Самое читаемое в номере

Судьба генерала

A A A

В этом выпуске «Улицы Московской» генерал-майор милиции Александр Пронин рассказывает о своих непростых отношениях с губернатором Василием Бочкаревым.


pronin

Первая встреча
Василия Кузьмича Бочкарева я знал еще со времен своей работы в Октябрьском райкоме партии. Я в то время был заведующим организационным отделом, а он – заместителем начальника автохозяйства.
И как-то раз у Бочкарева шофера взбунтовались – пришли на рабочие места, но к работе не приступили.
Вызвал меня тогда Павел Григорьевич Петраш, первый секретарь Октябрьского райкома партии, и говорит: «Съезди в автохозяйство и разберись, что там творится».
Я приехал. Действительно, человек 100 шоферов не вышли на работу. Я их спрашиваю: «В чем дело?» Они отвечают: «Нас обманывают». Кому-то шин якобы вовремя не выдали, кому-то зарплату недодали… В общем, обычные претензии.
Я говорю: «С начальником разговаривали?» Они мне: он разговаривать с нами не хочет, сидит у себя в кабинете.
Я зашел в кабинет к Бочкареву, представился, объяснил, что меня прислал райком партии. Говорю: идите к людям и объясняйтесь. Я же ваших дел не знаю. В общем, вытащил его из кабинета.
Бочкарев вышел к сотрудникам. Они, конечно, сразу крик подняли, претензии стали предъявлять. Но потом во всем разобрались, успокоились, пошли работать.
Вот таким получилось наше знакомство с Василием Кузьмичом.


В поле зрения УВД
А потом, когда он уже стал председателем Железнодорожного райисполкома, а я был начальником УВД, мы часто с ним встречались по рабочим вопросам. И отношения у нас были товарищеские.
Но с началом перестройки Бочкарев попал в поле зрения УВД. Почему?
Это не была охота на Бочкарева. Просто у милиции в оперативной разработке находились многие криминальные элементы. И в поле ее зрения попадали люди, которые поддерживали отношения с этими криминальными элементами. В числе таких людей оказался и Василий Кузьмич.
В то время милиция была в сложном положении: зарплату нам вовремя  не платили месяцами. А семьи кормить надо, поэтому некоторые сотрудники органов внутренних дел попали в зависимость от криминальных элементов, делились с ними информацией и получали за это материальное вознаграждение. И у Бочкарева, насколько я знал, в правоохранительных органах были очень хорошие связи.
* * *
Был в Пензе криминальный авторитет – Раф Черный. Его при Касимкине посадили: за ним числилось не одно убийство.
У Бочкарева и Рафа Черного по соседству были особняки в Сосновке. И ко мне лично поступила информация, что там разные преступные дела творятся: собирается криминалитет, свозят туда ворованное, чуть ли не пытки проводят в подвалах.
Я вызвал к себе руководителя Управления по борьбе с организованной преступностью. Сказал: есть такая информация, нужно найти способ проникнуть в особняки и выяснить, что там происходит.
Через некоторое время мой сотрудник приходит ко мне и говорит: не могу выполнить задание – там мощная охрана, собаки…
 Конечно, это были отговорки. В УВД есть специальные службы, специально обученные люди, которые могли бы под разными предлогами проникнуть в особняки. Но руководитель Управления по борьбе с оргпреступностью фактически отказался выполнять мое поручение.
А через неделю Бочкарев продал свой особняк Рафу Черному. Видимо, кто-то поделился с ним информацией, что Пронин интересуется его особняком.


Пряники…
Понимая, видимо, что его контакты могут отслеживаться, Василий Кузьмич неоднократно пытался «подружиться» с милицией.
Во время работы в должности главы Администрации Железнодорожного  района он подарил прокуратуре, ФСБ, налоговой полиции и милиции по автомобилю «Форд», специально оборудованному для правоохранительных органов.
Я подумал: он же не мне, а УВД дарит машину. Поэтому принял подарок и отдал автомобиль в ГАИ. Там его перекрасили и сделали машиной сопровождения высокопоставленных гостей, приезжающих в Пензу.
И вскоре по поводу этих автомобилей поступила жалоба. Приехали проверять, как используется подаренный автомобиль.
Меня спрашивают: где машина? Говорю: пойдемте. Привез проверяющих в ГАИ, показал «Форд»: он  был перекрашен, на нем надпись – ГАИ. И от меня проверяющие сразу отстали.
* * *
В 1998 г., накануне выборов губернатора, мне исполнилось 60 лет.
Дня за два до моего юбилея ко мне в кабинет пришел Бочкарев. Он принес мне подарок – упакованное ружье и уже оформленные на него документы. И, уходя, Василий Кузьмич шепнул мне на ушко, что ружье с золотым курком и инкрустацией и пригодится на черный день.
Бочкарев ушел, а я, не прикасаясь к ружью, пригласил к себе Климова, начальника лицензионного отдела. Спрашиваю: «Что за ружье ты оформил?» – «Дорогое, с золотом». – «А на каком основании ты на меня его оформил?» – «Ну, Василий Кузьмич попросил». – «А кто он такой, Василий Кузьмич, чтобы ты его просьбы выполнял?»
Говорю Климову: «Я ружье не распаковывал. Возьми его и немедленно отнеси Бочкареву в кабинет. Документы на мое имя уничтожь. Еще раз такое повторится – строго накажу».
Василий Кузьмич, видимо, рассчитывал на то, что начальник УВД от хорошего оружия отказаться не сможет. А я к нему даже не прикоснулся и вернул.
Вполне может быть, что Бочкарев расценил тогда мой поступок как пощечину.


… и кнут
Однако Василий Кузьмич, стараясь повлиять на меня, не всегда использовал подарки. Бывало, что он прибегал к клевете и доносам.
Уже не помню точно, в каком году, но еще до выборов 1998 г. мне позвонил прокурор области Костяев Виктор Федорович. Он сказал, что ему поступил звонок лично от генерального прокурора РФ.
Оказалось, что в Москву из Пензы приехал заместитель начальника Управления по борьбе с организованной преступностью полковник Барышников Виктор Павлович. Он утверждал, что Пронин состоит в какой-то мафиозной фирме «АПБ» и просил принять соответствующие меры к начальнику УВД.
Костяев мне сказал: «Не волнуйся. Я прокурору ответил, что такого быть не может. Я Пронина знаю. Все это клевета».
Но, я думаю, что Костяев не мог так ответить прокурору. По закону, прокуратура обязана была реагировать на любой сигнал, тем более если это был сигнал от генерального прокурора России и касался чиновника такого ранга, как начальник УВД.
Наверняка еще до звонка Костяева пензенская прокуратура , а может быть, и ФСБ, уже провели всю положенную работу: проверили факты, установили источник информации и причину такого заявления.
 Имя этого информатора я узнал только год назад. На праздновании Дня милиции в 2015 г. Барышников сам подошел ко мне и извинился за тот случай. Он назвал имя человека, который распространил тогда эту клевету.
Этим человеком оказалась женщина. Она долгое время работала с Бочкаревым еще в Железнодорожной администрации, а затем занимала посты в структурах городской и областной власти. Я думаю, сделала она это по настоянию Бочкарева.
Виктор Павлович в момент нашего разговора уже был серьезно болен и словно исповедался передо мной. Спустя несколь-ко месяцев после своего признания он скончался.


Красная папка
Перед выборами в 1998 г. я был единственным в Пензе человеком, кто открыто выступил против кандидатуры Бочкарева на пост губернатора области.
Меня пригласил один из пензенских телеканалов прокомментировать какой-то вопрос в рамках избирательной компании. И я тогда открыто выразил свою гражданскую позицию, прямо сказал, что Василия Кузьмича губернатором избирать нельзя.
Я рассчитывал, что жители области прислушаются: все-таки это говорил генерал милиции. Я надеялся, что они поймут: раз я говорю, значит, располагаю определенной информацией об этом человеке. Но люди не прислушались.
В день выборов я объезжал штабы всех кандидатов: Ковлягина, Калашникова, Лыжина и Бочкарева.
В здание администрации Железнодорожного района я приехал часа в два ночи.  
Стоят на входе бритоголовые ребята и говорят мне: «Вам нельзя».
А я в генеральской форме! Я им в ответ: «Вы кто такие?» – «Мы охрана кандидата». – «А перед вами кто стоит? Я, по-вашему, его не охраняю?» Отодвинул их и прошел в здание.
Там все бурлило! Они уже праздновали победу. В 2 часа ночи знали, что выиграл Бочкарев.
Василий Кузьмич встретил меня в кабинете. Предложил выпить за его победу. Я ему сказал: «Поздравляю, Василий Кузьмич. Но я все же на службе. Мне еще Москве докладывать. У меня язык не должен заплетаться».
А на утро следующего дня пришел к нему как к губернатору и поставил в известность о своем намерении уйти с поста начальника УВД.
Я понимал, что нам вместе не работать. Но в тот же день один из близких к губернатору людей дал мне понять, что я могу остаться на посту начальника УВД, если отдам какую-то «красную папку».
Бочкарев, наверное, считал, что я лично на него собирал компромат.
А у меня никакой личной папки не было. Вся информация о Василии Кузьмиче была официальной, проходила в служебных документах УВД. Я тогда прямо об этом и сказал.
Но Бочкарев, видимо, не поверил.


Дело главного лесничего
Думаю, серьезная неприязнь у Бочкарева по отношению ко мне началось еще с дела Березина.
Владимир Березин, начальник управления лесного хозяйства Пензенской области, был убит из малокалиберного пистолета выстрелом в сердце. Убийство произошло 14 февраля 1994 г. на территории санатория им. Володарского, где Березин, перенесший инфаркт, находился на реабилитации.
Наверное, многие ждут от меня, что я пролью свет на убийство Березина.
Но я с уверенностью могу сказать только одно: Березин убит был по заказу.
По чьему? Официального ответа на этот вопрос до сих пор нет.
Но и в этом деле Василий Кузьмич попал в поле зрения УВД: он прибыл на место преступления раньше всех – раньше меня, раньше оперативной группы.
Конечно, в такой ситуации невольно возникнет вопрос: а что там делал глава района? Кто ему сообщил об убийстве? Что ему было нужно на месте преступления?
К сожалению, дело об убийстве Березина до сих пор не раскрыто.
Первое время расследование этого преступления шло очень активно. Еженедельно у прокурора области проводились планерки, обсуждалась информация, поступавшая и по линии ФСБ, и по линии УВД.
Но через некоторое время планерки прекратились. Новая информация перестала поступать. Расследование дела фактически остановилось. Им никто не занимался.
Я считаю, на то было две причины.
Первая. Сотрудники правоохранительных органов боялись расследовать это дело. Это был 1994 г. Самый разгул преступности. Тем, кто убил Березина, ничего не стоило убить, например, оперативного работника или следователя, которые в ходе расследования что-нибудь раскопали.  
Вторая причина: я допускаю, что многие сотрудники УВД были втянуты в криминальную среду. Они не хотели раскрывать это убийство, потому что были уже каким-то образом зависимы от тех криминальных структур, которые совершили преступление.
Один из моих заместителей прямо заявил: «Пусть Пронин сам раскрывает это преступление». Впоследствии, когда Бочкарев стал губернатором, люди, принимавшие участие в «раскрытии» этого преступления, получили высокие должности в его команде.
* * *
После назначения Василия Кузьмича губернатором меня по делу Березина 4 раза допрашивала прокуратура: пензенская, ульяновская, тамбовская и мордовская. Думаю, все это было сделано с подачи Бочкарева: он старался узнать, что мне известно по этому делу, добиться обыска в моем доме, найти папку с документами и, возможно, сделать крайним по этому делу.
В 2001 г. по делу Березина были возобновлены оперативно-розыскные мероприятия. В Пензе работала столичная оперативная группа в составе 6 человек. Ее возглавлял полковник Деркач, заместитель начальника отдела Главного управления уголовного розыска МВД РФ.
Помню, полковник тогда выступил на пензенском телевидении и выразил уверенность, что преступление будет скоро раскрыто. Я еще тогда подумал: неужели и впрямь всерьез возьмутся за Бочкарева.
Оказалось, они всерьез решили взяться за меня и Валерия Александровича Куликова, который во время убийства Березина занимал должность заместителя начальника УВД по следствию.
Меня пригласил для беседы заместитель начальника отдела уголовного розыска Маюлов. Я просидел 3 часа в пустом кабинете. В тот раз меня так и не стали допрашивать. Но, как выяснилось позже, в это самое время шел допрос Валерия Александровича Куликова.
Также позже мне стало известно, что группа из центрального аппарата МВД планировала провести в этот день у меня и у Куликова обыски. И с этой целью заранее были подготовлены чистые ордера: на них уже стояли печать и подпись генерального прокурора России.
В ордер нужно было просто вписать нужные фамилии – мою и Куликова.
Кто или что нас тогда спасло от обыска, а может быть, и задержания, точно не знаю. Есть сведения, что на нашу сторону встали Александр Дмитриевич Гуляков, бывший в то время начальником УВД Пензенской области, и Валерий Демьянович Кошлевский,  прокурор области.
А полковник Деркач, вернувшись из Пензы в Москву, через 2 недели умер от инфаркта.


Недремлющее око
С первых дней пребывания в должности губернатора Бочкарев повел атаку не только на меня, но и на членов моей семьи.
Первым под удар попал сын моей второй супруги Никитенков Андрей. Он был индивидуальным предпринимателем. Его стали проверять все контролирующие органы Пензенской области.
В течение первого месяца после назначения Бочкарева на пост губернатора в ИП Андрея Никитенкова провели 85 проверок. Он вынужден был закрыть свой бизнес, заработал инфаркт и через 2 года скончался.
Вторым объектом атаки стал мой сын Валерий Пронин. Он работал в спецподразделении УВД. Его фактически изолировали на работе: не приглашали на совещания, не давали поручений. На все мои обращения с просьбой разобраться в этой ситуации в УВД не обращали внимания.
В итоге мой сын добровольно написал рапорт и уволился. После увольнения он, человек с двумя высшими образованиями, техническим и юридическим, долгое время не мог найти себе работу. Некоторые работодатели прямо называли причину, по которой не могут его взять. «Ты – сын Пронина», – говорили они.
В последние годы Валерий работает руководителем авиамодельного кружка в одном из подростковых клубов Пензы.  
Моей супруге лично от Василия Кузьмича неоднократно поступали клеветнические звонки.
В 2002 г. вышла книга об истории пензенской милиции. Мне дал ее прочесть Виктор Федорович Костяев, бывший прокурор области.
На первой странице издания красовалась фотография Бочкарева. Ну просто главный милиционер области!
Я внимательно прочитал книгу. Моя фамилия там ни разу не была упомянута! Обо мне, как сотруднике и руководителе УВД, нет ни строчки.
Также как и о моем предшественнике Иване Дмитриевиче Уланове. Почти 30 лет из истории пензенской милиции были вычеркнуты.
Составляли эту книгу ветераны пензенской милиции, мои бывшие коллеги. Скорее всего им была дана такая установка – Пронина не упоминать.
Наверное, Василий Кузьмич таким образом пытался даже память обо мне стереть в истории пензенской милиции.
В течение всех лет после моей отставки Василий Кузьмич не выпускал меня из своего поля зрения и старался морально раздавить.
В 2009 г. я находился на лечении в кардиоцентре. Мне сделали сложнейшую операцию на сердце. И на обходе, когда я еще лежал в реанимации, главный врач кардиоцентра сообщил мне, что губернатор лично звонил ему из Израиля и интересовался моим самочувствием. Остается только догадываться, какой ответ тогда хотел услышать Василий Кузьмич.
Несостоявшаяся дуэль
После многолетней травли со стороны Бочкарева моему терпению пришел конец. И я начал думать: как же это можно остановить? Жаловаться на губернатора было бесполезно, поэтому я поступил следующим образом.  
В то время Василий Кузьмич жил еще на улице Московской. Я встал рано утром, часов в шесть, вышел на Московскую и начал патрулировать.
Через некоторое время Бочкарев вышел из-под арки. За ним, метрах в десяти, шел милиционер.
Я подошел к Бочкареву, взял его по-дружески под правый локоть и сказал: «Василий Кузьмич, можно мне Вас до работы проводить?» Он говорит: «Да, пожалуйста».
Милиционер, который его сопровождал, видимо, узнал меня, увидел, что я вел себя дружелюбно – взял Бочкарева под руку, и подходить к нам ближе не стал.
Я на ходу стал с Василием Кузьмичом разговаривать. Спокойно сказал ему: «Василий Кузьмич, когда же закончатся твои издевательства надо мной и моей семьей? Ты меня затаскал по прокуратурам, довел до четырех инфарктов, до сложнейшей операции, ты изуродовал жизнь сыну моей жены, судьбу моего сына...»
Я шел с ним рядом, говорил все это и держал его под локоть. Держал неслучайно: думал, вдруг у него при себе оружие или записывающее устройство. Чтобы он этим не смог воспользоваться во время нашего разговора, я держал его правую руку.
И, когда мы подошли к крыльцу областной администрации, я ему сказал: «Василий Кузьмич, если это не прекратится, я тебя публично, через прессу и телевидение, вызову на дуэль, как в XIX веке.
Нам, конечно, никто не позволит это сделать, но мы все равно можем встретиться на улице Московской, на площади Ленина, на проспекте Победы.
И имей в виду, что я не промахнусь. Я стреляю хорошо и с 25 метров всегда попадаю в десятку».
Выложил ему все, отпустил его локоть и ушел.
Бочкарев, надо сказать, был трусоват. Через два дня после нашего разговора он квартиру на Московской оставил и перебрался жить в свой особняк в Ахуны, за забор и под охрану. Всему своему окружению Бочкарев объявил тогда, что Пронин ему угрожал.
И надо отдать должное: после этого разговора все жалобы на меня и клеветнические звонки с его стороны прекратились.


Последний разговор
Наш последний разговор с Василием Кузьмичом состоялся 23 февраля 2016 г. Он позвонил и поздравил меня с днем рождения. И не только позвонил, но и прислал правительственную телеграмму с поздравлением как член Совета Федерации. Хотя все эти годы ни разу меня не поздравлял.
Он, видимо, грех свой чувствовал. Понимал, что на том свете придется за него отвечать.

Продолжение следует.

Прочитано 7768 раз

Поиск по сайту