Россия и Запад сошлись в жестком клинче. Все гадают: а будет ли война? А ведь это уже было. В октябре 1962 г. Знаменитый Карибский кризис, когда мир оказался на пороге термоядерной войны. И повод был соответствующий – революционный переворот на Кубе. Вам это нынешнюю ситуацию не напоминает?
Поэтому есть смысл еще раз вспомнить те события, тем более и дата соответствующая – 60 лет назад это случилось. Вспомнить о том, как ведущие державы мира загоняли себя в угол, а потом, ужаснувшись открывшейся перспективе, как из этой ситуации выбирались. Помогут нам в этом исследования известного ученого А. А. Фурсенко и воспоминания участников этих событий.
В 1959 г. на Кубе в результате восстания Фидель Кастро со товарищи свергли диктатора Батисту, большого друга США. Американцы испытали определенный шок: они старательно формировали сдерживающий пояс из американских баз и ракет вокруг СССР, а тут у них под боком, в 180 км от Флориды, коммунисты пришли к власти.
Терпеть такое соседство американцы не желали, поэтому практически сразу же начали готовить свержение режима Кастро. Ставка была сделана на кубинских эмигрантов – политических противников Кастро. Из них сформировали бригаду в 1500 человек и в течение 1960 г. готовили в лагерях в Гватемале к вторжению на Кубу. Всем процессом руководило ЦРУ во главе с легендарным Алленом Даллесом. 
Президент США Джон Кеннеди
Кубе, естественно, понадобилось оружие. У кого взять? Понятно, у самого лучшего друга – СССР, который революцию на Кубе встретил восторженно (а как же, первый форпост социализма в Америке!). Тем более что в феврале 1960 г. Кубу очень удачно посетил, заключив большой торгово-экономический договор, заместитель Председателя Совета министров СССР А. И. Микоян, который после этого считался у нас большим специалистом по Кубе.
Но открыто поставлять оружие Кубе пока не хотелось во избежание международных осложнений. Поэтому пошли испытанным путем – через Чехословакию, которая после Второй мировой войны играла роль поставщика советского оружия «всему прогрессивному человечеству».
Для согласования масштабов поставок провели целую спецоперацию, чтобы обмануть западные спецслужбы. В апреле 1960 г. в Чехословакию прибыл брат Фиделя Кастро Рауль. В Прагу же прибыл кадровый разведчик И. С. Леонов, хорошо знавший Рауля еще со времен совместного пребывания в Мексике. Ему необходимо было завлечь Кастро на 2-3 дня в Москву.
Однако дворец в Праге сильно охранялся. Тогда Леонов сел на лавочку на улице, по которой на обед ездил Рауль, и стал поджидать, поплевывая косточки от купленной черешни. Все сработало. Рауль увидел старого друга, остановил автомобиль и прихватил Леонова с собой. А дальше Москва.
И все: оружие морским путем потекло в Кубу (сначала через Чехословакию, а потом и прямо из СССР). Всего к апрелю 1962 г. Кубе было поставлено (фактически бесплатно) 394 танка и самоходных орудия, 888 полевых и зенитных орудий, 167 тысяч единиц стрелкового оружия, куча боеприпасов к ним, 41 боевой самолет, 13 кораблей, 3619 автомобилей и тягачей и т. п.
Заодно и склады почистили: отправлялось устаревшее оружие типа танков Т-34-85 и самолетов МиГ-15бис. Для освоения этой техники на Кубу прибыли 300 советских военных специалистов и переводчиков.
Друзей у кубинских коммунистов в Латинской Америке было много, поэтому в конце 1960 г. кубинцы узнали о том, что в апреле 1961 г. США осуществят вторжение на Кубу. За два дня до нападения об этом Кубу предупредили и советские друзья.
Операция американцев была обречена. В апреле 1961 г. высадившиеся под прикрытием американцев кубинские эмигранты были разгромлены в 3-дневных боях в районе залива Кочинос.
Американцы утерлись и продолжали вынашивать планы свержения режима Кастро. В феврале 1962 г. генерал ВВС Эдвард Лансдейл представил, а президент США Д. Кеннеди утвердил, новый план «Мангуст», по которому вслед за высадкой кубинских эмигрантов должно было начаться масштабное военное вторжение армии США.
Дату вторжения назначили на октябрь 1962 г. Секретность была строжайшая: о плане знали всего 12 человек, включая президента. Но американцы обольщались.
Уже весной 1962 г. Н. С. Хрущев утверждал, что он обладает «достоверными данными» о подготовке вторжения на Кубу. Это знание и определило знаменитое решение Хрущева о размещении ядерных ракет на Кубе, которое и приведет мир на грань термоядерной войны.
Существует несколько версий о принятии этого решения, но все они сводятся к одному: решение принимал сам Н. С. Хрущев, считавший это единственным средством защитить Кубу.
Кроме того, это позволяло изменить военно-стратегический баланс, так как СССР значительно отставал от США в ядерном вооружении: США имели тогда 5 тыс. ядерных боеголовок, а СССР всего 300, т. е. в 17 раз меньше. При этом в СССР было всего 20 межконтинентальных баллистических ракет. Военные были в восторге от такого решения.
Но нужно было согласие кубинцев на размещение ракет. В мае 1962 г. Хрущев решил убрать непопулярного советского посла на Кубе, заменив его кадровым разведчиком А. И. Алексеевым, который имел дружеские и доверительные отношения с кубинским руководством. Алексеева вызвали в Москву и пригласили на заседание Президиума ЦК КПСС.
По его словам, на вопрос Хрущева, согласится ли Кастро на размещение ракет, он ответил, что вряд ли. И тут прорычал министр обороны маршал Р. Я. Малиновский: «Как это так, твоя хваленая социалистическая Куба, как это она не примет? Я вот был в буржуазной Испании, воевал, и она приняла наше оружие открыто, а Куба – социалистическая. Как это она не примет?»
Грозу унял второй человек после Хрущева, секретарь ЦК КПСС Ф. Р. Козлов: «А чего ты на него кричишь? Мы его спросили. Он нам ответил. Почему, собственно, такая агрессия?»
Точку поставил Хрущев: мы точно знаем о плане вторжения США, поэтому надо убедить Кастро согласиться на ракеты, иначе Кубу будет сложно защитить. 21 мая 1962 г. Президиум ЦК принял решение о размещении ракет на Кубе. Сомнения высказывал только А. И. Микоян.
24 мая Совет обороны СССР утвердил план операции «Анадырь». По этому плану на Кубе разворачивалась группировка советских войск в 44 тыс. человек под командованием генерала армии И. А. Плиева.
Группу предполагалось оснастить мощным ядерным вооружением: 24 пусковые установки для 36 ракет Р-12 с дальностью 2000 км и 16 установок для 24 ракет Р-14 с дальностью 4500 км (60 боеголовок мощностью до 1 мегатонны). На остров хотели перебросить 42 бомбардировщика ИЛ-28 с 6 атомными бомбами.
Кроме этого на Кубу предполагалось доставить 80 крылатых ракет с ядерными боеголовками мощностью от 2 до 12 килотонн, а также 6 пусковых установок тактических ракет «Луна» с 6 ядерными боеголовками по 2 килотонны. Все боеголовки спрятали в подземных хранилищах. Для доставки войск и техники использовали несколько десятков морских судов. Но это будет попозже, а пока надо было уговорить Кастро.
Для этого в Гавану в конце мая вылетела официальная делегация во главе с узбекским руководителем Ш. Р. Рашидовым. Официальная цель визита – организация помощи в мелиорации кубинских земель. Неофициальная – ракеты. Поэтому в делегацию включили главнокомандующего Ракетными войсками стратегического назначения маршала С. С. Бирюзова под именем инженера-мелиоратора Петрова.
Чтобы миссия осталась в тайне, летели, как шпионы: спецрейсом на ТУ-114 гражданского воздушного флота через Конакри якобы для открытия международной линии Москва – Гавана (таким путем потом на Кубу попадет весь генеральский и старший офицерский состав советской группы войск).
28 мая делегация прибыла в Гавану, и уже на следующий день Кастро дал согласие на размещение ракет. Начались интенсивные переговоры, в которых точка была поставлена 10 августа: Президиум ЦК КПСС принял решение «О передаче республике Куба спецтехники».
Но первое судно с военнослужащими отправилось еще за месяц до этого – 12 июля. Никто не знал конечной точки до выхода в море, даже заместитель командующего Группой войск на Кубе генерал Л. С. Гарбуз.
Для конспирации всем приказывалось брать комплект теплой одежды: мол, войска идут в Арктику. В порту всех переодевали в штатское. Вооружение отправлялось под видом сельскохозяйственных машин, военные специалисты получили удостоверения ирригаторов и мелиораторов. Все осуществлялось в спешке. Если в новых документах перепутывались имена, отчества и фамилии, то офицерам приказывалось теперь жить под новыми именами.
Интересно, что в августе 1962 г. знаменитый Че Гевара предлагал Хрущеву опубликовать текст договора о размещении ракет, чтобы избежать обвинений в тайном сговоре, но Хрущев его переубедил. У него был свой план: известить Кеннеди о ракетах во второй половине ноября, после промежуточных выборов в США, когда приедет на Генеральную Ассамблею ООН.
В это время ничего пока не подозревавшие американцы планомерно готовились к вторжению на Кубу. Однако с августа американские спецслужбы начали проявлять беспокойство.
Во-первых, резко выросла интенсивность морских перевозок из СССР на Кубу (в июле – 30 судов, в августе – 55, в сентябре – 55, октябре – 10). Во-вторых, агенты ЦРУ на острове стали посылать десятки сообщений о прибытии партий оружия на Кубу.
23 августа обеспокоенный директор ЦРУ Дж. Маккоун поделился с президентом Д. Кеннеди мыслью о возможности размещения ракет на Кубе. Ни к чему не пришли, так как не было доказательств (и действительно, первые ракеты прибыли лишь 12 сентября).
В этот момент, в условиях осенних парламентских выборов, в США обострилась внутриполитическая борьба, и советские ракеты на Кубе стали предметом предвыборной борьбы. В течение сентября сенаторы-республиканцы организовали атаку на Кеннеди, президента от демократов. Особенно яростно нападал сенатор К. Китинг, который утверждал, что он обладает достоверной информацией о наличии советских ракет на Кубе.
Кеннеди отбивался, но он хотел быть уверен в том, что ракет на острове действительно нет. Для этого у него было два канала связи с Москвой: официальный и неофициальный.
Используя официальный канал – советское посольство, советник президента США Соренсен дважды встречался с советским послом А. Ф. Добрыниным, передавая просьбу Кеннеди не обострять советско-американские отношения на период предвыборной кампании. Добрынин уверил американцев, что СССР не будет размещать ракеты на острове.
Одновременно американцы использовали и неофициальный канал – резидента советской разведки в США Г. Н. Большакова, которого американцы выбрали в качестве связного между Кеннеди и Хрущевым. Большаков часто встречался с корреспондентом «Дейли ньюс» Ф. Хоулменом, через которого на него вышел брат президента Роберт Кеннеди, с которым у него было несколько непринужденных встреч, на которых передавалась важная информация для лидеров двух держав.
В сентябре Большаков лично встречался с Хрущевым, и тот, ухмыльнувшись, что Куба «щекочет им брюшко», просил передать Кеннеди, что он за нормализацию отношений. В общем, Хрущев по-крупному обманывал американцев. Правда, как вы помните, хотел «покаяться» в содеянном в конце ноября.
Однако гром грянул раньше – 14 октября: снимки, сделанные самолетом-разведчиком U-2, неопровержимо доказывали, что на Кубе строятся площадки под ядерные ракеты. Обнаружить их было несложно, так как в свое время первая группа «мелиораторов» сделала совершенно безграмотный вывод о том, что на Кубе можно легко и скрытно разместить ракеты, так как там… много пальмовых рощ!
К этому времени на Кубе успели разместить три полка Р-12. Два полка Р-14 так и не прибыли на Кубу. На аэродромах успели собрать 13 ИЛ-28. Анализ снимков показал, что целью советских ракет являются американские города с населением свыше 80 млн чел. Кеннеди узнал об этом утром 16 октября и в 11:45 начал секретное совещание, которое с небольшими перерывами длилось 7 дней. 
Карта вероятных ударов ракет с Кубы по городам США
В первый же день совещания инициативу захватили генералы. Они настаивали на том, что умели: необходимо немедленно подвергнуть бомбардировке позиции ракет, после чего начать десантную операцию на Кубе. Генерал Д. Шауп брякнул президенту: «Вы сидите в хорошей галоше», получив от него в ответ: «Вы тоже там вместе со мной».
Однако министр обороны Макнамара остудил пыл генералов, заявив, что СССР ответит, а «ракета есть ракета», и «не имеет значения, убьют вас ракетой, запущенной из Советского Союза или с Кубы».
Он настаивал на морской блокаде Кубы, которая приведет к проблемам на острове и свержению Кастро. Большинство выступило за этот вариант.
Как сказал Кеннеди своему помощнику: «Эти штабисты имеют одно большое преимущество. Если мы поступим, как они того хотят, никто из нас не останется в живых, чтобы разъяснить им, что они были не правы».
Пока команда президента и военные вырабатывали решение, 18 октября Кеннеди встретился с министром иностранных дел СССР А. А. Громыко, прибывшим на сессию ООН. Разговор не получился. Когда в 1988 г. Громыко спросили, почему он не сказал президенту о ракетах, тот ответил: «А Кеннеди меня не спрашивал об этом».
Однако вечером Громыко был приглашен на встречу с госсекретарем США Дином Раском. Сведения об этой встрече есть в воспоминаниях Хрущева, но в американском издании, так как советские издатели 1990 г. опустили этот эпизод.
Раск заявил Громыко: «Мы знаем все. Вы привыкли жить в окружении наших ракет, а мы столкнулись с этим впервые. Вот почему мы испытали шок и не можем выйти из него». Громыко все отрицал. В заключение Раск просил передать Хрущеву, что «мы пойдем до конца… случиться может все что угодно».
В конечном итоге Кеннеди склонился к идее морской блокады и начал готовить телеобращение к нации. Одновременно армия США была приведена в боевую готовность: 238 кораблей бороздили воды Карибского моря, а половина стратегической авиации беспрерывно висела в воздухе с ядерными бомбами на борту (при посадке одного самолета тут же взлетал другой). К высадке на Кубу приготовили 90 тыс. человек.
22 октября Кеннеди выступил с телеобращением к нации с объявлением о морской блокаде Кубы и с резкой критикой СССР и Кубы.
Самолет США над кораблем СССР
Вечером в Москве Хрущев собрал Президиум ЦК КПСС. В Москве знали, что Кеннеди выступит, но не знали о чем. Советская разведка оказалась не на высоте. Хрущев не знал, что американцы уже информированы о советских ракетах на Кубе.
Пока ждали выступление Кеннеди, обсудили ситуацию. Хрущев сказал: «Дело в том, что мы не хотим развязывать войну. Мы хотим припугнуть, сдержать силы в отношении Кубы». 23 октября, в 01.15, Хрущеву принесли текст выступления Кеннеди. Прочитав его, Хрущев заявил, что «по тону это не война против Кубы, а какой-то ультиматум».
В эту ночь Хрущев спал не раздеваясь на диване служебного кабинета в Кремле. Судам, на которых везли ракеты Р-14, было приказано повернуть назад в СССР.
23 октября советское руководство в своем заявлении обвинило США в «беспрецедентной агрессивной деятельности» и пригрозило «мощным ответным ударом». Однако по дипломатическим каналам американцам сообщили, что ракеты нужны только для обороны и потребовали снять блокаду.
Одновременно генерал Плиев получил приказ ни в коем случае самостоятельно ядерное оружие не применять. 24 октября американцы отправили ответ: вина за кризис лежит на СССР, разместившем тайно ракеты. Но уже тогда на совещании при президенте впервые обсуждался компромиссный вариант: вывод ракет в обмен на обещание оставить Кубу в покое.
В этот же день состоялась острая дискуссия в Совете Безопасности ООН, куда СССР и США одновременно подали жалобы. На требование представителя США сказать просто «да» или «нет» по поводу ракет на Кубе, наш представитель В. Зорин заявил, что он не в американском суде.
Тогда американцы предъявили фото, сделанные U-2. В конечном итоге и. о. Генерального секретаря ООН У Тан призвал стороны сесть за стол переговоров.
Все это время советские суда неумолимо приближались к Кубе, которая со всех сторон была окружена американским флотом. Кеннеди не хотел войны, поэтому приказал отодвинуть границу блокады с 1300 до 500 км от кубинского побережья. Но около 20 советских судов продолжили движение в сопровождении четырех подводных лодок.
25 октября советский танкер пересек линию блокады, но Кеннеди приказал его не трогать, говоря, что он не хочет загонять Хрущева в угол, надеясь на его благоразумие. Затем пропустили судно с 1,5 тыс. человек на борту. Рано утром 26 октября было пропущено шведское судно с картофелем. Панамское судно было остановлено, досмотрено, а затем отпущено. Обстановка накалилась до предела.
А тут еще проблема с нашими подлодками. Они не были приспособлены для действий в тропиках. А тут американцы начали за ними охоту. В конечном итоге им удалось обнаружить три подлодки, и после многочасового преследования они всплыли. И только одной подлодке удалось прорваться к Кубе. Кстати, когда в декабре подлодки вернутся на базу, то вице-адмирал Сизов откровенно скажет: «А мы вас живыми не ждали».
В этой ситуации днем 26 октября Хрущев приказал кораблям повернуть домой, а Кеннеди приказал воздержаться от столкновений с ними, вызвав недовольство американских военных.
Вечером 26 октября Кеннеди получил личное послание Хрущева, в котором тот, признав наличие ракет на Кубе, писал, что мы «не лунатики и самоубийцы», поэтому предложил в обмен на вывод ракет гарантировать независимость Кубы и снять морскую блокаду.
В этот же день данное предложение просил донести до Кеннеди резидент КГБ А. С. Фомин (Феклисов) на встрече с корреспондентом «Эй-би-си» Д. Скали в ресторане.
Но американцы на снимках с U-2 видели, что работы по монтажу ракетных установок шли ускоренно и вскоре ракеты будут готовы к запуску. Сейчас известно, что один полк (12 ракет Р-12) был приведен в боевую готовность уже 20 октября, а в ночь с 26 на 27 октября в этот полк из группового склада были доставлены боеголовки.
Генералы и сенаторы-республиканцы были в ярости. На встрече с советским послом Добрыниным Роберт Кеннеди сказал, что если русские не прекратят работы, президент не сможет долго «отбиваться» от решительных военных.
27 октября обстановка еще более обострилась: советские зенитчики без приказа из Москвы с помощью ЗРК С-75 сбили самолет-шпион U-2 на высоте 21 км над Кубой. Погиб пилот Р. Андерсен. Хрущев был недоволен, приказав отправить шифровку, смысл которой выражался словом «Поторопились!».
А на совещании при президенте развернулась бурная дискуссия. Дело в том, что за несколько дней до этого договорились, что если русские собьют американский самолет, то надо будет немедленно ответить. Американские генералы злорадно потирали руки: наконец-то им дадут развернуться. Они потребовали нанести ответный авиаудар в течение 24 часов.
К ужасу Роберта Кеннеди, все участники совещания были за это решение. Как впоследствии он говорил, было такое ощущение, что «мы попали в петлю, которая все туже и туже затягивается вокруг шеи».
Президент Джон Кеннеди молча всех выслушал и отменил удар возмездия. Однако генералы давили, и было решено нанести удар 29 октября.
Пока спорили, пришло новое послание от Хрущева, который к требованию о гарантии ненападения на Кубу добавил еще вывод американских ядерных ракет из Турции. В принципе, на совещании при президенте такой вариант как один из возможных обсуждался раньше, но теперь американцам казалось, что это уже слишком.
Поэтому Кеннеди отправил послание Хрущеву, в котором соглашался лишь дать гарантии ненападения на Кубу в обмен на вывод советских ракет (как ответ на послание от 26 октября).
Однако в этот момент советские ПВО чуть было не сбили еще один U-2, только уже над Чукоткой. Вечером с Добрыниным встретился Роберт Кеннеди. Он заявил, что президент не сможет удержать военных, и назвал срок для получения ответа – 24 часа, отметив, что это не ультиматум, а констатация факта.
Хрущев все понял. На заседании Президиума ЦК было решено дать согласие на послание Кеннеди. Но времени для доставки послания по дипломатическим каналам уже не было (так, на отправку послания Хрущева от 26 октября ушло 7 часов: шифровка, потом отправка по телеграфу). И тогда было решено передать заявление СССР по радио.
К пульту радиопередачи послание доставил лично секретарь ЦК КПСС Л. Ф. Ильичев. В заявлении говорилось, что СССР отдал приказ демонтировать ракеты на Кубе и вывезти их под гарантии ненападения США на Кубу.
Кеннеди тут же ответил телеобращением к нации. 28 октября Роберт Кеннеди сообщил Добрынину, что американцы согласны ликвидировать ядерные ракеты в Турции.
Все вздохнули с облегчением. 10 ноября 1962 г. ракеты были вывезены с Кубы, и 20 ноября США сняли блокаду, а 21 ноября СССР отменил полную боевую готовность РВСН и стратегической авиации. Аналогичный приказ получили и американские военные. К апрелю 1963 г. из Турции были вывезены все американские ракеты «Юпитер». Все обычное вооружение, завезенное на Кубу, было передано кубинской армии.
На этом празднике жизни обманутым считал себя лишь Фидель Кастро. Он был в ярости, так как решение о выводе ракет принималось без него. Он считал, что тем самым Кубу унизили. Если бы он участвовал в переговорах, то он бы выжал из США больше: например, добился бы ликвидации американской базы в Гуантанамо.
Объяснения советских товарищей, что кризис развивался столь стремительно, что обычные дипломатические переговоры были невозможны, им не принимались. Когда встал вопрос об инспекции со стороны ООН процесса вывоза ракет, Кастро категорически заявил, что никого пускать не будет.
Тогда американцы сами предложили контролировать процесс с помощью U-2, на чем и порешили. Мы размещали ракеты на верхних палубах кораблей, а американские самолеты все это фиксировали.
Так закончился знаменитый Карибский кризис. Это была опасная игра с обеих сторон.
Но интересно, что Кеннеди запретил трактовать исход кризиса как победу США, утверждая, что «каждое поражение несет в себе семена возмездия, если идет речь о достаточно сильной стране».
Кеннеди часто цитировал разговор между руководителями германской империи после начала Первой мировой войны:
– Как же это случилось? – спрашивал один из них.
– Ах, если бы знать! – отвечал другой.
Используя этот диалог, Кеннеди сказал: «Если нашей планете суждено когда-либо подвергнуться опустошению ядерной войны, если те, кто пережил разрушения, смогут вынести огонь, отравление, хаос и катастрофу, я не хочу, чтобы один спросил другого: «Как же это случилось?» и получил невозможный ответ: «Ах, если бы знать!».
Юрий Ган, учитель истории, ст. Динская Краснодарского края
Использованы иллюстрации из интернета
