Самое читаемое в номере

Об игривости сознания в социальных сетях и на площадях

A A A

meeting aМихаил Архангородский против Пола Мейсона.
В свежем выпуске «Улицы Московской» от 15 февраля меня заинтересовала публикация «От арабской весны к глобальной революции».
В ней изложены взгляды экономического обозревателя ВВС Пола Мейсона, автора книги «Живи, работая, или умри, сражаясь: как рабочий класс стал глобальным». Тема его исследований: история жизни и борьбы рабочего класса от средневековой Англии через К. Маркса к современным странам и обществам «третьего мира».

Особенностью работы Мейсона является то, что он излагает историю через призму воспоминаний, дневников, впечатлений людей, непосредственно участвовавших в «революционных» событиях.
Он сопоставляет исторические материалы и современные личностные истории, делая из этого свои выводы. По сути Мэйсон отстаивает идеи гуманистического марксизма, противопоставляя его теории антигуманизма Альтюссера.
В статье в «Гардиан» Пол Мэйсон презентует ряд своих тезисов в контексте анализа серии арабских революций.
1. «В основе глобальных акций протеста лежит некий особый социологический тип – так называемый «выпускник без будущего».
2. Социальные сети – источник организации акций протеста.
3. Существует официально необъявленное противостояние между миром идей и миром официальной политики и власти.
4. Социальный протест пытаются «оседлать» «старые демоны» – религиозный фанатизм, фашизм, коммунизм, милитаризм.
5. Неприятие и остракизм протестующих в отношении богатства как социальной ценности и символов корпоративной солидарности богатых, т. к., по их мнению, есть некая «добрая и справедливая социальная система». «У нас есть лучшее понимание власти».
6. Возвышение «сетевого человека». Взгляды протестующих концентрируются не в классовой разнице, а в некоей роли экспертов по «лучшему пониманию устройства справедливой власти», умению разрушить действующую иерархию власти.
7. «Что-то фундаментальное произошло – изменение в человеческом сознании и поведении, вызванное возникновением массового потребления и массовой культуры в
1900-х».
8. Сетевые общественные движения отражают действительность «повседневной» или «нормальной» жизни лучше, чем старые иерархические формы.
9. Протест начинается с экономической неудовлетворенности в ситуации глобального экономического кризиса, а продолжается в «ловушке» идеологии, культуры и политического спора. Власть имущие вполне могли бы, при доброй воле, удовлетворить требования – экономические и «социальной перспективы» протестующих, отсекая их от радикальных группировок.
meeting

Попробую высказать свои суждения и контртезисы по этим тезисам.
Никаких особых социологических или психологических типов человека не появилось. Чем собственно отличаются нынешние недовольные и протестующие от членов рабочих большевистских кружков, части дворянства и интеллигенции в России, недовольных царизмом, членов российских террористических групп «Черный передел», «Ад» или посетителей немецких пивных 20-30 гг.
ХХ в., где зарождался национал-социализм?
* * *
Социальные сети не источник, а инструмент социального протеста. Разница с прошлым есть, но она состоит в скоростной электронной форме общения и обмена мнениями. Отпадает необходимость десятилетиями выстраивать партию, писать программы, тратить большие деньги на агитацию. Это движение протеста по цене интернета.
Не следует сбрасывать со счетов явление, описанное Г. Лебоном как «психическая зараза», а В. М. Бехтеревым – как явление психических эпидемий. Сетевое обсуждение воспроизводит эффект толпы, где участники легко «заводятся», особенно если им в агрессивно-лозунговой форме внушают, кто их враг в данный момент.
Характерна и та ужасающая агрессия, с которой сетевая толпа набрасывается на того, кто посмеет в чем-то сомневаться, тем более оппонировать мнению, преобладающему в данном сетевом обсуждении. В этом смысле можно говорить о преобладании тоталитарного мышления у значительной части сетевых участников политических и экономических обсуждений, о невиданном выбросе чувств зависти, злобы, нетерпимости, ксенофобии, фашистских и экстремистских «выбросов» измененного сознания.
Отсюда единство бунта, исходящее из самых негативных чувств, и отсутствие или абстрактность позитивных идеалов и разнообразие ожиданий от этого бунта, а иногда простое желание участвовать в бунте без далеко идущих планов, просто, чтобы выплеснуть накопившуюся злость.
Не случайно мы не видим в сетевых обсуждениях непредвзятого анализа, разнообразной аргументации.
В основном выплескиваются эмоции, публикуются лозунги, грязные оскорбления оппонентов или «врагов». Зараженные сетевым обсуждением убеждены, что они знают, как правильно устроить власть, государство, экономические отношения в отличие от ненавистных официальных властей, они не чувствительны к рациональному разговору.
При этом вы не найдете в этих обсуждениях сколько-нибудь заслуживающих серьезного внимания политических, социальных, экономических программ, которые «победившие в бунте» реализуют для очередного «блага» народа. Как правило, программа действий заключается в том, что кого-либо нужно снять с работы, посадить в тюрьму, расстрелять, изгнать из страны.
* * *
Однако если в основе своей сетевой бунт иррационален, возникает на основе сложившихся чувств и представлений, то далее его быстро пытаются оседлать представители различных идеологий, экономически недовольные, политически обойденные.
Прежде всего «тут как тут» экстремисты всех мастей: террористы, фашисты, экстремистские националисты и пр. Тут Мэйсон прав. Ловушка идеологий для протестующих следует за ловушкой их негативных чувств.
На подъеме арабский фундаментализм, рядящийся в исламские одежды. Его цель – создание Всемирного Исламского Халифата – по сути является очень старой и страшной идеей мирового господства. От «просвещенного» Александра Македонского, через Римскую империю, Наполеона, арийские аппетиты Гитлера, ленинскую идею мировой революции идея мирового господства возрождается под прикрытием Ислама.
До этого в истории была попытка завоевания мира огнем и мечом под лозунгами христианской веры (как ее понимали средневековые Папы Римские и крестоносцы). Никому не удалось обрести власть над миром, но желающие не meeting2

переводятся. Обретает все большую опасность для России массовый антисемитизм, ксенофобия, фашизм, проявляющиеся в сетевых обсуждениях повсеместно.
К сожалению, власть не до конца осознает эту опасность, иначе проявляла бы большую волю в борьбе с этими явлениями. Переубеждать людей, имеющих иррациональные экстремистские убеждения, бесполезно. Только воля власти и Закон, неукоснительно соблюдающийся, могут остановить расползание этой заразы.
* * *
В сетевых движениях много людей, социально обойденных. Они не видят для себя социальных лифтов, они возмущены неадекватной оплатой труда, засильем чиновников, коррупцией. Есть люди, для которых значимы моральные категории «честность, справедливость, порядочность». Такой они хотят видеть справедливую, не обманывающую власть, не очень представляя, как это реализовать на практике.
Есть люди, которые считают, что богатства в стране распределены несправедливо и было бы правильно придти к власти самим и перераспределить, чаще всего в свою пользу. Есть люди профессионально грамотные, но обойденные из-за кажущейся «неблагонадежности» чиновниками и правящими партийцами, живущими «по понятиям».
* * *
Не «что-то произошло с сознанием людей», а с ним постоянно что-то происходит, то есть оно меняется всю историю человечества под влиянием генетической памяти, индивидуального понимания своей веры, своего эгоизма и выгоды, событий своей биографии, социальных и экономических условий, своего самоощущения, своей значимости в обществе.
Перспективы арабских революций весьма печальны, т. к. их общества расколоты двумя идеологиями.
Одна часть населения стремится жить, как на Западе, вкусить в полной мере экономической и политической свободы, другая, фундаменталистская, отвергает западные ценности, не желает жить по законам рынка с их жесткими правилами, перманентной модернизацией, инновационным развитием.
Проще говоря, учиться и производительно работать фундаменталистам не хочется, при этом они нередко с удовольствием используют западные технические достижения в повседневной жизни.
Это не только экономический или политический конфликт внутри одного или разных обществ – это цивилизационный, мировоззренческий конфликт. А такие без революций и большой крови, к сожалению, никогда не обходились.
«Постмодернистский человек» растерян и не находит опоры в каких-то свежих идеях, испытывает страх за свое будущее, ощущает разочарование в прежних политических, культурных, экономических ценностях.
И в этот момент в его сознании, активизируются варварские, дикарские, черные силы прошлого, сидящие в генетической памяти людей. И эта мутная река памяти выплескивает принятие старых идей религиозной, политической, расовой, экономической вражды.
Именно поэтому в нашей стране после 70 лет формирования «новой общности советских людей» в 90-е годы с удивительной скоростью воспроизвелись сторонники разнообразных дореволюционных политических и расовых взглядов.
Что это? Проявление коллективного бессознательного в индивидуальной генетической памяти? Палачи и жертвы взаимосвязаны и взаимозаменяют друг друга в поколениях?
Сохраняются сталинисты, и даже больше – появились фашисты, за победу над немецкими «коллегами» которых народом была заплачена страшная цена.
Из миллионов индивидуальных состояний сознания складывается ведущий вектор социального поведения. Подход Мейсона интересен тем, что он изучает индивидуальные истории, из которых и формируется главный исторический трэнд.
Это близко к психоисторическому подходу. Это весомая альтернатива «научному» подходу, где историю творят «массы», а не личности с их индивидуальностью.
Все изложенные вопросы требуют дальнейшего тщательного мультидисциплинарного исследования в силу их важности: и не только западными журналистами, но и отечественными исследователями.

Прочитано 1577 раз

Поиск по сайту