Константин Старостин – секретарь эпохи «большого террора»

Константин Старостин (1899-1938) занимает особое место в череде руководителей нашего города сталинской эпохи. Он интересен не только тем, что возглавлял Пензу в один из самых критических и трагических моментов её истории. Этот политический деятель любопытен и сам по себе.
В его лице мы можем познакомиться с типичным высокопоставленным партийным функционером и чиновником сталинской эпохи, представителем первого поколения советской элиты.

ДО ПЕНЗЫ
Константин Старостин родился в Сормове (ныне это район Нижнего Новгорода) в семье рабочего-литейщика.
Несмотря на своё простое происхождение, он смог в 1917 г. окончить гимназию в Нижнем Новгороде.
Последний год его учёбы совпал с началом Великой русской революции. Полный надежд 17-летний К. Старостин в марте 1917 г. вступает в меньшевистскую РСДРП, членом которой остаётся до августа 1917 г.
С апреля 1917 г. по июнь 1918 г. он работает в революционном Нижнем Новгороде секретарём в Союзе грузчиков. В июле 1918 г. вступает в РКП(б). В июле 1918 – апреле 1919 г. работает секретарём больничной кассы. Участвует в комсомольском движении
Комсомол становится первым трамплином в карьере К. Старостина. Уже в апреле – ноябре 1919 г. он работает заведующим экономико-правовым отделом ЦК РКСМ в Москве. В ноябре
1919 г. 20-летний К. Старостин становится председателем Нижегородского губкома комсосмола, а уже в феврале 1920 г. возглавляет комсомол Украины.
Именно в этом качестве он принимает участие в III съезде РКСМ, где слушает знаменитую речь В. Ленина: «Коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество». Именно на том съезде 21-летний
К. Старостин становится членом ЦК РКСМ.
А заканчивает свою комсомольскую карьеру К. Старостин в Тифлисе вождём комсомольцев только что завоёванного Россией Закавказья (апрель-август 1921 г.).
В 1921-1923 годах К. Старостин учится в Москве на курсах марксизма при ЦК РКП(б), после чего начинается его партийная карьера на просторах нэповской Сибири.
В 1923-1924 годах – заведующий организационным отделом Томского укома (Томская губерния), в 1924-1925 годах – заведующий организационным отделом Кузнецкого укома (Томская губерния).
В 1925 г. К. Старостина переводят в Харьков. В июне – декабре 1925 г. он работает ответственным инструктором ЦК КП(б) Украины, генеральным секретарём которой тогда был легендарный Лазарь Каганович.
Скорее всего, Л. Каганович знал К. Старостина и раньше, но, по-видимому, именно тогда смог по достоинству оценить его административные таланты.
С этого момента покровительство этого ближайшего сподвижника И. Сталина становится решающим фактором в карьере К. Старостина.
В январе – октябре 1926 г. он заведует отделом культурно-просветительской работы Екатеринославского (Днепропетровского) окружкома под руководством Алексея Медведева. В 1926-1928 годах – секретарь парткома завода имени Октябрьской революции (Луганск).
В 1928 г. начинается московский период в карьере К. Старостина, приведший к его наивысшему взлёту. В 1928-1929 годах он работает помощником заведующего организационным отделом Московского губкома, который тогда возглавлял Карлис Бауман.
Но судьба уберегла его от участия в ужасах коллективизации и раскулачивания. В самый канун «великого перелома» его отправляют на учёбу в Институт красной профессуры.
После года учёбы он возвращается на работу в московскую партийную организацию, которой руководил тогда
Л. Каганович. В 1930-1931 годах он работает заведующим организационным отделом Октябрьского райкома в Москве, а в 1931-1935 годах – секретарём Сокольнического райкома в Москве.
В Сокольниках начиналась первая линия московского метро. Неудивительно, что в марте 1934 г. К. Старостин становится по совместительству партийным организатором на Метрострое, где широко увлекается организацией субботников.
Эта должность приносит ему грандиозный успех. За открытие первой очереди московского метро в 1935 г.
К. Старостина награждают орденом Ленина. В марте – сентябре 1935 г. он работает 3-м секретарём Московского обкома под руководством легендарного Никиты Хрущёва.
В сентябре 1935 г. К. Старостин был назначен заместителем наркома водного транспорта СССР Николая Пахомова (1934-1938) и начальником политического управления этого наркомата. В его ведении находились все политические отделы пароходств.
Н. Пахомов вспоминал, что он и его коллеги по наркомату рассчитывали, что новый сотрудник привнесёт в работу политического управления знаменитый стиль Московского обкома, но К. Старостин их сразу сильно удивил. Первым его предложением стала организация лыжного перехода с Чукотки на Аляску.
Когда Н. Пахомов заметил, что, пожалуй, не с этого нужно начинать оздоровление работы водного транспорта, К. Старостин продолжал настаивать. Впрочем, через несколько дней он от этой идеи отказался. Видимо, сказал нарком, ему кто-то объяснил, что из-за этого он выглядит смешным.
В Наркомате водного транспорта К. Старостин проявил себя как редкостный грубиян и солдафон. «При Старостине, – рассказывал Н. Пахомов, – люди как-то приуныли».
Новый заместитель наркома дезорганизовал работу ведомства уже своим графиком работы. Он работал не утром и днём, а ночью. Вызывал к себе подчинённых и не отпускал их порою до 5 часов утра.
Внимание К. Старостина было поглощено борьбой с «предельщиками». Так тогда называли административных и инженерно-технических работников, выступавших против рекордомании стахановского движения, которая приводила лишь к беспощадному износу техники и дезорганизации работы флота.
Именно избыточная даже по нормам сталинского времени активность К. Старостина в наркомате стала причиной его смещения в апреле 1936 г. Как сказал самому К. Старостину Андрей Андреев, ближайший сподвижник И. Сталина, член Политбюро и секретарь ЦК: «Вы снимаетесь с работы за нарушение государственной дисциплины. Идите на меньшую работу и исправляйте свои ошибки».
С мая по октябрь 1936 г. К. Старостин работал начальником Верхневолжского пароходства в родном Горьком, после чего был назначен 1-м секретарём Пензенского горкома.

БУДНИ СЕКРЕТАРЯ
Вакансия 1-го секретаря в 160-тысячой Пензе – втором по численности населения городе Куйбышевского края – открылась в связи с арестом предыдущего руководителя города – легендарного Ивана Мусульбаса. Его обвинили в троцкизме за то, что в 1921 г. на X съезде РКП(б) он поддержал платформу Льва Троцкого в дискуссии о профсоюзах.
2 апреля 1937 г. «Правда» так описывала нового секретаря: «Сам Старостин являет собой тип «напыщенного ответственного» работника, недоступного для рядовых коммунистов».
В Пензе кавалер ордена Ленина К. Старостин не изменил своему стилю высокопоставленного солдафона и вельможи. Даже работники самого горкома боялись заходить в кабинет к 1-му секретарю, опасаясь его крика и рыка. Дежурившую в приёмной Логинову начинала бить дрожь, когда её вызывал К. Старостин.
К. Старостин вёл роскошный образ жизни в своей квартире, расположенной в здании горкома на Советской улице (ныне это здание картинной галереи).
Он не стеснялся запускать руку в кассу горкома, черпая оттуда необходимые средства. К моменту его смещения и исключения из партии в сентябре 1937 г. его задолженность перед кассой составляла около 3 тыс. рублей. Это была годовая зарплата среднего рабочего.
К. Старостин перестроил режим работы пензенских бюрократов. Привыкнув работать ночью, а днём спать, он вызывал к себе работников в 2-3 часа пополуночи, а затем нередко сам не являлся на встречу.
Особых «успехов» 38-летний К. Старостин достиг на любовном фронте (это тогда называлось «половой распущенностью»). Пользуясь положением хозяина города, он насиловал и принуждал к сожительству руководящих работниц. Происходило это обычно так: секретарь горкома вызывал понравившуюся ему работницу-коммунистку ночью в горком якобы по какому-нибудь деловому вопросу.
В одном из самарских архивов хранится заявление замужней заведующей пензенским Дворцом пионеров Анны Масалкиной, где дан полный отчёт об одном из таких вызовов-свиданий. Как-то апрельским вечером 1937 г. К. Старостин вызвал к себе в горком А. Масалкину якобы для изучения материалов исторического февральско-мартовского пленума ЦК и попытался её изнасиловать.
Самое любопытное в этой истории, что заявление в Комиссию партийного контроля А. Масалкина написала лишь 1 сентября, т.е. спустя почти полгода после того случая. Это произошло, когда уже сам уполномоченный Комиссии партийного контроля по Куйбышевской области Арон Френкель и 1-й секретарь Куйбышевского обкома Павел Постышев собирали порочащий материал на К. Старостина, готовя его смещение.
Такая задержка говорит о том, какой огромной властью в городе обладал 1-й секретарь горкома и насколько боялись выступить против него, опасаясь его мести, даже вполне образованные, занимавшие высокое положение и полностью уверенные в своей правоте люди.

ИГРАЯ НА УПРЕЖДЕНИЕ
К. Старостин довольно рано почувствовал, какую угрозу ему лично несёт начавшийся ещё в августе
1936 г. Большой террор, и решил сыграть на упреждение опасности. Он сам возглавил процесс разоблачения «врагов народа» и ещё в феврале 1937 г. начал яростную атаку на человека № 2 в Пензе – легендарного директора завода имени Фрунзе (ЗИФ) Михаила Рошаля, обвиняя его в покровительстве вредителям и прочих смертных грехах.
С этого момента и вплоть до падения К. Старостина и М. Рошаля в сентябре 1937 г. их противостояние стало стержнем политической жизни Пензы. Мне уже доводилось подробно писать об этом в статье «Большой террор в Пензе: судьба сталинского директора» («УМ» № 565 от 26 декабря 2014 года).
К. Старостин всячески поощрял и разжигал критику в адрес директора, инженерного корпуса завода, ставил под сомнение принцип единоначалия на производстве, способствуя тем самым его дезорганизации.
При этом 1-й секретарь горкома жёстко пресекал любые попытки критики в свой адрес. Однажды он узнал, что на партийной конференции на ЗИФе собирается выступить с критикой в адрес горкома коммунист Волков. К. Старостин сделал всё, чтобы не допустить этого. Он поручил переговорить с Волковым начальнику городского отдела НКВД Алексею Филиппову, а затем и сам разговаривал с ним. Запуганный Волков отказался от своего намерения.
Если на ЗИФе К. Старостин всячески поощрял «разгул критики» в адрес директора, то во всех других партийных организация города критика жёстко подавлялась, нормами «внутрипартийной демократии» пренебрегали, а на партийные должности протаскивались нужные 1-му секретарю люди.
Усилия организаторов Большого террора, включая К. Старостина, неизбежно давали о себе знать развалом промышленного производства и сельского хозяйства, строительства и коммунальной сферы.
В находившихся в подчинении у Пензы окрестных деревушках стремительно сокращалось поголовье скота. Сказывались последствия неурожая 1936 г. За первые 8 месяцев 1937 г. только поголовье свиней сократилось на 38%, а коров – на 21%.
На промышленных предприятиях, где активно арестовывали инженеров и управленцев, хронически не выполнялся план. В устойчиво ужасном состоянии находилось коммунальное хозяйство города.
Впрочем, охваченным шпиономанией и разоблачением «врагов народа» пензякам было не до этого. Доведённые пропагандой до крайне мнительного состояния люди искали некие тайные знаки там, где их никто не оставлял.
Если на Украине в 1937 г. народ безумствовал, разыскивая замаскированные изображения легендарного Льва Троцкого, то в Куйбышевской области все сходили с ума в поисках якобы оставленных «врагами народа» изображений свастики.
В одном из пензенских архивов хранятся обложки двух ученических тетрадок, выпущенных фабрикой «Маяк революции». Их прислали из разных концов области с призывом разобраться с происками «врагов народа».
На тетрадях, выпущенных в год 100-летия со дня гибели Александра Пушкина, был графически воспроизведён его известный портрет кисти Василия Тропинина. Наши возмущённые предки обнаружили, что крохотные чёрточки, изображавшие волоски на фаланге безымянного пальца правой руки гения, складываются в изображение свастики.
Я сам видел эти обложки и должен признаться, что без подсказки никакой свастики не заметил бы. У меня для этого просто не хватило ни остроты зрения, ни воображения. Но нашим возбуждённым предкам мерещилось и не такое.
Свастику обнаруживали на конфетных обёртках, спичечных коробках, в причудливом сплетении волос на портретах и даже в расположении кусочков жира при поперечном разрезе колбасы. Каждое такое «открытие» могло в 1937 г. привести к пристальному вниманию сотрудников НКВД и новым личным трагедиям.
А тем временем набирала скорость машина Большого террора. За первые 8,5 месяцев 1937 г. в Куйбышевской области был исключён из партии за троцкизм, связь с троцкистами и вредительство 201 человек. За этим всё чаще следовали аресты. А в августе 1937 г. в регионе начались «массовые операции».
Согласно приказу наркома внутренних дел СССР Николая Ежова № 00447 от 30 июля 1937 г. (на следующий день он будет утверждён Политбюро), в Куйбышевской области должны были быть арестованы 5000 представителей «антисоветских элементов» (бывших кулаков, церковников, членов антисоветских партий, участников белого движения, антисоветских восстаний). 1000 из них подлежала расстрелу.

РАЗВЯЗКА ТРАГЕДИИ
Мощный толчок к резкому обострению государственного террора и кадровых чисток в нашем регионе дал приезд сюда в середине августа 1937 г. сталинского посланца А. Андреева, закончившийся смещением, объявлением «врагами народа» и арестом двух столпов регионального руководства: 2-го секретаря обкома Александра Лёвина и председателя облисполкома Георгия Полбицына.
Председателю Пензенского горсовета Александру Суханову приходит вызов в Куйбышев, где его дело должен был разбирать уполномоченный КПК
А. Френкель.
Верный своей тактике работать на опережение К. Старостин организует 23 августа заседание бюро горкома, где приносит в жертву собственного председателя горсовета, которого ещё недавно предлагал назначить 2-м секретарём горкома.
А. Суханов был обвинён в массе провалов в работе городского хозяйства, во вредительских установках в сельском хозяйстве, связях с «врагами народа», снят с работы и исключён из партии.
Двумя днями ранее, 21 августа, бюро горкома исключило из партии и М. Рошаля. Однако К. Старостин не учёл, что против него самого уже действовали куда более мощные исторические силы.
Аресты А. Лёвина и Г. Полбицына резко изменили поведение 1-го секретаря обкома, кандидата в члены Политбюро П. Постышева. Должно быть, тогда он впервые почувствовал дыхание смерти.
П. Постышев резко обрывает относительно спокойный период своего руководства областью и в отчаянной попытке спасти свои карьеру и жизнь начинает вакханалию кадровых чисток, исключений из партии, роспуска райкомов.
Именно тогда, в конце августа или начале сентября 1937 г., начальник Пензенского городского отдела НКВД
А. Филиппов в беседе в своём кабинете с заместителем А. Френкеля Вениамином Берзоном, намекая на известную тактику И. Сталина перекладывать ответственность за собственные провалы на исполнителей, произносит свои знаменитые пророческие слова: «многих исключаем из партии, коммунисты сыплются, как горох», «не написал бы товарищ Сталин вторую статью о головокружении от успехов». За это он заплатил почти
1,5 годами пребывания и пыток в куйбышевской тюрьме.
Естественно, П. Постышев не мог обойти вниманием второй по численности населения город области. Пока К. Старостин праздновал свои маленькие победы над М. Рошалем и А. Сухановым, в Куйбышеве областное руководство спешно собирало порочащие его материалы.
Его тактика работы на упреждение не помогла. Её сочли всего лишь искусной маскировкой, припомнив К. Старостину, что в первые месяцы своей работы в Пензе он охотно участвовал в вечеринках и застольях на квартире М. Рошаля и других «врагов народа» с ЗИФа.
9 сентября 1937 г. А. Френкель уведомил И. Сталина, Н. Ежова и А. Андреева о намерении региональных властей сместить К. Старостина.
Против К. Старостина был выдвинут стандартный набор обвинений в хозяйственных провалах, связях с «врагами народа», развале партийной работы, засорении партийного аппарата неблагонадёжными людьми, «половой распущенности», нарушении финансовой и государственной дисциплины, вредительстве.
На прошедшем 12-14 сентября
1937 г. пленуме горкома К. Старостин был смещён со своего поста и исключён из партии.
Его преемником стал 32-летний заместитель директора ЗИФа Александр Баталин. (О нём смотрите мою статью «Отцы-основатели Пензенской области», «УМ», 7 марта 2019 года, № 767).
К. Старостина отпустили в Москву, где он был арестован 28 декабря 1937 г.
26 июля 1937 г. Политбюро санкционировало применение в отношении
К. Старостина смертной казни. 28 июля 1938 г. Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его к смерти по обвинению во вредительско-террористической деятельности и участии в контрреволюционной организации.
В тот же день 39-летний Константин Старостин был казнён в Москве. Похоронен на Бутовском расстрельном полигоне в Коммунарке.
Реабилитирован 21 апреля 1956 г. решением Военной коллегии Верховного суда СССР.
Михаил ЗЕЛЁВ,
кандидат исторических наук