Самое читаемое в номере

Путь к свободе: опыт «Солидарности»

A A A

vuez aРассказывает Хенрик Вуец (Henryk Wujec), в 80-е годы соратник Леха Валенсы по движению «Солидарность», ныне советник президента Польши Бронислава Комаровского.

Страна, которая хотела перемен
Я вырос в стране, которую называли самым весёлым бараком в советском лагере. Ходил даже такой анекдот про Польшу.
Встречаются две собаки на границе: из Польши идёт худая, а из Советского Союза – толстая.
Толстая спрашивает у худой: «Ты зачем к нам идёшь?»
Худая: «Кушать хочется, вот и иду. А ты зачем к нам идёшь? У нас ведь с питанием проблемы».
Толстая: «Зато у вас полаять можно».
По сравнению с остальными республиками Советского Союза, нам и вправду жилось немного свободнее. Наверное, именно поэтому поляки с таким уважением относились к тем, кто сопротивлялся режиму в более жёстких условиях. Мы восхищались Александром Солженицыным и Андреем Сахаровым, слушали песни Галича и Городницкого.
Вся польская интеллигенция знала наизусть Булата Окуджаву. Мне кажется, что в Польше Окуджава был популярнее, чем в России.
Периодически наши рабочие и студенты устраивали забастовки, большинство из которых заканчивалось мирно. Впрочем, были забастовки, которые кроваво подавлялись.
Режим был намного сильнее нас, власть всё время одерживала формальную победу. Желая показать народу, что хоть что-то меняется, она тасовала секретарей,  хотя на самом деле никаких перемен от этого не происходило.
Обществу хотелось другой жизни. Но мы не знали, как действовать.
Рождение «Солидарности»
В 1968 г. варшавские студенты открыто выступили против того, что из университетов отчисляют за политические убеждения. К ним присоединились студенты остальных вузов Польши. Они ждали, что к их vuezпротесту присоединятся рабочие, однако рабочие не пришли.
Восстание студентов закончилось поражением, по-другому и быть не могло. Самые активные ребята были отчислены из вузов, многих забрали в армию.
Через два года, в 1970 г., вспыхнула забастовка рабочих в Гданьске. Они предлагали студентам присоединиться к их выступлению, однако студенты ответили отказом. В результате власть подавила эту забастовку танками.
Только после этого мы стали понимать, почему всё время проигрываем. Так появилась задумка, которая в итоге обернулась созданием движения «Солидарность».
В полной мере эта идея реализовалась в июле 1976 г., когда были подавлены очередные забастовки рабочих в городах Урсус и Радом. Многие рабочие попали под суд, им грозило до 10 лет лишения свободы. И тогда мы сказали, что будем ходить на эти судебные заседания, чтобы показать рабочим: они не одни.
Поначалу к нам относились с подозрением, рабочие и их родственники с трудом верили, что кто-то хочет им помочь. А мы тем временем составили длинный список преследуемых людей и начали собирать деньги для них. Эти деньги мы отвозили семьям рабочих.
Это всё делалось открыто, наши телефоны и адреса были всем известны. Мы публиковали статьи, под нашими воззваниями в защиту рабочих подписывались известные люди. По сути дела, это была открытая оппозиция, и сотрудники служб безопасности прекрасно знали, чем мы занимаемся. Но я думаю, что в тот момент они просто пренебрегали нами.
А потом прошёл год, и общественное давление привело к тому, что власть была вынуждена освободить всех арестованных рабочих.
Благодаря этой победе, по всей Польше активизировались тысячи людей, которые поняли, что возможность заявить о своих правах всё-таки существует.
48 часов
Движение «Солидарность» появилось не для того, чтобы бороться с коммунизмом: на тот момент это было просто невозможно.
«Солидарность» боролась за права трудящихся. Это делалось открыто, никто из нас не прятал своего лица. Тем более борьба за права трудящихся соответствовала коммунистической идеологии.
К нам приходило очень много людей, и я никогда не знал, кто стоит передо мной: настоящий рабочий или агент спецслужбы.
В те годы существовал закон, в соответствии с которым можно было любого человека посадить на 48 часов. Это иногда случалось со мной, и ощущения были, конечно, неприятными. Но я знал, что это всего лишь 48 часов.
В тюрьме со мной беседовали люди, элегантно одетые, очень вежливые и обходительные. Они говорили, что искренне хотят помочь нашей стране, но при этом не знают, чего же хотят поляки и чем конкретно нам можно помочь. По их словам, я мог оказать неоценимую помощь своей стране, если бы пошёл на сотрудничество с ними.
Самое главное за эти 48 часов – ничего не подписывать. Ни в коем случае нельзя было обманываться и идти на сотрудничество с этими людьми. На каждое их предложение и каждый их вопрос я говорил, что отказываюсь отвечать в соответствии с параграфом № 64.
Это злило их, они скрипели зубами. Каждый протокол моего допроса заканчивался фразой: «Отказываюсь отвечать в соответствии с параграфом № 64».
Свобода маленькими ложками
В августе 1980 г. в стране снова вспыхнули забастовки. Однако в этот раз рабочие, наученные горьким опытом, не стали выходить на улицу и ждать прибытия танков. Они остались в заводских помещениях, оформили свои требования в письменном виде и пригласили к себе представителя власти.
В требованиях рабочих фигурировал 21 пункт. Причём в первом пункте рабочие требовали образования свободных профсоюзов и свободу собраний. Под этими требованиями подписались рабочие всей страны, и власть не знала, как поступить в данной ситуации. Так мы выбили независимые профсоюзы. В первый же месяц в них записалось около 10 млн. человек: вся страна увидела, что люди хотят свободно дышать.
И это в конце концов сломало систему. Представьте ситуацию, когда каждый из 10 млн. человек приходил к своему начальству и требовал создания независимого профсоюза. Они появлялись на заводах, в школах, больницах, небольших конторах. Они появлялись везде, и этому невозможно было противостоять.
В конце концов, в декабре 1981 г. власть была вынуждена ввести военное положение в Польше. Было арестовано около 5 тыс. человек, независимые профсоюзы прекратили своё существование.
На первый взгляд казалось, что страна вернулась к прежней жизни. Но это было не так. Мы жили уже в совершенно другой стране, жители которой глотнули свободы.
С другой стороны
Меня арестовали практически сразу, и вместе со мной ещё 10 моих друзей, в том числе Леха Валенсу (будущего президента Польши).
Мне довелось сидеть в самых разных тюрьмах Польши. Среди них был даже бывший дворец, охранники называли его «достопримечательностью нулевого класса». Но в основном это были обыкновенные тюрьмы с клопами.
Мы не знали, сколько будем сидеть. По закону за подобную деятельность грозило наказание вплоть до смертной казни. При этом я надеялся, что смертную казнь мне не дадут, а дадут всего лишь 25 лет, потому что я был рядовой деятель. И это был всё-таки не Советский Союз.
За годы тюрьмы я познакомился с настоящими заключёнными, которые чем-то были похожи на меня: я увидел, что главная мечта заключённого – это мечта о свободе.
Помню, как в один из дней к нам приезжал представитель ООН. Нас собрали в камере, и он говорил, что есть возможность вместе со своими семьями уехать на тёплые острова, чтобы Польша развивалась без нас.
Мы подумали и сказали, что мы не хотим уезжать. Что нам и в тюрьме хорошо. Хотя это было, конечно, не так.
Я понимал, что моя жизнь проходит мимо, и много думал о жизни, о том, для чего я живу.
С одной стороны, я был такой же член потребительского общества, как и все. Нам хотелось зарплату, квартиру, машину.
Но, с другой стороны, чувство общения с такими же людьми, как и ты сам, приносило гораздо большее удовлетворение. Это было интереснее, чем ехать в хорошем автомобиле, но одному.
И чем дольше я живу, тем отчётливее понимаю, что главный капитал нашей жизни – именно такие люди. Задача каждого человека – найти людей, которые думают точно так же, как и он сам. Надо попасть к ним, действовать вместе, создавать общину.
Никогда не делайте из себя одиноких гениев. Главное в жизни – это содействие, солидарность. Чувство общения является очень важным в жизни.
И я никогда не боялся ходить на дни рождения и свадьбы тех, кто считался опасным и состоял в оппозиции. Я знал, что в этой компании обязательно будет агент, который всё запишет, донесёт, и мне это аукнется. Ну и пусть. Зато это была моя жизнь, и я не боялся прожить её так, как считал нужным.
В общей сложности я провёл в заключении 3 года. А потом власть увидела, что независимо от того, сидим мы или не сидим, механизм в обществе уже запущен, уже началось движение. Поэтому нас всё-таки отпустили на свободу.
И когда я оказался на свободе… Знаете, я увидел общество, которое было больным. Польша напоминала избитого человека: он хочет  жить, однако не получает от этого радости.
Движение «Солидарность» продолжало работать в подполье, количество наших сторонников всё время росло. Это была структура, которую никакая армия не смогла бы побороть. У нас не было ни оружия, ни униформы. Мы ни с кем не хотели воевать. Мы просто по-другому думали и ждали момента.
На пути к нашей свободе было много неудач и провалов. Иногда один провал следовал за другим. Но это никогда не было поводом для того, чтобы остановить своё дело.
Я всегда говорил себе: «Это они не правы. А я – прав».  И это самый главный фактор, который помогает двигаться вперёд.
Записано Евгением Малышевым на совместном семинаре Московской школы гражданского просвещения и польского фонда «Образование для демократии».
 Варшава, 27 сентября 2013 г.
Фото Анны Качуриной

Прочитано 2198 раз

Поиск по сайту