Самое читаемое в номере

Цена принятия

A A A

Английская элита – самая открытая в мире. За деньги, разумеется. Она охотно принимает в свои ряды богатых иностранцев, не обращая внимания на происхождение их состояний.

Порою персонажи художественной литературы выходят столь живыми, что сходят со страниц книг. Злодей Огастэс Мелмотт начал своё существование в 1875 г. как герой шедевра Энтони Троллопа «Как мы теперь живём». Семьдесят лет спустя он пришёл в реальный мир в виде капитана Роберта Максуэлла, чешского героя войны.
Мелмотт – крупный мужчина с густыми бровями и «удивительно властными ртом и подбородком». Никто не знает, откуда он взялся и как стал богатым, хотя ходят слухи о его мошенничестве в Париже и Вене. Но это не может рассматриваться как препятствие к его восхождению.
Он учреждает компанию, обещающую построить железную дорогу между Ютой и Мексикой, и устраивает пышные приёмы в снятом им особняке на Гросвенор-сквер. С ним обедает сам китайский император, а также разные министры и «особы королевской крови». Вскоре он избирается в парламент от Уэстминстера как кандидат консерваторов.
Мелмотт и Максуэлл – двойники во всём вплоть до густых бровей. Но больше всего их сближает не облик, а то, как их приняло британское общество.
Главной мишенью романа Троллопа является не чудовищный Мелмотт, а куда более ужасные «мы», те самые, что вынесены в заголовок книги: все эти лорды и леди с величайшей родословной и самыми низменными мотивами.
Обедневшие аристократы обещают жениться на дочке Мелмотта за «полмиллиона». Распутные молодые люди, ничего не знающие ни о железных дорогах, ни о Юте, соглашаются занять хорошо оплачиваемые места у него в совете директоров.
Консервативная партия принимает его в свои ряды в обмен на «финансовую помощь», и новоиспечённый депутат появляется в парламенте рука об руку с премьер-министром.
И всё это они делают, за глаза презирая новичка, не знающего тайных знаков, скрепляющих британское общество. (Особенно мучителен отрывок, описывающий неловкость, вызванную тем, что Мелмотт не знал, что следует снимать цилиндр, находясь в палате).
Британская элита гордится своей открытостью талантливым иностранцам. Взгляните на лондонский Сити: банк Ротшильда с 1809 г. занимает одно и то же место в Нью-Корте, на Сент-Суитинс-лэйн. Или посмотрите на мир науки: пока Максуэлл обманывал акционеров, приезжие гении производили революцию во всех областях знания – от истории Англии (Людвик Нэймиэр) до истории идей (оксфордский сосед Максуэлла Исайя Берлин).
Когда Берлин умер в 1997 г., Уильям Уолдгрэйв, плоть от плоти и кровь от крови британской элиты, ныне занимающий пост ректора в Итоне, написал: «Если вы попросите меня показать идеал английскости, я укажу на Исайю Берлина».
Но истории Мелмотта и Максуэлла приоткрывают завесу над тёмной стороной британской открытости. Радушный приём в действительности является частью сделки: общественное положение и печать респектабельности в обмен на деньги.
Возьмём трансатлантический рынок невест: в позднюю викторианскую и эдвардианскую эпохи великие британские аристократы отреагировали на упадок сельского хозяйства организацией женитьбы своих сыновей на дочерях американских плутократов.
К 1914 г. 60 пэров и 40 младших сыновей пэров женились на американских наследницах крупных состояний. Самой знаменитой была свадьба 9-го герцога Марльборо на Консуэле Вандербильт.
Или вспомните о политическом финансировании. Безумная ярмарка, устроенная Ллойдом Джорджем в 1916-1922 годах, когда он продал 91 титул наследственных пэров и 1500 рыцарских званий, прекратилась лишь тогда, когда он попытался сделать рыцарем Джозефа Робинсона, южноафриканского золотого и алмазного магната, у которого была столь сомнительная репутация, что запротестовал сам Георг V.
Перед своим уходом в отставку в 1976 г. Гарольд Вильсон включил в список на присвоение титулов пэра самых отпетых мошенников. Среди них был, например, Юозас Каган, уроженец Литвы и производитель текстиля, долгие годы финансировавший Вильсона и снабжавший премьер-министра плащами собственной марки Gannex. Он получил титул пэра только для того, чтобы потом попасть в тюрьму за махинации с налогами.
После смерти Максуэлла, исчезнувшего со своей яхты в 1991 г., торговля респектабельностью расцвела ещё больше. Всё это благодаря глобализации.
Оливер Буллоу, автор «Страны денег», указывает, что Британия и особенно Лондон стали местом обитания крупнейшего в мире сборища опасных плутократов. Это не только ищущие внимания русские, которые скупают всякого рода яркие игрушки вроде футбольных клубов, но и более скромные китайцы.
Они породили огромную индустрию, которая делает всё, чтобы, как выразился Борис Джонсон, миллиардеру жилось в Британии так же хорошо, как орангутангу – в джунглях Суматры: катапульты Сити, включающие иностранные компании в перечень фирм, чьи акции торгуются на Лондонской фондовой бирже; юристы, защищающие их доброе имя устрашающими исками о клевете; консультанты по связям с общественностью, улучшающие их образ в общественном сознании; конторы, не только присматривающие за их деньгами, но и помогающие открывать нужные двери; школы, которые развивают мозги у их детей, оттачивают их манеры и позволяют потом быть принятыми в лучшие университеты.
Вид на жительство в Британии продаётся. Инвестиционная виза первого уровня доступна, если капиталовложения в эту страну достигли 2 млн фунтов. Разумная цена, если учитывать множество социальных и экономических преимуществ, которые она даёт.
Британская политическая элита остаётся столь же продажной, как и полтора века назад, когда её высмеивал Троллоп. Иногда жадность принимает размеры, достойные Ллойда Джорджа: в прошлом году Любовь Чернухина, жена бывшего заместителя министра финансов России, заплатила десятки тысяч фунтов за право поиграть в теннис с Джонсоном. Обычно такие вещи согласовываются кивком головы или подмигиванием.
Евгений Лебедев, сын бывшего агента КГБ и известная фигура в кругах тори, когда-то нанял Джорджа Осборна, бывшего министра финансов, сделав его редактором The Evening Standard, и развлекал Джонсона в своём «замке для вечеринок» в Италии. Недавно он стал пэром – лордом Лебедевым, бароном Хэмптонским и Сибирским.
Мелмотты и максуэллы приходят и уходят, а британский высший класс остаётся: изменчивый, но вечный; изворотливый, но самодовольный; апатичный, но конформистский; самый циничный и опытный в мире.
The Economist, 13 февраля 2021 года.

Прочитано 1025 раз

Поиск по сайту