Играли дети на пруду, ну уже не совсем дети, а подростки, мальчишки подныривали под девчонок и щупали их.
Все – местные, свои, чемодановские, только девчонки все были русские, а среди мальчишек были цыганята.
Одна из девчонок (или не одна?!) пожаловалась родителям.
В Чемодановке с работой проблема. Не все трудоустроены.
И родители были дома, употребляли, как водится, спиртное.
Встали и пошли в цыганский поселок Лопатки, что неподалеку, чтобы призвать отцов цыганят к ответственности.
А те сделали ответный ход и покрушили машины в Чемодановке, устроили небольшое побоище со смертельным исходом.
В итоге цыганам, живущим в Лопатках, пришлось покинуть селение и уехать в Волгоградскую область.
Они, конечно, обращались за поддержкой к лидеру цыганской общины, что живет в Пензе, но он им в поддержке отказал.
И не потому только, что он – глава христианской общины цыган,
а в Лопатках проживали цыгане-мусульмане, приехавшие в нашу область из Казахстана и Таджикистана, но и потому, что понимал степень ответственности цыган из Лопаток.
По сведениям «Улицы Московской», примерно 10-12 лет тому назад подобный конфликт в Чемодановке тоже назрел, но органы правопорядка вовремя его предупредили или профилактировали.
На самом деле во всякой криминальной или околокриминальной группировке всегда есть осведомители органов. Они вовремя дают своим хозяевам в органах ценную информацию о готовящемся преступлении или планируемых беспорядках. И органы в плановом
порядке предупреждают неприятности.
Если принять это за точку отсчета, то можно допустить, что сигналы были, но им не придавали значения, оттягивали решения до последнего.
Конечно, сигналов о том, что цыгане могут решиться или тем более готовы пойти на погром русского села, не было.
Но сигналы о том, что цыган-ская молодежь ведет себя в отношении русских вызывающе, что
время от времени они грязно
приставали или делали предложения сексуального характера русским девчонкам, наверняка имели место.
Но им никто не придавал значения. Ни родители, ни местная власть, ни органы внутренних дел.
Кстати, не уверен в полной достоверности сведений, но, как мне поведал мой источник, в Чемодановке упразднен отдел полиции, остался один участковый, которому приходится иметь дело с населением численностью в 5 тысяч человек. Это не только собственно Чемодановка, где преобладает русское и мордовское население, но также и Лопатки, в которых проживали пришлые цыгане.
И, наверное, не очень уютно было участковому ходить по Лопаткам и выявлять там угрозы общественной безопасности.
Какой урок преподала чемодановская история?
На самом деле суть не в том, что был конфликт межэтнический или межрасовый.
Суть в том, что имел место конфликт между людьми с повышенной агрессивностью и людьми, не привычными к зубодробительным методам решения конфликта.
И в том также, что и органы власти, и органы правопорядка оказались не готовы к конфликту такого рода.
Тут можно спорить о той роли, которую сыграл в разрешении конфликта губернатор Иван Белозерцев. Одни считают, что он не проявил должного умения и решительности.
Другие, напротив, считают, что для сельчан важным было его сочувствие и тот факт, что он в течение трех дней приезжал в Чемодановку и старался, как мог, урегулировать конфликт.
И, дескать, конфликт был урегулирован достаточно быстро. Цыгане-нарушители спокойствия были выдворены за пределы области. И это уже успех.
Однако опять возвращаюсь к теме сигналов, которые говорят о росте напряженности в отношениях между людьми.
Люди ведь разделяются не только по этническому или мировоззренческому принципу. На бытовом уровне абсолютное большинство людей различают друг друга по принципу «добрый человек или злой», «справедливый или не справедливый», «законопослушный или нарушитель закона».
Но все эти дилеммы укладываются в альтернативу, где на одном полюсе находятся люди, соблюдающие нормы поведения, принятые в данном сообществе или в микрогруппе, а на другом полюсе – люди, регулярно или время от времени нарушающие эти правила поведения, или люди с протестным поведением.
Наблюдения последних лет показывают, что имеет место рост группы лиц с преобладанием протестного типа поведения.
Очень хорошо это видно по поведению водителей на дорогах Пензы, когда отдельные водители стараются непременно проехать на красный свет, агрессивно перестраиваются из одного ряда в другой, резко двигаются на парковах, что возле торговых центров или в иных общественных местах.
Время от времени проявления протестной агрессивности имеют место в отношениях между жителями частных домовладений.
И ладно, если соседи годами не разговаривают между собой, не помогают друг другу, хотя в русских селениях всегда за правило почитали взаимопомощь.
Куда более серьезным явлением стоит признать факты, когда один богатый сосед старается навредить другому богатому соседу. Тут уже не скажешь, что виной протестному поведению нищета, пьянство и зависть.
Казалось бы, люди одинакового достатка и положения. Один
заезжает в своей гараж, а другой – выезжает из гаража рядом. И надо бы подождать пару минут, пока первый заедет, но второму не
терпится. И он начинает оскорблять первого, применяя ненормативную лексику и агрессивную интонацию.
Что делать первому? Отвечать агрессией? А если первый водитель – женщина?
Обращение в полицию в таких случаях не дает результата. Даже если есть видео и аудиозапись.
Или взять другую ситуацию. У нас в Пензе сейчас мода на возведение заборов и ворот вокруг многоэтажных домов, объединенных под управлением одной УК.
И вот на днях «УМ» поведали историю. Владельцы автомобилей, проживающие в таком огороженном доме, не смогли утром выехать вовремя на работу, потому как ворота со стороны улицы перегороживал автомобиль.
Нашли владельца, жителя дома, он вернулся домой ночью, не нашел места и запарковался вдоль ворот. Заспанный, он пояснил, что ему ведь негде было встать, вот он нашел выход – встать вдоль ворот.
Если взять и проанализировать десятки и сотни таких мелких бытовых конфликтов, то почти наверняка окажется, что в их основе лежит разница в мировосприятии и воспитании. Но также и привычные поведенческие практики, когда одни (наглецы и хамы, или агрессоры) не получают своевременно отпора и наказания, а другие (воспитанные и вежливые, не агрессоры) вынуждены мириться с хамством и агрессией.
И тут возникает вопрос о роли местных органов власти и управления, о функциях, полномочиях, правах и обязанностях сотрудников полиции, о правомочности судебных решений, о том, что может в таких случаях прокуратура.
Если поговорить о таких случаях, когда сталкиваются люди агрессивные и неагрессивные, то в органах внутренних дел скажут, что случаев таких очень много, со всеми не разберешься, доказательной базы не найдешь, поэтому во внимание их не принимают.
Но на фоне угасания экономики, ухудшения материального благополучия растет потребность людей в справедливости.
Люди рассчитывают, что если уж власть не в состоянии дать прибавку в зарплате, то по крайней мере она должна дать защиту от посягательств на права личности, обеспечить охрану имущества.
Так что если извлекать урок из чемодановской истории, то он в том состоит, что власть должна предупреждать возникновение конфликтов между агрессивной частью населения (независимо от этнической принадлежности) и той частью, что не готова и не способна к агрессии.
Это правило должно распространяться не только на групповые конфликты, но и на конфликты между отдельными гражданами, между соседями, между людьми любых статусов и профессий.
ПОСТСКРИПТУМ
Порядка 35 лет тому назад или около того, в послебрежневские времена, сотрудник центрального аппарата КГБ, приехавший с проверкой в одну из северо-кавказских республик, был познакомлен с папкой, в которой лежали заявления об изнасиловании то ли 17 то ли
27 русских девушек, проживавших со своими родителями в этой республике.
Насильниками являлись местные кавказцы.
На вопрос проверяющего, почему эта информация не доведена до сведения высшего руководства КГБ, местный чекист ответил, что не принято информировать центр о таких случаях, ибо это не вписывается в картину дружбы между нациями, которую рисует официальная пропаганда.
Дескать, нет информации о случаях насилия, соответственно, нет и фактов насилия.
Прошло несколько лет, и случилась резня армян в Сумгаите. Затем возник Карабах, потом Чечня.
Конечно, разница в национальной и религиозной принадлежности играет свою мобилизующую роль при возникновении конфликта, но для средне-русской Пензы стимулами могут оказаться обычные бытовые ссоры.
