Импровизированные торговые ряды можно встретить на любой сельской дороге в Бразилии. Обычно они завалены бананами и кокосами.
На сельских же дорогах трёх южных штатов Бразилии, Параны, Санта-Катарины и Риу-Гранди-ду-Сула, главный товар – это гирлянды копчёных колбас. Как и садовые гномы, которые кое-где стоят на страже, колбасы – это наследие иммигрантов из Германии, Польши и других стран Центральной Европы, которые, как и северные итальянцы, селились в этом регионе с середины XIX в.
Южная Бразилия – земля размером с Францию и с населением в 29 млн человек – заметно отличается от остальной страны. На холмах здесь отмечаются минусовые температуры, а у лачуг в бедных районах в приморских городах – крыши со скатом, явно рассчитанные на выпадение снега.
Южане предпочитают мате, а не чёрный кофе и ориентированы скорее на Уругвай и Аргентину, чем на остальную Бразилию. Из Флорианополиша – столицы Санта-Катарины – есть рейсы в Буэнос-Айрес, но нет в Белу-Оризонти – столицу Минас-Жерайса, второго по численности населения штата страны.
Сегодня южане очень любят говорить о своих экономических отличиях от остальной страны. Хотя этот регион тоже не пощадил тяжелейший в современной истории Бразилии кризис, его проявления здесь носят более умеренный характер. Хотя с начала кризиса в 2014 г. безработица здесь удвоилась, достигнув 8%, она всё же остаётся ниже среднего показателя по стране (11,8%). Поступления с налога с продаж растут вровень с ценами, что свидетельствует о том, что местный потребитель не унывает.
В Сау-Паулу же – индустриальном локомотиве Бразилии – они в реальном выражении сократились. Экономическая мощь Сау-Паулу уходит своими корнями в историю индустриализации, но и Югу есть чему поучить остальную страну.
Югу повезло с климатом и геологией. Южный климат неблагоприятен для выращивания сахарного тростника и кофе. Из-за этого португальские латифундисты больше тяготели к Северо-Востоку Бразилии, где создали экономику, основанную на эксплуатации рабского труда. Запасы полезных ископаемых способствовали сосредоточению богатств и власти в других регионах.
Южные же сельскохозяйственные угодья, пригодные для выращивания пшеницы и кукурузы, привлекали бедных крестьян, которые покупали небольшие клочки земли, которые самостоятельно и обрабатывали. Даже сегодня каждая седьмая ферма в Риу-Гранди-ду-Суле не превышает по площади 80 гектаров.
Суровые условия воспитали в людях привычку полагаться на собственные силы. «Хочешь жить – умей вертеться», – объясняет губернатор Санта-Катарины Раймонду Коломбо. Современный бизнес основан здесь на традициях независимости и семейного дела. На Юге сосредоточены бразильские аналоги немецких средних предприятий.
Также важную роль играют и традиции сотрудничества. Многочисленные кредитные кооперативы Юга предоставляют фирмам более удобный доступ к капиталу, чем в других частях Бразилии. Coamo в Паране с 27000 членов – крупнейший в Латинской Америке сельскохозяйственный кооператив.
Южане также объединяются для обучения своих детей. Они создают в складчину «общественные университеты» за пределами главных городов. В Шапеко – городке со 180000 жителей в глубине
Санта-Катарины – есть две такие школы.
Такая история способствовала формированию здесь относительно многочисленного среднего класса и более низкому уровню неравенства, чем в остальной Бразилии. Его ВРП на душу населения выше среднего.
Главная заслуга правительства заключается в том, что оно не разбазарило это наследие. Школьники этого региона превосходят большинство своих сверстников из других регионов Бразилии в международных испытаниях. Правительства этих штатов не разводят в большом количестве убивающую предпринимательство бюрократию, которой знаменита Бразилия.
В южных штатах конкуренция находится на одном из самых высоких в Бразилии уровней. Согласно Economist Intelligence Unit , сестринской компании The Economist, Парана и Санта-Катарина занимают 2 и 3 место после Сан-Паулу, а Риу-Гранди-ду-Сул находится на 9 месте среди 27 штатов Бразилии.
Это помогло Югу построить
экономику, которую было бы неплохо распространить на всю Брази-
лию: диверсифицированную и мало
зависящую от добычи сырья и выращивания сельскохозяйственных монокультур. На добывающую промышленность здесь приходится менее 1% ВРП, тогда как в среднем по стране – 4%. На обрабатывающую промышленность здесь приходится 16-22% ВРП, тогда как по всей Бразилии – 12%.
В обрабатывающую промышленность Юга активно идут иностранные инвестиции. BMW, немецкий производитель автомобилей, два года назад открыл свой первый в Бразилии завод именно в Санта-Катарине. Renault, его французский конкурент, вкладывает 740 млн реалов в расширение своего завода в Паране.
Здесь очень жизнеспособный инновационный сектор. Флорианополиш – один из главных в Бразилии центров создания наукоёмких венчурных компаний. Они платят больше налогов, чем хорошо развитый туристический сектор. Ненамного отстают от него столицы двух остальных штатов.
Многие из инновационных фирм региона связаны с сельским хозяйством, что отражает стремление Бразилии создать высокотехнологичные отрасли, опирающиеся на изобилие её природных ресурсов.
Инновационная фирма в Пату-Бранку – крохотном городке с населением в 80000 жителей в глубине Параны – предоставляет возможность использования беспилотников для картографирования сельскохозяйственных угодий.
Во Флорианополише Agriness создаёт программное обеспечение для наблюдения за здоровьем
1,6 млн свиноматок, которые дают 80% производимой в Бразилии свинины.
Низкотехнологичные фирмы тоже стараются подняться вверх по цепочке создания стоимости. В Конкордии, что расположена на холмах Санта-Катарины, BRF – крупнейший в мире экспортёр куриного мяса – организовал производство халяльной продукции для продажи на Ближнем Востоке. Он также построил коптильню для ветчины, рассчитанную на других покупателей – сан-паульских гурманов.
Расположенный по соседству филиал Embrapa – федерального сельскохозяйственного научно-исследовательского института – вывел для них породу свиней, дающих мясо с низким содержанием жира. Если собственно на сельское хозяйство приходится одна десятая ВРП Юга, то доля всех отраслей агропромышленного комплекса благодаря подобной изобретательности достигает половины.
Южане жалуются, что им не дают идти вперёд общие неудачи Бразилии, за часть из которых, впрочем, несут ответственность и власти этих штатов. Санта-Катарина и Парана привели в устойчивое состояние свои финансы. Теперь то же самое пытается сделать федеральное правительство.
Зато у Риу-Гранди-ду-Сула один из крупнейших в стране дефицитов бюджета. 22 ноября он вслед за Рио-де-Жанейро объявил состояние «финансового бедствия», что предшествует обращению за федеральной помощью. Это означает увольнение 1200 служащих и сокращение жалованья остальных.
Инфраструктура здесь не столь хороша, как можно было бы надеяться. Фура проходит 460 км между Конкордией и Флорианополишем за 11 часов. Губернаторы региона признают, что им надо больше совместно работать над этим, выбивая средства у федерального правительства на улучшение автомобильных и строительство железных дорог.
Работодатели в деревне опасаются массового исхода из села, что может подорвать позиции сельскохозяйственного бизнеса в долгосрочной перспективе, говорит Рафаел Менуте, руководящий предприятием BRF в Конкордии. Доля сельского населения на Юге за последнее десятилетие упала с 18 до 14%.
Чтобы люди оставались, компания вынуждена платить больше своим 1200 поставщикам. Префект Пату-Бранку Аугустинью Дзукки заасфальтировал сельские дороги, чтобы детям фермеров было проще добираться до ночных заведений его городка.
В городах предприниматели тревожатся о цене успеха. Эвертон Гуперт, сооснователь Agriness, боится, что рост цен на недвижимость будет выталкивать выпускников из Флорианополиша.
Жулиану Фрёнер, предприниматель, не раз создававший фирмы (его последним проектом было предоставление услуги по напоминанию родителям, что пора отвести ребёнка на очередной медицинский осмотр), проводит десять дней в месяц в городе Сау-Паулу. А всё потому, что это крупнейшее средоточие денег и талантов.
Но самоуверенные сан-паульцы не могут ответить ему на вопрос, почему он проводит остальную часть месяца на Юге.
The Economist, 26 ноября 2016 г.
