Самое читаемое в номере

Встряхнули и размешали

A A A

Разведывательные службы по обе стороны Атлантики пытаются приспособиться к новым технологиям и новым задачам. Пока им это ещё не удалось.


Когда весной 1992 г. в Риге таял снег, архивариус КГБ Василий Митрохин вошёл в английское посольство. На дне его сумки, под пакетом с сосисками, были спрятаны копии документов советской разведки, которые он тайком привёз из России. До конца года MI6 – британская служба внешней разведки – организовала переправку Митрохина, его семьи и шести больших чемоданов с документами КГБ, спрятанными в маслобойке и под старым хламом в погребе на его даче.
Страницы «Архива Митрохина», опубликованные в конце концов  в 1999 г., пропитаны водкой и предательством. Они рассказывают историю таких знаменитых шпионов, как Ким Филби, офицер британской разведки, перешедший на сторону России в 1963 г.
Они раскрыли имена таких агентов, как Мелита Норвуд, которая тихо работала на КГБ на протяжении 40 лет в своём доме на юго-западе Лондона, прежде чем получить всеобщую известность в качестве «славной бабульки». Её непоколебимый марксистский отказ покупать что-либо в капиталистических супермаркетах Британии послужил поводом для одного газетного заголовка: «Шпионка, которая пришла из кооператива».

mi 6


Архив Митрохина считался крупнейшим в истории трофеем разведки до 2013 г., когда сотрудник американского правительства Эдуард Сноуден бежал с Гавайев в Сянган с более чем 1,5 млн секретных документов Агентства национальной безопасности (АНБ).
Сноуден раскрыл программы DISHFIRE и OPTIC NERVE, с помощью которых АНБ и его британский аналог ЦПС могли подслушивать телефоны и проникать в компьютеры по всему миру. Сноуден обвинял западные разведывательные службы не в том, что в их ряды проникли иностранные агенты, а в том, что они сами шпионят за простыми людьми, в том числе собственными гражданами.
Сравнивая скрупулёзно перепечатанные на машинке копии Митрохина и вместительные флешки Сноудена, хорошо видно, как глубоко и быстро меняется ремесло разведчика. Западные разведывательные службы обитают в параллельном мире, где шпионы борются друг с другом. Они похищают или охраняют секреты. Их хозяева сидят в правительстве.
Сегодня разведывательные службы являются частью повседневной жизни каждого человека. Их главная задача – защитить общество от террористов и преступников. Им всё чаще приходится отчитываться перед прессой, парламентами и судами. Удалось ли им приспособиться за последние 15 лет к новым условиям? Пока нет.
Кто может шпионить за шпионами?
Революция в разведке является отчасти результатом появления новых технологий. Ещё в 1999 г., став директором АНБ, Майкл Хэйден попросил направить сообщение по электронной почте всем сотрудникам. Ему ответили: «Мы не можем этого сделать». Эта организация использовала компьютеры для взлома кодов, а не для лазания по Интернету, как это делали все остальные.
Новый объект АНБ в Блаффдэйле (Юта) – первое  из нескольких хранилищ эксабайтов данных, извлечённых из повседневных переговоров или переписки. В британском ЦПС большинство расчётов по взлому кодов производилось «вручную» на бумаге вплоть до 1980-х годов. Сегодня в похожем на пончик здании в Челтенхэме (Юго-Западная Англия) гул множества компьютеров, тянущихся рядами в полутьме, заглушается рёвом систем кондиционирования воздуха.
Революция приблизила разведку к простым людям. После нападений на Америку 11 сентября
2001 г. борьба с террором и повстанцами оказалась в центре внимания американских разведывательных служб, говорит Джон Паракини, возглавляющий отдел разведывательных служб в мозговом тресте RAND.
Почти две трети сегодняшних сотрудников разведки были взяты на работу после 11 сентября 2001 г. Раз весь мир переместился в Интернет, значит, разведчикам приходится отслеживать там преступников, педофилов и террористов.
Разведку могут интересовать и пути поставок наркотиков из Латинской Америки в Европу, и механизмы отмывания преступниками денег, и поведение педофилов в Интернете.
Во времена Митрохина разведчики посылали зашифрованные сообщения с помощью коротковолновых передатчиков и писем до востребования. Теперь средства связи между разведчиками ничем не отличаются от средств связи простых людей: это могут быть такие же компьютеры и смартфоны, что и у вас на столе или в кармане.
Борьба с террором, в частности, является борьбой на опережение. Следовательно, тайным службам приходится действовать скорее в качестве охотников за заговорами, чем собирателей свидетельств.
Я больше вам
не доверяю
Революция происходит на фоне роста всеобщей подозрительности народа ко всем и каждому. Времена, когда было достаточно слова Конгресса, министра внутренних дел или чудного судьи, чтобы снять подозрения общества по поводу обвинений со стороны людей, вроде Сноудена, давно прошли.
Запоздалое официальное признание использования секретных программ вызвало тревогу общества, несмотря на все заверения, что за их использованием осуществляется соответствующий надзор. «Теперь властям недостаточно сказать «поверьте нам», – пишет Пол Бёрнэл из Университета Восточной Англии. – Общество хочет знать».
Защитники неприкосновенности частной жизни жалуются, что разведчики с беспримерным размахом суют свой нос в жизнь людей. Они предостерегают, что рождается государство всеобщего надзора. Разведчики возражают им, что они не смогут угнаться за террористами и преступниками, прячущимися в тёмной бездне Интернета.
К тому же, как быть с тем фактом, что по мере развития инфраструктуры Интернета через доступные Западу сети будет проходить всё меньшая доля мирового трафика.
Противоречие заложено в саму основу этого спора. По выражению сэра Дэйвида Оманда, бывшего главы британской разведки, цель современной разведывательной службы – добиться того, чтобы граждане доверили государству противодействие всему, что угрожает их повседневной жизни.
Чтобы обеспечить общественную безопасность, разведывательные службы должны иметь право нанимать тайных сотрудников и использовать методы, предполагающие вторжение в частную жизнь. Напротив, чтобы заслужить доверие общества, они должны быть прозрачными и готовыми жить по правилам, защищающим неприкосновенность частной жизни.
И от этого противоречия никак не избавиться.
Неприкосновенность частной жизни – это необходимое условие для любовных отношений, доверия и сохранения индивидуальности, говорит Дэйвид Эндерсон, юрист, которого британское правительство попросило провести ревизию законодательства о разведывательной деятельности.
Она оберегает такие права, как свобода собраний и справедливый суд.
Понимание того, что всевидящее око государства наблюдает за тобой, приводит в уныние, даже если ты не делаешь ничего плохого.
Возможно, твои слова используют против тебя позже, по законам, принятым другим правительством. Возможно, государство попытается раздавить тех инакомыслящих, что являются предвестниками желанных общественных перемен.
Вспомните, как американское ФБР пыталось морально уничтожить Мартина Лютера Кинга, распространив письмо, якобы написанное одним из его разочаровавшихся последователей, где тот обвинял его в том, что он является «отпетым мошенником и дьяволом во плоти».
Но неприкосновенность частной жизни не всегда является безусловным благом. Общество, которое отдаёт предпочтение ей, а не безопасности, рискует столкнуться с парализующими жизнь беспорядком и несправедливостью, которые способны ударить как раз по тем самым любовным отношениям и свободе выражения, которые и призвана оберегать неприкосновенность частной жизни.
Более того, хотя общество хочет знать, что делают от его имени, ряд разведывательных методов потеряет свою эффективность, если будет раскрыт. Первым расшифровкам «Enigma» в британском центре дешифровки в Блетчи-Парке в 1940 г. было дано в отчётах MI6 обозначение «CX», чтобы нацисты думали, что их расшифровали люди.
Бывший сотрудник ЦРУ, ныне работающий в RAND, рассказывает, что после успешного налёта в 1998 г. журналисты сообразили, что АНБ перехватывает звонки со спутникового телефона Осамы бин Ладена, создателя Основы. Сразу после того, как об этом сообщили в новостях, телефон умолк.
После откровений Сноудена
западные службы безопасности, в частности в Америке и в Британии, попали под яростный огонь критики. Значительная часть её была сосредоточена на первых напряжённых годах после 11 сентября
2001 г. ЦРУ применяло к заключённым зверские пытки, в частности имитацию утопления. Тогда же АНБ прослушивало телефоны без санкции суда. Позднее эту программу признали незаконной.
И всё же критика американской и британской разведки преувеличена. На самом деле офицеры разведки похожи скорее на бюрократов, чем на Джеймса Бонда. Они действуют по правилам, а не по собственной прихоти.
Можно говорить о том, что они незаконно перехватывают и хранят информацию, что занимаются широкомасштабным взломом баз данных, но идея о том, что руководители АНБ и ЦПС возглавляют заговор с целью осуществления массовой слежки за обществом, это чушь.
Такая критика особенно несправедлива, когда раздаётся извне альянса англоязычных разведывательных служб (Америки, Австралии, Британии, Канады и Новой Зеландии), известного как «Пять глаз». Найдётся немного стран, которые бы сильно распространялись о своих разведывательных службах или имели бы чёткую систему контроля над ними.
Британская разведка работала почти целиком в тени до 1990-х годов и признала свою причастность к ряду операций лишь в 2015 г. К концу этого года она будет полностью поставлена под контроль. А Америка открыта в вопросах деятельности своих разведывательных служб больше, чем любая другая страна.
Какой резкий контраст по сравнению с Китаем и Россией, где службы безопасности несут ответственность только перед людьми на самом верху. Граждане России и Китая являются объектами неусыпного контроля со стороны собственных вождей.
The Economist, 12 ноября 2016 г.

Прочитано 1086 раз

Поиск по сайту