Самое читаемое в номере

Британия накануне судьбоносного выбора

A A A

23 июня в 65-миллионном Соединённом Королевстве пройдёт референдум о выходе из Европейского Союза. Свою интерпретацию этого события и его последствий дает эксперт «Улицы Московской» кандидат исторических наук Михаил Зелёв.


Британию трясёт
Совершенно неожиданно (но только на первый взгляд) эта процветающая развитая постиндустриальная страна оказалась на пороге тяжелейшего экономического и социально-политического кризиса.
А всё из-за того, что консервативное правительство Дэвида Кэмерона объявило о проведении референдума о выходе Британии из Евросоюза, то есть решило проверить на прочность одну из важнейших опор современного британского общества и один из главных источников его процветания.
При этом само правительство прекрасно понимает негативные последствия выхода и решительно выступает против него. Уже есть от чего помутиться рассудку не искушённого в политике человека.
Если в результате выборов к власти приходит плохое правительство, то это несмертельно для общества: его можно будет сменить на следующих выборах. Но решение о выходе из ЕС, которое, возможно, будет принято на референдуме, будет окончательным и не подлежащим обжалованию. Оно надолго определит судьбу страны. Вот это-то и вызывает панические настроения.
Опросы общественного мнения могут сказать только одно: британское общество расколото строго пополам. Предсказывать исход голосования не берётся ни одна социологическая служба. И только букмекеры хладнокровно прогнозируют, что страна всё-таки останется в составе ЕС.

london


А зачем вообще нужен ЕС?
Почему нельзя обойтись просто зоной свободной торговли или таможенным союзом? Зачем надо было создавать эту громоздкую управленческую надстройку с общеевропейским правительством в Брюсселе, постоянно вмешивающимся в те сферы жизни, где всегда заправляли делами национальные правительства?
Поскольку я нередко сталкиваюсь с искренне недоумевающими по этому поводу людьми, то начать надо с ответа именно на эти вопросы.
Европа – это единый народнохозяйственный комплекс, где десятки и сотни тысяч технологических цепочек пересекают национальные границы. Достаточно посмотреть, например, на карту кооперационных производственных связей Airbus, чтобы осознать это. В той же Британии 47% экспорта и 54% импорта приходятся на другие страны ЕС, а отношение стоимости экспорта этой страны к её ВВП, по данным Всемирного банка, в 2014 г. составило 0,28.
Когда приходится иметь дело с таким огромным сложным транснациональным клубком экономических связей, невозможно обойтись только устранением таможенных барьеров, единой внешнеторговой политикой и даже ликвидацией препятствий для перемещения через границы рабочей силы, капиталов и услуг.
Кто-то должен разрабатывать и контролировать соблюдение единых технических и правовых стандартов, проводить единую антимонопольную политику на этом общем рынке, управлять единой транспортной и энергетической инфраструктурой. Нужны и единая валюта, и единая денежно-кредитная и  фискальная политика, и единая судебная система.
Поэтому создание наднациональных органов управления, единого правительства в таком народнохозяйственном комплексе, а также ограничение национальных суверенитетов – это веление времени, а не злобная выдумка проклятых ТНК, либералов и американцев.
У нас в Европе почти всё II тысячелетие прошло под знаменем преодоления феодальной раздробленности, формирования крупных национальных рынков, создания национальных государств. В новом тысячелетии эти процессы переходят на новый уровень, когда уже начинается преодоление национальной ограниченности, формируются континентальные народнохозяйственные комплексы и рынки, а значит, и континентальные органы власти.
Когда-нибудь национальный суверенитет в Европе превратится в такой же анахронизм, как корона герцога Бургундии и таможни между итальянскими или немецкими герцогствами, республиками и королевствами. Правда, до этого ещё далеко. Но постепенное и неуклонное ограничение национальных суверенитетов идёт, и это глубоко закономерный и прогрессивный процесс.
В мире, кроме Европы, есть ещё два региона, где наблюдаются столь же огромные клубки технологических цепочек, пересекающих национальные границы. Это Северная Америка и Восточная и Юго-Восточная Азия. Почему же там не возникло ничего подобного Евросоюзу?
Всё дело в том, что в Северной Америке наблюдается безраздельное экономическое доминирование США, а в Восточной и Юго-Восточной Азии – Китая. Поэтому переход интеграции на более высокий уровень, чем зона свободной торговли, там невозможен из-за опасений остальных стран полностью оказаться под политическим контролем, соответственно, американцев и китайцев.
В ЕС же на долю ведущей страны – Германии – приходится всего 20% ВВП и 16% населения. Так что никто в ЕС немецкой гегемонии не боится. Германия эффективно сдерживается здесь Британией, Францией, Италией, Испанией и Польшей.


Истоки британского евроскептицизма
В основе движения британских евроскептиков, пользующегося широкой популярностью в обществе, лежит банальный страх многих людей перед прогрессом, глобализацией, переменами. То же самое чувство руководит евроскептиками и в других странах ЕС. Оно не чуждо даже самым процветающим странам Союза.
В Британии евроскептицизм питается ещё и традиционным, пестовавшимся столетиями ощущением некоторой обособленности британцев от континентальной Европы, принадлежностью к сообществу англоязычных стран – наследников британской колониальной империи.
Но вот откуда взялся евроскептицизм в головах прекрасно разбирающейся во всём британской экономической и политической элиты? Она-то хорошо понимает все преимущества членства в ЕС.
Истоки этих настроений в британском правящем классе восходят к последним годам консервативного министерства Маргарет Тэтчер (1979-1990). В 1988 г. из речи главы Еврокомиссии социалиста Жака Делора стало понятно, что Брюссель, а значит и Западная Германия, Франция, Италия и Испания, выступают за распространение общеевропейского регулирования на такие сферы экономической жизни, как трудовые отношения и социальное обеспечение.
Эти намерения шли вразрез с идеалами свободного рынка, которым были верны М. Тэтчер и многие её товарищи по партии. Это вылилось в бурные протесты Лондона против дальнейшей евроинтеграции.
С тех пор британские консерваторы стали проводить политику «выковыривания изюма из булки», поддерживая только те стороны евроинтеграции, что не противоречили интересам крупного финансового и промышленного капитала Англии. Они постоянно выторговывали Британии особые права, саботировали интеграционные инициативы Брюсселя и других стран-членов.
Началось активное заигрывание Консервативной партии с распространёнными в народе евроскептическими настроениями. Вместо серьёзного честного разговора с избирателями о преимуществах членства в ЕС, о глобализации и евроинтеграции как основных причинах процветания страны, шло популистское потакание отсталым общественным настроениям, особенно распространённым в провинции.
Самая последовательная часть тэтчеристов-евроскептиков во главе с Найджелом Фараджем покинула ряды консерваторов, создав Партию независимости Соединённого Королевства, требующую бескомпромиссного выхода страны из ЕС.
Но немало последовательных евроскептиков осталось и в рядах консерваторов. Среди них – бывшие вожди партии Иэн Данкэн-Смит и Майкл Хауард, а также бывший мэр Лондона Борис Джонсон, мечтающий занять кресло Д. Кэмерона в случае победы сторонников выхода на референдуме.
Стремясь ублажить это крыло своей партии, а также усилить позиции консерваторов среди тех избирателей, что последовательно выступали за выход из ЕС, Д. Кэмерон в 2013 г. торжественно пообещал провести референдум о выходе из Союза в случае победы на всеобщих выборах 2015 г.
По-видимому, тогда Д. Кэмерон не очень-то и рассчитывал на такую победу. Слишком болезненно воспринимало британское общество политику бюджетной экономии, проводившуюся его консервативно-либеральным правительством.
Консерваторам скорее светила перспектива или перехода в оппозицию, или сохранения коалиции с либералами, которые яро выступали в защиту евроинтеграции, или формирования правительства меньшинства.
Но неожиданно для всех, в том числе для самих себя, консерваторы получили на выборах 2015 г. абсолютное большинство в парламенте. И пришлось выполнять обещание о референдуме.
Д. Кэмерон при поддержке Брюсселя и руководителей других стран-членов ЕС разыграл спектакль с подписанием соглашения о предоставлении Британии новых особых условий в рамках ЕС, якобы способных удовлетворить чаяния британцев. Из значимых пунктов там был только один, призванный положить конец наплыву в страну охотников за высокими социальными пособиями и прочими гарантиями из бедных восточноевропейских стран-членов ЕС.
Теперь для того чтобы рассчитывать на какие-либо пособия и гарантии за счёт британского бюджета, выходец из другой страны ЕС должен был проработать в Британии не менее 4 лет. Д. Кэмерон полагал, что это рассеет страхи британцев перед нашествием румын и болгар.
Пламенные английские евроскептики подняли на смех эти уступки и начали агитационную кампанию за выход из Союза.
А Д. Кэмерон предстал перед публикой в непривычной для себя роли бескомпромис-сного борца за сохранение членства Британии в ЕС. Ему вместе с Джоном Мэйджором, Уильямом Хэйгом и Джорджом Осборном теперь приходится расхлёбывать последствия собственного безответственного двадцатипятилетнего заигрывания с отсталыми и вредными для развития страны настроениями среди избирателей.


Мечты евроскептиков и реальность
Борцы за выход Британии из ЕС во главе с Б. Джонсоном обращаются исключительно к эмоциям британцев, красочно расписывая все несчастья, которыми якобы оборачивается для страны членство в Союзе, и всячески избегая разговора о том, как нация будет жить, если покинет Союз.
Они проклинают якобы никем не избранную бездушную брюссельскую бюрократию, не обращающую внимания на интересы живых людей и строящую свою политику на основе каких-то далёких от жизни схем.
Они стенают по поводу утраты Британией суверенитета и 10 млрд фунтов, которые ежегодно страна безвозвратно отдаёт в европейскую казну. (ВВП Британии равен примерно 3 трлн фунтов). Естественно, в ход идут и ссылки на высокий уровень безработицы в еврозоне. (Это преподносится как главный признак провала ЕС.)
И, конечно же, больше всего говорится о самой болезненной проблеме современной Британии – иммиграции. Ситуация с иммигрантами также преподносится как следствие членства Британии в ЕС. По идее, одно только увязывание проблемы иммиграции с членством в ЕС должно привести избирателей в ужас.
В реальности же членство в ЕС влияет только на переезд в Британию граждан других стран Союза: в ЕС действует единый рынок рабочей силы. К тому же, как говорилось выше, паломничество из бедных стран ЕС за британскими пособиями и социальным жильём теперь исключено. Турки, нашествием которых так пугают евроскептики англичан, смогут свободно въезжать в Британию, только когда их страна вступит в ЕС, а случится это нескоро. (Д. Кэмерон прогнозирует, что не раньше 3000 года).
Поскольку Британия не подписала Шенгенское соглашение и сохранила пограничный контроль с другими странами ЕС, она может полностью контролировать въезд граждан стран, не входящих в ЕС, на свою землю. Приток иммигрантов из-за пределов ЕС целиком и полностью является результатом деятельности британских властей. Так что использование темы иммиграции евро-скептиками полно всевозможных передёргиваний и недомолвок.
Евроскептики, конечно, отдают себе отчёт, что даже вышедшей из ЕС Британии никуда не деться от теснейших экономических связей со своим главным торговым партнёром. Они понимают, что Британия, выйдя из режима свободной торговли с ЕС, столкнётся с разрывом технологических цепочек, оттоком капитала, сворачиванием инвестиционной активности.
К тому же именно через ЕС Британия пользовалась режимом свободной торговли с такими ключевыми партнёрами, как Турция, Украина, Египет, Марокко, Южная Африка, Южная Корея, Мексика, Канада. ЕС уже завершил переговоры о зоне свободной торговли с Вьетнамом, активно ведёт аналогичные переговоры с США и Японией.
Если 23 июня Британия выйдет из ЕС, то по всей этой отлаженной системе международных торговых связей немедленно будет нанесён мощный удар. Бизнес несколько лет будет вынужден работать в условиях полной неопределённости, пока не станет ясно, как будет выглядеть новая система торговых соглашений Британии.
Очевидно, что страну ждёт тяжёлый экономический кризис. Неслучайно именно крупный и средний бизнес, тесно связанный с внешними рынками, категорически выступает против выхода из ЕС.
Малый бизнес, не столь тесно связанный с внешними рынками, понимает это не столь отчётливо, но и там большинство категорически против выхода.
Безответственные евроскептики мечтают о том, что свободную торговлю с ЕС (пусть и ценой тяжёлых экономических потрясений) всё же удастся отстоять, но зато при этом страна уже не будет платить взносы в европейский бюджет, будет защищена от наплыва иммигрантов из других стран Союза и не будет подчиняться Брюсселю.
Всё это полная ерунда, демонстрирующая абсолютную некомпетентность этой публики.
В Европе есть ещё одна развитая постиндустриальная страна, глубоко интегрированная в транснациональные технологические цепочки, имеющая режим свободной торговли с ЕС, но при этом в него не входящая. Это Швейцария. Как строятся её отношения с ЕС?
Во-первых, Швейцария вынуждена была подписать Шенгенское соглашение и снять пограничный контроль на границе с ЕС. Она интегрирована в общеевропейский рынок труда. Когда в 2014 г. на референдуме швейцарцы проголосовали за запрет на свободный въезд для работы в их страну граждан ЕС, то Брюссель даже не стал обсуждать с ними это их требование. Берну Брюссель сказал, что в случае введения такого запрета режим свободной торговли со Швейцарией будет просто отменён. И Берн отказался от этой безумной затеи своих граждан.
Сейчас Британия даже не входит в шенгенскую зону и имеет собственный пограничный контроль. Кто может запретить ЕС потребовать от вышедшей из его состава Британии в обмен на сохранение режима свободной торговли присоединиться к Шенгенскому соглашению и сохранить свободное перемещение рабочей силы? Никто.
Во-вторых, Швейцария хоть и не входит в ЕС, но вынуждена вносить свой вклад в его бюджет. В расчёте на душу населения он в 2 раза ниже, чем у Британии, только швейцарцам эти деньги не возвращаются в виде субсидий фермерам, финансирования инфраструктурных, научных и образовательных проектов.
Кто запретит ЕС потребовать от вышедшей из его состава Британии продолжения перечисления огромных сумм в его бюджет (теперь уже без возврата в виде субсидий и финансирования) в обмен на сохранение режима свободной торговли? Никто.
В-третьих (и это самое главное), Швейцария вынуждена, столь интенсивно торгуя с ЕС, безропотно принимать к исполнению большинство его правовых норм и стандартов. При этом она не имеет никакой возможности влиять на их принятие.
Британия будет вынуждена делать то же самое, выйдя из ЕС. Это колоссальная утрата по сравнению с её нынешним положением, когда она является полноправным участником обсуждения и принятия всех правовых и технических норм на континентальном уровне.
Так что евроскептики живут в мире мифов. Большинство из них совершенно не осознаёт реальных последствий выхода Британии из ЕС, а меньшинство цинично вводит в заблуждение собственный народ, преследуя какие-то свои эгоистические цели.
Но на этом печальные последствия выхода Британии из ЕС не заканчиваются. Это событие в любом случае нанесёт сокрушительный удар по английскому финансовому капиталу – главной опоре правящей партии. Он лишится свободного доступа на рынок финансовых услуг ЕС.
В результате Лондон утратит статус ведущего финансового центра Европы, а его функции будут поделены между Парижем и Франкфуртом. Будет потеряна существенная часть национального дохода Британии.
Наконец, вполне возможно, что выход Британии из ЕС вновь вернёт в повестку дня вопрос о выходе Шотландии из состава Соединённого Королевства. Шотландцы в массе своей выступают за сохранение членства в ЕС. Если Шотландия проголосует за то, чтобы Британия осталась в ЕС, а вся остальная страна – за выход, то это даст шотландским сепаратистам отличный повод провести новый референдум о независимости Шотландии.
Хотя сейчас эти опасения поубавились. Падение цен на нефть сильно подорвало уверенность шотландцев в своей способности существовать в качестве независимого государства. На региональных выборах 5 мая сепаратисты потеряли абсолютное большинство в шотландском парламенте. Теперь они формируют правительство меньшинства.
Опросы свидетельствуют, что сейчас большинство шотландцев выступает против независимости. Так что сепаратисты могут и не решиться на новый референдум о независимости в случае выхода Британии из ЕС, поскольку второй подряд провал этой идеи на референдуме грозит похоронить её на многие десятилетия. Сепаратисты, возможно, попробуют подыскать для референдума более подходящий момент.
В любом случае выход Британии из ЕС угрожает этой стране тяжелейшими экономическими последствиями. При этом выйти из-под контроля Брюсселя всё равно не получится.


Позиция лейбористов
Сторонники сохранения Британии в составе ЕС во главе с Д. Кэмероном были бы рады рассчитывать в своей борьбе на поддержку ведущей оппозиционной Лейбористской партии, которая давно является решительным сторонником евроинтеграции. Но не тут-то было.
Как назло в решающий момент во главе партии оказался представитель её крайне левого крыла Джереми Корбин, давно заслуживший репутацию евроскептика, считающего глобализацию и евроинтеграцию опасной затеей проклятых воротил крупного бизнеса. Он голосовал против вступления Британии в Европейское экономическое сообщество на референдуме в 1975 г.
Дж. Корбин фактически саботирует агитационную кампанию в преддверии референдума. Он не участвует в теледебатах, он отказался мобилизовать для агитации партийный аппарат. Складывается впечатление, что, дай ему волю, он бы с удовольствием агитировал за выход Британии из ЕС.
Но, считаясь с настроениями подавляющего большинства членов партии, он вынужден делать вид, что тоже выступает за сохранение Британии в составе Союза.
Дж. Корбин выступил с парой речей, где сквозь зубы процедил, что членство в ЕС идёт на пользу «простому народу» в Британии. Именно членство в ЕС позволяет отстаивать английским трудящимся от натиска консерваторов такие социальные завоевания, как 28-дневный оплачиваемый отпуск, ограничение продолжительности рабочего дня для 26 млн наёмных работников, гарантированный отпуск по уходу за ребёнком, которым ежегодно пользуются 340 тыс. женщин.
Именно законодательство ЕС позволяет 8 млн занятых неполный рабочий день иметь те же права, что и их коллегам, имеющим полную занятость.
Дж. Корбин заявил, что главной проблемой для Британии является не ЕС, а собственное консервативное правительство. (Это, возможно, верно, но зачем же было говорить об этом сейчас, когда это правительство отчаянно борется за сохранение страны в составе ЕС.)
В результате лейбористы ведут агитационную кампанию на автопилоте. В меру своих сил пытаются исправить ситуацию бывшие премьер-министры-лейбористы Энтони Блэр и Гордон Браун. Но, очевидно, что рассчитывать на должную мобилизацию избирателей-лейбористов в этой ситуации не приходится.


Всё решит явка
Во многом исход референдума зависит от явки. Социологи уверены, что если на избирательные участки придут более 60% избирателей, то Британия останется в составе ЕС.
Дело в том, что основная масса сторонников выхода – это очень дисциплинированные пожилые избиратели, живущие в небольших провинциальных городах, маленьких городках и в деревне. Они мало выезжают за границу, да и за пределы своего графства, часто живут в депрессивных районах, не связаны с предприятиями, имеющими глубокие деловые интересы в других странах ЕС, часто разделяют все страхи и предрассудки, связанные с глобализацией и евроинтеграцией. При низкой явке они гарантируют победу сторонникам выхода страны из ЕС.
Наоборот, основной костяк сторонников сохранения Британии в составе ЕС – это высокомобильная и образованная молодёжь, жители крупных городов и их динамично развивающихся окрестностей.
Они прекрасно разбираются в экономике и политике, прекрасно понимают значение членства в ЕС для судьбы родины и для собственного будущего. Но они недисциплинированны и легко могут по какой-нибудь причине не прийти на референдум.
Вот поэтому так важно следить за явкой, чтобы предсказать итоги этого исторического голосования.
Михаил Зелёв,
кандидат исторических наук

Прочитано 919 раз

Поиск по сайту