«Соединённые Штаты Америки теперь энергетическая сверхдержава № 1», – сказал этим летом президент Дональд Трамп, обращаясь к нефтяникам в Мидлэнде (Техас) со сцены, украшенной блестящими чёрными бочками.
Его хвастовство имеет под собой основание в виде огромного объёма добычи сланцевых углеводородов. За истекшее десятилетие добыча нефти в Америке удвоилась, а добыча газа выросла более чем на 50%. Теперь Америка является крупнейшим в мире производителем обоих видов топлива.
«Мы никогда не будем снова полагаться на враждебных нам иностранных поставщиков», – сказал Трамп. Если бы эти слова могли слышать бывшие президенты, начиная с Франклина Рузвельта, они бы одобрительно кивнули.
После Второй мировой войны непревзойдённая способность Америки потреблять нефть быстро опередила её столь же непревзойдённую способность добывать этот вид топлива. Её главным приоритетом стало обеспечение поставок нефти из-за рубежа.
Энергетические кризисы 1970-х годов оказали глубокое воздействие как на экономику, так и на геополитику, став причиной последующей вовлечённости Америки в ближневосточные дела.
Рост внутреннего предложения в 2010-е годы способствовал подъёму экономики и открыл новые геополитические возможности. Теперь Америка может относительно безнаказанно накладывать санкции на такие нефтяные государства, как Иран, Венесуэла и Россия.
Но в современных условиях значение статуса энергетической сверхдержавы меняется. Этому способствовали три сдвига.
Во-первых, опасения по поводу нехватки ископаемого топлива уступили место признанию, что его у нас в изобилии. Не в последнюю очередь из-за того, что произошло в Америке, энергетическая отрасль усвоила, что причиной падения добычи нефти, угля, а потом и газа станет не недостаток предложения, а недостаток спроса.
В последнем «Обзоре мировой энергетики», опубликованном 14 сентября, нефтяная компания BP утверждает, что, возможно, спрос на нефть уже достиг высшей точки и скоро может начать резко сокращаться.
Этому способствует второй сдвиг: признание большинством стран, что для того, чтобы остановить изменения климата, необходимо покончить с зависимостью человечества от минеральных энергоносителей.
Это ведёт к третьему сдвигу: электрификации.
Ископаемое топливо вырабатывает тепло, которое заставляет крутиться множество механизмов: от автомобилей до электрогенераторов. А солнечные панели и ветряки сразу же производят электричество.
Таким образом, производственные процессы и механизмы, ныне работающие за счёт сжигания ископаемых энергоносителей, в будущем смогут функционировать за счёт аккумуляторов и электрического тока.
BP утверждает, что в мире доля энергии, потребляемой в виде электричества, может вырасти с одной пятой в 2018 г. до более чем половины в 2050.
Падение спроса на минеральные энергоносители перевернёт соотношение сил между их производителями и потребителями. Хотя на этом долгом пути, несомненно, будут наблюдаться откаты.
В мире, где потребуется производить намного больше электроэнергии без использования минерального топлива, решающим станет развитие новых видов генерации.
Следовательно, огромное значение приобретут государственная поддержка новых отраслей энергетики и обладание технологиями в этой сфере. В таких условиях статус могущественного производителя нефти мало что даст Америке.
А вот Китаю – крупнейшему в мире импортёру минеральных энергоносителей и одновременно крупнейшему в мире производителю электроэнергии из возобновляемых источников – ветер, напротив, будет дуть в спину.
Пандемия COVID-19 позволила человечеству заглянуть в скорое будущее, где спрос на нефть будет падать. Когда в марте наша планета перестала работать, жажда нефти внезапно прошла.
Нефтегосударства, зависящие от высоких цен на этот энергоноситель, столкнулись c огромными бюджетными дефицитами. Инвесторы внезапно разлюбили нефтяные компании.
Несмотря на все усилия Трампа, совокупная капитализация всех сланцевых компаний Америки с января упала более чем наполовину.
ExxonMobil – нефтяную компанию, стоимость акций которой учитывалась при расчёте индекса Dow Jones с 1928 г., – изгнали из этого привилегированного клуба. Теперь её рыночная капитализация составляет всего 155 млрд долл. Это много меньше капитализации производителя обуви Nike.
Перед лицом всех этих потрясений спрос Китая на импортную нефть (и так самый большой в мире) продолжает расти, что привносит на рынок некоторую устойчивость. Независимые нефтеперерабатывающие предприятия этой страны теперь достаточно велики, чтобы влиять на установление минимальной рыночной цены на нефть.
«Это как пылесос на рынке топлива», – говорит Пер Магнус Нюсвеен из консалтинговой компании Rystad Energy.
Майкл Мейдан, возглавляющий исследования в области энергетической политики Китая в Оксфордском университете, указывает, что торговые подразделения государственных нефтяных великанов SINOPEC и China National Petroleum Corporation теперь входят в тройку крупнейших трейдеров по фьючерсам Platts Dubai, что позволяет им влиять на цену нефти, направляемой в страны Азии. Низкие цены также позволяют Китаю наращивать свои стратегические запасы нефти.
Открытие крупных месторождений нефти у берегов Бразилии и Гайаны, расширение мощностей по сжижению природного газа в Австралии, равно как и сланцевый бум в Америке, подарили Китаю новые возможности.
Рынок покупателей – хорошее место для крупнейшего потребителя, замечает Кевин Ту, преподающий в Колумбийском и Пекинском педагогическом университетах. Есть масса задиристых нефтяников, полагающих, вопреки прогнозу BP, что пик спроса ещё не достигнут.
Но даже они понимают, что запасы нефти под землёй превосходят потребность в ней наверху и что конкуренция за клиентов, вероятно, обострится.
Кое-где конкуренция за китайского потребителя очевидна. Когда Саудовская Аравия начала весной ценовую войну с Россией, Эр-Рияд резко снизил цены на поставку нефти в Китай. 
На графике показана динамика производства, чистого импорта и экспорта нефти (в млн. баррелей в день) в США с 1950 по 2019 год. Источник: Агентство энергетической информации
Крупнейшие нефтеперерабатывающие предприятия этой страны обдумывают план создания консорциума по закупкам, чтобы укрепить свои позиции на переговорах с Организацией стран – экспортёров нефти.
В то время как нефтегосударства сгибаются под долговым бременем, Китай демонстрирует свою финансовую мощь. На протяжении более чем десятилетия он предоставляет кредиты под гарантии поставок нефти таким богатым этим ресурсом странам, как Ангола и Бразилия.
Позиции Китая как покупателя позволяют ему мешать попыткам Америки давить на экспортёров нефти. Китайцы долго продолжали импортировать персидскую и венесуэльскую нефть. Особенно же важен энергетический альянс Китая с Россией.
СИЛА В ДРУГОМ
В своей книге «Новая карта» Дэниел Йергин указывает, что Владимир Путин рано понял значение энергетических связей с Китаем. Роль Китая резко усилилась после финансового кризиса 2007-2009 годов.
В 2009 г. Китайский банк развития дал кредит на 25 млрд долл. двум русским государственным компаниям: неф-тедобывающей Роснефти и строителю и оператору трубопроводов Транснефти.
В свою очередь те должны были осваивать новые месторождения и построить трубопровод, по которому Китай получал бы 300000 баррелей в день.
В 2014 г. западные санкции по поводу Крыма вдохновили Газпром – ещё одного русского энергетического великана – подписать соглашение о строительстве газопровода «Сила Сибири». Он был запущен в эксплуатацию в декабре прошлого года.
Бинтование по китайскому обычаю обеспечило России выход на огромный рынок, на котором против неё никогда не будут введены санкции. Но, как указывает Эрика Даунс из Колумбийского университета, «как только трубопровод был построен, соотношение сил изменилось в пользу потребителя».
После того как был построен первый нефтепровод, Китай отказался платить согласованную цену.
Впрочем, всё это рыночное влияние не способно скрыть геополитические недостатки зависимости от импорта. Будучи крупным импортёром, Пекин обладает большей рыночной властью, чем небольшие покупатели, однако он всё равно остаётся уязвимым.
Китай боится, что в случае конфликта ВМС США могут перекрыть Ормузский и Малаккский проливы, через которые проходит значительная часть потребляемой им нефти. В последние месяцы опасения Китая по поводу своей энергетической безопасности выросли из-за всё более сложных отношений с Америкой, замечает Мейдан.
Несмотря на все сегодняшние разговоры о разрыве связей, Китай покупает у Америки много сжиженного газа, а также
нефть. В документах Коммунистической партии по поводу нового пятилетнего плана подчёркивается необходимость создания более гибкой и надёжной энергетической системы.
Свои проблемы в области поставок нефти и газа Китай возмещает промышленной политикой. Он давно поддерживает внутреннее производство угля, строит АЭС, а теперь ещё и стал крупнейшим производителем энергии из возобновляемых источников.
Китайские компании инвестируют в горнодобывающую промышленность от Демократической Республики Конго (ДРК) до Чили и Австралии, обеспечивая себе доступ к полезным ископаемым, необходимым для производства солнечных батарей, электромобилей и т. п.
Китай не может стать нефтегосударством, но он может стать электрогосударством, осуществляя стратегические капиталовложения по всей цепочке: от шахты до конечного потребителя.
Сама по себе такая политика не является торжеством борьбы с изменениями климата. Основанные на сжигании угля генерирующие мощности Китая равны более чем 1000 ГВт.
Он вырабатывает 49% электроэнергии, получаемой на нашей планете с помощью сжигания угля, и является крупнейшим в мире загрязнителем атмосферы двуокисью углерода. Более того, он собирается расширить в ближайшие годы использование угля.
Мощность китайской солнечной и ветровой энергетики равна 445 ГВт. На первый взгляд, это очень много, но это меньше половины совокупной мощности ТЭС, работающих на угле.
К тому же уровень загрузки генерирующих мощностей в случае с возобновляемыми источниками гораздо меньше, чем в случае с ТЭС, работающими на угле.
Совокупная мощность китайских ГЭС равна 356 ГВт. Это больше, чем совокупная мощность гидроэлектростанций стран, занимающих места со второго по пятое по этому показателю.
Китай строит новые АЭС быстрее всех в мире. Средний возраст 48-ми его ядерных реакторов не превышает 10 лет. И Китай намерен продолжать в том же духе. АЭС сейчас вырабатывают 5% электроэнергии в стране.
Ожидается, что к 2050 г. этот показатель достигнет 15%.
Эволюция каждой отрасли энергетики в Китае – ядерной, ветровой, солнечной и производства аккумуляторов – имеет свои особенности, но общая схема у них одинакова: учиться у иностранцев, а затем использовать массовые инвестиции и самодержавную власть для их развития в огромных масштабах.
Помогают субсидии на родине и за рубежом. Поддержка возобновляемой энергетики в Европе в 2000-е годы вызвала спрос на солнечные панели, который могли удовлетворить только китайские фирмы при щедрой помощи со стороны государства. 
На верхнем графике показан прогноз мирового спроса на нефть (в млн баррелей в день), основанный на трёх сценариях: если выбросы углерода в атмосферу к 2050 году сократятся менее чем на 10%, на 70% и более чем на 95%. На нижнем графике показан прогноз мирового спроса на электричество (в % от общего потребления энергии) при тех же трёх сценариях.
Источник: Энергетический обзор BP.
Китайские великаны в области производства аккумуляторов во главе с CATL получали выгоду от политики субсидирования производства электромобилей. Производители электромобилей могли рассчитывать на субсидии только в том случае, если использовали аккумуляторы отечественного производства.
Но эти технологии тоже требуют полезных ископаемых. Для ветровой и солнечной энергетики нужно намного больше цветных металлов – в частности, меди, – чем для систем, основанных на сжигании минеральных энергоносителей. Аккумуляторы требуют гораздо больше необычного минерального сырья, чем топливные баки.
В принципе, на нашей планете полно необходимых полезных ископаемых, но мощности по их добыче сильно отстают от потребностей, вызываемых уходом от углеводородов.
Как говорит Энди Лейлэнд из исследовательской фирмы Benchmark Minerals Intelligence, «проблемы носят здесь не геологический, а финансовый характер». Освоение новых шахт часто происходит с перерасходом выделенных средств, нередко сильно затягивается. Часто они расположены в политически очень неустойчивых странах, куда не спешат влезать многие западные инвесторы.
Китайские компании помогли ликвидировать нехватку этих ресурсов. Частично через инвестиции в собственное производство.
На Китай приходится 60% мировой добычи редкоземельных металлов, чьи свойства делают их крайне необходимыми в производстве электродвигателей и многих других изделий.
В принципе, они встречаются не так уж редко на нашей планете. Проблема в том, что их мало на рынке. (Часто их добыча наносит огромный ущерб окружающей среде.)
Некоторые металлы Китаю приходится импортировать. Частная компания Tianqi является миноритарным акционером SQM – крупнейшей в Чили компании, специализирующейся на добыче лития, столь необходимого для производства аккумуляторов.
Tsingshan инвестировала в добычу никеля в Индонезии. Добыча меди и кобальта в ДРК привлекает китайских инвесторов на протяжении уже более чем десятилетия.
Впрочем, шахты, принадлежащие инвесторам из других стран, тоже нередко поставляют свою продукцию в Китай. По данным BloombergNEF, Китай опережает любую другую страну по мощностям по обогащению лития более чем в 2 раза, по мощностям по обогащению кобальта – в 8 раз.
Ivanhoe Mines, возглавляемая ветераном американской горной промышленности Робертом Фридлэндом, при поддержке двух китайских компаний – CITIC и Zijin Mining – решила вырыть в ДРК крупнейшую в мире медную шахту.
Фридлэнд утверждает, что китайские инвесторы более привержены будущему с меньшей ролью ископаемых энергоносителей, чем их западные коллеги: «Как должны выглядеть аккумуляторы? Как должны быть построены технологические цепочки?» В этих вопросах, говорит Фридлэнд, китайцы «возможно, ушли на 10 лет вперёд».
Политики в Америке, Европе и Австралии выражают обеспокоенность по поводу контроля Китая над полезными ископаемыми, критически важными не только для энергетики, но и для обороны.
Одна компания, поддержанная Биллом Гэйтсом и рядом других миллиардеров, намерена заняться поиском кобальта в Квебеке.
Американская Development Finance Corporation впервые стала приобретать пакеты акций в горнодобывающих компаниях. Одним из выгодополучателей является TechMet, которая делает ставку на то, что некоторые инвесторы предпочтут независимость в добыче полезных ископаемых китайскому контролю.
«Это очень важный стратегический вопрос для Соединённых Штатов и всего Запада, – говорит адмирал Майк Маллен, бывший председатель Объединённого комитета начальников штабов, а ныне глава совещательного комитета в TechMet. – Он сопоставим по значению с вопросом о Huawei. Однажды мы проснёмся, а они уже контролируют мир».
К ЭТОМУ ПРИДУТ ВСЕ
Сейчас Китай производит 70% солнечных модулей планеты. В этой стране расположена почти половина мировых мощностей по производству ветряков.
Китай, как утверждает BloombergNEF, господствует в технологических цепочках по производству литий-ионных аккумуляторов, контролирует 70% мирового производства электрохимических элементов и 60% – комплектующих для них.
Такой масштаб производства позволил сократить государственные субсидии этим отраслям. В прошлом году Китай также ослабил ограничения на иностранное участие в компаниях по производству аккумуляторов.
Остальной мир выигрывает от такого развития событий. Цены на солнечные панели и аккумуляторы за истекшее десятилетие упали более чем на 85%.
«Мы последовательно будем инвестировать в
НИОКР, чтобы быть уверенными в том, что сохраним наши ведущие позиции. В НИОКР и в массовое производство», – говорит Ли Чжэнгуо, президент LONGi – великана-производителя солнечных модулей.
Китай лелеет идею стать законодателем технических стандартов в широком диапазоне отраслей, надеясь, что это позволит ему и дальше быть лидером в инновациях. В сфере технологий по производству экологически чистой энергии, говорит Ту, он находится на переднем крае прогресса.
Хотя в Америке есть такие успешные и влиятельные инноваторы, как Tesla, в области энергетики сверхдержава Трампа выглядит посредственностью. Его соперник на ноябрьских выборах Джо Байден обещает вернуть Америку в гонку.
Другие развитые страны продвинулись дальше. Японский Panasonic и южнокорейская LG Chem внедряют инновации в производство аккумуляторов. Щедрая государственная поддержка в Европе обеспечила большой рынок для ведущих мировых производителей ветряков: Siemens Gamesa, чья штаб-квартира расположена в Испании, и датской Vestas.
Устремления Европы в области зелёной энергетики простираются всё дальше. В своём обращении о положении Союза 16 сентября Урсула фон дер Ляйен заявила, что возглавляемая ею Европейская комиссия к 2030 г. добьётся снижения выбросов углерода в атмосферу на 55% по сравнению с уровнем 1990 года.
Это значит, что европейская энергетика должна будет как резко увеличить свои мощности, так и снизить выбросы углерода в атмосферу почти до нуля. А для этого ей придётся закупать ещё больше оборудования в Китае.
Воинственная стратегия Европы даёт ей возможность стать лидером в развитии подобных систем, завоевать для производимого в ЕС оборудования как внутренний, так и внешний рынки, а также технологически обогнать Китай.
Посетите какую-нибудь ветровую электростанцию в сердце Америки, и вы наверняка обнаружите рядом затерянную среди кукурузных полей контору Electricité de France (EDF).
По данным BloombergNEF, Enel, чья штаб-квартира расположена в Италии, является крупнейшим инвестором в ветровые и солнечные электростанции в развивающихся странах. Французская Engie и испанская Iberdrola лишь немного уступают ей. Датская фирма Ørsted является мировым лидером по строительству ветряков на океанском шельфе.
Китайские национальные чемпионы также целеустремлённо инвестируют в энергетические проекты за рубежом.
По данным Всемирного банка, из примерно 575 млрд долл., вложенных или обещанных к 2019 г. в рамках китайского почина «Пояс и путь», почти половина приходится на энергетические проекты. Но это в основном ТЭС, работающие на угле, ядерные реакторы и плотины.
Опасения многих стран в отношении влияния и побуждений Китая заставляют их с подозрением относиться к его продвижению.
Попытки State Grid – крупнейшей в мире электроэнергетической компании – приобрести пакеты акций ряда своих европейских конкурентов встретили отпор.
В Британии государственная China General Nuclear Power Group (CGN) владеет миноритарными пакетами акций двух АЭС, построенных EDF, но разрешение на строительство новой АЭС самой CGN так и не выдано и, возможно, не будет выдано никогда.
Тем не менее китайские компании начали больше инвестировать в ветровые и солнечные электростанции за рубежом.
Большая энергетическая компания China Three Gorges заявила в августе, что собирается купить солнечную электростанцию мощностью в 0,5 ГВт у мадридского застройщика X-Elio.
В прошлом году CGN приобрела в Бразилии ветровые и солнечные электростанции совокупной мощностью в 1 ГВт.
Чтобы и дальше прогрессировать как электрогосударству, Китаю необходимо сочетание развития возобновляемой и, возможно, атомной энергетики, промышленной мощи и соглашений с широким кругом стран, которые позволили бы Пекину проникнуть в их электроэнергетику.
Как предполагает Международное агентство по во-зобновляемым источникам энергии, подобная «инфраструктурная дипломатия» может стать столь же важной для китайской мощи в XXI веке, как защита морских судоходных путей – для американской мощи в XX.
При умелой политике энергетический переход может принести Китаю преимущества, недостижимые с помощью буровых установок, нефтяных качалок и трубопроводов.
The Economist,
19 сентября 2020 года.
