По данным Киевской школы экономики, физический ущерб (от специальной операции) на конец мая составил 104 млрд долл. Ожидается, что в этом году народное хозяйство Украины сожмётся на 50%.
Точный учёт нанесённого ущерба невозможен. Высказываемые сейчас оценки колеблются в диапазоне от 200 до 500 млрд долл. и постоянно растут.
Главный вопрос: где взять деньги? Второй вопрос: как организовать помощь, не противореча правилам учреждений или политическим интересам? И наконец последний вопрос: способна ли сама Украина правильно распорядиться этими средствами?
Перспектива оплаты восстановления страны затмевает более неотложные вопросы, например сохранение текущей платёжеспособности украинского правительства.
ЕС мог бы коллективно занять деньги, как он это сделал во имя собственного восстановления после пандемии COVID-19. Эта идея нашла поддержку среди тех членов, что нуждаются в средствах. Франция не прочь рассматривать такой фонд как долгожданную возможность повышения роли Европы в международных делах.
Но Германия сомневается. Отчасти её беспокоит перспектива роста государственного долга, а отчасти – боязнь, что совместный долг ЕС может вызвать недовольство её собственного могущественного конституционного суда.
Следующий вопрос: кто будет тратить деньги и на что? Европейская комиссия предложила создать платформу «Восстановление Украины», призванную надзирать за этим процессом совместно с украинским правительством. Она должна согласовывать помощь со стороны ЕС и его отдельных стран-членов, других государств (включая Америку, Британию, Канаду, Японию и Южную Корею) и таких международных кредиторов, как МВФ, Всемирный банк и ЕБРР.
Украина возглавит разработку плана восстановления. Она уже сформировала рабочие группы из местных заинтересованных сторон и международных жертвователей.
Все признают, что ведущая роль в оказании помощи должна принадлежать ЕС. Не в последнюю очередь потому, что Украина стремится вступить именно в этот клуб. Но кое-кто опасается, что бюрократия ЕС и необходимость принимать все решения единогласно могут замедлить этот процесс. Более того, не все заинтересованные стороны входят в этот союз.
Борьба за финансирование как со стороны украинцев, так и со стороны подрядчиков будет ожесточённой. Она также может затруднить обнаружение коррупции соответствующими ведомствами. Украина занимает предпоследнее место в Европе по индексу восприятия коррупции Международной прозрачности.
Положение несколько улучшилось после того, как в 2014 г. в результате протестов было свергнуто нечестное правительство. После этого была создана прозрачная система государственных закупок, появился независимый прокурор, призванный бороться с коррупцией. Кое-кто говорит, что плохой образ Украины – это результат работы русской пропаганды. Но все подчёркивают необходимость повышения ответственности.
Один из способов убедить жертвователей – это работать с теми иностранными подрядчиками, что имеют опыт участия в крупных инфраструктурных проектах, говорит Натали Яресько, американка украинского происхождения, работавшая министром финансов Украины в 2014–2016 годах.
Другой – создать суд из иностранных судей, который разрешал бы споры, связанные с восстановлением. Привлечение частных инвестиций в разрушенную войной страну, пользующуюся к тому же ещё и дурной славой по части коррупции, дело нелёгкое.
The Economist, 18 июня 2022 года.
