– Во-первых, колхозники были, скажем так, привязаны к хозяйству, и заинтересованы в результатах. Колхозы и совхозы очень хорошо помогали школам с хозяйственными вопросами, помогали с жильем. Хозяйства были заинтересованы в работниках. Довольно крупные колхозы каждый год посылали человек по 8-10 и в сельхозинститут, и в энергетический, и даже в институт культуры. В среднем по 2-5 человек направляли.
Все-таки рабочие и колхозники в управлении своим хозяйством принимали участие. 1980-е гг. были самые активные для развития сельского хозяйства. Бюджет выделялся на строительство не только производственных объектов, но и на строительство школ, клубов, библиотек.
– Вы вкладывали в работу душу, а в итоге в 1986 г. Вас сняли по жалобе «за политическую незрелость». Как Вам удалось пережить это?
– Переживания, конечно, страшные были. Партократы выбросили на обочину совершенно незаслуженно. В книжке я это описал. Разуверился я в партийных органах. Люди только свой мундир защищают.
Сижу дома, выйти не могу. Был первый секретарь – а тут освободили. Люди что говорить будут? Мысли всякие темные. И тогда такие ломаные строчки родились:
О нас не вспомнят, и не надо.
Банальность больше ни к чему.
Мой вклад останется на память
Родному краю моему.
Я был обязан, долг исполнил,
Исполнил честно, до конца.
За эти годы я спокоен,
И совесть там моя чиста.
Не хотел я оставаться в районе. Девять человек пройдут – поздороваются, а десятый глянет – ухмыльнется, а я буду ночь не спать. Полгода работал в Пензе на Тяжпромарматуре, потом 4,5 года – в Облпотребсоюзе.
– Как Вы сумели не обозлиться, не застрять в обиде?
– Первое – мужество и воля. Второе – мир не без добрых людей.
– Как к Вам приходят стихи?
– Это чисто любительское дело. Хочется просто так, для очистки души, описать то, что я испытал в жизни.
– Юрий Александрович, Вы активный деятель Наровчатского землячества. Памятник Куприну всем миром поставили, каштановую аллею посадили... Что побуждает Вас этим заниматься?
– Вы знаете, слово «патриот» звучит пафосно. А вот любить ту малую родину, где ты вырос, научился ходить… Мне эти места небезразличны. Хочется для своей малой родины сделать что-то хорошее.
