Самое читаемое в номере

Что такое Исламское государство, и как с ним бороться?

A A A

В рамках нового проекта «Улицы Московской», который имеет цель дать нашим читателям понимание новых тенденций мирового общественного развития, «УМ» предлагает третью часть публикации главного редактора сайта «Курдистан.ру» Вадима Макаренко. В основу публикации положен доклад, который Вадим Макаренко подготовил еще в марте с.г.
Продолжение. Начало в №№ 33 (599) и 34 (600)

Кто будет представлять интересы арабов-суннитов?
Курды имеют свою государственность в лице Эрбиля, шииты Ирака в лице правительства этой страны контролируют шиитские районы, но сунниты реально не представлены во власти.
Главный вопрос сейчас в том, кто будет представлять интересы арабов-суннитов. США готовят новую генерацию суннитских политиков для этой задачи, но насколько это реально, покажет время. Другим фактором будет жизнеспособность ИГ.
Если ИГ в ближайшее время покажет, что оно способно выдержать воздушные удары (выдерживают же их в Газе, и не только воздушные удары, но и наземные вторжения), а также мобилизовать огромную суннитскую общину на защиту «своей суннитской территории» (сейчас под контролем ИГ находится территория расселения арабов-суннитов в Месопотамии и Шаме), то коалиции придется признать ИГ как сторону конфликта, с которой надо будет договариваться, чтобы закончить войну.

makarenko


США вряд ли решатся начать наземные операции по образцу Фаллуджи, без десятков которых не очисть эту территорию радикалов-исламистов, поскольку они знают
по боям в той же Фаллудже, которая сегодня снова в руках радикалов, и в целом по опыту постсаддамовского Ирака, который они едва вырвали из жестких рук Малики, что, если не найти замену ИГ, то от нее не избавиться.
Клин вышибают клином: одних арабов могут вышибить только их соотечественники – другие арабы. Американцам после недавней катастрофы в Ливии (не после гибели Каддафи, а после гибели американского посла) стало понятнее, что бомбовыми ударами можно вбомбить страну в каменный век. Но с их помощью не построишь государства, а, следовательно, проблемы и даже угрозы безопасности США только возрастут.
Американское военное руководство сегодня, постфактум,  крайне негативно оценивает деятельность Нури эль-Малики именно в отношении религиозных и этнических общин, особенно арабов-суннитов, особенно тех миллионов арабов-суннитов, которые не хотели бы возвращения в новом виде саддамовских порядков в страну. Им не дали шанс создать самостоятельный регион в рамках Ирака.
Сегодня США пытаются вновь наладить сотрудничество с этой частью иракского населения, но время и возможности реализовать этот вариант развития скорее всего безнадежно упущены, поэтому предложения, которые делает администрация США как курдам, так и арабам-суннитам звучат как утопия.
США должны реально ответить на вопрос, и этот вопрос касается большого числа государств мира, а нет только самих иракцев и их непосредственных соседей, что будет с Ираком в результате начавшейся войны.
Пора перестать рисовать перспективы победы демократии в Ираке,  стране, которая якобы вдруг после таких жертв междоусобной войны станет государством дружбы этнических и религиозных групп, которые уже давно разделены границами внутри еще формально единого Ирака, и которых сейчас не объединяет даже общая смертельная угроза. 
Сегодня ИГ рисуют исключительно черными красками, и заслуженно, но жестокость – это не та сфера, где можно превзойти прежних злодеев. По крайней мере следует помнить, что не счесть голов, которые, пусть не столь демонстративно, но были отрезаны в межконфессиональной вражде в Ираке после 2003 г., где размежевание между шиитами и суннитами производилось не менее жестокими методами, чем те, что используются  сейчас для изгнания курдов или христиан. Да и не стоит забывать кровавый Анфаль в Курдистане.
Действия ИГ мало чем отличаются от практики геноцида, который устроил саддамовский режим в 1980-е годы в Курдистане. Правда, саддамовцы и даже эскадроны смерти в Ираке  в 2003-2013 гг. делали это без широкой огласки, а тем более без мировой шумихи, связанной с нарочитым вызовом Западу. Они просто выбрасывали на обочины дорог без всяких излишних комментариев головы пропавших, часто абсолютно случайных людей, вся вина которых была только в том, что они принадлежали к другой религиозной группе.
В связи с этим настораживает то, что нет обсуждения реальных причин и реальных факторов, которые привели к появлению этого нового суннитского Исламского государства на территории Ирака, Сирии и Ливана. Это новое суннитское государство формируется в крайне непростых обстоятельствах с использованием для мобилизации массовой поддержки диких архаичных инстинктов. Поэтому его действия вызывают ужас, страх и ненависть у всех, против кого направлено это государство.
В попытке укорениться на захваченных территориях оно ведет себя предельно вызывающе, специально выдвигая непомерные (=нереализуемые) территориальные претензии и действуя с непомерной демонстрационной жестокостью на тех территориях, куда вступили его отряды.
Главная линия поведения –  террор против захваченного населения с целью гарантировать его полное повиновение, подавить в зародыше любое сопротивление. Эти действия сопровождаются изгнанием из захваченных мест людей всех других национальных и религиозных убеждений и даже жестоким террором против своих единоверцев-соплеменников, если они не так ревностны в вере, как они, или запятнали себя сотрудничеством с нынешним иракским государством.
Цель – полная гомогенность общества, основанная на утрированных религиозных принципах, предельно далеких от ислама, отсюда тотальность в проведении своей линии, которая и не снилась прежним кровавым авторитарным режимам.
За этими действиями стоит также дьявольская рациональность – очистить территорию от чужих, чтобы уже больше не делиться с ними ее богатствами, а те «чужаки», кто останется на этой земле, даже если они, ссылаясь на историю или предания, считают ее своей собственной, должны платить огромный налог за право жить здесь. Это  «неосаддамизм» в квадрате или даже в кубе.
Но ставить задачу уничтожения Исламского государства, каким бы ужасным оно ни было, – это значит планировать войну, в которой погибнут, как минимум, несколько миллионов человек.
Если не бороться с этим варварским государством, то погибнут многие десятки и, возможно, сотни тысяч, а миллионы человек будут изгнаны из мест постоянного проживания, как это сейчас происходит с курдами,  езидами, христианами и другими меньшинствами.
Выход в том, чтобы поддержать законные интересы народов Месопотамии – прежде всего курдов, шиитов, арабов-суннитов, не забывая о судьбе национальных меньшинств, – и  силами международного сообщества обеспечить условия раздела Ирака и Сирии на  национальные государства таким образом, чтобы эти границы были признаны международным сообществом, в том числе обязательно арабскими государствами Ближнего Востока. А также оказать вновь образованным государствам всестороннюю международную помощь, в том числе и военную, и помощь в строительстве их государств, чтобы они оказались способными защитить свои границы, а также стали экономически самодостаточными.
Сейчас еще не звучит фраза, которую с какого-то момента начинают повторять практически в отношении всех сколько-нибудь значительных кризисов: «Конфликт не имеет исключительно военного решения».
Возможно, еще не время искать те силы в ИГ, которые будут способны занять более конструктивную позицию: готовность к компромиссу появляется после чувствительных ударов, которые сбивают спесь и ставят на место даже самых фанатичных мечтателей.
Однако все равно наступает момент, когда это приходится делать, как уже было с другими, не менее одиозными террористическими организациями, которые выросли в политические движения и получили международное признание.
Иными словами, повторяется ситуация, которая была, например, с Организацией освобождения Палестины, ведь тоже была организация, не чуравшаяся террористических методов действий, хотя и ее противники вначале очищали территорию Палестины от арабов далеко не гуманными методами.
Израиль и Палестина – два государства, которые десятилетия не признавали друг друга, чьи непростые отношения и сейчас  поддерживают напряжение в отношениях на всем Ближнем Востоке. Все это уже привело огромным жертвам, и до сих пор в Палестине и Израиле льется кровь.
Но сегодня уже невозможно отрицать эти государства, и именно признание права этих государств на существование – основа для потенциального урегулирования отношений на Ближнем  Востоке.
Но, если с ИГ такой момент не наступит, то все равно придется создавать структуры, которые будут представлять суннитские интересы в этой войне.
А в конечном итоге арабы-сунниты, курды и шииты Ирака, которым и придется своими руками в борьбе друг с другом отвоевывать свои территории (а это единственный стимул для них принимать участие в этой войне), должны быть уверены, что по итогам этой войны их права на собственную государственность в пределах их исторически обоснованных границ внутри Ирака и Сирии будут признаны и в регионе, и в мире.


Почему американцы говорят, что война затянется?
Есть основания думать, что скорость уничтожения ИСИС (=ИГ) будет соотноситься со скоростью создания альтернативной ей государственной структуры, которая примет на себя ответственность за новую страну или за часть страны. Особенно это касается Сирии, где не возможен даже малоперспективный иракский вариант.
 Отсюда заявления, что борьба с ИСИС потребует нескольких лет (есть оценки, что порядка трех, а то и десятка лет), хотя чисто с военной точки зрения эту задачу можно было бы решить буквально в считанные недели. Достаточно вспомнить, что режим Муаммара Каддафи был свергнут при похожем разделении ролей – Запад осуществлял бомбардировки, а наземную часть операции доверили «вооруженной оппозиции» – в течение полугода.
Но, судя по тому, что и сам Обама признал неудачным опыт США при вмешательстве в Ливии, хотя это можно было понять и по итогам иракской компании 2003-2011 гг., сейчас американцы будут много осторожнее именно в плане обязательности необходимого государственного строительства в пост-военный или в пост-операционный период.
Именно на этом направлении США постоянно проигрывают на Ближнем и Среднем Востоке – в Афганистане, в Ираке и в Ливии. Здесь, в отличие от Восточной Европы, мягкая сила США не срабатывает. Потому что с точки зрения цивилизационного взаимодействия Соединенным Штатам нечего передать этим странам.
Нужны четкие представления о том, как будет закончена война и что в ней считать победой. Это важно, потому что результаты этой войны должны получить признание не только на самом Ближнем Востоке, но и в мире, стать фундаментом новых отношений в регионе, а соответственно, должны быть готовы как соседи, так и весь мир к принятию таких решений. 
США еще не начали готовить необходимую почву. Это будет достаточно сложно. За пределами будущего урегулирования остаются многие влиятельные державы, в том числе Россия и Китай.
Но они могут, не дожидаясь приглашения США, стать на сторону курдов, суннитов и шиитов как потенциальных государство образующих этносов новых ближневосточных стран. Пока это звучит фантастично, но это было обычной практикой Второй мировой войны.


Региональные державы и их интересы
Стоит сказать, что такие региональные державы, как Иран и Турция, пока стоят вне этой операции. Причем Турция воздержалась уже во второй раз: турки отказались от участия и даже запретили использование своей территории в 2003 г., сейчас снова – Турция вне операций коалиции в Ираке и Сирии.
Это уже позволяет многим ставить вопрос о том, действительно ли Турция – верный союзник США. Но это показывает, что США не учитывают какие-то важные для Турции интересы в Сирии и Ираке.
В то же время США с 2003 г., когда они уничтожили режим Саддама Хусейна, объективно действуют в интересах Ирана, который усиливает свое влияние в регионе. Да и сейчас их действия снова идут на пользу Ирану. Более того, можно считать, что в Южном Курдистане США, судя по размещению авиабаз, поделили с Ираном сферы влияния: Эрбиль и Дохук – зона влияния США, а Сулеймания – Ирана.
Возможно, что между Вашингтоном и Тегераном складывается понимание того, что шиитские районы Ирака – зона влияния Ирана, а суннитские районы этой страны – зона влияния США.
Но если США будут настаивать на территориальной целостности Ирака, то все это влияние – на время, из-за чего не стоило бы вмешиваться в непредсказуемый конфликт на Ближнем Востоке.
Иными словами, если Иран уже получил свой шиитский ареал влияния в Ираке, то Турция, оттесняемая США, никак не может вернуть себе в качестве сферы влияния хотя бы коренные османские территории.
Правда, в этом в значительной степени виновата сама Турция, которая напрасно ждет решения от своего старшего партнера вместо того, чтобы найти баланс интересов с цивилизационно близкими ей курдами.
Как раз курды и турки на фоне тяготения ближневосточных стран к моноэтничности могли бы стать альтернативной этому тренду курдско-тюркской федерацией. Это позволило бы им без труда противостоять любым арабским или шиитским влияниям, особенно при поддержке этой федерации со стороны США.
Но, наверно, Турция понимает, что надо действовать на пути примирения с собственным курдским населением, потому что Иракский Курдистан семимильными шагами движется к независимости. Его вооружают, помогают создать армию, вписывают в политические и экономические отношения.
Единственно, что было бы желательно избежать Курдистану, так это судьбы Израиля, обреченного, как Сизиф, на вечную борьбу за свое существование на Ближнем Востоке.
Поэтому независимость Курдистана должна стать результатом согласия, признания его со стороны всех стран региона, а это невозможно сейчас, но может оказаться естественным признанием роли Курдистана после войны. Курды рискуют больше других, будем надеяться, что они и получат больше других, а для Курдистана самая большая мечта – это независимость.


Международные границы на Ближнем Востоке
Провести нормальные границы на Ближнем Востоке крайне сложно. Это не было сделано после падения Османской империи. Это не было сделано после свержения режима Саддама Хусейна в Ираке.
Об этом не говорят и эту задачу в явном виде не ставят сейчас, когда западные страны во главе с США поддерживают свержение режима Башара Асада в Сирии, а также ставят задачи подавления в Ираке суннитского сопротивления, принявшего столь неадекватные формы.
Однако эта задача должна быть явно обозначена и открыто заявлена накануне начала решительных наступательных боевых действий международной коалиции против Исламского государства. Это укажет на рамки возможного компромисса сторон, а так же на порядок уменьшит напряжение войны и возможные потери, которые в этой войне неизбежны.
Но пока практика международных отношений, может быть, из-за того, что мир еще не пришел в равновесное состояние после крушения Советского Союза, не считает возможным признать наличие противоречий и устранить их заранее, до предельного обострения.
Даже тогда, когда это по силам (как было в Ираке после свержения режима Саддама Хусейна), или по крайней мере уже в период чрезмерного обострения этих противоречий, как например, сейчас в Сирии, Ираке, Ливии.
Или вести политику международного сообщества так, чтобы не сшивать и консервировать распадающиеся страны, настаивая на их территориальной целостности, как это делается сейчас с Ливией, Сирией, Ливаном, Ираком, а облегчать протекание процессов федерализации или полного размежевания, с завершением которых снимется и связанное с ними напряжение.
Будь то сильная или слабая федерализация, либо полный распад этих стран на составляющие их части, это будет много более устойчивое положение, чем сейчас, которое позволит начаться нормальным политическим процессам внутри этих стран.
Скорее всего этот процесс невозможно довести до полного размежевания, но в любом случае микроменьшинства, которые все равно останутся в этих новых государствах, не будут обладать потенциалом, способным довести до распада эти значительно более монолитные страны или создать внутри кризисные ситуации, а превратятся в культурные автономии, не влияющие на политические процессы.
Сегодня есть опасность, что те, кто видит ситуацию исключительно через призму геополитической борьбы, окажутся неспособными осознать реальные факторы, которые стоят за сепаратистскими тенденциями, особенно тогда, когда они проявляются в виде претензий нынешнего Исламского государства на создание всеохватывающего суннитского халифата.
Не подавление этих процессов через уничтожение этих движений или через их подавление, а создание ситуации, в том числе и жесткого коллективного силового давления, которое позволило бы ввести эти процессы в рамки, в которых возможно, в конечном итоге, примирение сторон и завершение процессов размежевания на национальные государства.
Это касается и сейчас предельно одиозного Исламского государства (арабов-суннитов), и вполне респектабельной, уже было почти обособившейся от другого Ирака, курдской государственности на севере Ирака, и потенциально возможной курдской государственности в Сирии, и возможных шиитских государств на юге Ирака, и уже давно нуждающихся во внешнем принуждении к миру Палестины и Израиля.
И это только начало. Безусловно, это процесс не одномоментный, будет много этапов, но он уже начался и не завершится, пока не дойдет до конца, поэтому его, по мере возможностей, надо облегчать, а не пытаться прервать.
Станет ли мировое сообщество повивальной бабкой рождающихся в муках новых государств на Ближнем Востоке и в Центральной Азии, как это было однажды со странами Африки, массово получившими независимость, или оно будет заниматься абортами, спасая монструозные государства, созданные после Первой мировой войны?
Тот факт, что США и другие страны Запад вновь вынуждены применять силу или оказывать силовую поддержку в Ираке и Сирии, да и в других странах Ближнего Востока, ставит вопрос о конечном результате этого вмешательства.
К сожалению, тот раздрай, который сейчас царит в отношениях между мировыми державами, полная неспособность США, несмотря на претензии, выступать лидером мира, а не преследовать свои, часто не понятные даже их союзникам цели, оставляют мало надежд на скорое и совместное решение иракской и сирийской проблем.
Вадим Макаренко,
главный редактор сайта «Kurdistan.ru»

Прочитано 1205 раз

Поиск по сайту